Что такое дакар гонки
Легенды и мифы грузового «Дакара». Изучаем, разбираем, развенчиваем
Очередной Dakar завершился. Золотые, серебряные и бронзовые бедуины розданы. Что осталось за кадром? Сегодня мы поговорим о «грузовой» части ралли Dakar в непривычном для белорусского медиапространства ракурсе. Расскажем о тех участниках этого марафона, о которых у нас упоминать не принято. Расскажем то, о чем обычно не говорят.
Мы с «Дакаром» ровесники. Первую гонку провели в 1979 году, и чуть позже в том же году на свет появился автор этих строк. Узнал я об этой гонке в середине 1980-х из журналов «Чехословацкое Мотор-Ревю». Фото гоночных грузовиков Tatra, сделанные в африканской Сахаре, просто завораживали и казались репортажами с другой планеты. В 1990-х источником знаний о «Дакаре» служили уже коротенькие телесюжеты на спутниковом канале Eurosport, который нужно было специально ловить через «тарелку». Всегда недоумевал, почему о легковых машинах и мотоциклах говорили минут 10, а о грузовиках — максимум минуту-две. А какие «чумовые» прототипы тогда там гоняли, м-м-м-м!
В 2000-х я был искренне уверен, что Dakar знают все, интересен он всем. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что это, мягко говоря, не так. На самом деле Dakar в народе популярен не больше, чем какая-нибудь гребля на байдарках и каноэ. Просто интересуются и целенаправленно следят за ним очень немногие, а глубоко — единицы. Не верите? Остановите на улице сто человек и попросите их назвать имена хотя бы двух не мазовских и не камазовских пилотов. А кто с ходу скажет, что такое Дакар вообще? Кто хорошо учил географию в школе, вспомнит, что это столица африканского Сенегала. Именно там должен финишировать «идеологически правильный» марафон. Но сейчас финиш не там.
Сейчас Dakar уже не совсем настоящий, не такой, каким его задумывал легендарный Тьерри Сабин. Это до 2007 года Dakar был настоящим, африканским. Затем была отмена 2008 года по соображениям безопасности и 11 последующих гонок в Южной Америке. Теперь уже дважды Dakar прошел на Ближнем Востоке.
В любом случае представление об этом ралли у нас сильно искажено и мифологизировано. Рассмотрим основные мифы.
Миф №1. Dakar — это чемпионат мира среди производителей грузовиков
Во-первых, у ралли Dakar официально нет статуса чемпионата мира. Но это не есть плохо. По сути, Dakar — это своего рода Олимпиада среди раллистов.
Во-вторых, грузовики — лишь одна из категорий транспортных средств, участвующих в ралли-марафоне, причем далеко не самая массовая. Так что про чемпионат грузовых марок — это абсолютный миф.
Грузовиков на старте в этом году было всего-то 44 экипажа. По меркам «Дакара» это скромно. Например, на легковых внедорожниках и пикапах выехали 64 экипажа, на легких багги — 61 экипаж, а мотогонщиков вместе с квадроциклистами было вообще 117. Не забываем также, что Dakar’2021 из-за COVID-19 был самым малочисленным по количеству участников мегамарафоном последних лет. Словом, по массовости в ралли Dakar грузовики всегда были замыкающими, а сейчас занимают почетное предпоследнее место (перед новой с 2021 года категорией Classic, в которой катаются ретроспорткары, изготовленные до 2000 года).
Насчет «чемпионата среди марок». Грузовики Praga, если вы не фанат автомобильной истории, вам вряд ли знакомы. Когда-то эта фирма из Чехии действительно делала грузовики, сейчас — только компоненты. На прототипе Praga V4S DKR ездит частная чешская команда InstaForex Loprais Praga, спонсируемая брокерской компанией InstaForex российского происхождения.
А этот спортпрототип называется International Scania LoneStar. Словосочетание International Scania в грузовом мире звучит так же дико, как в легковом звучало бы какое-нибудь Cadillac-Toyota. Просто частная голландская команда Dakar Speed решила выделиться на общем фоне и построить для себя прототип с необычной внешностью, взяв американскую кабину и установив под капот шведский мотор. Ни американская фирма International, ни шведская Scania к этому голландскому раллийному болиду не имеют ни малейшего отношения.
Вообще, в «Дакаре» марка грузовика — понятие весьма технологическое. Именно из этого вытекает второй миф.
Миф №2. Производители грузовиков строят машины для этой гонки
Кроме Минского автозавода не строят никакие. В «Дакаре» куда больше в ходу термин performance tuner. За ним скрываются либо частные команды со своим «гаражом», либо маленькие специализированные фирмы, которые собирают спортивные прототипы на заказ или для себя.
Вот, например, спортивный грузовик Renault C460 Hybrid Edition. Кто и где его изготовил? Renault Trucks во Франции? Ха-ха два раза. Создатель этой машины — небольшая фирма MKR Adventure из Чехии, принадлежащая, правда, немцу. Машина, кстати, очень интересная. В ее конструкции используются и дизель, и электродвигатель. Заказчик — частная голландская команда Riwald Rally Team. Для справки: Riwald Rally Team — команда частной компании Riwald Recycling, специализирующейся на переработке металлолома.
У внешне такого же болида Renault C460 голландского пилота Мартина Ван Ден Бринка из Mammoet Rally Team привод уже традиционный. Эта машина, предназначенная как бы для продвижения в автоспорте принадлежащего шведам французского бренда, построена немецким инженером в Чехии для голландцев. Коробка передач — ZF, мосты — Axle Tech, подвеска — Hendrickson. Желающим предлагается определить самостоятельно, что в этом прототипе французского. Для справки: Mammoet Rallysport — команда очень крупной частной компании Mammoet, специализирующейся на тяжелых подъемных работах и транспортировке тяжелых грузов по воде и суше.
А из какой страны Iveco? Это итальянская марка. Но представленный ниже грузовик сделан не концерном Iveco и не в Италии. Эта машина построена чешской частной командой Big Shok Racing и ей же принадлежит. Она, кстати, в этом году первая после КАМАЗов — четвертое место в грузовом зачете. Не иначе как напиток-энергетик от титульного спонсора подействовал!
Другой Iveco тоже чешский. Собран и принадлежит Valtr Racing Team. Кстати, чешские команды тесно дружат и помогают друг другу в постройке машин.
Вообще только болидам марки «условно-Iveco» удавалось в истории тринадцати постафриканских «Дакаров» дважды (в 2012 и 2016 годах) отбирать «золотого бедуина» у КАМАЗа. В обоих случаях болиды принадлежали голландской команде Petronas Team DeRooy и ей же были построены. По экономическим причинам сама Team DeRooy на Dakar’2021 не приехала, но незримо присутствовала на нем, так как в гонке участвовали болиды ее изготовления, принадлежащие другим командам. Да, нередко «перформанс-тюнеры» выполняют сторонние заказы, продавая технику своим как бы конкурентам.
А этот болид Iveco NG3/BA 03 нидерландской команды Dust Warriors — классический представитель голландской школы «ивекостроения» и изделие Team DeRooy. Сама команда Dust Warriors принадлежит частной фирме, специализирующейся на сносе зданий и переработке строительного мусора, так что название — с двойным смыслом. «Воюют» в пыли как при сносе зданий, так и в пустыне на гонках.
Формула «голландцы для голландцев» сработала и в случае с этой машиной — Iveco Magirus 4×4 DRNL, также построенной силами Team DeRooy. Элемент Magirus в название добавили не случайно. Именно так называется подразделение Iveco, которое выпускает пожарную технику, уважаемую огнеборцами всего мира. А команда называется Firemen Dakar Team. Принадлежит поставщику противопожарного оборудования. Это как если бы у нас была, условно говоря, Pozhsnab Dakar Team. Любопытно, что на болиде этой команды установлены стробоскопы-мигалки и пожарная сирена. А ливрея дублирует окраску спецтехники МЧС Голландии. Жаль, ребята попали в аварию. Пострадала только машина.
Этот DAF FT XF105 команды Team de Groot делала небольшая фирма Eimbert Timmermans. Все — голландцы. Владеет командой крупный импортер овощей и фруктов.
Марка Scania — гордость Швеции. Но не в случае с «Дакаром». Этот грузовик — частный венгерский и к самой фирме Scania никак не относится.
А вот эта Tatra Phoenix — самая что ни на есть гордость Чехии. Здесь чешское все — и машина, и перформанс-тюнер, и гонщики. Принадлежит болид команде Tatra Buggyra Racing. Это именно та самая Buggyra, которая готовила двигатели Gyrtech-Caterpillar, что стоят на мазовских капотниках Вязовича и Вишневского.
Очевидно, что Dakar — это не чемпионат производителей грузовиков. Самая главная грузовая категория T5.2 Modified trucks, к которой относятся и МАЗы, — это по большому счету чемпионат чешских и голландских перформанс-тюнеров.
К безбашенным гонщикам из T5.2 Modified trucks добавляются другие «сумасшедшие». Например, марка MAN в основном представлена в классе T5.3 Rapid assistance trucks. Это, как правило, боевые «технички» легковых или мотоциклетных команд, которые учитываются в зачете грузовиков, но, конечно, ни на какие победные места не претендуют, зато люто соревнуются между собой «на интерес».
Техника Mercedes-Benz на Dakar’2021 была представлена частными унимогами. Был и «старичок» из новой категории ретромашин Classic. Но они шли тем же маршрутом, что и весь пелотон.
Главный факт про производителей — многие дакаровские грузовики европейских марок не то что на территории «своих» заводов отродясь не были, так зачастую еще и построены вообще в других странах.
На этом фоне наш MAZ 6440RR уникален. Это самый что ни на есть заводской болид, единственный такой среди вообще всех. Только он собран штатными работниками на территории и в цеху завода, марку которого представляет. Любопытно, что будучи «самой заводской в мире» командой, «МАЗ-СпортАвто» по бюджетам играет как раз в нише частников.
А КАМАЗ разве не заводской постройки? Не совсем. «КАМАЗ-Мастер» — отдельное самостоятельное юрлицо со своей производственной базой. Формально это не Камский автозавод, а независимая фирма.
Кстати, на примере КАМАЗов хорошо развенчивается еще один популярный у нас миф.
Миф №3. Победы в ралли-марафоне Dakar увеличивают продажи
Абсолютный миф. Судите сами. Всего за 43-летнюю историю ралли-марафона Dakar, начиная с 1979 года, было проведено 42 гонки (единственный раз старт отменили в 2008 году из-за проблем с безопасностью в Африке).
Грузовики КАМАЗ принимали участие в 21 марафоне начиная с 1991 года (были пропуски в некоторые годы). Из 21-й попытки золото КАМАЗ брал. 18 раз! Вторые и третьи места здесь считают статистической погрешностью. Ни одна из команд даже близко не приближалась к таким показателям.
Если бы победы в «Дакаре» как-то влияли на продажи серийных грузовиков, то вся Африка и вся Южная Америка должны были бы уже ездить исключительно на КАМАЗах. Однако этого не произошло.
Как воцарилась гегемония КАМАЗов на «Дакаре»? Бюджет «КАМАЗ-Мастера» превышает бюджеты всех остальных грузовых команд вместе взятых. У компании огромная производственная база, которая ближе к полноценному заводу, чем к мастерской, привычной для остальных команд. Только камазовские гонщики регулярно тренируются в течение года, в том числе отправляясь в командировки в пустынную местность. У «КАМАЗ-Мастера» есть собственные программы поддержки и стажировки юных гонщиков, начиная с картинга и легких багги. Ничего подобного нет ни у кого.
Гегемония КАМАЗов, если честно, всех в раллийной тусовке порядком достала и давно стоит костью в горле организаторов. Сначала организаторы пытались с этим как-то бороться, придумывая новые и новые ограничения. Но все ограничения «КАМАЗ-Мастер» играючи обходил. В дакаровской тусовке в итоге появилась шутка «В зачете КАМАЗов опять победили КАМАЗы, а в зачете грузовиков победителем стал. (называется имя первого после КАМАЗов)». С этой точки зрения Вязович все-таки чемпион 2018 года, а у Вишневского теперь есть бронза.
В гонке 2021 года «КАМАЗ-Мастер», как вы уже знаете, занял вообще весь подиум, победителем же стал Дмитрий Сотников. Теперь все камазовские гонщики являются обладателями «Золотых бедуинов», а вся команда состоит только из титулованных чемпионов.
Миф №4. Dakar — это клановость и кумовство
А вот это, пожалуй, не миф. «Династий» на «Дакаре» очень много. Например, камазовец Айрат Мардеев — сын именитого гонщика Ильгизара Мардеева; Алеш Лопрайс из InstaForex Loprais Team — племянник легендарного 6-кратного победителя «Дакаров» Карела Лопрайса; Мартин Мартинович Мацик — младший (первый после КАМАЗов в этом году) — сын Мартина Мацика — старшего, очень опытного пилота.
Отдельный случай — японская династия Cугавара. Ее основатель Йошимаса Сугавара — живая легенда нынешней гонки. Он участвовал в 36 марафонах начиная с 1983 года. Это официальный рекорд Гиннесса! Он ездил сначала на мотоцикле Honda, потом — на внедорожнике Mitsubishi, с 1992 года выступал на грузовиках марки Hino, на которых достиг наивысших своих результатов. Семь раз был на подиуме. У него шесть «Серебряных бедуинов» и один бронзовый. В 2019 году, когда «деду Йошимасе» было 77 лет, он еще пилотировал раллийный Hino!
Теперь на грузовиках этой японской марки выступает его сын — Терухито Йошимасович Сугавара. В нынешней гонке он приехал 12-м.
На единственном грузовике «условно-Volvo» в качестве пилота в этом году дебютировал еще один «наследник» — Митчелл Ван Ден Бринк, сын Мартина Ван Ден Бринка. Парню всего 18 лет! Он официально самый молодой гонщик в грузовом «Дакаре» за всю историю. А до своего совершеннолетия он уже ездил с отцом в экипаже в качестве механика. Однако возрастной рекорд Алексея Вишневского побит! Сам болид Volvo FMX, как водится, построен не в Швеции, а в Голландии, причем даже не в городе, а в деревушке Харскамп на производственной базе команды Mammoet Rallysport. В итоговом зачете грузовиков Митчелл — 19-й, предпоследний из финишировавших. Но в свои 18 лет в дебютной гонке он все-таки доехал до финиша! Отец финишировал в десятке, восьмым.
Кстати, заметили интересную наклеечку на грузовиках команды Mammoet Rallysport?
Да-да! Это самое что ни на есть наше белорусское «Полесье» из Кобрина, производитель игрушек. Оказывается, он выпускает большую серию игрушек для Mammoet Store и, вероятно, не случайно стал спонсором именно Mammoet Rallysport, а не «МАЗ-СпортАвто», что было бы логичнее с «земляковской» точки зрения. Но тут, видимо, «бизнес и ничего личного».
Вот в какой компании ездили наши гонщики и вот среди кого, отбросив «зачет КАМАЗов», Алексей Вишневский взял условную бронзу, официально финишировав шестым.
В заключение хотелось бы поделиться еще одной мыслью. Ралли-рейды а-ля Dakar и иже с ними — это крутая проверка на прочность для машин и гонщиков. Но телезритель (или читатель) этого совершенно не понимает и не чувствует. Не улавливают этого и те, кто наблюдает за гонками вживую. Стоишь на бархане, стоишь. Гул нарастает, грузовик проносится мимо за секунду, и больше в этот день ты его не увидишь. Да, «черепаший» трак-триал для зрителя в сто раз зрелищнее, чем любой этап «Дакара».
Потому, по правде говоря, ралли-рейды у нас абсолютно не популярны среди населения. С телеэкрана или по фото в интернете совершенно не понять то напряжение, через которое проходят экипажи. Отсюда и по большому счету отсутствие сколь-либо массового интереса.
«Дакар» и прочие ралли-рейды, на самом деле, остаются тем, чем были задуманы изначально — видом досуга и экстремальным развлечением для очень узкого круга очень небедных людей, представляющих частные компании. «Частные» здесь — ключевое слово.
Вот и выходит, что главная соль «Дакара» — не продвижение марки автомобиля, а проверка гонщиками самих себя на прочность. И здесь белорусские пилоты, безусловно, крутые. Их уровень абсолютно сопоставим с конкурентами. Привлечение же внимания к марке грузовиков на этом фоне вторично.
Песок на зубах: как устроен ралли-рейд «Дакар»
В этом году легендарный ралли-рейд отметил десятилетие своего пребывания в Южной Америке. Несмотря на сохранившееся историческое название, гонка уже давным-давно не финиширует в столице Сенегала, да и стартует далеко не в Париже. Однако в этом году впервые после переезда в Новый Свет она проходила на территории одной страны — Перу.
Протяженность самой гонки от этого не уменьшилась: участники по-прежнему за 10 дней соревнования проезжают классическую дистанцию свыше 5000 км. Просто сам маршрут закольцован: экипажи и стартуют, и финишируют в столице Перу — Лиме.
«Дакар» в этом году начался 7 января, а мы присоединились к каравану гоночных команд, кочующих по пустыне от бивуака к бивуаку, 12-го — ровно посередине маршрута. Когда за плечами участников было уже несколько дней изнуряющей жары, более 2500 км пройденной дистанции и более 20 часов непрерывной борьбы колесо в колесо на пяти спецучастках.
Чтобы догнать гонку, нам пришлось ехать из Лимы почти 500 км на юг страны вдоль тихоокеанского побережья. Движение транспорта в Лиме, да и во всем Перу, ближе к броуновскому, нежели к дорожному. Правила здесь соблюдают лишь туристы на арендованных машинах и, наверное, дорожные полицейские, которых за всю поездку мы встретили всего один раз. И то на месте ДТП при оформлении аварии. Безопасная езда за городом дается чуть проще, но то, что творится на дорогах в многомиллионном мегаполисе, точно описывает лишь одно слово — беспредел.
Через шесть часов после отъезда из Лимы мы прибываем в небольшой городок Сан-Хуан-де-Маркона, расположенный на побережье Тихого океана. Это не финальная точка, но отсюда до бивуака рукой подать. Надо лишь проехать на два-три километра вглубь материка по гравийной дороге.
Очередной полевой лагерь ралли-рейда разбит прямо посреди пустыни, в песках. О близости хоть какой-то цивилизации напоминает лишь расположенный неподалеку военный аэродром, откуда то и дело взлетают самолеты в ливрее цвета хаки. К нашему приезду тьма начинает накрывать все вокруг. Жара спадает, но воздух в пустыне остается таким же густым и тяжелым.
Поначалу может показаться, что Countryman, на котором мы ехали из Лимы, не лучший вариант для такого рода путешествий, хотя на деле все иначе. Понятно, что кроссовер Mini не может проехать там, где справится любой другой чистокровный внедорожник. А значит, некоторые фототочки на дюнах для наблюдения за гонкой могут оказаться просто недоступными. Но до них всегда можно добраться на местных багги, арендовав их с водителем за два-три доллара. Зато наш Countryman, в отличие от большинства других машин здесь, укомплектован фирменной палаткой на крыше. И это здорово упрощает ночлег в бивуаке.
Пока все остальные вбивают колышки, натягивают веревки и тенты, мы парой простых движений снимаем локеры с пластикового кожуха на крыше и его верхняя часть на пневматических опорах сама взмывает вверх. Все, палатка на крыше готова к использованию — достаточно приложить складную лестницу и закинуть спальник.
Но на самом деле ночь в лагере не наступает никогда. В импровизированных боксах под шатрами механики команд работают над машинами до самого рассвета, ведь после каждого спецучастка даже самая надежная гоночная техника возвращается с повреждениями и поломками.
«Главное отличие этого «Дакара» от прошлых латиноамериканских — это однообразие рельефа. В прошлые годы, когда гонка финишировала в Сантьяго, по пути в Атакаму мы проезжали часть Андского хребта, где машины передвигались преимущественно по камням», — рассказывает один из механиков команды Mini X-Raid, у которой мы гостим.
После берет небольшую паузу и добавляет: «Расход шин там был очень велик, но в самих агрегатах было меньше песка. Здесь же мы постоянно с ним боремся. После одного из спецучастков нам и вовсе пришлось перебрать коробку одного из наших багги. Справились, кстати, ребята довольно быстро — за пару часов. Но такая работа может затянуться и на всю ночь».
На следующее утро мы отправляемся смотреть гонку на седьмом спецучастке. Об ожогах, солнечных ударах, брюшном тифе и прочих последствиях перуанского лета нас предупреждали до поездки. Но того, что в 40-градусную жару мы можем оказаться в самом центре песчаной бури, никто не предполагал.
Во время просмотра гонки на вершинах дюн начался сильный ветер, который поднял много песка. Причем порывы ветра были закручивающимися, и эти вихри образовывали небольшие воронки, напоминающие торнадо из голливудских фильмов-катастроф.
В какой-то момент видимость была практически нулевая. Впрочем, судя по реву моторов, гонщиков это совершенно не останавливало. Они продолжали ехать «на все деньги». По возвращении в лагерь стало ясно, что все попытки укрыться от бури любыми средствами — будь то кепки, очки с шорами, повязки на лицо или даже распираторы — были тщетными. Песок оказался повсюду: в глазах, в ушах, в волосах. И даже скрипел на зубах. Открытым остался лишь один вопрос: как при таких ветрах в пустыне практически в первозданном виде сохранились тысячелетние рисунки на плато Наска?
Стоило едва перевести дух, как в лагерь со спецучастка начали возвращаться экипажи, и механики вновь принялись за работу. После того как автомобили приводили в рабочее состояние, машины выезжали на тестовую поездку. Но делали это, как правило, после полуночи. По словам участников, столь позднее время выезда объясняется тем, что автомобили в ходе тестовой поездки отправляются еще и на дозаправку. И чтобы не попадать в очереди на местных АЗС, экипажи предпочитают выезжать ночью. Это, кстати, еще одно из главных правил легендарного ралли-рейда. Все автомобили — участники «Дакара» должны заправляться самым обычным топливом с местных заправок.
В одну из таких тестовых поездок я напросился с механиком-испытателем боевого МАЗа, выступающего в зачете грузовиков. Благо команда Минского завода базировалась рядом с нами — неподалеку от приютившей нас в своем лагере Mini X-raid JCW.
Сложно составить хоть какое-то впечатление о машине за короткую поездку в ковше штурмана, но одно могу сказать с уверенностью: это самый быстрый грузовик, в котором мне когда-либо доводилось ездить.
Мы уже рассказывали о том, что жизнь современной гоночной команды Формулы-1 скорее напоминает гастрольный тур рок-группы, когда несколько фур оборудования и запчастей вместе с бригадой техников, инженеров и механиков весь год путешествуют по разным странам мира. Раллийный коллектив, конечно же, в чем-то схож с командой по кольцевым гонкам. Здесь точно так же за каждым членом команды закреплена определенная задача и зона ответственности. Но в самом коллективе царит совершенно иная атмосфера. Раллийные гонщики — это не суперзвезды, которые после очередной сессии прячутся за тонированные стекла мотор-хоумов. Вот, например, по ремонтной зоне Mini X-Raid JCW прогуливается двукратный чемпион мира по ралли и двукратный победитель «Дакара» Карлос Сайнс. Затем он подходит к своим механикам и начинает с ними что-то активно обсуждать и даже помогать с инструментами.
Борьба за победу на этом «Дакаре» закончилась для него еще на третьем этапе, когда из-за поломки его экипаж потерял в пустыне более трех часов времени. Однако сам гонщик признается, что это не повод опускать руки. Даже такая езда в режиме тренировки позволяет держать себя в форме и готовиться к будущим сражениям.
Точно такая же открытая и дружественная обстановка царит не только в бивуаке после каждого этапа, но и на самих спецучастках. Экипажи, выбывшие из борьбы за подиум, приходят на помощь застрявшим или поломавшимся коллегам. Причем не только тем, которые выступают в других классах, но и своим прямым конкурентам.
Наверное, нет смысла объяснять, что после финиша десятого этапа на торжественной церемонии награждения в Лиме возникает ощущение, будто в этой гонке есть победители, но нет проигравших. Каждый из участников рейда — герой, одержавший победу, если не над соперниками, то уж точно над собственными слабостями и страхами.