Что такое дуга нестабильности
СОДЕРЖАНИЕ
Определение и государства-члены
В августе 2006 года министр обороны Австралии Брендан Нельсон выступил в парламенте с речью на тему Арки. Наряду с исключением Индонезии из списка государств в Арке, он сказал:
Мы не можем позволить себе иметь в нашем регионе несостоятельные государства. Так называемая «дуга нестабильности», которая в основном проходит от Восточного Тимора до юго-западных тихоокеанских государств, означает, что Австралия не только несет ответственность за предотвращение и действительно оказание помощи в гуманитарной помощи и помощи при стихийных бедствиях, но и что мы не можем позволить любой из этих стран стать убежищем для транснациональной преступности или даже для терроризма.
Стратегии правительства Австралии
В 2000 году министерство обороны Австралии при правительстве Ховарда опубликовало официальный документ, в котором говорилось следующее:
После обеспечения защиты Австралии от прямого нападения второй приоритетной задачей АДС является содействие стабильности и безопасности в южной части Тихого океана и Восточном Тиморе. Это включает в себя проведение военных операций в коалиции с другими по мере необходимости, в том числе в отношении защиты наших граждан, оказания помощи при стихийных бедствиях и гуманитарной помощи, а иногда и посредством стабилизационных вмешательств, как это имело место в Восточном Тиморе в 1999 и 2006 годах и на Соломоновых Островах. в 2003 году
События в Арке
Это неполный список некоторых событий внутри дуги, которые обычно рассматриваются как способствующие нестабильности региона:
Виперсон: Система дуг нестабильности в Евразии и проблемы безопасности РФ
В настоящее время система дуг нестабильности представляет собой основной инструмент, с помощью которого создаются наиболее важные системные проблемы безопасности Евразии в целом и РФ в частности, а также происходит торпедирование интеграционных проектов.
Система дуг нестабильности формирует геополитический «климат», который всемерно способствует проведению управляемой региональной дестабилизации неподконтрольных субъектов геополитики. Эта система охватывает территорию, расположенную между четырьмя океанами: Тихим, Индийским, Атлантическим и Северным Ледовитым. Она состоит из восьми действующих сегментов разной степени «готовности»: восточноевропейского, ближневосточного, восточноазиатского, североафриканского, южноазиатского, арктического, кавказского и центральноазиатского. Эти сегменты объединены в единый взаимосвязанный комплекс проецирования нестабильности внутрь «кольца», которое они в совокупности образуют. Данный геополитический феномен представляет собой экзистенциальную угрозу для нашей страны, поскольку создает возможность одновременного проецирования силы в направлении РФ с разных направлений, не считая т. н. нетрадиционных угроз вроде наркотрафика, терактов на воздушном транспорте и пр.
Концепция системы дуг нестабильности — наиболее корректный и точный показатель сложившегося баланса сил между основными геополитическими игроками, которые ведут «Большую игру». Использование такого аналитического инструмента как дуга нестабильности позволяет понять где и почему происходит управляемая региональная дестабилизация.
Система дуг нестабильности является надежным аналитическим инструментом, который показывает сложившийся баланс и расстановку сил, а также распределение сфер влияния. Данный геополитический феномен вполне возможно использовать при анализе проблем региональной безопасности. Детальное рассмотрение конфигурации дуг нестабильности позволяет выдвигать обоснованные предположения о новых очагах нестабильности, которые, в ряде случаев могут быть тесно связаны друг с другом.
Несмотря на попытки российской стороны уйти от острой фазы кризиса на Украине и изменить баланс сил в свою пользу в Сирии, хорошо видно, что активность Москвы на данных направлениях пытаются нивелировать, разжигая конфликты на Кавказе и в Средней Азии, которые приходится купировать практически в пожарном порядке.
Все эти события разворачивались на фоне ведущейся практически глобально информационной войны и активных военных действий в Сирии, в которые прямо или косвенно с помощью ЧВК и «уполномоченных» террористических группировок втянуто несколько влиятельных региональных и внерегиональных стран.
Очевидно, что до тех пор, пока сохраняется такая геополитическая конфигурация в виде пересечения двух активных (восточноевропейского и ближневосточного) и двух готовящихся (кавказского и среднеазиатского) сегментов евразийской дуги нестабильности, которые в апреле (Карабах) и июне (попытка организации вооруженных беспорядков в Казахстане) уже пытались активировать, нет существенных оснований рассчитывать на скорую и долгую стабилизацию ситуации.
В зону действия обозначенной выше системы дуг нестабильности попадает и РФ, однако, несмотря на наличие серьезных угроз, наша страна пока не имеет эффективной системы защиты от ее комплексного деструктивного воздействия, которое включает целый набор угроз от информационных и идеологических до террористических и наркотических.
В странах, которые попадают под жесткое воздействие дуг нестабильности, происходят перевороты, а ведущие политики под жестким давлением извне начинают менять маски, начиная метаться в поисках выбора той или иной стороны. Мы еще не раз увидим смену масок у многих видных политических фигур вдоль активных участков евразийской системы дуг нестабильности.
Помимо разрыхления региональных подсистем безопасности описанная выше система дуг одновременно торпедирует собственно евразийские интеграционные и инфраструктурные проекты (ШОС, ОДКБ, ЕАЭС, Один пояс — Один путь), при создании которых этот фактор, видимо, не был принят во внимание на должном уровне.
В целом нужная странам СВА идея «энергетического суперкольца» угрожает «растопить» «вмерзший» в архитектуру безопасности региона со времен «Холодной войны» восточноазиатский сегмент дуги нестабильности, который словно «плетью» рассекает этот проект красной линией, протянувшейся от Курильских островов, через разделенную Корею и уходящую к Тайваньскому проливу и далее в Южно-Китайское море. Не сложно предположить, что этому проекту, если дело дойдет до его реализации, будет оказано не менее серьезное противодействие, чем энергетическим проектам России в Европе или на Ближнем Востоке, которые по большому счету и стали основной причиной дестабилизации как Украины, так и Сирии. Различные сегменты системы дуг нестабильности пересекают ключевые регионы Евразии именно для того, чтобы в случае необходимости торпедировать их интеграционные проекты.
Геополитические риски такого рода должны обязательно учитываться при планировании жизненно важных энергетических и инфраструктурных программ. Однако бизнес в РФ как правило не учитывает геополитические угрозы при планировании своих проектов.
Создание угроз чужими руками при использовании с различных направлений в изобилии появившихся после «цветных революций» пешек на евразийской шахматной доске будет препятствовать концентрации усилий на приоритетных проектах по обеспечению национальной безопасности и распылению скромных ресурсов, что, очевидно, должно оказывать влияние на эффективность противодействия существующим угрозам.
Как показывает практика, в наши дни в этой игре нет никаких правил и не стоит рассчитывать на подписание юридически обязывающих документов, поскольку стратегические операции в области безопасности за гранью международного права зачастую проводятся чужими руками.
В Евразии нет формального механизма обеспечения безопасности, но есть неформальный — система дуг нестабильности. Принцип его действия таков: обеспечение безопасности одних за счет уязвимости других. При этом, чем больше уязвимы одни, тем в большей безопасности другие. С одной стороны, это порождает дефицит доверия и гонку вооружений, а с другой стороны, это объясняет почему, несмотря на высокий совокупный размер ВВП, у стран Евразии нет совокупного адекватного политического влияния на глобальном уровне. А когда региональные альянсы в области безопасности управляются извне, то внешние игроки получают свободу рук в использовании стран региона в качестве пешек в своих геополитических проектах и не учитывают их жизненно важные интересы.
Организация работы по системному парированию угроз нового типа возможна только после четкого и детального определения их основных параметров в нормативных документах. Рассмотрению отдельных аспектов системы вызовов безопасности РФ, которую мы в целом называем системой дуг нестабильности, посвящено несколько параграфов (12, 13, 17, 18, 21) «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации (утв. Указом Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683». В этом нормативном документе в частности совершенно справедливо отмечено, что угрозы национальной безопасности России носят «комплексный взаимосвязанный характер». Вот несколько характерных цитат. В пункте 13 указано, что «Процесс формирования новой полицентричной модели мироустройства сопровождается ростом глобальной и региональной нестабильности». В том же параграфе прописано, что «В борьбе за влияние на международной арене задействован весь спектр политических, финансово-экономических и информационных инструментов. Все активнее используется потенциал специальных служб».
В пункте 14 подчеркнуты двойные стандарты, которые господствуют в Евразии в области безопасности. «В Евро-Атлантическом, Евразийском и Азиатско-Тихоокеанском регионах не соблюдаются принципы равной и неделимой безопасности. В соседних с Россией регионах развиваются процессы милитаризации и гонки вооружений». В пункте 15 отмечено изменение баланса сил вдоль наших границ: «Наращивание силового потенциала Организации Североатлантического договора (НАТО) и наделение ее глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, активизация военной деятельности стран блока, дальнейшее расширение альянса, приближение его военной инфраструктуры к российским границам создают угрозу национальной безопасности». В пункте 17 затронуты вопросы торпедирования неподконтрольных Западу интеграционных процессов: «Позиция Запада, направленная на противодействие интеграционным процессам и создание очагов напряженности в Евразийском регионе, оказывает негативное влияние на реализацию российских национальных интересов». Здесь же обращено внимание на создание «долгосрочных очагов нестабильности» в непосредственной близости у границ России и соседних с ней государств. Пункт 18 посвящен организации государственных переворотов в политически ослабленных странах: «Практика свержения легитимных политических режимов, провоцирования внутригосударственных нестабильности и конфликтов получает все более широкое распространение». В пункте 21 раскрываются механизмы мощного информационно-психологического и информационно-технологического воздействия на население «спорных» стратегически важных регионов: «Все большее влияние на характер международной обстановки оказывает усиливающееся противоборство в глобальном информационном пространстве, обусловленное стремлением некоторых стран использовать информационные и коммуникационные технологии для достижения своих геополитических целей, в том числе путем манипулирования общественным сознанием и фальсификации истории». Пункт 22 посвящен описанию криминальной деятельности, осуществляемой вдоль дестабилизированных регионов: «Обостряются угрозы, связанные с неконтролируемой и незаконной миграцией, торговлей людьми, наркоторговлей и другими проявлениями транснациональной организованной преступности».
На нормативном уровне вполне адекватно прописаны лишь угрозы, порожденные системой дуг нестабильности, но не сама система, которая их в значительной части генерирует. Однако, если главная угроза не прописана на нормативном уровне, то и работы по ее парированию не ведутся. Поэтому угрозы занимаются нами больше, чем мы угрозами, а должно быть наоборот. Противодействие угрозам как правило начинается только тогда, когда они уже созрели для нанесения открытого и мощного удара, а не когда их можно быстро и эффективно парировать. Существующая нормативная база не позволяет «улавливать» их формирование в скрытой фазе. Для этого должна вестись эффективная аналитическая работа, в том числе и прогнозирование как уже существующих, так и пока только формирующихся угроз. Пока что у РФ нет надежной защиты от системы дуг нестабильности.
Комплексное противодействие системе дуг нестабильности — важнейшая задача, которую лучше решать, используя не только свои ресурсы, но и возможности других стран Евразии, которые имеют схожие с нами национальные интересы. На системный вызов должен быть системный ответ.
Система дуг нестабильности в Евразии и проблемы безопасности РФ
В настоящее время система дуг нестабильности представляет собой основной инструмент, с помощью которого создаются наиболее важные системные проблемы безопасности Евразии в целом и РФ в частности, а также происходит торпедирование интеграционных проектов. Система дуг нестабильности формирует геополитический «климат», который всемерно способствует проведению управляемой региональной дестабилизации неподконтрольных субъектов геополитики. Эта система охватывает территорию, расположенную между 4 океанами: Тихим, Индийским, Атлантическим и Северным Ледовитым. Она состоит из 8 действующих сегментов разной степени «готовности»: восточноевропейского, ближневосточного, восточноазиатского, североафриканского, южноазиатского, арктического, кавказского и центральноазиатского. Эти сегменты объединены в единый взаимосвязанный комплекс проецирования нестабильности внутрь «кольца», которое они в совокупности образуют. Данный геополитический феномен представляет собой экзистенциальную угрозу для нашей страны, поскольку создаёт возможность одновременного проецирования силы в направлении РФ с разных направлений, не считая т.н. нетрадиционных угроз вроде наркотрафика, терактов на воздушном транспорте и пр.
Концепция системы дуг нестабильности — наиболее корректный и точный показатель сложившегося баланса сил между основными геополитическими игроками, которые ведут «Большую игру». Использование такого аналитического инструмента как дуга нестабильности позволяет понять где и почему происходит управляемая региональная дестабилизация.
Система дуг нестабильности является надёжным аналитическим инструментом, который показывает сложившийся баланс и расстановку сил, а также распределение сфер влияния. Данный геополитический феномен вполне возможно использовать при анализе проблем региональной безопасности. Детальное рассмотрение конфигурации дуг нестабильности позволяет выдвигать обоснованные предположения о новых очагах нестабильности, которые, в ряде случаев могут быть тесно связаны друг с другом.
Несмотря на попытки российской стороны уйти от острой фазы кризиса на Украине и изменить баланс сил в свою пользу в Сирии, хорошо видно, что активность Москвы на данных направлениях пытаются нивелировать, разжигая конфликты на Кавказе и в Средней Азии, которые приходится купировать практически в пожарном порядке.
Все эти события разворачивались на фоне ведущейся практически глобально информационной войны и активных военных действий в Сирии, в которые прямо или косвенно с помощью ЧВК и «уполномоченных» террористических группировок втянуто несколько влиятельных региональных и внерегиональных стран.
Очевидно, что до тех пор, пока сохраняется такая геополитическая конфигурация в виде пересечения двух активных (восточноевропейского и ближневосточного) и двух готовящихся (кавказского и среднеазиатского) сегментов евразийской дуги нестабильности, которые в апреле (Карабах) и июне (попытка организации вооружённых беспорядков в Казахстане) уже пытались активировать, нет существенных оснований рассчитывать на скорую и долгую стабилизацию ситуации.
В зону действия обозначенной выше системы дуг нестабильности попадает и РФ, однако, несмотря на наличие серьёзных угроз, наша страна пока не имеет эффективной системы защиты от её комплексного деструктивного воздействия, которое включает целый набор угроз от информационных и идеологических до террористических и наркотических.
В странах, которые попадают под жёсткое воздействие дуг нестабильности, происходят перевороты, а ведущие политики под жёстким давлением извне начинают менять маски, начиная метаться в поисках выбора той или иной стороны. Мы ещё не раз увидим смену масок у многих видных политических фигур вдоль активных участков евразийской системы дуг нестабильности.
Помимо разрыхления региональных подсистем безопасности описанная выше система дуг одновременно торпедирует собственно евразийские интеграционные и инфраструктурные проекты (ШОС, ОДКБ, ЕАЭС, Один пояс — Один путь), при создании которых этот фактор, видимо, не был принят во внимание на должном уровне.
В целом нужная странам СВА идея «энергетического суперкольца» угрожает «растопить» «вмёрзший» в архитектуру безопасности региона со времён «Холодной войны» восточноазиатский сегмент дуги нестабильности, который словно «плетью» рассекает этот проект красной линией, протянувшейся от Курильских островов, через разделённую Корею и уходящую к Тайваньскому проливу и далее в Южно-Китайское море. Не сложно предположить, что этому проекту, если дело дойдёт до его реализации, будет оказано не менее серьёзное противодействие, чем энергетическим проектам России в Европе или на Ближнем Востоке, которые по большому счету и стали основной причиной дестабилизации как Украины, так и Сирии. Различные сегменты системы дуг нестабильности пересекают ключевые регионы Евразии именно для того, чтобы в случае необходимости торпедировать их интеграционные проекты.
Геополитические риски такого рода должны обязательно учитываться при планировании жизненно важных энергетических и инфраструктурных программ. Однако бизнес в РФ как правило не учитывает геополитические угрозы при планировании своих проектов.
Создание угроз чужими руками при использовании с различных направлений в изобилии появившихся после «цветных революций» пешек на евразийской шахматной доске будет препятствовать концентрации усилий на приоритетных проектах по обеспечению национальной безопасности и распылению скромных ресурсов, что, очевидно, должно оказывать влияние на эффективность противодействия существующим угрозам.
Как показывает практика, в наши дни в этой игре нет никаких правил и не стоит рассчитывать на подписание юридически обязывающих документов, поскольку стратегические операции в области безопасности за гранью международного права зачастую проводятся чужими руками.
В Евразии нет формального механизма обеспечения безопасности, но есть неформальный — система дуг нестабильности. Принцип его действия таков: обеспечение безопасности одних за счёт уязвимости других. При этом, чем больше уязвимы одни, тем в большей безопасности другие. С одной стороны, это порождает дефицит доверия и гонку вооружений, а с другой стороны, это объясняет почему, несмотря на высокий совокупный размер ВВП, у стран Евразии нет совокупного адекватного политического влияния на глобальном уровне. А когда региональные альянсы в области безопасности управляются извне, то внешние игроки получают свободу рук в использовании стран региона в качестве пешек в своих геополитических проектах и не учитывают их жизненно важные интересы.
Организация работы по системному парированию угроз нового типа возможна только после чёткого и детального определения их основных параметров в нормативных документах. Рассмотрению отдельных аспектов системы вызовов безопасности РФ, которую мы в целом называем системой дуг нестабильности, посвящено несколько параграфов (12, 13, 17, 18, 21) «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации (утв. Указом Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683»[5]. В этом нормативном документе в частности совершенно справедливо отмечено, что угрозы национальной безопасности России носят «комплексный взаимосвязанный характер»[6]. Вот несколько характерных цитат. В пункте 13 указано, что «Процесс формирования новой полицентричной модели мироустройства сопровождается ростом глобальной и региональной нестабильности»[7]. В том же параграфе прописано, что «В борьбе за влияние на международной арене задействован весь спектр политических, финансово-экономических и информационных инструментов. Все активнее используется потенциал специальных служб» [8].
В пункте 14 подчёркнуты двойные стандарты, которые господствуют в Евразии в области безопасности. «В Евро-Атлантическом, Евразийском и Азиатско-Тихоокеанском регионах не соблюдаются принципы равной и неделимой безопасности. В соседних с Россией регионах развиваются процессы милитаризации и гонки вооружений»[9].
В пункте 15 отмечено изменение баланса сил вдоль наших границ: «Наращивание силового потенциала Организации Североатлантического договора (НАТО) и наделение её глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, активизация военной деятельности стран блока, дальнейшее расширение альянса, приближение его военной инфраструктуры к российским границам создают угрозу национальной безопасности»[10].
В пункте 17 затронуты вопросы торпедирования неподконтрольных Западу интеграционных процессов: «Позиция Запада, направленная на противодействие интеграционным процессам и создание очагов напряжённости в Евразийском регионе, оказывает негативное влияние на реализацию российских национальных интересов»[11]. Здесь же обращено внимание на создание «долгосрочных очагов нестабильности» в непосредственной близости у границ России и соседних с ней государств.
Пункт 18 посвящён организации государственных переворотов в политически ослабленных странах: «Практика свержения легитимных политических режимов, провоцирования внутригосударственных нестабильности и конфликтов получает все более широкое распространение»[12].
В пункте 21 раскрываются механизмы мощного информационно-психологического и информационно-технологического воздействия на население «спорных» стратегически важных регионов: «Все большее влияние на характер международной обстановки оказывает усиливающееся противоборство в глобальном информационном пространстве, обусловленное стремлением некоторых стран использовать информационные и коммуникационные технологии для достижения своих геополитических целей, в том числе путём манипулирования общественным сознанием и фальсификации истории»[13].
Пункт 22 посвящён описанию криминальной деятельности, осуществляемой вдоль дестабилизированных регионов: «Обостряются угрозы, связанные с неконтролируемой и незаконной миграцией, торговлей людьми, наркоторговлей и другими проявлениями транснациональной организованной преступности»[14].
На нормативном уровне вполне адекватно прописаны лишь угрозы, порождённые системой дуг нестабильности, но не сама система, которая их в значительной части генерирует. Однако, если главная угроза не прописана на нормативном уровне, то и работы по её парированию не ведутся. Поэтому угрозы занимаются нами больше, чем мы угрозами, а должно быть наоборот. Противодействие угрозам как правило начинается только тогда, когда они уже созрели для нанесения открытого и мощного удара, а не когда их можно быстро и эффективно парировать. Существующая нормативная база не позволяет «улавливать» их формирование в скрытой фазе. Для этого должна вестись эффективная аналитическая работа, в том числе и прогнозирование как уже существующих, так и пока только формирующихся угроз. Пока что у РФ нет надёжной защиты от системы дуг нестабильности.
Комплексное противодействие системе дуг нестабильности — важнейшая задача, которую лучше решать, используя не только свои ресурсы, но и возможности других стран Евразии, которые имеют схожие с нами национальные интересы. На системный вызов должен быть системный ответ.
Выступление В. В. Путина. Восточный экономический форум. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/52808 (дата обращения: 20.09.2016).
Выступление В. В. Путина. Мир без разделительных линий. URL: https://rg.ru/2015/10/27/putin-rech.html (дата обращения: 20.09.2016).
Карта: «Евразийская дуга нестабильности в 2013 г.» Евразийская дуга нестабильности и проблемы региональной безопасности от Восточной Азии до Северной Африки. Коллективная монография / Отв. ред. В. Н. Колотов. — СПб.: НП-Принт, 2013.
Керри заявил, что Россия «может увидеть в Сирии свои падающие самолёты». URL: https://topwar.ru/83419-kerri-zayavil-chto-rossiya-mozhet-uvidet-v-sirii-svoi-padayuschie-samolety.html (дата обращения: 20.09.2016).
Стратегия национальной безопасности Российской Федерации. URL: http://www.kremlin.ru/supplement/424 (дата обращения: 20.09.2016).
[1] См. карту «Евразийская дуга нестабильности в 2013 г.» Евразийская дуга нестабильности и проблемы региональной безопасности от Восточной Азии до Северной Африки. Коллективная монография / Отв. ред. В. Н. Колотов. — СПб.: НП-Принт, 2013.
Три зоны геополитики Хэлфорда Маккиндера – геополитическая модель развития мира.
Соотечественник Маккиндера Дж. Фэргив в 1915 году назвал этот регион «Heartland». Это понятие было принято Маккиндером и до сих пор широко применяется в геополитике. Следует отметить, что сегодня многие публицисты переводят Heartland как «Сердце земли», или «Сердце мира». Но этот перевод, скорее всего, отклонение от сути концепции Маккиндера – Фэргива. Называть «сердцем» регион, занимающий чуть ли не половину Евразии, Маккиндер, как человек широко и глубоко мыслящий, просто не мог. Ведь в любом организме сердце занимает очень небольшую долю его объёма. Так что по-русски Heartland следует понимать как «срединная земля». Маккиндер, вводя понятие «осевого региона» и затем заменяя его новым термином «срединная земля», утверждал, что тот, «кто контролирует Восточную Европу, тот командует Хартлендом; кто контролирует Хартленд, тот командует Мировым островом, то есть Евразией и Африкой; кто контролирует Мировой остров, тот командует миром».
Взгляды Маккиндера с различными вариациями нашли своё отражение в трудах ряда других известных геополитиков: американского геополитика голландского происхождения Николоса Спайкмена (1893 – 1943) и немецкого географа и социолога, основоположника германской школы геополитики Карла Хаусхофера(1869 – 1946). Их воззрения до сих пор популярны и, так или иначе, продолжают воздействовать на формирование «стратегической линии» внешней политики стран Запада. Вместе с тем, по мнению американского политолога и государственного деятеля Збигнева Бжезинского, «сегодня геополитический вопрос более не сводится к тому, какая географическая часть Евразии является отправной точкой для господства над континентом, или к тому, что важнее: власть на суше или на море. Геополитика продвинулась от регионального мышления к глобальному, при этом превосходство над всем Евразийским континентом служит центральной основой для глобального главенства».
В итоге геополитика современных государств вынуждена считаться с «очагами и дугами» политической нестабильности, которые сегодня заметно дополняют географический фактор в государственной политике и корректируют его определённым образом. Ландшафт геополитической картины мира образуют сегодня дуги политической нестабильности, вытянутые преимущественно вдоль географических параллелей.
В англоязычной литературе это географическое пространство получило название shatterbelt, или «пояс расшатывания». Встречается и crush zone, то есть – «зона дробления». В русском переводе эту зону земного шара принято именовать «дугой нестабильности».
С точки зрения классической геополитики «дуга нестабильности» – это регион, не контролировавшийся полностью ни одной из двух великих держав бывшего биполярного мира – США и СССР, но входивший в сферы их влияния.
В настоящее время, в связи с окончанием «холодной войны» и претензией США на то, чтобы стать единственной супердержавой современного мира, геополитическое положение этого региона существенно изменилось, а число конфликтов увеличилось.
Дуга нестабильности
«Дуга нестабильности» – это пространство, включающее наиболее интенсивные и наиболее интернационализированные конфликты, создающие наибольшую угрозу безопасности современного мира.
В мире за период последнего десятилетия ХХ-го и первого десятилетия ХХI века произошли события, оказавшие большое влияние на глобальную геополитическую картину, изменившие складывавшийся в течение полувека стратегический баланс сил и способствующие возникновению новых вызовов и угроз, в том числе и в первую очередь для России. К числу событий такого рода следует отнести следующие:
Расширение зоны оперативной ответственности НАТО за пределы границ, изначально определённых Североатлантическим договором. На страны Балтии, Восточной Европы и Балкан, прямое участие вооружённых контингентов стран-участниц НАТО в военных операциях далеко за пределами границ ответственности блока – Балканы, Афганистан, Ирак, Северная Африка, Ближний Восток. Завершение формирования и начало распада Евросоюза, претендовавшего на всё более серьёзную геополитическую и экономическую роль на Европейском континенте и в мире в целом.
НАТО по существу явочным порядком вышла непосредственно к границам России в страны Балтии, Польшу и Румынию и рассчитывает расширять эти возможности. Планы дальнейшего расширения зоны стратегического влияния НАТО распространяются на бывшее советское Закавказье, Молдову и Украину. Не исключено, что НАТО пойдёт на Ближний Восток и в Африку. Из состава ЕС вышла Великобритания.
2. Первые шаги по реализации плана размещения элементов стратегической системы противоракетной обороны (ПРО) США на территории некоторых стран Восточной Европы: Польши, Румынии, в недавнем прошлом – Чехии.
Это происходит в непосредственной близости от территории Российской Федерации и позиций её стратегических средств противовоздушной обороны, остающихся сегодня единственным гарантом национальной безопасности. Недавние ссылки Вашингтона на «иранскую ракетно-ядерную угрозу», носившие характер дезинформации Российской Федерации и мирового сообщества, сегодня уже бессмысленны.
История с планами размещения средств стратегической ПРО США в Европе находит своё продолжение в сообщениях о намерениях Пентагона разместить такие средства в других районах мира – в зоне Персидского залива, в Японии, в Южной Корее и в Австралии.
3. Подготовленный десятилетиями внутренних реформ экономический и военно-политический прорыв Китая в сферу глобальной экономики и геополитики.
Китай сумел освоить передовые мировые технологии, быстро нарастить современное промышленное производство, стать «мировой мастерской» и навязать её продукцию всему миру, расширить свои внешние экономические и торговые связи на всех континентах, укрепить и оснастить современной техникой национальные вооружённые силы. Свою экспансию в мире Китай осуществляет одновременно по всем стратегическим направлениям.
Войны, вооружённые конфликты и военно-политические кризисы на Ближнем Востоке и в Северной Африке, вызванные ими крупные изменения в геополитической картине и военно-политической обстановке в этих районах мира. Бурные события 2011 года в арабском мире, получившие название «арабской весны», постепенно приобретают признаки «арабской исламской зимы» из-за захвата политической власти в ряде арабских стран исламскими радикалами.
Ирак фактически оказался разорванным на три части: курдские районы на севере, шиитская часть на юге и суннитский центр. Бывшие самыми мощными в арабском мире вооружённые силы Ирака рассеяны и распущены, а многолетний лидер страны Саддам Хусейн и его семья казнены американцами в лучших восточных традициях. Богатейшие иракские нефтяные ресурсы перешли под контроль западных нефтяных монополий.
В Египте в результате острого внутреннего противостояния между населением и властями произошли неоднократные смены правящих режимов. По состоянию на 2016 год напряжённость политической ситуации в стране несколько снизилась, но не спадает.
В Ливии при военной поддержке США и НАТО уничтожен лидер страны Муаммар Каддафи. Само ливийское государство опустилось до развала государства и вооружённого противоборства между различными кланами и племенами.
Повышение военно-политической напряжённости на Среднем Востоке вокруг Афганистана и Ирана, создающее реальные предпосылки для возникновения опасных очагов военно-политической нестабильности, вооружённых конфликтов и угроз вблизи южных границ России.
Более чем десятилетняя контртеррористическая операция США и НАТО в Афганистане оказалась для Запада безуспешной. Дело идёт к выводу воинских контингентов западных и других стран из афганского театра войны и к возвращению власти талибов в Кабуле. Большинство провинций уже находится под их контролем. Режим президента Афганистана Хамида Карзая самостоятельно вряд ли долго продержится у власти. США будут стремиться в каком-то виде сохранить своё военное присутствие в Афганистане и вокруг него. Для Вашингтона это важно в рамках их геополитики и силового давления на Иран, сдерживания России и стратегического окружения Китая.
Острая военно-политическая ситуация складывалась вокруг Ирана. Иран – ключевая страна на Среднем Востоке с 5 000-летней историей, территорией 1 648 тыс. кв. км., населением более 70 млн. чел., развитой промышленностью, в том числе атомной, и огромными запасами углеводородов: 2-е место среди стран ОПЕК по добыче нефти, 16% мировых запасов природного газа, наличие месторождений урановых руд, угля, меди. Главной особенностью Ирана как страны исламского мира является то, что он – страна мусульман-шиитов, не одну тысячу лет находящихся в оппозиции к суннитам, составляющим подавляющее большинство населения арабского мира. Именно поэтому у Ирана очень мало друзей и много врагов, и он вынужден постоянно крепить свою оборону, развивать свой военный потенциал.
С 1979 года, когда эта страна в результате исламской революции во главе с аятоллой Хомейни выпала из обоймы американских сателлитов на Среднем Востоке, уже шестая по счёту американская администрация пытается свалить правящий режим иранского шиитского духовенства и возвратить эту страну в сферу своего влияния. Сегодня Западом в адрес Ирана выдвигаются обвинения в том, что он развивает военную ракетно-ядерную программу, разрабатывает и производит баллистические ракеты, проводит запуски космических объектов, построил и запустил заводы по обогащению урана. Развязывание вооруженного конфликта против Ирана может иметь самые негативные последствия для противоборствующих сторон.
Сохранение традиционных очагов военно-политической напряженности и межгосударственных противоречий в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР): Корейский полуостров, Китай-Тайвань, Япония и её разногласия с соседями. Начало заката былого влияния и могущества «страны восходящего солнца» – Японии и появление в зоне Азиатско-Тихоокеанского Региона новых динамично развивающихся государств и территорий – Южная Корея, Малайзия, Тайвань, Вьетнам, Индонезия и др.
Наиболее острой военно-политической проблемой, затрагивающей интересы всех стран региона, являются продолжающиеся усилия Северной Кореи – КНДР по реализации своей ракетно-ядерной программы. Основные силовые линии военно-политической напряжённости и военного противостояния на Корейском полуострове замыкаются на столицах двух корейских государств – Пхеньяне и Сеуле. Обе страны считают своей стратегической и исторической миссией объединение полуострова в составе единого корейского государства. Каждая из сторон выдвигает свои условия объединения, противоречащие друг другу. Поэтому после окончания войны 1950 – 1953 гг. Корейский полуостров так и остаётся разделённым по 38-й параллели.
Геополитическая картина современного мира была бы неполной, если бы в ней не были отражены такие явления и процессы, как рост сепаратизма, реанимация морского пиратства и последовательное наращивание масштабов терроризма, в том числе и государственного.
Террор как путь и средство борьбы имеет давнюю историю. Но особого размаха он достиг во второй половине ХХ-го и в начале ХХI века. Зонами проведения террористических актов и насилия стали Ближний Восток (Йемен, Ливан, Израиль, Сирия, Ирак, Турция), Африка (Сомали, Нигерия, Египет и др.), Средний Восток (Ирак, Афганистан), Южная Азия (Пакистан, Индия, Шри-Ланка), ряд стран Юго-Восточной Азии. Масштабные террористические акты в разное время были предприняты в крупнейших городах западного мира: Нью-Йорке, Вашингтоне, Лондоне, Мадриде, Токио, Париже, Брюсселе, Ницце и др.
На территории Российской Федерации акты терроризма на Северном Кавказе, в Москве, Волгограде стали основой тактики мусульманских экстремистов, финансируемых и поддерживаемых из-за рубежа.
3. Военные манёвры и учения, проводящиеся вблизи границ другого государства и представляющие угрозу его независимости и территориальной целостности.
4. Атака вооружёнными силами государства целей, которая представляет угрозу для гражданского населения, живущего в другом государстве.
5. Создание и поддержка вооружённых отрядов наёмников с целью уничтожения суверенитета другого государства.
6. Убийства и попытки убийств государственных деятелей других государств или национально-освободительных движений, направляемые государством вне зависимости от того, выполняются ли они с помощью военного удара, специальных операций или найма агентов.
7. Тайные операции разведывательных или других государственных сил, направленные на дестабилизацию или подчинение другого государства, национально-освободительного движения или международного мирного движения.
8. Кампании по дезинформации, направленные на дестабилизацию других государств.
10. Отмена гражданских прав и свобод, положений конституции и законов под предлогом противодействия терроризму.
Президент Украины Пётр Порошенко неоднократно называл конфликт «Отечественной войной». Пророссийские силы и руководство России действия украинской стороны в данном конфликте называют карательной операцией, а конфликт в целом гражданской войной на Украине.
Политические события, вооруженные конфликты и вызванные ими геополитические изменения и процессы на постсоветском пространстве – страны Балтии, Белоруссия, Украина, Молдова, Южный Кавказ, Центральная Азия.
Это отдельная большая и достаточно изученная тема. Но она постоянно наполняется новым содержанием. Несмотря на то, что Советского Союза нет уже более 20 лет, и он никогда не возродится в своём прежнем формате, в таких странах и регионах, как Прибалтика, Польша, Украина активно культивируется бездоказательный миф о российской угрозе, российской оккупации. На этой почве возрастает русофобия.
Общие геополитические итоги всех перечисленных изменений и событий можно свести к следующему:
— Мировое сообщество ушло от биполярного противостояния, основанного на ядерном паритете и стратегическом балансе сил, достаточно быстро убедилось в опасности однополярной схемы устройства мира во главе с США и НАТО и склоняется к полицентричной схеме мирового порядка. Движение по этому вектору пока неспешное и зигзагообразное. Вашингтон стремится не только удержать, но и закрепить за собой позиции единого полюса силы в мире. Тем не менее, на мировой геополитической сцене в последние годы появились новые игроки: Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), группа стран БРИКС, Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Формируется Евразийский союз.
— Запад стремится расширить контроль над арабскими странами, составлявшими прежде основу антиизраильского фронта арабского мира. Этот вывод верен даже с учётом того, что сегодня к власти в некоторых арабских странах приходят исламские фундаменталисты. Возникла ситуация, когда для сохранения своих позиций в исламских странах, подпавшими под события «арабской весны», США и их ближайшие союзники вынуждены налаживать связи с лидерами фундаменталистов. Это уже стало привычным для американской дипломатии – действовать по ситуации, не придавая абсолютно никакого значения моральной и идеологической сторонам своих внешнеполитических сделок. Как долго будет продолжаться эта «любовь по расчёту», сегодня сказать невозможно. Но вариантов всего два: или новые, в сильной степени исламизированные режимы, подобно Саудовской Аравии, станут стратегическими партнёрами Запада; или же всё завершится так, как в истории отношений американцев с бен Ладеном. Сначала союз в борьбе против СССР в Афганистане, а затем непримиримая вражда.
— Разрушенная, при неясности перспектив её восстановления, система экономического и военно-технического сотрудничества России с Ираком и Ливией. США и Евросоюз наоборот получили более широкие возможности для наращивания экономического и военно-технического влияния на эти страны, для расширения и закрепления своего доступа к их нефтяным ресурсам, при этом оттеснив от них Россию и Китай.
— Усилились политические и военные позиции проамериканских исламских салафитских режимов (Саудовская Аравия, Катар, Объединённые Арабские Эмираты и др.), возросли их возможности по оказанию влияния на общую ситуацию в исламском мире. По-видимому, с их стороны это будет способствовать и расширению поддержки экстремистским мусульманским группировкам и силам на территории России.
— В целом на Ближнем Востоке существенно возросла активность и агрессивность фундаменталистского ислама, что является предвестником новых столкновений и конфликтов как в этом регионе, так и на территориях Африки, Среднего Востока, Кавказа, Средней и Южной Азии.
— Война в Ираке, не столь успешная для США, как на то рассчитывали в Вашингтоне, показала, что американская военная машина не такая всесильная и несокрушимая, как это представлялось. Иракский опыт, а также зашедшая в тупик контртеррористическая операция США и НАТО в Афганистане заставляют американское военно-политическое руководство проявлять большую осмотрительность при принятии решений на применение своих вооруженных сил. Не случайно такой геополитический теоретик из США, как Збигнев Бжезинский, в своей книге 2013 года «Стратегический взгляд: Америка и кризис глобальной силы» говорит о необходимости выработки американской политической элитой новой стратегии, в соответствии с которой США должны отказаться от прямого военного вмешательства в конфликты в других регионах и основывать свою стратегию на укреплении уже существующих союзнических отношений и создании новых.
Такой вот прогноз. Он не лишён логики, хотя не всё так очевидно и просто. Но мировое сообщество должно обращать внимание и на такой анализ, чтобы однажды не оказаться застигнутым врасплох.
В целом стратегическая география как основной компонент геостратегии, воспроизводя геополитическую картину мира,одновременно призвана фиксироватьв ней какрегиональные, так и глобальные трансформации. Трансформации, происходящие в геополитическом пространстве в результате цивилизационного и корпоративного противостояния ряда мировых элит, стран и регионов.
При этом главными объектами геополитического противоборства становятся:
— ключевые и стратегически важные районы мира – Восточная Европа, Балканы, Ближний Восток, Северная Африка, Украина, Сибирь и Дальний Восток;
— глобальные ресурсы – питьевая вода, полезные ископаемые, рабочая сила.
Обладание этими объектами и ресурсами во многом будет определять геополитический статус цивилизаций и групп государств, динамику их развития, степень внешней и внутренней безопасности, уровень суверенности.
Раздел 4. Деление мира на материки, континенты, части света, регионы и сферы влияния.
Ключевые понятия и категории: Старый и Новый Свет, континентальные модели мира, регионоведение, краеведение, макрорегион, региональная система, сферы влияния, право силы, право права, мягкая сила.
Материк – изначально понятие геологическое. Материк – обширное пространство суши, омываемое морями и океанами. Граница между материками на суше проходит по перешейкам: между Северной и Южной Америкой – по Панамскому, между Африкой и Азией – по Суэцкому.
Евразия,
Африка,
Северная Америка,
Южная Америка,
Австралия,
Антарктида.
В геологии к материку часто относят также его подводную часть, включая острова, расположенные на ней. Материки с тектонической точки зрения – участки литосферы, имеющие континентальное строение земной коры.
Континент, в отличие от материка, – непрерывный, сплошной массив суши, не разделённый морем. Границы континента не могут проходить по суше.
Евразия и Африка (так называемыйСтарый Свет),