Что такое государство католической церкви
Католицизм
Католици́зм (Римско-католическая церковь, католичество, папизм) — еретическое направление в христианстве.
Общие понятия
Число католиков в мире составляет ок. 1,3 млрд. человек. Главой (предстоятелем) Католической церкви является папа Римский, резиденция которого находится в городе-государстве Ватикан.
Католицизм возводит свое преемство к Древней Церкви, хотя в действительности Католическая церковь значительно уклоняется от исторического Предания и исповедует ряд ложных учений. Тем не менее, католицизм принимает (с некоторыми оговорками) семь Вселенских Соборов первого тысячелетия и сохраняет «непрерывную преемственность законной иерархии, ведущей свое начало от самого ап. Петра»1; в католичестве разделяется традиционное учение о Таинствах (хотя Православная Церковь не может счесть все Таинства, совершаемые в лоне католической Церкви спасительными, однако признаёт действенность Крещения, почему и присоединение католиков к Православной Церкви осуществляется без перекрещивания). В нравственной области Католическая церковь проповедует близкие Православию воззрения, официально выступая против размывания традиционных нравственных норм в современном обществе, против абортов, эвтаназии, легализации гомосексуализма и т. д.
Хотя абсолютное большинство католиков принадлежит к латинской богослужебной традиции, в состав Католической церкви входит 23 т. н. «Восточно-католические церкви», объединяющие ок. 18 млн. верующих; Восточно-католические церкви всецело разделяют католическую догматику и находятся в подчинении Римского папы, однако сохраняют восточный богослужебный обряд (например, византийский, армянский или иной), собственное каноническое право и определенную автономию во внутреннем управлении.
Несмотря на исторически сложившуюся традицию именовать отпавшую Римскую церковь «Католической» (catholica, от греч. καθολική, «всеобщая, вселенская»), в собственном смысле слова только Православная Церковь является Кафолической (в слав. переводе Символа веры — Соборной), в частности «потому что она не ограничивается ни местом, ни временем, ни народом, а заключает в себе истинно верующих всех стран, времен и народов»2.
Как произошло отпадение Римско-католической церкви от Вселенского Православия?
На протяжении первого тысячелетия христианской истории Римская Церковь, в юрисдикции которой находились христиане Западной Европы, представляла собой одну из Поместных Церквей и являлась частью Вселенской Православной Церкви. Тем не менее, уже в этот период начали постепенно развиваться те культурные, литургические и богословские расхождения, которые в конечном итоге привели к расколу. Церковное общение между Римом и Восточными Церквами также прерывалось неоднократно; в общей сложности историки насчитывают 217 лет разрыва только между Римом и Константинополем в 337–843 гг.3
Ключевое значение в процессе отпадения католицизма от Православной Церкви имели учения о т. н. «двойном исхождении» Святого Духа от Отца и Сына (Filioque — лат. «и от Сына [исходящего]») и властном характере первенства Римского епископа во Вселенской Церкви. Ложное учение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына поначалу было частным мнением ряда латинских святых и богословов, но постепенно оно распространялось на Западе. Со временем оно стало восприниматься как догматическое, и в VII-IX вв. формула Filioque («и от Сына») была внесена в состав Символа веры, несмотря на то что канонами и определениями Вселенских Соборов любые изменения Символа были запрещены4. К началу IX в. Символ читался без изменений только в Риме: так, например, когда посланники Карла Великого, бывшего сторонником введения Filioque в Символ, прибыли в в 810 г. к папе Льву ΙΙΙ, чтобы получить него одобрение самочинно произведенной франками вставки в Символ, тот категорически отказался: «Отцы в своих определениях не провели никакого различия; они не дали права изменять Символ ни тем, кто имеет добрые намерения, ни тем, кто имеет дурные, — словом, никому»5. В 880 г. папа Иоанн VIII одобрил запрет вставки в Символ, провозглашенный Константинопольским Собором под председательством свт. Фотия.
Однако в землях франков практика чтения Символа с Filioque сохранялась. Постепенно под действием политических обстоятельств влияние западных императоров в Риме росло. Наконец, в 1014 г. на коронации германского императора Генриха II Символ со вставкой впервые был прочитан за богослужением в Риме по благословению папы Бенедикта VIII. После этого евхаристическое общение между Римом и Константинополем было разорвано.
Конфликт в Константинополе в 1054 г., который традиционно обозначается как условная дата «Великой схизмы» в действительности носил достаточно частный характер: легат папы Римского Льва ΙΧ кард. Гумберт предал анафеме патр. Михаила Кирулария, а тот — Гумберта. Анафемы не распространялись ни на латинское, ни на греческое христианство в целом, и после 1054 г. сохранялось общение между Римом и иными Восточными патриархатами, кроме Константинопольского. Оно прервалось постепенно с ходом Крестовых походов, когда на захваченных крестоносцами территориях вместо законных патриархов устанавливалась параллельная иерархия, подчиненная папе Римскому; этот процесс окончательно завершился к XIII в.
Таким образом, Римские папы без согласия своих собратьев изменили Символ веры, неприкосновенность которого была защищена определениями Вселенских Соборов, и внесли в него ложное учение, а затем самовольно назначили на иные патриаршие кафедры своих ставленников, разорвав общение с канонической иерархией Востока. Все это позволяет с уверенностью говорить о том, что Римская Поместная церковь откололась от Вселенской Православной, провозгласив еретическое учение.
Какие учения католицизма являются еретическими?
Большая часть отвергаемых Православием учений Католической церкви не получила официального осуждения на древних Вселенских Соборах, поскольку в ту эпоху они находились на стадии формирования или не получили широкого распространения; тем не менее, эти учения противоречат Преданию Древней неразделенной Церкви либо толкуют его односторонне.
Вместе с тем, не следует думать, «будто с прекращением Вселенских Соборов прекратилось дальнейшее раскрытие догматов в Православной Церкви»; против заблуждений «церкви Римской, отдаливших ее от Церкви Вселенской… на православном Востоке не раз составлялись… соборы и писались точнейшие вероизложения»6. Важнейшими из этих соборов и вероизложений следует признать Константинопольский Собор 1484 г. (с участием всех Восточных патриархов)7 и т. н. «Символические книги» (Православное исповедание Кафолической и Апостольской Церкви Восточной и Послание Восточных патриархов 1723 г.); к ним примыкает Окружное послание Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви ко всем православным христианам 1848 г.
Учение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына (Filioque). Частное ошибочное мнение ряда латинских святых и богословов (получившее распространение в силу авторитета св. Августина и его последователей) об исхождении Святого Духа и от Сына, происходило от недостаточно ясного различия посылания Духа в мир Отцом и Сыном8 в домостроительстве спасения и вечного исхождения Духа Святого от одного Отца9. Ферраро-Флорентийский собор, в католической традиции считающийся «XVII Вселенским», так определяет содержание этого учения: «Святой Дух вечно существует от Отца и Сына и что Он имеет Свою сущность и Свое субсистентное бытие одновременно от Отца и Сына и вечно исходит [procedit] как от Одного, так и от Другого как от единого начала и единого дуновения… Сын, как и Отец, является — согласно грекам — причиной, а согласно латинянам — началом субсистенции Святого Духа»10.
Несмотря на то, что католическое представление действительно отражает воззрение некоторых святых дораскольного Запада, Filioque противоречит церковному вероучению в целом. Православная Церковь учит, что «Дух Святый исходит от одного Отца, как источника и начала Божества… Бог и Отец один есть виновник двух Лиц, и не рожден. Сын от одного Отца, как от причины рожден: Дух Святый от одного Отца как от причины исходит, а чрез Сына в мир посылается»11.
Учение об абсолютном характере папской юрисдикционной власти и безошибочности Римского папы в торжественных вероопределениях. Апостол Петр за свою исключительную ревность о вере именуется (вместе с ап. Павлом) «первоверховным» из апостолов. Основанная им Римская Поместная Церковь исторически обладала первенством чести — как в память о Петре, так и в силу своего столичного расположения; многие святые усваивали особый авторитет Римским епископам (папам) в силу той исключительной твердости в борьбе с ересями, которую те проявляли в течение почти всего первого тысячелетия христианской истории.
Со временем в Риме сложилась традиция воспринимать это почтение к авторитету пап и памяти апостола Петра в формально-юридическом ключе. Такие представления достигли своего расцвета ко времени папской реформы XI века; они неоднократно провозглашались в канонических и вероучительных текстах Средних веков, а в наиболее полной форме их изложил Ι Ватиканский собор Католической церкви в 1870 г. в догматической конституции Pastor Aeternus12. Это учение можно суммировать в четырех тезисах:
Все эти тезисы противоречат согласному учению Отцов Востока и Запада, а также практике и постановлениям Вселенских Соборов. В частности, их фактически осуждает Пятый Вселенский Собор, отцы которого в полемике с Римским папой Вигилием учили, что апостолы не находились в подчинении друг у друга, а также, что все значимые догматические решения по вопросам веры должны приниматься сообща, по образу Апостольского Собора13.
Православная Церковь учит, что суду полноты Церкви подчинен каждый отдельный ее член, даже папа или патриарх, имеющий первенство чести: «Церковь имеет такую власть, что может посредством Вселенских Соборов рассматривать Писания, судить Патриархов, Пап, Епископов; может подвергать их, смотря по важности вины, наказаниям и эпитимиям, предписанным правилами»14. Безошибочностью, согласно православному учению, также обладает только вся Церковь в целом (представленная на Вселенском Соборе или выразившее свое согласие иным образом): «Единственный способ для выражения, в случае нужды, непогрешимого свидетельства Церкви касательно той или другой откровенной истины есть единодушное согласие, в рассуждении этой истины, всей Церкви учащей, за которым естественно должно уже последовать и согласие всех верующих. Для изъявления же такого согласия Церкви учащей возможны два способа: предстоятели частных Церквей могут выражать его, нарочито собравшись для этого все воедино на Собор Вселенский, но могут выражать и не собираясь на Соборы, а посредством взаимных сношений, оставаясь каждый на своем месте, при обыкновенном положении Церкви (in statu quo)»15.
Учение о Чистилище. Католическая церковь учит, что если христиане, «поистине раскаявшись, умирают в любви Божией, прежде чем воздать достойными плодами покаяния удовлетворение за то, что они совершили или упустили, то души их после смерти подвергаются очищению муками в чистилище»16. Несмотря на то, что Православию совершенно не чуждо понятие о правосудии Божьем, идея очищающих мук, которые позволяют душам удовлетворить этому правосудию после смерти, отвергается Православной Церковью как не соответствующая Писанию и Преданию: «Нигде в Писании не упоминается об огне чистилищном, т.е. чтобы было временное какое наказание, очищающее души по смерти… Церковь правильно поступает, что приносит за умерших Безкровную Жертву, и воссылает к Богу молитвы об отпущении грехов их: сами же они не терпят никакого наказания, посредством которого бы очищались»17.
Непорочное Зачатие Девы Марии и прочие пункты разногласий между Православием и католицизмом.
Учение о Непорочном Зачатии Девы Марии подразумевает, что Пресвятая Дева, хотя и была зачата естественным путем (не бессеменно), тем не менее, была в Своем Зачатии сохранена от первородного греха в силу грядущей Крестной Жертвы Христа (как бы «заранее искуплена»). Это учение критиковалось и осуждалось многими святыми и богословами Православной Церкви (в частности, прп. Иустином Челийским, свт. Игнатием Кавказским и свт. Иоанном Шанхайским), однако не получило до сих пор соборного осуждения. Поэтому некоторые православные богословы, в том числе святые, относились к нему с бо́льшей терпимостью, чем к прочим ересям Католической церкви. Так, например, свт. Филарет Московский писал: «Мне кажется, благословно рассуждение некоторых французских епископов, которые говорили, что поднятый папою вопрос Церковь не решила догматически, а оставила каждому свободно рассуждать о нем без предосуждения своему православию и спасению и что по сему некоторые Святые имели утвердительное об оном мнение, а некоторые — отрицательное»18.
Помимо перечисленных выше заблуждений католицизм также имеет ряд иных ошибочных учений и сомнительных практик, которые подвергались критике и осуждению со стороны Православной Церкви.
Отношение Православной Церкви к католицизму сегодня
На современном этапе Православная Церковь пытается строить с католицизмом отношения сотрудничества в защите традиционных нравственных представлений и совместного противостояния вызовам времени. Одновременно ведется и богословский диалог с целью прояснения взаимных разногласий и беспристрастного поиска их разрешения.
При этом в официальной риторике православно-католического диалога с обеих сторон фактически действует мораторий на употребление терминов «ересь» или «раскол»; с православной стороны используется стилистически менее негативно окрашенный синоним термина «ересь» — «инославие» (также употреблявшийся святыми отцами). В этом не следует усматривать отказ от признания тех или иных учений католицизма ложными самих по себе (или, тем более «предательством Православия»), однако сама ситуация диалога требует более примирительной риторики.
Примечания:
Что произошло в 1054 году: раскол Вселенской Церкви надвое или откол одной её части, Римской Поместной Церкви?
В богословской исторической литературе нередко встречается утверждение, что в 1054 году произошёл раскол Единой Вселенской Христовой Церкви на Восточную и Западную. Это мнение нельзя назвать убедительным. Господь Иисус Христос создал одну единую Церковь и именно об одной, а не о двух и, тем более, не о нескольких Церквях Он свидетельствовал, что она просуществует до конца времён и врата адовы не одолеют её ( Мф.16:18 ).
Более того, Мессия ясно дал понять, что «всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе не устоит» ( Мф.12:25 ). Это значит, что если бы Церковь и действительно разделилась сама в себе, то, по Его уверению, не устояла бы. Но она обязательно устоит ( Мф.16:18 ). В пользу того, что Церквей Христовых не может быть две, три, тысяча три говорит и тот образ, согласно которому Церковь есть Тело Христово ( Рим.12:5 ), а Тело у Спасителя одно.
Но почему мы вправе утверждать, что именно Римская церковь откололась в XI веке от Православной, а не наоборот? — В том, что это так, сомневаться не приходится. Подлинная Церковь Христова, по слову апостола, есть «столп и утверждение истины» ( 1Тим.3:15 ). Стало быть, та Церковь из двух (Западная, Восточная), которая не устояла в истине, не сохранила её в неизменности, и откололась.
Какая же не устояла? — Для того, чтобы ответить на этот вопрос, достаточно вспомнить, какая именно Церковь, Православная или Католическая, хранит вероучение в том непреложном виде, в каком приняла от апостолов. Разумеется, это — Вселенская Православная Церковь.
Помимо того, что Римская церковь дерзнула исказить Символ веры, дополнив его ложной вставкой об исхождении Святого Духа «и от Сына», она исказила учение о Божьей Матери (имеем в виду догмат о непорочном зачатии Девы Марии); ввела в оборот новый догмат о главенстве и непогрешимости римского папы, назвав его наместником Христа на земле; истолковала в духе грубого юридизма учение об Искуплении человека и пр.
Верно ли называть католиков еретиками, если они не были официально осуждены Вселенским собором?
Далеко не все еретические учения были осуждены на Вселенских соборах, достаточно того, что они исказили те положения учения Церкви, которые были сформулированы на Вселенских соборах.
Другим основанием для именования римо-католической общины еретической служит то, что таким или синонимичными названиями именовали её православные отцы и учителя.
См. также: А являются ли вообще католики, протестанты и «нехалкидониты» еретиками?
«Папизм – так называется ересь, объявшая Запад, от которой произошли, как от древа ветви, различные протестантские учения».
святитель Игнатий (Брянчанинов)
«Кто бы не желал соединиться из православных с католиками или лютеранами и быть с ними одно во Христе, одною Церковью, одним обществом верующих! Но кто из членов этих глаголемых церквей, особенно предстоятелей, именующихся папами, патриархами, митрополитами, архиепископами и епископами или же ксендзами, патерами, согласится отречься от своих заблуждений? Никто. А мы согласиться с их еретическим учением не можем без вреда своему душевному спасению… Разве можно соединить несоединимое – ложь с истиною?»
святой праведный Иоанн Кронштадтский
Российское общество исследователей религии
Российское общество исследователей религии
Церковь и Государство в учении Католической церкви
Тадеуш Кондрусевич, митрополит
(г. Москва)
Церковь и Государство в учении Католической церкви
Присутствие христианства в мире само по себе ставит проблему его отношений с обществом и государством. Церковь как богочеловеческий организм, как Мистическое Тело Христа в своем земном присутствии неизбежно призвана выстраивать отношения с обществом и государством таким образом, чтобы укреплять принципы любви и справедливости на земле, а также вести людей к Небесному Царствию.
Существенная связь между Церковью и государством на первый взгляд кажется неочевидной, ибо эти институции имеют разную природу, преследуют различные цели, ставят перед собой различные задачи и используют различные средства для их достижения.
Церковь, используя религиозно-нравственные средства и провозглашая Благую Весть, утверждает принципы Царствия Божия на земле, освящает верующих, руководит ими, и ведет к жизни вечной.
Государство, как институт права, порядка и подавления зла, призвано устроить жизнь людей, заботясь о материальном и духовном благосостоянии общества. Оно использует для этого различные средства, в основном светские институты власти и идеологию, а также материальную силу.
Кроме того, если христианство признает Христову заповедь любви как главную заповедь в жизни личности и общества, то в политике очень часто наблюдается нечто совершенно противоположное, более похожее на «закон джунглей». Борьба за власть, как правило, сурова и очень часто не гнушается никакими средствами; вместо этических критериев она стремится достичь эффекта любой ценой. В своих видимых проявлениях в социальной жизни позиций Церкви и государства, религии и политики кажутся контрастными вплоть до полной противоположности.
Церковь провозглашает всегда незыблемые и актуальные нравственные принципы и ставит перед собой глобальную цель, а именно – спасение человека. Государство же и проводимая им политика, как правило, исходят из конкретной ситуации и реальных возможностей, вследствие чего чаще всего принимается программа-минимум, отвечающая текущему состоянию дел. Однако, нельзя также категорически утверждать, что Церковь не учитывает конкретной ситуации, в которой живет человек, а государство не решает глобальных задач.
Примером тому может служить II Ватиканский Собор, главной задачей которого стало приспособленное к требованиям и знамениям времени обновление религиозной жизни с сохранением незыблемых нравственных принципов. Примером могут служить и решения Юбилейного Архиерейского Собора Русской православной церкви 2000 г., определившие ее задачи в свете требований времени, а также принявшие Основы социальной доктрины.
Решая насущные задачи внутренней и внешней политики, государства стараются видеть также и будущую, глобальную перспективу, например, создание единой Европы или единой системы безопасности, разрешение конфликтов и противостояние нарастающей волне терроризма, борьба за мир и социальную справедливость, решение проблемы населения и развития, и т. д. Однако, при этом государства часто меняют тактику, методы и способы достижения поставленных целей. Трудности согласования требований Церкви и государства не исключают их взаимодействия и необходимости взаимных контактов.
Выражения «государство» и «политика» происходят от греческого слова « polis », что означает умение и способность руководить обществом. Т. е. политика – это, прежде всего, искусство управления людьми. Для физического, интеллектуального, нравственного и иного развития человека необходимы соответствующие условия. Все это порождает необходимость существования политических обществ, понимаемых как государства или международные сообщества. И если государство должно существовать во благо человека, то тем более религия и Церковь, задачей которых является вести человека к Богу и помочь ему спастись, также существуют для человека. Поэтому, общим и исходным пунктом для рассмотрения отношения между Церковью и государством является человек и его благо.
Автономия Церкви и государства, религии и политики, однако, не исключает общих точек соприкосновения, ибо одна и другая, как было замечено выше, служат человеку. Не случайно Папа Иоанн XXIII любил повторять: «Хотя Церковь не из сего мира, но она в этом мире».
II. Автономия Церкви и государства
В настоящее время автономия Церкви и государства в большинстве стран мира воспринимается как общепринятая норма, хотя в прошлом их взаимоотношения очень часто воспринимались совершенно по-другому.
История Избранного Народа учит о теократии. Политика фактически объединялась с религией и ей подчинялась. Политический руководитель одновременно являлся также и представителем Бога. Такую двойную функцию исполнял, например, Моисей. Предводительствуя израильтянами, он разговаривал с Богом, передавал людям Его распоряжения, и они это воспринимали как норму (ср. Исх 19, 3–9).
Такое положение дел как раз и явилось причиной того, что израильтяне противопоставили себя монархическому устройству общества, ибо, согласно их представлению, оно было бы нарушением Божиего правления. Лидер должен был руководить политической, экономико-социальной и религиозной жизнью общества.
Теократическая система управления обществом со временем ушла в небытие. Не была она принята также и христианством, хотя содержит и элемент истины о том, что всякая человеческая, в том числе политическая, экономическая, социальная и прочая активность должна быть подчинена Божественному закону, «ибо нет власти не от Бога» (Рим 13,1).
Подчинение, однако, не означает идентификации.
Принцип автономии государства и религии подтвердил сам Спаситель. В его времена в Палестине одним из наиболее спорных был вопрос об уплате налогов. Фарисеи спросили однажды Иисуса: позволительно ли платить кесарю налог? (ср. Мф 22, 17). Он попросил показать монету и на их вопрос ответил вопросом: «Чье это изображение и надпись?» (Мф 22, 20). Ему ответили: «кесаревы» (Мф 22, 21). На что Он дал им ответ, положивший основу учения Церкви об автономии религии и политики, Церкви и государства: «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф 22, 21).
Этим самым Христос отошел от ветхозаветной теократии, в которой политическая власть идентифицировалась с религиозной. Т. е., Спаситель признал автономию Церкви и государства, политики и религии. Признавая римского кесаря политическим руководителем, Христос, однако, не признал идололатрии, существовавшей в Римской Империи, где кесарь считался богом и светская власть также обожествлялась.
Разделение политической и религиозной сфер деятельности в учении Христа видно также и из позиции, которую Он занял по отношению к Синедриону, имевшему высшую религиозно-политическую власть, хотя и подчиненную Римскому ставленнику. Многие члены Синедриона и даже ученики Христа хотели видеть в предсказанном в Ветхом Завете Мессии прежде всего политического лидера. Христос же не оправдал их ожиданий, ибо многократно отрекался от исполнения политической миссии (ср. Лк 22, 66–71; Лк 24, 21; Ин 3, 1–21). Пилату Он ответил ясно и недвусмысленно: «Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда» (Ин 18, 36) или «ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше» (Ин 19, 11). Миссия Христа носила исключительно нравственно-религиозный, духовный, а не политически-земной характер.
Отделение Церкви от государства и религии от политики проглядыва-ется четко в первые три века христианства. Однако, в начале IV столетия после Мила нского эдикта (313 г.), давшего свободу христианству, ситуация начала стремительно изменяться. Цезарь помогал Церкви, но при этом вмешивался также и в ее дела. Симфония политической и религиозной властей вела к абсолютизму власти цезаря, а также к возникновению «политической христологии». Это был явный отход от идеи Нового Завета и поворот к идеи ветхозаветной теократии. Некоторые богословы, как, например, Евсевий из Цесареи (+340), власть цезаря трактовали, как мандат, полученный от Бога.
Такая модель отношений между Церковью и государством на Западе удержалась практически до XIX в. и только Великая Французская Революция (1789–1799 гг.) помогла осознать назревшую необходимость отделения Церк-ви от государства и религиозной деятельности от политической активности.
Здесь также необходимо вспомнить и о кажущемся отделении Церкви от государства, при фактическом ее подчинении ему. Классическим примером может служить недавнее положение Церкви в странах бывшего коммунисти-ческого блока, когда, несмотря на декларированное отделение Церкви от государства, последнее грубо вмешивалось в деятельность Церкви, и, когда это было выгодно, старалось использовать ее для решения своих, сугубо политических задач.
Поддержка государством христианских партий или союзов может быть также расценена как попытка вовлечения Церкви в политическую жизнь. Нередко также и политики, не всегда верующие, с целью улучшения своего имиджа, принимают участие в богослужениях, иногда даже их организуют.
Как правило, отношения между Католической Церковью и государст-вами регулируются путем специальных договоров, называемых конкор-датами.
Нынешняя новая политическая ситуация требует новых решений в области отношений между государством и Церковью. В средние века госу-дарства, с религиозной точки зрения, как правило, были моноконфессиональ-ными. Сегодня же стало нормой жизни, что в границах одного и того же государства сосуществуют различные религии и мировоззрения, равно как и проживают люди различных национальностей и этносов. Экономический, политический, национальный, этнический и религиозный плюрализм требует отхода от модели религиозного государства с одной господствующей религией.
Говоря о роли Церкви и христианства вообще, следует подчеркнуть, что они должны включаться в жизнь общества, внося в него евангельский дух, чтобы конституционно светское государство было обогащено христианскими ценностями. Справедливость, равенство, солидарность, мирное сосущество-вание, свобода, достаток, культура, в том числе культура жизни, и прочие ценности, реализуемые в рамках светского государства, должны быть созда-ваемы также и христианами. Роль христиан в этом случае сводится к обогаще-нию евангельским духом общественно-политической активности государства.
Эти идеи нашли свое отражение и дальнейшее развитие как в документах II Ватиканского Собора, так и послесоборном учении Католи-ческой Церкви. В Пастырской конституции о Церкви в современном мире «Радость и надежда» – « Gaudium et spes », мы находим подтверждение автономии Церкви и государства, религии и политики: «В своей области политическое общество и Церковь автономны и независимы друг от друга» ( GS 76). Это очевидная деполитизация Церкви, ибо, как далее учит Собор: «Церковь, которая в силу своего служения и назначения никоим образом не смешивается с политическим обществом и не связывается ни с какой полити-ческой системой, является в то же самое время знамением и защитой трансцендентности человеческой личности» ( GS 76).
Автономия Церкви и государства не означает их взаимной изоляции. Поэтому Собор утверждает, что как Церковь, так и государство «хотя под разным видом служат, служат личному и социальному призванию одних и тех же людей. Они будут совершать это служение на благо всех тем успешнее, чем лучше оба будут развивать между собою здравое сотрудничество, принимая во внимание условия места и времени» (ср. GS 76). Целью такого сотрудничества должно быть благо людей, которым служат как государство, так и Церковь. Верующие же, являясь членами Церкви, одновременно являются членами общества. Общее благо людей как раз и является общей платформой сотрудничества Церкви и государства. Церковь не требует себе привилегий, но только признания своих прав, необходимых для ее присутствия и деятельности в обществе.
Собор, признавая автономию государства, одновременно оставляет за Церковью право на нравственную оценку его деятельности, в том числе и политической, когда того требуют права личности и спасение душ, применяя средства, соответствующие Евангелию и благу всех, в зависимости от требований времени и обстоятельств (ср. GS 76). В этом проявляется профетическая роль Церкви.
Таким образом, в российском обществе проявляется явная тенденция автономии церкви и государства.
Церковь отмежевывается от политики, подчеркивая при этом, что христианство не должно ограничиваться религиозным культом в храме, но также должно оказывать влияние и на политическую деятельность своих последователей.
Все вышесказанное позволяет сделать вывод, что христиане, будучи гражданами своего государства, могут и должны заниматься также и политической деятельностью, однако не как официальные представители Церкви, хотя и являются ее членами. Участие христиан в политической и социальной жизни должно стать присутствием христианского свидетельства и проявлением христианских нравственных ценностей в управлении общест-вом. Таким образом, социальное учение Церкви, определяющее место христианина в политике, открывает путь к созданию вдохновляемых христианством политических партий и участию в их деятельности.
В то же самое время официальные представители Церкви, действую-щие от ее имени, должны быть духовными предводителями, ведущими людей к спасению. Потому, во имя исполнения своей духовной миссии, священники, монашествующие и епископы должны избегать политической зависимости, чтобы гарантировать себе независимую, полную и достоверную проповедь истины. «Ибо все, кто посвятили себя служению Бога Слова, должны пользоваться силами и средствами соответственными Евангелию, отличаю-щимися во многом от средств земного града», – учит II Ватиканский Собор ( GS 76). История оставила нам яркие примеры такого служения Народу Божиему в сложной политической ситуации, – это преподобный Сергей Радонежский, св. Томас Мор, Патриарх Тихон, Митрополит Вениамин, Архиепископ Ромеро и др.
В том же духе еще в 1993 г. было принято постановление Священного Синода Русской православной церкви, который определил: «предписать священнослужителям воздержаться от участия в выборах в качестве кандидатов в депутаты в органы представительной власти, действующие на постоянной основе, и в первую очередь на федеральном уровне» (ЖМП, с. 40).
Между утверждением Христа «отдайте кесарю кесарево, а Богу богово» и рассматриваемой проблемой «Церковь и государство» существует богатая история как сотрудничества и взаимопонимания между Церковью и государством, так трагических событий и конфликтов. Причиной последних стало как различное институциональное присутствие Церкви в структурах государства, так и государства в структурах Церкви.
Позиция Католической Церкви, разработанная II Ватиканским Собором и в дальнейшем развиваемая ее учением, включает в себя различные аспекты, которые разделяют и другие христианские конфессии.
Как представляется, эту позицию можно выразить в следующих утверждениях.
1. Церковь в своей религиозной миссии не связана ни с какой конкретной экономической, социальной и политической системой или формой культуры (ср. GS 42). Она признает автономию экономической и политической реальности с ее специфическими законами, которые, однако, должны подчиняться нравственному закону, установленному самим Творцом.
2. Эта автономия никоим образом не означает отделения Церкви и христианина от «земной цивилизации». Напротив, она опреде-ляет их место и роль в жизни общества. Представляется, что, в свете социальной христианской доктрины, следующим образом можно сформулировать основные задачи Церкви в отношении общества и государства (ср. LE 1):
а) Постоянная оценка принципов и политической практики госу-дарства на предмет соответствия правам человека и Евангелию.
б) Церковь должна предлагать обществу основные принципы социального устройства, которыми являются: достоинство человеческой личности; социальная справедливость и солидарность; принцип общего блага, как национального, так и международного; и т. д. В своей социальной доктрине она должна конкретизировать эти принципы в различных областях социальной жизни.
в) На христианах лежит обязанность по воплощению в жизнь идеи справедливого общества. Она касается прежде всего христиан-мирян, ибо «задача образовывать в христианском духе мышление и нравы, законы и строение общества, в котором каждый живет, – задача настолько присущая мирянам, что без них она не может быть никогда никоим образом осуществлена» ( AA 13). Для этого они должны быть соответственно подготовлены в области христианской социальной доктрины. Со стороны Церкви, кроме того, они должны найти надлежащую духовную поддержку, необходимую для исполнения их социальных и политических обязанностей. Необходимо подчеркнуть, что эти обязанности не должны ограничиваться «политикой» в узком смысле этого слова, но реализовываться также в исполнении своих обязанностей по отношению к семье, воспитанию молодого поколения, работе, и т. д. Общество должно быть «здоровым» во всех своих проявлениях.
г) При наличии плюрализма мнений христиан-мирян по определен-ному вопросу, они не имеют права использовать авторитет Церкви ради определенной позиции, так как выражают только свою позицию как граждане, руководимые христианской совестью (ср. GS 76).
д) В современном плюралистическом и открытом обществе, где, как правило, не существует единой духовной силы и системы ценностей, его объединяющих, сотрудничество между различ-ными позитивными силами является крайне необходимым (ср. GS 75–76). Папа Иоанн Павел II в социальных энцикликах «Забота о социальном вопросе» – « Sollicitudo rei socialis » и «Сотый год» – « Centesimus annus » учит о необходимости подоб-ного сотрудничества со всеми людьми доброй воли, с крупней-шими религиями мира, но, прежде всего, между различными христианскими конфессиями.
е) Подобное сотрудничество исключительно важно на современном этапе развития мирового сообщества. Оно особо важно в посткоммунистических странах, где общество после многих десятилетий атеизации оказалось без духовного фундамента. Исключение духовных ценностей из общественной жизни повлекло за собой идеологическую деформацию политической жизни и, следовательно, отчуждение христиан от политической жизни, в христианском ее понимании. Важно оно и во всем мире. Ярчайшим свидетельством является предание забвению в Европейском Союзе христианских ценностей. Европейское сообщество строится не на религиозных ценностях, а на политическом и экономическом прагматизме, использующем идеи либерально-гуманистического мировоззрения.
В этой ситуации возникает острая необходимость в том, чтобы христиане получили от Церкви новую установку, соответствующую требованиям и знамениям времени, и вдохновение для исполнения своих новых обязанностей в политике.
Несомненно, различные христианские конфессии имеют свои собственные специфические традиции для введения верующих в общественную жизнь. Необходимо уважать это наследие. Но, с другой стороны, существует острая необходимость для приведения их в соответствие с актуальными нуждами, что требует от конфессий проведения соответствующих исследований. Этому может успешно способствовать диалог с другими христианскими конфессиями и религиями. Понятно, что он должен проходить в духе взаимного уважения, с соблюдением различных традиций. Было бы весьма полезно чаще организовывать подобные встречи на уровне клира и мирян как в странах Запада, так и в странах Востока.
ж) В настоящее время христианство призвано решить две задачи, которые стоят перед ним как никогда остро. Провозглашение Царствия Божиего – это первейшая и основная задача, которая не может быть заменена какой-либо другой временно-политической или экономической обязанностью. Вторая – состоит в практическом применении принципов этого Царствия по отношению к обществу и его требованиям, причем не с целью доминирования, а с целью служения. Ее исполнение надлежит, прежде всего, мирянам: как отдельным личностям, так и объединенным в организации общественного апостольства (ср. АА 16–22). Для решения этой задачи экуменическое и межрелигиозное сотрудничество становится все более неотложным в деле установления достойного человека мироустройства.
Проведенный анализ церковного социального учения ясно определяет автономию Церкви и государства, которые, хотя и разным образом, служат личному и социальному благу тех же самых людей (ср. GS 76). Христианство, возвещая иной мир, небезразлично миру земному, полному политической активности, в которой христианин, как гражданин, имеет право и обязанность принимать участие, чтобы, привнося в нее христианские ценности, способствовать построению более справедливого общества.
1 II Ватиканский Собор. Пастырская конституция о Церкви в современном мире « Gaudium et spes » ( GS ).
2 II Ватиканский Собор. Декрет об апостольстве мирян « Apostolicam actuositatem » ( AA ).
3 Codex Iuris Canonici, Poznan 1984 (CIC).
4 Иоанн Павел II. Энциклика «Sollicitudo rei socialis» (SRS).
5 Иоанн Павел II. Энциклика « С entesimus annus» (CA).
13 Основы Социальной Концепции Русской Православной Церкви. Москва,2000 (ОСКРПЦ).