Что такое гомилетика в риторике

Гомилетика

Все лекции цикла можно посмотреть здесь.

Следующий этап развития риторики следует обозначить, как гомилетику. Что такое гомилетика – под гомилетикой понимают церковную проповедь – это действительно так. Но собственно говоря сама по себе гомилетика к одной церковной проповеди не сводится. Дело в том, что с распространением христианства, с распространением христианской Церкви собственно церковная проповедь произносилась, она и сейчас произносится так, естественно, во всех храмах по крайней мере каждое воскресенье. Эта проповедь произносится на одну и ту же тему во всей Церкви и весь церковный год представляет собой некий цикл евангельских чтений на основании которой и строится так называемая литургическая проповедь. Эта проповедь включена в Божественную литургию, то есть в воскресное богослужение обязательно.

Представьте себе, что изменяется сама по себе система речевых отношений в обществе. Потому что в течение года каждое воскресенье все священники, проповедующие в храмах, произносят проповеди на одну и ту же тему, обращаясь к постоянной аудитории. Более того, христианская проповедь была связана естественно еще и с исповедью, она была связана с катехизацией, то есть с письменным текстом, поэтому в систему гомилетики включается целый ряд различных видов слова, монологического, идеологического, устного и письменного. Это мощнейшая система организует общество именно через речевые отношения организует, формирует мировоззрения общества. И вот в это время с IV века, немножко даже раньше, но с IV века в особенности, мы имеем дело с расцветом риторического искусства, искусства публичного слова, когда такие великие проповедники, ораторы, как святой Василий Великий, святой Иоанн Златоуст, например, святой Григорий Богослов создают эту классику гомилетической речи, которую можно охарактеризовать не только с точки зрения того, как построены аргументы, как речь выстроена с чисто интеллектуальной точки зрения, но и со стороны стилистической, потому что это были великолепные стилисты и их наследие, и стилистическое, и духовное наследие до сегодняшнего дня и, наверное, навсегда является одним из величайших достояний нашей Церкви.

Изменения в системе риторики и новый этап в развитии риторики приходит в начале XVI века в Западной Европе, когда складывается протестантское движение – протестантизм, лютеранство и соответствующим образом один из ближайших сотрудников, соратников Мартина Лютера — Филипп Меланхтон создает свою риторику, новую риторику и к этой риторике создает так называемую «Топику». Собственно, на этом построении Меланхтона строится и основывается, и сегодня всякая, не только протестантская, но и скажем, сектантская пропаганда. Почему – потому что эти сочинения были организованы особым образом. Но вместе с тем она дополнена некой «Топикой», то есть собранием цитат из Священного Писания, подобранных в соответствии с лютеранством, с протестантскими представлениями. И всякий лютеранский пропагандист соответствующим образом использует для обоснования своих суждений цитаты из Священного Писания специально подобранные и на основании этих цитат развертывает умозаключения, развертывает аргумент. Соответствующим образом получается, что само по себе содержание Священного Писания разорвано на цитаты и кусочки, которые еще подобраны соответствующим образом. А на основании этих посылов и аргументов строится всякая протестантская проповедь.

В пику, в противоположность этой протестантской проповеди выстраивается католическая проповедь. И появляется то самое знаменитое слово «пропаганда», как распространение католического учения и на основании этих идей пропаганды, и на основании идей сопротивления протестантству, строится так называемая рациональная риторика. То есть риторика, основанная на представлениях о рациональном построении речи, на представлениях о том, что существуют врожденные принципы логические и нравственные и к этим как бы врожденным логическим нравственным принципам обращается пропагандист, а также к Священному Писанию естественным образом, возникает риторика, как некая логически организованная универсальная конструкция.

Источник

Ораторика и гомилетика

Убеждающие речи как система. Задачи ораторики и особенности ее аудитории. Особенности метонимической стратегии. Задачи гомилетики, отношение аудитории к фигуре проповедника. Суть метафорической стратегии.

Убеждающие речи разных типов не изолированы друг от друга и не сливаются в хаотический поток. Напротив, мир убеждающих речей можно представить себе как систему четырех взаимозависимых типов. Исключение какого-нибудь из этих типов из общественного дискурса или гипертрофия одного из них отрицательно сказывается на всей системе. В нормально же развитом публичном пространстве функционирование разных типов убеждающих речей взаимно обусловлено. Эти четыре типа – ораторика, гомилетика, дидактика и символика. Каждый из них решает свою задачу и имеет свою ведущую стратегию в области словесного воздействия. В этом параграфе мы остановимся на первых двух типах – ораторике и гомилетике: сопоставим и противопоставим их. Это будет тем легче сделать, что выше, когда мы касались вопроса о разных типах красноречия, торжественное красноречие было противопоставлено двум другим типам – совещательному и судебному.

Ораторика – то, что Аристотель называл судебным и совещательным красноречием – решает злободневные задачи, черпая свои темы из актуальной действительности. Ведущая стратегия ораторики может быть названа метонимической, так как она основана на смежности явлений и представлений. Ораторика занята отбором представительных фактов и в целом не склонна анализировать жизнь путем домысливания какого-то сложного конструкта, прибегать к «дополнительным построениям» в виде метафор и аналогий. Коротко говоря, в целом она не любит говорить притчами и рассказывать басни. Она оперирует казусами (примерами) и широко пользуется словесными формулами и эмблемами, отражающими мир казусов. Поэтому, в частности, она нередко использует известную нам антономасию, поминая Гобсеков, Наполеонов, Ватерлоо, Великую армаду, елизаветинскую эпоху – т.е. все то из казуального мира, что может обобщать какие-то случаи. При этом ораторика чаще прибегает не к подобию (уподобляя кого-то кому-то), а к простому выбору представительных фактов, отлитых в формулировки-перифразисы.

Ораторика рассчитана на достижение конкретного результата, на убеждение колеблющихся или даже несогласных. Она достаточно напориста, но она же склонна к диалогу и всегда чутко реагирует на возражения оппонентов. Каждое выступление оратора можно понять как реплику в большом диалоге: на ораторику отвечают ораторикой же.

Предвыборные выступления кандидатов, например, – это типичная ораторика. Все они имеют вполне конкретную цель – завоевать голоса на выборах, т.е. повлиять на поведение адресата во вполне конкретном случае. Ставя себя в положение оратора, кандидат, естественно, открывает себя и для критики. В ответ на его речь, на отдельные ее положения последуют возражения оппонентов. Оратор должен быть готов к возражению, к диалогу, к тому, что его аудитория не поддерживает его априорно, во всех случаях. Она неоднородна: есть сочувствующие, есть колеблющиеся, есть равнодушные, есть настороженные, есть враждебные, притом и активно враждебные, готовые обращать его слова против него самого.

Вся обстановка ораторики заставляет оратора оставаться на земле, оперировать узнаваемыми фактами и не уноситься слишком далеко в мир обобщений, уподоблений, моделей, сложных метафор. Даже давая обещания, реальные или несбыточные, оратор все равно остается в мире фактов, хотя бы потому, что фактом является непокорная среда его слушателей, с которой он вынужден считаться. Он не располагает неограниченными ресурсами доверия и времени. Обычно ему недостает и того и другого. Главная стратегия оратора – сделать свою позицию убедительной, лепя мир из узнаваемых фактов, в том числе и из речей и рассуждений своих противников. Стратегия оратора – черпать из гущи жизни, демонстрировать явления, смежностно (причинно-следственно, ситуативно или ассоциативно) связанные между собой. В этом смысле его стратегия и может быть названа метонимической.

Гомилетикав узком смысле слова – это теория церковных проповедей. Однако термин понимают и шире, особенно при противопоставлении ораторике. В широком смысле слова гомилетика – то, что Аристотель называл торжественным красноречием. Подлинное развитие она получила именно в церковной проповеди, когда черты торжественной речи – обращенность к сочувствующей аудитории, расчет не на мгновенный эффект, а на долговременное воздействие – были заострены и усилены тем, что проповедник (гомилетический оратор) вырос в особую общественную фигуру. Эта фигура изначально поставлена выше присутствующих, проповедь произносится с амвона, на проповедь не отвечают проповедями. Проповедник сам и прокурор, и защитник. У него нет соперника. Сама позиция проповедника помогает ему завоевать аудиторию, даже если он неопытен. Но действующий проповедник, религиозный или политический, как правило, уже известен, даже знаменит. Он завоевал себе право на общественную проповедь у какой-то части общества. Именно для этой части он и говорит.

В отличие от ораторики гомилетика не склонна оперировать казусами. Ее излюбленный прием – развернутая метафора, притча. Гомилетика – это всегда истолкование действительности, это обязательно проповедь неких положений или воззрений, которые разворачиваются чаще всего с помощью уподоблений. Гомилетика и ораторика взаимно дополняют друг друга. Как мы увидим ниже, подмена ораторики гомилетикой или гомилетики ораторикой чревата отрицательными последствиями и для говорящего, и для слушающего, и для общественного дискурса в целом.

Торжественная, «тронная» речь признанного политического лидера, моралиста, пользующегося широкой общественной поддержкой, – вот пример политической проповеди. Гомилет имеет дело с сочувствующей аудиторией, и поскольку он не готовит своих слушателей к осуществлению какой-то одноразовой акции, поскольку речь не идет о выборе в конкретной ситуации, он и не заботится о другой части аудитории. Конечно, и он призывает к конкретным действиям, к честному труду, к социальной терпимости или, напротив, нетерпимости. Конечно, и среди его слушателей есть энтузиасты и ленивцы, люди, настроенные фанатически, и люди, настроенные скептически. Но все, так или иначе, разделяют его позицию и признают за ним право на проповедь.

Ясно, что проповедовать можно и перед избирателями, и перед присяжными заседателями, ясно, что всем и всегда можно «прочесть мораль». Но ясно также и то, что проповедь уместна в одних ситуациях и не уместна в других. Типичная для проповеди ситуация – это «своя» аудитория и отсутствие конкретной, «разовой» задачи. И то и другое создает ресурс доверия и времени и позволяет развернуть гомилетическую речевую стратегию. В других случаях эта стратегия может принести говорящему вред. В основе гомилетической стратегии лежит принцип аналогий и уподоблений, дополнительных умственных построений и развернутых метафор. Гомилету положено воспарять мыслью: оттуда открываются ему какие-то новые ракурсы темы. Вот почему эту стратегию мы называем метафорической.

Источник

ГОМИЛЕТИКА

До III века по Р.Х. в Церкви не существовало специальной гомилетической теории. Общераспространенным являлся взгляд на проповедь как на плод непосредственного вдохновения от Святого Духа. В I-II веке в Церкви не было обычая выступать перед слушателями с заранее подготовленной проповедью.

К пересмотру такого взгляда на проповедь первым призвал Ориген. Он высказал мысль, что проповедь является не только плодом наития свыше, но и плодом личного творчества проповедника. Ориген призывал дидаскалов (церковных учителей) к напряжению всех своих умственных сил, применению всех своих знаний, всего образования в деле подготовки гомилий (церковных бесед). Такой взгляд на проповедь вскоре стал в Церкви общераспространенным, что создало основу для построения теории церковной проповеди, в значительной степени заимствовавшей принципы светского ораторского искусства. При этом в Церкви никогда не переставала существовать и всецело импровизированная проповедь. Поэтому, можно сказать, что к IV веку оформилось два основных подхода к построению проповеди. Профессор Н.И. Барсов определил их как профетический и риторический.

Первые специальные трактаты по гомилетике появились на Западе. Это, прежде всего, сочинение блаженного Августина «О христианской науке» (De doctrina christiana) и «Пастырское правило» (Regulae pastoralis liber) святителя Григория Двоеслова. У восточных отцов Церкви цельной гомилетической теории никогда не было. Их учение о проповеди выражено в отрывочных замечаниях и высказывается ими эпизодически.

В эпоху Возрождения в связи с активным изучением античного наследия (в том числе и античной риторики) появляется ряд принципиально новых руководств по гомилетике. Это, например, сочинения Рейхлина «Liber congestorum de arte praedicandi» (Сборник об искусстве проповеди, 1504) и Эразма Роттердамского «Ecclesiastes, sive concionator evangelicus» (Екклесиаст, или Евангельский проповедник, 1535). Оба автора были последовательными сторонниками риторического направления. Гомилетику они рассматривали исключительно как церковную риторику. Проповедь, по их мнению, должна подчиняться общим законам ораторского искусства.

После начала Реформации наблюдается стремление вернуться к первоначальной безыскусственности церковной проповеди. Эту точку зрения, в частности, отстаивал Мартин Лютер. По его мнению, задача церковной проповеди — это простое и ясное объяснение Священного Писания. Однако после смерти Лютера в лютеранстве (равно как и в других протестантских конфессиях) начался процесс постепенного заимствования приемов светского ораторства, приведший к возникновению так называемой протестантской схоластики. В результате гомилетическая наука в Германии в XVII веке развивалась почти исключительно в риторическом направлении. Отход от схоластических принципов наметился здесь лишь в XVIII веке в связи с широким распространением пиетизма.

На Руси гомилетической теории не существовало вплоть до XVII века. Первым отечественным курсом гомилетики принято считать сочинение архимандрита Иоанникия (Галятовского) «Наука, альбо способ зложеня казаня» (Наука, или способ составления проповеди). Это сочинение представляло собой приложение к двухтомному сборнику проповедей архимандрита Иоанникия («Ключ разумения»), увидевшему свет в Киеве в 1659-1660 годах. «Наука» была написана под влиянием католических гомилетик и потому активно заимствовала не только их теоретические подходы, но и саму латинскую терминологию. Таким образом, эта книга представляет собой классическое руководство по схоластической гомилетике.

Попытку преодолеть всецело схоластический характер отечественной гомилетической теории и церковной проповеди предпринял в начале XVIII века архиепископ Феофан (Прокопович). В противовес польско-латинскому влиянию он стремился использовать в своей проповеднической деятельности протестантский опыт. Тем не менее господство схоластических подходов сохранялось в отечественной гомилетической науке вплоть до середины XIX века.

Важную роль в преодолении схоластического метода сыграла книга профессора Киевской Духовной Академии Я.К. Амфитеатрова «Чтения по церковной словесности, или гомилетика» (Киев, 1846), которая послужила основой для формирования самобытного отечественного стиля церковной проповеди. Вплоть до начала XX века она являлась основным учебным пособием по гомилетике на русском языке. Курсы гомилетики, изданные во второй половине XIX столетия, в значительной мере следовали Амфитеатрову и принесли мало нового в гомилетическую науку. Одним из главных представителей этой линии был профессор КДА протоиерей Н.А. Фаворов. Его книга «Руководство к церковному собеседованию, или гомилетика» выдержала множество переизданий и стала нормативным семинарским учебником по гомилетике.

Новый шаг вперед в отечественной гомилетической науке относится уже к началу XX века. В 1906 году профессор КДА В.Ф. Певницкий выпустил в свет книгу «Церковное красноречие и его основные законы». Написанию этой книги предшествовало многолетнее изучение профессором Певницким истории христианской церковной проповеди. Его книга представляет собой попытку возврата к святоотеческому подходу в церковном проповедничестве.

Особое место в истории отечественной гомилетики занимает архиепископ Амвросий (Ключарев). Этот выдающийся проповедник отстаивал необходимость возрождения импровизированной проповеди. Владыка Амвросий попытался обобщить свой богатый проповеднический опыт в книге «Живое слово». Это небольшое сочинение и по сей день остается единственным в нашей церковной литературе практическим руководством по проповеднической импровизации.

Со второй половины XIX века в отечественной церковной науке наряду с гомилетической теорией активно развивается изучение истории церковной проповеди. Кроме профессора Певницкого ряд ценных трудов по истории проповедничества принадлежит профессору СПбДА Н.И. Барсову. Наиболее известные учебные пособия и хрестоматии по истории церковной проповеди были составлены преподавателем Киевской духовной семинарии протоиереем М.А. Поторжинским.

Несколько особняком в отечественной гомилетике стоит фигура профессора МДА М.М. Тареева. В своей книге «По вопросам гомилетики» он призывал к полному отказу от использования в проповеди приемов ораторского искусства. Профессор Тареев полагал, что проповедь должна вернуться к Евангельской простоте и безыскусственности.

Таким образом, к 1917 году в отечественной науке сосуществовали различные подходы к определению самых ключевых понятий гомилетики. Окончательный синтез разных точек зрения так и не был осуществлен.

В послереволюционный период творческое развитие отечественной гомилетики было насильственно прервано. Отечественные авторы второй половины XX столетия в основном опирались на труды дореволюционных ученых, не ставя перед собой задачу творческого развития этого наследия. Из сочинений по гомилетике этого периода можно выделить труды профессоров МДА протоиерея А.А. Ветелева и игумена Марка (Лозинского). В 1970-е годы в МДА велась работа по составлению тематического указателя основных святоотеческих творений для использования его в написании проповедей. Эта работа послужила основой для составления пятого, шестого и седьмого томов «Настольной книги священнослужителя», которые посвящены практическим вопросам церковной проповеди.

В 1999 году в свет вышел учебник по гомилетике архиепископа Полоцкого и Глубокского Феодосия (Бильченко), подводящий итог развитию отечественной гомилетической науки за последние десятилетия.

Источник

Риторика и гомилетика

Гомилетика — учение о христианском проповедничестве.

Если для языческой эллинистической цивилизации риторика была главенствующей наукой и искусством, то в наступившей новой эре – христианской – наступает полная переоценка всех ценностей, определяющих речевое поведение.

Христос принёс Благую весть в мир, где цивилизация с её городской развращённой культурой жила по бесчеловечным законам, сформулированным в известной латинской поговорке «Homo homini lupus est» (Человек человеку волк). Учение Христа кратко формулируется так: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга» (Ин, 13, 34) представлялось безумием для ожесточившегося «просвещённого» человечества. Заповедь представлялась (да и сейчас для многих тоже) несовместимой со здравым смыслом, с привычкой к систематическому насилию и непримиримости. Проповедь нового учения никак не продолжала традиций предыдущих цивилизаций, а наоборот – во всём была им противоположна. Воистину пришло новое Слово. И новая христианская культура возросла на руинах античной цивилизации, отталкиваясь от неё особенно ортодоксально на первых порах, как это и подобает только что набирающему силу развивающемуся организму.

Основатель гомилетики – Иисус Христос. Его проповедь нового учения – и суть, и жанровая форма, в которую оно отливалась – записаны в Евангелиях многочисленными свидетелями известных событий.

Что следует отметить в проповедничестве Христа?

1. Он предстаёт прежде всего как целитель тела и души – врач и учитель одновременно. Но лекарство Его – одно, Его слово – исцеляющее и просвещающее.

2. Он говорит со всеми – и с толпой, и с Апостолами, и с фарисеями, книжниками, находя нужные слова в соответствии с уровнем собеседника. Характерно, что с толпой Он говорит притчами (толпа в принципе не может понимать сложные вещи), но разъясняет смысл сказанного своим ученикам наедине. С фарисеями и книжниками – языком Писания, то есть ведёт учёные беседы и споры, например: «Не мнити, яко приидох разорити закон или пророки, а исполнити» (Мф. 5:17).

3. Главное в Его речи – любовь к собеседнику: «Благий человек от благого сокровища сердца своего износит благое, а злой человек от злого сокровища сердца своего износит злое: от избытка сердца глаголят уста его» (Лк. 6:45) То есть речь – не плод холодного рассудка, а излучение сердца.

В Евангелиях постоянно идёт полемика с античным растленным миром, с риторическим софистическим мышлением, философией релятивизма. Господь утверждает незыблемость истины, в существовании которой по-гречески образованные люди того времени изверились. Своим Апостолам он заповедует: «Да будет слово ваше «да, да», «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5:37)

Известно наставление Апостолам, которых Он посылает на проповедь, изложенное в главе 10 от Матфея:

1 И призвав двенадцать учеников Своих, Он дал им власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь.

2 Двенадцати же Апостолов имена суть сии: первый Симон, называемый Петром, и Андрей, брат его, Иаков Зеведеев и Иоанн, брат его,

3 Филипп и Варфоломей, Фома и Матфей мытарь, Иаков Алфеев и Леввей, прозванный Фаддеем,

4 Симон Кананит и Иуда Искариот, который и предал Его.

5 Сих двенадцать послал Иисус, и заповедал им, говоря: на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите;

6 а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева;

7 ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное;

8 больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте.

9 Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои,

10 ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха, ибо трудящийся достоин пропитания.

11 В какой бы город или селение ни вошли вы, наведывайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь, пока не выйдете;

12 а входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему;

13 и если дом будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится.

14 А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, отрясите прах от ног ваших;

15 истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому.

16 Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби.

17 Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища и в синагогах своих будут бить вас,

18 и поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства перед ними и язычниками.

19 Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать,

20 ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас.

22 и будете ненавидимы всеми за имя Мое; претерпевший же до конца спасется.

23 Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой. Ибо истинно говорю вам: не успеете обойти городов Израилевых, как приидет Сын Человеческий.

24 Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего:

25 довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его. Если хозяина дома назвали веельзевулом, не тем ли более домашних его?

26 Итак не бойтесь их, ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано.

27 Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях.

28 И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне.

29 Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего;

30 у вас же и волосы на голове все сочтены;

31 не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц.

32 Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным;

33 а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным.

34 Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч,

35 ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее.

37 Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня;

38 и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня.

39 Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее.

40 Кто принимает вас, принимает Меня, а кто принимает Меня, принимает Пославшего Меня;

41 кто принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка; и кто принимает праведника, во имя праведника, получит награду праведника.

42 И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, во имя ученика, истинно говорю вам, не потеряет награды своей.

Это замечательное место, очень точно передающее практические воззрения на христианское проповедничество. Отметим следующие моменты:

Во-первых, Апостолам Христос даёт особые полномочия – лечить и учить. Единственное средство для выполнения этой миссии – слово Истины. Сам он был для своих учеников примером в этом – величайший целитель и проповедник.

В-третьих – никакого насилия над слушателями: тот, кто не приемлет нового учения сам несёт ответственность за его неприятие.

В-четвёртых : «карьерные перспективы», если говорить нынешним языком, которые открываются для Апостолов, самые невесёлые: предстоят судебные тяжбы и побои. И хотя их не избежать, но всё же следует быть очень осторожными: мудрыми (изворотливыми, скрытными) как змеи, и простыми (кроткими, безобидными), как голуби.

Пятое обстоятельство, на которое следует обратить внимание: это «полемическая подготовка». Христос ободряет учеников тем, что в трудную минуту, когда нужно будет в судилище постоять за себя, у них откроются сверхъестественные способности в ведении споров, произнесении речей в свою защиту. (Это обстоятельство – красноречивость обвиняемого – хорошо подмечено многими. Действительно, в вопросах, касающихся жизни и смерти, самый косноязычный человек становится пламенным оратором[28]).

Апостолы направились на проповедь, но, как следует из тестов Евангелия, у них не всё получалось. И, видимо, не должно было получиться, так как земная миссия Христа ещё не была к тому времени выполнена: мир ещё не видел крестных страданий Господа и чуда Его Воскресения. Поэтому по-настоящему проповедниками христианства они становятся только после того, стали участниками и свидетелями этих величайших Евангельских событий, когда им по обещанию Учителя был послан Дух Святой в день Пятидесятницы – вот тогда произошло перерождение обыкновенных учеников в Апостолов новой веры.

Стать по собственному желанию проповедником Христа, очевидно, не возможно. Для Апостолов нужно было пройти через немыслимые испытания, через духовное падение, через иудино предательство отречение от своего учителя (что было с Апостолом Петром), через неверие в его Воскресение (как у Апостола Фомы), через уныние и страх, которые их, оставшихся на Земле без Учителя после Его Вознесения, лишили всякой воли к действию. Апостолы были простыми смертными. Только факт божественного вдохновения ознаменует их окончательное превращение в пламенных поборников веры и подвигает на проповедь по всему миру.

Факт этого перерождения мы читаем в Деяниях:

При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе.

И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились.

И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них.

И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. (Деян.2:1-4)

Далее рассказывается, что первая реакция на проповедь была неоднозначна, некоторым показалось, что эти люди, охваченные возбуждением от только что пережитого чуда, пьяны. И это вполне естественно – всё новое во все времена и у всех народов вызывает подозрения и недоверие. Мало ли оригиналов и лжепророков? Только время показало всю силу христианства.

Три дара христианского проповедника.

У настоящего проповедника Христа, какими были первые Апостолы, было три дара:

2. Профития (дар энтузиастический) – способность пророчествовать; качество, которым отмечены многие из глубоко верующих христиан (наиболее известное из пророчеств – Откровение Иоанна Богослова о конце времён);

3. Дидаскалия (дар рационалистический), дар учительства, умение усвоив христианскую доктрину, излагать её[29].

Особенность гомилетики от самого момента рождения в том, что первые проповедники нового учения, не имели в своём распоряжении никакой записанной идеологии. Первобытная христианская проповедь в отличие от риторики основывалась на сердечном, живом общении собеседников. Само слово «гомилетика» происходит от греческого «homileo», что значит «общаться», «беседовать с кем-либо», «собеседовать», что предполагало диалогическую форму общения. Христос не оставил собственноручно написанных текстов. Он утверждал другую истину, которую нельзя зафиксировать в мёртвой букве.

Главный вопрос, которым прежде всего занимается гомилетика как наука о христианской церковной проповеди — это вопрос о существе, или природе проповеди. Одно ли и то же, по своей природе, проповедь церковная и ораторское искусство вообще? Составляет ли церковная проповедь лишь вид ораторства вообще? Некоторые склоняются к тому, что гомилетика – лишь вид риторики[30]. Но может ли быть так, если учитывать прямую и во всём противоположность гомилетики и риторики?

Вот сравнение этих двух явлений речевой деятельности.

До половины III века в Церкви существовало убеждение, что проповедь церковного учителя — исключительно дело вдохновения от Св. Духа, то есть церковный оратор является не более, чем посланцем, через которого вещает Святой Дух. Ни о какой риторике речи быть не могло. В первые века древняя христианская церковь отказывалась принимать в свою среду риторов и даже к крещению допускала их не иначе, как после формального торжественного отречения их от ораторства[31].

Но последующее становление церкви привело к примирению с риторикой и даже к тому, что она была взята отцами церкви на вооружение. Сыграло свою роль появление христианской письменности. С 3 века н.э. было был наложен запрет на проповедование всем, кроме священников. Дело в том, что широкое распространение христианство, произвольное толкование евангельских текстов привело к вульгаризации и ересям. И потому роль строгих письменных источников в проповеди возрастала: не только дух, но и букву надо было сохранять. Это уже момент, который можно назвать началом риторизации христианской проповеди – опора на письменный источник, а не на вдохновение.

Второй шаг навстречу риторике был сделан, когда выдающийся Христианский богослов Ориген[32] открыто признал необходимость речевой подготовки проповедников. Затем этот взгляд на языческую риторику поддержали и другие видные мыслители церкви. Например Блаженный Августин в своём сочинении “De doctrina Christiana” (О христианской науке) указывает, что риторика — предмет общего образования, и не бесполезна для проповедника, хотя отнюдь не необходима; проповеднику достаточно изучить св. Писание и произведения литературы церковной. Как для оратора вообще, так и для проповедника нужна мудрость (sapientia); к проповедническому служению более способен тот, кто может рассуждать “мудро”, хотя бы и не мог говорить красноречиво. Тем не менее, Августин находит возможным преподать проповеднику свое учение о трёх видах стиля и об изложении. Так появляется «христианская риторика» (понятие, как мы видели, заключающее в себе внутреннее противоречие).

Тезис (риторика) – антитезис (гомилетика) – синтез (христианская риторика). Так можно описать схему, по которой разрешается конфликт языческой риторики и христианской гомилетики.Дальнейшее развитие даёт нам образцы великих творений, созданных в союзе риторики и христианской гомилетики.

Но полного примирения между риторикой и гомилетикой не произошло, эти два предмета изучаются раздельно в духовных учебных заведениях. Риторика преподаётся традиционно, по античному канону[34], а гомилетика как наука о составлении и произнесении церковной проповеди[35].

[1] В некоторых источниках – Драконт. По-гречески δρακον – баснословный змей, или змея вообще. Возможно, имя судебного реформатора Афин, было иным, а Драконом его могли прозвать за невероятную жестокость введённых им законов.

[2] В основе этих трёх жанров лежат повествование, описание и диалог – три способа словесного воссоздания действительности.

[3] Вот примеры античных софизмов.

То, чего ты не потерял, ты имеешь; ты не потерял рогов. Следовательно, ты имеешь рога.

Будет ли куча песку, из которой мы взяли одну песчинку, считаться кучей? Да, будет. А если взять ещё одну песчинку? Будет. Так как при последовательном отнятии по одной песчинке куча не перестаёт быть кучей, то одна песчинка должна называться кучей.

Эватл брал уроки софистики у софиста Протагора под тем условием, что гонорар он уплатит только в том случае, если выиграет первый процесс. Ученик после обучения не взял на себя ведения какого-либо процесса и потому считал себя вправе не платить гонорара. Учитель грозил подать жалобу в суд, говоря ему следующее: «Судьи или присудят тебя к уплате гонорара или не присудят. В обоих случаях ты должен будешь уплатить. В первом случае в силу приговора судьи, во втором случае в силу нашего договора». На это Эватл отвечал: «Ни в том, ни в другом случае я не заплачу. Если меня присудят к уплате, то я, проиграв первый процесс, не заплачу в силу нашего договора, если же меня не присудят к уплате гонорара, то я не заплачу в силу приговора суда».

(Ошибка становится ясной, если мы раздельно поставим два вопроса: 1) должен ли Эватл платить или нет и 2) выполнены ли условия договора или нет.)

[4] См. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии. М., 1981. С.208.

[5] См. Платон. Теэтет, 161 d.

[6] Антология мировой философии. Т.1., ч.1. – М.: Мысль, 1970. С.318. Будучи человеком рассудительным, Протагор считал, что выгоднее верить в богов, чем не верить.

[7] Горгий выразил здесь общемужской взгляд на женскую природу.

[8] Псевдо-Плутарх. См.: Корнилова Е.Н. Риторика – искусство убеждать.- М.1998. – С.43.

[9] См. например, Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство

[10] См. Платон «Софист», 231 d-e.

[13] Там же, 502 е – 503 с.

[15] Относится к младшим софистам. Но, возможно, вымышленное лицо, введенное Платоном в диалог «Горгий».

[17] Подлинного искусства речи… нельзя достичь без познания истины, да и никогда это не станет возможным. – см. Платон «Федр», 260, e/

[18] См. Там же, 263 b-e, 264 a-b, c.

[19] (от греч. σιλλογισμος – сосчитывание) – дедуктивное умозаключение, в котором из двух категорических суждений, связанных общим третьим термином, получается третье суждение, называемое выводом, при этом средний термин в заключение не входит. Например: Люди смертны (большая посылка). Сократ – человек (меньшая посылка). Следовательно, Сократ смертен (заключение).

[20] (от лат. inductio – наведение), когда выводится какое-то общее правило на основании рассмотрения многих частных случаев, обобщение фактов или суждений. Аристотель выявил два вида индукции: индукцию через простое перечисление и неполную индукцию.

[22] Этот раздел основан на работе М.Л.Гаспарова Цицерон и античная риторика // Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. М.: 1972.

[23] См. Гаспаров М.Л. Цицерон и античная риторика // Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. М.: 1972.

[27] Канон десяти аттических ораторов (5-3 в.в.): Антифонт, Андокид, Лисий, Исей, Исократ, Демосфен, Динарх, Гиперид, Ликург.

[28] См., напр., Карнеги Д. Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично.

[29] См.: Барсов Н. История первобытной христианской проповеди. СПб., 1883.

[30] См., напр.: Волков А.А. Курс русской риторики. М.: изд-во храма св. мученицы Татианы. 2001.

[31] См. Барсов Н. Там же.

[33] См. Корнилова Е.Н. Риторика – искусство убеждать. Своеобразие публицистической античной эпохи: Учебное пособие. – М.: изд-во УРАО, 1988.

[34] См., напр.: Волков А.А. Указ. соч.

[35] См., например: Архиепископ Аверкий (Таушев). Руководство по гомилетике.

Источник