Что такое богословские трактаты
“БОГОСЛОВСКО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ”
Полезное
Смотреть что такое «“БОГОСЛОВСКО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ”» в других словарях:
«БОГОСЛОВСКО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ» — («Тгаctatus theologico politicus», 1670), одно из главных произв. Спинозы. Издано в Амстердаме без имени автора, с ложным указанием места издания (Гамбург). Состоит из 20 глав, большинство которых посвящено историч. критике библейских… … Философская энциклопедия
Политический трактат — Tractatus politicus (или Политический Трактат) это трактат Бенедикта Спинозы написанный в 1675, и опубликованный посмертно в 1677 году. Его подзаголовок гласит: «In quo demonstratur, quomodo Societas, ubi Imperium Monarchicum locum habet, sicut… … Википедия
СПИНОЗА — (Spinoza, d Espinosa) Бенедикт (Барух) (1632 1677) нидер. евр. философ. Род. в евр. общине в Амстердаме. Родители выходцы из Португалии. Получил фундаментальное иудаистское образование. Одновременно общался с христианами гуманистами. Большое… … Философская энциклопедия
Спиноза, Бенедикт — Бенедикт Спиноза ברוך שפינוזה, Benedictus de Spinoza Имя при рождении: Барух … Википедия
Спиноза — Спиноза, Бенедикт Бенедикт Спиноза ברוך שפינוזה, Benedictus de Spinoza Бенедикт Спиноза Имя при рож … Википедия
СПИНОЗА — (Spinosa) Бенедикт; Б а р у х д е Э с п и н о з а (1632–77), голл. философ–пантеист, один из основоположников *историко–литературной критики библейской. С. род. в Амстердаме в семье евр. выходцев из Португалии. Отец вначале предназначал его к… … Библиологический словарь
СПИНОЗА Бенедикт — СПИНОЗА (Spinoza, d Espinosa) Бенедикт (Барух) (1632 77), нидерландский философ, пантеист. Мир, по Спинозе, закономерная система, которая до конца может быть познана геометрическим методом. Природа, пантеистически отождествляемая с Богом, единая … Энциклопедический словарь
Спиноза Бенедикт — (1632 1677) один из самых значительных философов XVII в. Он родился в Амстердаме, в еврейской семье, которая поселилась здесь, спасаясь от испанской инквизиции. Воспитывался как ортодоксальный еврей и учился в еврейском религиозном училище. Но… … Великие философы: учебный словарь-справочник
СПИНОЗА — (Spinoza, собств. d Espinosa), Барух (Бенедикт) (24.XI.1632 21.II.1677) голл. философ. Род. в семье купца, принадлежавшего к евр. общине Амстердама. Неск. лет учился в евр. религ. училище. Позднее, вступив в принципиальный конфликт с олигархич.… … Советская историческая энциклопедия
СПИНОЗА (Барух — де): голландский философ (Амстердам, 1632 Гаага, 1677). Сын еврейского торговца, он получил блестящее образование. Его достаточно свободное отношение к религиозной традиции послужило причиной его отлучения от синагоги. Учителей и научных… … Философский словарь
Что такое богословские трактаты
Спиноза Бенедикт Богословско-политический трактат.
Если бы все люди во всех своих делах могли поступать по определенному плану (consilium) или если бы им всегда благоприятствовало счастье, то никакое суеверие не могло бы овладеть ими. Но так как люди часто попадают в столь затруднительное положение, что не могут составить себе никакого плана, и так как они из-за сомнительных благ фортуны, безмерно желаемых ими, большею частью находятся в жалком колебании между надеждою и страхом, то поэтому в большинстве случаев они чрезвычайно склонны верить чему угодно. Дух их, обыкновенно самоуверенный, кичливый и надменный, легко приходит в смятение в минуту сомнения, а еще легче, когда он колеблется, волнуемый надеждой и страхом. Да это, я полагаю, каждому известно, хотя я уверен, что очень многие сами себя не знают. Никто ведь не прожил между людьми без того, чтобы не заметить, как при благоприятных обстоятельствах очень многие люди, хотя бы они и были весьма несведущи, до такой степени переполнены мудростью, что считают за оскорбление, если кто пожелает дать им совет; при несчастий же они не знают, куда обратиться, и, умоляя, просят совета у каждого; и нет той несообразности, той нелепости, или вздора, которых они не послушались бы. Далее, даже самые незначительные причины возбуждают в них то надежду на лучшее, то снова опасение худшего; люди ведь, находясь в страхе, если замечают какой-нибудь случай, напоминающий им о каком-либо прежнем благе или зле, думают, что он предвещает или счастливый, или дурной исход, и поэтому называют его благоприятным или неблагоприятным предзнаменованием, хотя бы этот случай стократ их обманывал. Далее, если они видят что-либо необыкновенное, вызывающее у них большое удивление, то считают это за дурное предзнаменование, указывающее на гнев богов или высшего существа; не искупить этого предзнаменования жертвами и обетами люди, подверженные суеверию и отвратившиеся от благочестия, считают за беззаконие. Подобно этому они создают бесконечное множество выдумок и толкуют природу столь удивительно, как будто и она заодно с ними безумствует. Таким образом, для нас ясно, что суевериям всякого рода более всего предаются те люди, которые без меры желают чего-нибудь сомнительного, и что все обращаются к божественной помощи больше всего именно тогда, когда они находятся в опасности и не умеют сами себе помочь. Тут они дают обеты и проливают женские слезы, называют разум слепым (потому что он не может указать верного пути к призрачным благам, которых жаждут люди), а мудрость человеческую – суетною, и, наоборот, бред воображения, сны, детский вздор они считают за божественные указания; более того, они верят, что Бог отвращается от мудрых и написал свои решения во внутренностях животных, но не в душе или что эти решения предсказываются дураками, безумными или птицами по божественному вдохновению и внушению. До такой степени страх заставляет людей безумствовать. Итак, страх есть причина, благодаря которой суеверие возникает, сохраняется и поддерживается. Если кто желает знать, кроме уже сказанного, частные примеры этого, то пусть посмотрит на Александра Македонского. Последний только тогда начал обращаться вследствие суеверия к прорицателям, когда впервые у ворот Суз убоялся судьбы (см. Курция, кн. 5, гл. 4); после же победы над Дарием он перестал советоваться с ведунами и прорицателями, пока вторично не испытал страха при неблагоприятных обстоятельствах – когда бактрийцы отложились, а скифы вынуждали его на сражение, между тем как сам он лежал вследствие ранения в бездействии. Тогда он (как утверждает тот же Курций в кн. 7, гл. 7), «снова впавши в суеверие, это посмеяние над человеческим умом, приказывает Аристандру, перед которым он обнаружил свое легковерие, узнать посредством жертвоприношений, каков будет исход». Подобным образом можно было бы привести очень много примеров, весьма ясно показывающих то же самое, именно: что люди порабощаются суеверием, только пока продолжается страх, и что все то, что когда-либо почиталось из ложного благочестия, ничего, кроме фантазий и бреда подавленной и робкой души, не представляло и, наконец, что прорицатели больше всего царили над простонародьем (plebs) и больше всего были опасны для царей при наиболее затруднительном положении государства. Но так как это всем, я думаю, достаточно известно, то я воздерживаюсь говорить об этом.
Итак, из этой причины суеверия ясно следует, что все люди от природы подвержены ему (что бы ни говорили другие, думающие, что оно возникает вследствие того, что все смертные имеют лишь смутную идею о божестве). Далее следует, что суеверие должно быть очень разнообразно и непостоянно, как все причуды души и припадки безумия, и, наконец, что оно поддерживается только надеждою, ненавистью, гневом и хитростью потому, что оно в самом деле порождается не разумом, но только аффектом, и притом самым сильным. Итак, насколько легко люди оказываются во власти какого-нибудь рода суеверия, настолько, наоборот, трудно добиться, чтобы они коснели в одном и том же суеверии; напротив даже: так как чернь (толпа – vulgus) всегда остается одинаково жалкой, она поэтому никогда не остается спокойной надолго, но ей более всего нравится только то, что ново и в чем она еще не успела обмануться. Это-то непостоянство и было причиною многих возмущений и страшных войн, ибо (как явствует из только что сказанного и как Курций отлично заметил в кн. 4, гл. 10) «ничто лучше не властвует над толпой, чем суеверие»; вследствие этого под видом религии народу легко внушается то почитать своих царей как богов, то проклинать и ненавидеть их как всеобщий бич рода человеческого. Во избежание этого зла было употреблено огромное старание обставить религию, истинную или ложную, обрядами и церемониями так, чтобы она считалась важнее всего и чтобы к ней все постоянно относились с величайшим почтением. Удачнее всего это получилось у турок. Они считают за грех рассуждать о религии и мысль каждого подавляют такой массой предрассудков, что ни одного уголка в душе не остается здравому рассудку даже для сомнения.
Но ведь если высшая тайна монархического правления и величайший его интерес заключаются в том, чтобы держать людей в обмане, а страх, которым они должны быть сдерживаемы, прикрывать громким именем религии, дабы люди сражались за свое порабощение, как за свое благополучие, и считали не постыдным, но в высшей степени почетным не щадить живота и крови ради тщеславия одного какого-нибудь человека, в свободной республике, напротив, ничего [такого] не может быть мыслимо и попытки [такого рода] могут меньше всего иметь успех, потому что предрассудками или иным образом подавлять свободное суждение всякого человека совершенно противоречит общей свободе. А что касается раздоров, возникающих под предлогом религии, то они происходят положительно только оттого, что о спекулятивных предметах (res speculativae) издаются законы и что мнения подобно преступным деяниям вменяются в вину и осуждаются, а защитники и приверженцы мнений приносятся в жертву не общественному благу, а только ненависти и жестокости противников. Если бы на основании государственного права «обвиняли только за деяния, за слова же не наказывали», то подобные раздоры не могли бы прикрываться видимостью права и разногласия не переходили бы в возмущения. И так как нам выпало на долю это редкое счастье – жить в государстве, где каждому предоставлена полная свобода суждения и каждому разрешается поклоняться Богу по своему разумению, где милее и драгоценнее свободы ничего не признают, – то, я думаю, сделаю приятное и небесполезное дело, если покажу, что эта свобода не только может быть допущена без вреда для благочестия и спокойствия государства, но что скорее ее уничтожение означало бы уничтожение самого спокойствия государства и благочестия. И это самое главное, что я решил доказать в этом трактате. Для этого необходимо было прежде всего указать главные предрассудки касательно религии, т. е. следы древнего рабства, потом указать также предрассудки относительно права верховной власти. Многие с каким-то наглым произволом стараются это право в значительной степени присвоить себе и под покровом религии отвлечь внимание толпы (народной массы – mul-titudo), преданной еще языческому суеверию, от рассмотрения монархических предрассудков, дабы все снова повергнуть в рабство. Скажу же теперь вкратце, в каком порядке это будет показано; но прежде изложу причины, побудившие меня взяться за перо.
Я часто удивлялся, что люди, хвалящиеся исповеданием христианской религии, т. е. исповеданием любви, радости, мира, воздержанности и доверия ко всем, более чем несправедливо спорят между собою и ежедневно проявляют друг к другу самую ожесточенную ненависть; так что веру каждого легче познать по поступкам, чем по добродетелям. Давно уж ведь дело дошло до того, что почти всякого, кто бы он ни был – христианин, магометанин, еврей или язычник, – можно распознать только по внешнему виду и одеянию, или по тому, что он посещает тот или этот храм, или, наконец, по тому, что он придерживается того или иного мнения и клянется обычно словами того или иного учителя. Житейские же правила у всех одинаковы. Отыскивая причину зла, я не сомневался, что оно возникло оттого, что толпе религией вменялось в обязанность смотреть на служение при церкви, как на достоинство, а на церковные должности – как на доходную статью, и оказывать священникам высший почет. Ведь, как только началось в церкви это злоупотребление, тотчас у всякого негодяя стало являться сильнейшее желание занять должность священнослужителя, любовь к распространению божественной религии переродилась в гнусную алчность и честолюбие, а самый храм превратился в театр, где слышны не церковные учители, а ораторы. И ни один из таких ораторов не руководится желанием учить народ, но старается вызвать в нем удивление к себе, публично осудить разно с ним мыслящих и учить только тому, что ново и необыкновенно, [т. е. тому] чему толпа больше всего и удивляется. В связи с этим, конечно, должны были возникнуть зависть и ненависть, а также великие споры, которые не в состоянии была ослабить никакая давность. Неудивительно, что от прежней религии ничего не осталось, кроме внешнего культа (да и он, кажется, воздается толпой Богу более из раболепства, чем из благоговения), и вера теперь стала не чем иным, как легковерием и предрассудками. И какими предрассудками! Такими, которые превращают людей из разумных существ в скотов, так как совершенно препятствуют пользоваться каждому своим свободным суждением и распознавать истину от лжи, и которые будто нарочно, по-видимому, придуманы для окончательного погашения света разума (lumen intellectus). О Боже бессмертный! Благочестие и религия заключаются в нелепых тайнах! Люди, которые прямо презирают рассудок, отвергают разум и чураются его, точно он от природы испорчен, считаются взаправду – что горше всего – обладателями божественного света! На самом же деле,
«БОГОСЛОВСКО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ»
Полезное
Смотреть что такое ««БОГОСЛОВСКО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ»» в других словарях:
“БОГОСЛОВСКО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ” — “БОГОСЛОВСКО ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ” (Tractatus theologico politicus, 1670) одно из главных произведений С. Спинозы. Его полное название: “Богословско политический трактат, содержащий несколько рассуждений, показывающих, что свобода… … Философская энциклопедия
Политический трактат — Tractatus politicus (или Политический Трактат) это трактат Бенедикта Спинозы написанный в 1675, и опубликованный посмертно в 1677 году. Его подзаголовок гласит: «In quo demonstratur, quomodo Societas, ubi Imperium Monarchicum locum habet, sicut… … Википедия
СПИНОЗА — (Spinoza, d Espinosa) Бенедикт (Барух) (1632 1677) нидер. евр. философ. Род. в евр. общине в Амстердаме. Родители выходцы из Португалии. Получил фундаментальное иудаистское образование. Одновременно общался с христианами гуманистами. Большое… … Философская энциклопедия
Спиноза, Бенедикт — Бенедикт Спиноза ברוך שפינוזה, Benedictus de Spinoza Имя при рождении: Барух … Википедия
Спиноза — Спиноза, Бенедикт Бенедикт Спиноза ברוך שפינוזה, Benedictus de Spinoza Бенедикт Спиноза Имя при рож … Википедия
СПИНОЗА — (Spinosa) Бенедикт; Б а р у х д е Э с п и н о з а (1632–77), голл. философ–пантеист, один из основоположников *историко–литературной критики библейской. С. род. в Амстердаме в семье евр. выходцев из Португалии. Отец вначале предназначал его к… … Библиологический словарь
СПИНОЗА Бенедикт — СПИНОЗА (Spinoza, d Espinosa) Бенедикт (Барух) (1632 77), нидерландский философ, пантеист. Мир, по Спинозе, закономерная система, которая до конца может быть познана геометрическим методом. Природа, пантеистически отождествляемая с Богом, единая … Энциклопедический словарь
Спиноза Бенедикт — (1632 1677) один из самых значительных философов XVII в. Он родился в Амстердаме, в еврейской семье, которая поселилась здесь, спасаясь от испанской инквизиции. Воспитывался как ортодоксальный еврей и учился в еврейском религиозном училище. Но… … Великие философы: учебный словарь-справочник
СПИНОЗА — (Spinoza, собств. d Espinosa), Барух (Бенедикт) (24.XI.1632 21.II.1677) голл. философ. Род. в семье купца, принадлежавшего к евр. общине Амстердама. Неск. лет учился в евр. религ. училище. Позднее, вступив в принципиальный конфликт с олигархич.… … Советская историческая энциклопедия
СПИНОЗА (Барух — де): голландский философ (Амстердам, 1632 Гаага, 1677). Сын еврейского торговца, он получил блестящее образование. Его достаточно свободное отношение к религиозной традиции послужило причиной его отлучения от синагоги. Учителей и научных… … Философский словарь
Богословско политический трактат
Бенедикт Спиноза – уникальный мыслитель эпохи нидерландского Ренессанса, чей вклад в философию как богословского, так и политического характера поистине невозможно переоценить.
Глава I О пророчестве 4
Глава II О пророках 8
Глава III О призвании евреев и о том, был ли пророческий дар свойствен только евреям 12
Глава IV О божественном законе 15
Глава V Об основании, почему были установлены религиозные обряды, и о вере в исторические рассказы, именно: на каком основании и кому она необходима 19
Глава VI О чудесах 22
Глава VII Об истолковании писания 26
Глава VIII, В которой показывается, что Пятикнижие и книги Иисуса Навина, судей, руфи, Самуила и царей не суть оригиналы. Затем исследуется: были ли все они написаны многими авторами или одним только и кем именно? 32
Глава IX Разбираются другие вопросы о тех же книгах, именно: Ездра ли наложил на них последнюю руку, и затем – маргинальные заметки, которые находятся в еврейских кодексах, были ли разночтениями? 36
Глава X Остальные книги Ветхого Завета исследуются тем же способом, как и предыдущие 39
Глава XII Об истинном подлиннике Божественного закона; на каком основании писание называется священным и на каком основании – словом Божьим; наконец, показывается, что оно, поскольку содержит слово Божье, дошло до нас неповрежденным 44
Глава XIII Показывается, что писание учит только самым простым вещам и, кроме повиновения, не преследует иной цели и относительно божественной природы оно учит только тому, чему люди могут подражать известным образом жизни 47
Глава XIV Что есть вера, кто такие верующие; определяются основания веры и, наконец, сама она отграничивается от философии 48
Глава XV Ни богословие разуму, ни разум (ratio) богословию не служит; показывается и основание, которое убеждает нас в авторитете священного писания 51
Глава XVI Об основах государства, о естественном и гражданском праве каждого и о праве верховной власти 53
Глава XVII Показывается, что никто не может передать всего верховной власти и что в этом нет необходимости. О государстве евреев: каково оно было при жизни Моисея, каково после его смерти до избрания царей, и о его преимуществе; и, наконец, о причинах, почему теократия могла погибнуть и почти не могла существовать без раздоров 58
Глава XVIII Из государства и истории евреев выводятся некоторые политические догмы 64
Глава XIX Показывается, что право относительно священных вещей принадлежит всецело верховной власти и что внешний культ религии должен быть приспособлен к соблюдению спокойствия в государстве, если мы хотим правильно повиноваться Богу 66
Глава XX Показывается, что в свободном государстве каждому можно думать то, что он хочет, и говорить то, что он думает 69
Примечания к «Богословско-политическому трактату», написанные автором после издания книги 72
Бенедикт Спиноза
Богословско-политический трактат
Что мы пребываем в Нем [Боге] и Он в нас, узнаем из того, что Он дал нам от Духа Своего.
Предисловие
Если бы все люди во всех своих делах могли поступать по определенному плану (consilium) или если бы им всегда благоприятствовало счастье, то никакое суеверие не могло бы овладеть ими. Но так как люди часто попадают в столь затруднительное положение, что не могут составить себе никакого плана, и так как они из-за сомнительных благ фортуны, безмерно желаемых ими, большею частью находятся в жалком колебании между надеждою и страхом, то поэтому в большинстве случаев они чрезвычайно склонны верить чему угодно. Дух их, обыкновенно самоуверенный, кичливый и надменный, легко приходит в смятение в минуту сомнения, а еще легче, когда он колеблется, волнуемый надеждой и страхом. Да это, я полагаю, каждому известно, хотя я уверен, что очень многие сами себя не знают. Никто ведь не прожил между людьми без того, чтобы не заметить, как при благоприятных обстоятельствах очень многие люди, хотя бы они и были весьма несведущи, до такой степени переполнены мудростью, что считают за оскорбление, если кто пожелает дать им совет; при несчастий же они не знают, куда обратиться, и, умоляя, просят совета у каждого; и нет той несообразности, той нелепости, или вздора, которых они не послушались бы. Далее, даже самые незначительные причины возбуждают в них то надежду на лучшее, то снова опасение худшего; люди ведь, находясь в страхе, если замечают какой-нибудь случай, напоминающий им о каком-либо прежнем благе или зле, думают, что он предвещает или счастливый, или дурной исход, и поэтому называют его благоприятным или неблагоприятным предзнаменованием, хотя бы этот случай стократ их обманывал. Далее, если они видят что-либо необыкновенное, вызывающее у них большое удивление, то считают это за дурное предзнаменование, указывающее на гнев богов или высшего существа; не искупить этого предзнаменования жертвами и обетами люди, подверженные суеверию и отвратившиеся от благочестия, считают за беззаконие. Подобно этому они создают бесконечное множество выдумок и толкуют природу столь удивительно, как будто и она заодно с ними безумствует. Таким образом, для нас ясно, что суевериям всякого рода более всего предаются те люди, которые без меры желают чего-нибудь сомнительного, и что все обращаются к божественной помощи больше всего именно тогда, когда они находятся в опасности и не умеют сами себе помочь. Тут они дают обеты и проливают женские слезы, называют разум слепым (потому что он не может указать верного пути к призрачным благам, которых жаждут люди), а мудрость человеческую – суетною, и, наоборот, бред воображения, сны, детский вздор они считают за божественные указания; более того, они верят, что Бог отвращается от мудрых и написал свои решения во внутренностях животных, но не в душе или что эти решения предсказываются дураками, безумными или птицами по божественному вдохновению и внушению. До такой степени страх заставляет людей безумствовать. Итак, страх есть причина, благодаря которой суеверие возникает, сохраняется и поддерживается. Если кто желает знать, кроме уже сказанного, частные примеры этого, то пусть посмотрит на Александра Македонского. Последний только тогда начал обращаться вследствие суеверия к прорицателям, когда впервые у ворот Суз убоялся судьбы (см. Курция, кн. 5, гл. 4); после же победы над Дарием он перестал советоваться с ведунами и прорицателями, пока вторично не испытал страха при неблагоприятных обстоятельствах – когда бактрийцы отложились, а скифы вынуждали его на сражение, между тем как сам он лежал вследствие ранения в бездействии. Тогда он (как утверждает тот же Курций в кн. 7, гл. 7), «снова впавши в суеверие, это посмеяние над человеческим умом, приказывает Аристандру, перед которым он обнаружил свое легковерие, узнать посредством жертвоприношений, каков будет исход». Подобным образом можно было бы привести очень много примеров, весьма ясно показывающих то же самое, именно: что люди порабощаются суеверием, только пока продолжается страх, и что все то, что когда-либо почиталось из ложного благочестия, ничего, кроме фантазий и бреда подавленной и робкой души, не представляло и, наконец, что прорицатели больше всего царили над простонародьем (plebs) и больше всего были опасны для царей при наиболее затруднительном положении государства. Но так как это всем, я думаю, достаточно известно, то я воздерживаюсь говорить об этом.
Различные богословские и домостроительные главы
4. Един Бог, единого Сына Родитель, Отец, и единого Святого Духа Источник; Единица неслиянная и Троица нераздельная; Ум безначальный, единственный и сущностным образом [сущий] Родитель единственного и безначального Слова; Источник единственной и вечной Жизни, то есть Святого Духа.
5. Един Бог, потому что едино Божество. Единица безначальная, сверхсущностная, неделимая и нераздельная. Та же Самая Единица и Троица, и так далее.
7. Тот, кто по сущности не допускает участия в Себе сущим, изволяет иным способом сопричаствовать Ему могущим это сделать, но [Сам] совершенно не выходит из [Своей] сущностной Сокрытости, поскольку способ, которым Он изволяет сопричаствовать [Ему], всегда остается закрытым 962 для всех. Следовательно, как Бог изволяет участвовать [в Себе] способом, о котором ведает Он [один], так Он и хотением [Своим] привел в бытие сопричаствующих [тварей] в соответствии с логосом, постигаемым только Им, и посредством преизобилующей силы [Своей] Благости. Стало быть, то, что возникло благодаря воле Творца, никогда не может быть совечным Изволившему привести его в бытие.
8. Слово Божие, однажды рожденное по плоти, вследствие человеколюбия [Своего] желает всегда рождаться по духу в хотящих [этого]. И становясь утробным плодом, Оно формирует Себя в них посредством добродетелей, обнаруживаясь настолько, насколько может вместить принимающий [Его]; Оно не умаляет завистью проявление Собственного Величия, но, видя силу жаждущих [Его], отмеряет им надлежащей мерой. Таким образом, Слово Божие и всегда обнаруживается в способах [осуществления добродетелей] у [людей], сопричаствующих [Ему], и остается всегда незримым для всех по преизбытку таинства [Своего]. Поэтому божественный Апостол, мудро созерцающий силу [этого] таинства, говорит: Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же ( Евр. 13:8 ). И ум постигает и зрит вечную новизну этого таинства, никогда не стареющего.
9. Рождается Христос Бог, ставший человеком через присоединение плоти, обладающей разумной душой 963 ; Он, Который привел в бытие сущие [вещи] из небытия и Которого сверхъестественным образом рождает Дева, не расторгнув ни одного свидетельства [Своего] девства. Ибо как Он Сам стал человеком, не изменяя естества и силы, так Он соделывает рождающей Матерь [Свою] и сохраняет Ее Девой, вследствии чего и одно чудо объясняется другим, и каждое из [этих] чудес скрывается в другом. Поскольку Бог Сам по Себе и по Своей сущности вечно есть Таинство, то Он настолько выходит из Своей природной Сокрытости, насколько Она посредством проявления делается все более сокрытой. И опять же, Он настолько созидает рождающую Матерь Девой, насколько [Ее] ношение Плода во чреве становится нерасторжимыми узами девства.
10. Естества обновляются, и Бог становится человеком; и не только Божественное [естество], устойчивое и неподвижное, движется к [природе] движимой и непостоянной, дабы та перестала уноситься [тлением] 964 ; и не только человеческое [естество], бессемянно и превышеестественным образом выращивает для Слова совершенную плоть, дабы перестать ей уноситься [тлением]; но и звезда, явившаяся днем с востока и ведущая волхвов к месту Воплощения Слова, чтобы таинственным образом показать это Слово, побеждающее чувство, [глаголющее] в законе и пророках и ведущее народы к величайшему свету ведения. Ибо Слово, которое в законе и пророках, благочестиво умосозерцаемое наподобие звезды, явно ведет к ведению воплотившегося Слова тех, кто призван по Его изволению ( Рим. 8:28 ) силой благодати.
13. С верою рассмотрим таинство Божественного Вочеловечивания и только в простоте [сердечной] прославим Соблаговолившего ради нас стать человеком. Ибо кто, уповая на силу, логического доказательства, может сказать, каким образом происходит зачатие Бога Слова? Как возникает плоть без семени [мужского]? Как могло быть рождение без тления? 969 Как Матерь [Божия] и после разрешения от бремени осталась Девой? Как Сверхсовершенный преуспеял по мере возмужания? Как Чистый был крещен? Как [Сам] Алчущий насыщал [других]? Как Утомленный трудами даровал [другим] силу? Как Страждущий исцелял? Как Умерший животворил? И, наконец, самое главное: как Бог становится человеком? А наиболее таинственное [из всего]: как Слово по ипостаси существенно пребывало во плоти, будучи все целиком по сущности и ипостасным образом во Отце? 970 Как Тот же Самый есть и целиком Бог по природе, и целиком стал человеком по природе, совершенно не отрицая ни одного из этих естеств – ни Божественного естества, по которому Он есть Бог, ни нашего естества, по которому Он стал человеком? Эти таинства вмещает одна только вера, будучи осуществлением вещей ( Евр. 11:1 ) 971 превышающих ум и разум.
Преп. Максим использует для обозначения единства Ипостасей Св. Троицы термин συμφία (букв, «сращенность»), который употреблял до него и св. Григорий Богослов. См.: Gregoire de Nazianze. Discours 32–37, p. 94.
В данной главе приводится образец того апофатического богословия, к которому преп. Максим не раз обращается в своих творениях. Характерно упоминание о «движении», которое, согласно преподобному, есть сущностное свойство тварной природы. Бог же, как приводящий все в движение, но Сам не приводимый в движение, есть «неподвижный» ( ἀκίνητος ). Одним из первых это определение, впервые выдвинутое Аристотелем, ввел в христианское учение о Боге апологет Афинагор, подчеркивающий этим словом, наряду с другими ( ἄγένητος и т. д.), кардинальное различие Творца и твари. См.: Мироносицкий П. Афинагор, христианский апологет II века. Казань, 1894, с. 187–218; Barnard L. W. Athenagoras. A Study in Second Century Christian Apologetic. P., 1972, p. 81–91.
Глагол προκαθηγεῖται можно перевести и как «руководить», «быть ведущим»; в этом случае Слово Божие (Логос) является руководящим началом всего тварного бытия и принципом его становления ( τῆς τῶν ὄντων γενέσεως ).
Так в данном случае целесообразнее переводить понятие «ипостась».
В слове ὑπερούσιος неразрывно сопряжены значения «сверхсущностного, находящегося превыше всякой сущности» и «сверхсущего (пресущего), превышающего всякое бытие». В лексике святых отцов нет непроходимой пропасти между «сущностью» и «существованием»; хотя они довольно часто разграничиваются, между ними сохраняется постоянная связь, ибо это диктуется самой логикой греческого языка, поскольку понятие «сущность» ( οὐσία ) является производным от глагола «быть» ( εἴναι ). В Боге же, трансцендентном всякому бытию, «сущность» и «существование» (вернее, «сверхсущность» и «сверхсуществование») полностью тождественны. См.: Balthasar H. U. Kosmische Liturgie (2 Aufl.), S. 182.
Букв. «тем, который не может быть открытым (или – явленнным: ἀνέκφαντος ). Характерно, что Дионисий Ареопагит сопрягает это слово с обозначением Бога как «Пресущей Сущности» ( τὴν ὑπερούσιον οὐσίαν ). См.: Lampe G. W. H. Op. cit., p. 132.
Подобное подчеркивание полноты человечества Господа стало обычным в святоотеческой литературе после ереси Аполлинария Лаодикийского, отрицавшего наличие во Христе человеческого ума или разумной души, место которой, как считал Аполлинарий, занял Сам Бог Слово.
Фраза ἴνα στήση τοῦ φέρεσθαι достаточно сложна для адекватного перевода. Другой возможный вариант перевода: «успокоилась от своего круговращения (или движения)». Но у св. Афанасия Александрийского в сочинении «О Вочеловечивании Слова» имеется одна фраза: «Итак, не следовало допустить, чтобы люди уносились тлением ( φέρεσθαι τῆ φθορ ᾶ), поскольку это не подобает и недостойно Благости Божией» (Athanase d’Alexandrie. Sur l’Incarnation du Verbe. P., 1973, p. 284 (Sources chrétiennes, № 199)). Подобное употребление глагола φέρω у св. Афанасия, при наличии близкого смыслового контекста с мыслями, высказываемыми в данном месте преп. Максимом, и определило избранный вариант перевода.
Cp. Быт. 3:5 : «будете, как боги».
Или: как бы «осуществился (реализовался) сверхсущностным (пресущим) образом» ( ὑπερουσίως οὐσιώθη ). Данное выражение подчеркивает непостижимость и парадоксальность (с точки зрения тварного бытия) рождения Бога Слова по человечеству.
Преп. Максим в данной главе как бы предостерегает от увлечения диалектическими тонкостями в области догматики. Ибо Таинство Воплощения все равно остается ὑπερ ἄνθρωπον : образ (или способ) Вочеловечивания Логоса никогда не будет доступен в своей полноте восприятию человеческого разума. Для нас возможно только очень приблизительное и смутное постижение этой великой Тайны. Это еще раз подтверждает тот факт, что, несмотря на тончайшую логико-богословскую разработку христологической проблемы, преп. Максим оставался всегда верным той духовной традиции православного монашества, которая в лице своих выдающихся представителей (например, преп. Нил Синайский и др.) отодвигала на задний план всякие «диалектические излишества». См.: Podskalsky G. Theologie und Philosophie in Byzanz. Der Streit um die theologische Methodik in der spätbyzantinische Geistegeschichte (14/15 Jh.), seine systematische Grundlagen und seine historische Entwicklung. München, 1977, S. 102.
Характерное для преп. Максима различие γένεσις («возникновение, приведение в бытие») и γέννησις («рождение»). Первое понятие обозначает обычно у него происхождение человека из рук Божиих, а второе – размножение людей, возникшее после грехопадения и неразрывно связанное с тлением. Различие этих понятий преп. Максим применял и в отношении к рождению Господа, но в конкретном месте оно лишь едва намечается. Подробнее об этом см.: Völker W. Maximus Confessor als Meister des geistlichen Lebens, S. 88; Dalmais I. H. L’inovation des natures d’apres S. Maxime le Confesseur à propos de Ambiguum 42) // Studia Patristica, 1984, vol. XV, pt. 1, p. 288.
Фраза – достаточно трудно переводимая на русский язык. Первая часть ее: οὐσιωδῶς ἐν σαρκὶ καθ᾿ ὑπόστασιν ὁ Λόγος означает, что Ипостась Бога Слова реально воплотилась, то есть восприняла в Себя полноту человеческого естества. Следует отметить, что наречие οὐσιωδῶς в христологическом контексте обозначало не только реальность Воплощения, но и прямо соотносилось с ипостасным единением, в противоположность несторианскому «относительному» ( σχετικῶς ) единению, (См.: Lampe G. W. H. Op. cit., р. 987.) Так, например, в «Послании о двух естествах [Христа]» монаха Евстафия говорится, что Христос бесстрастен по божеству и «страстен по сущностным образом соединенной с Ним плоти» ( παθητὸς τ ῇ οὐσιωδῶς ἡνωμένη αὐτῷ σαρκί ) (Diversorum postchaicedonensium auctorum collectanea. I. Turnhout, 1989 (Corpus Christianorum. Series Graeca, vol. 19), p. 426). Вторая часть фразы: ὁ κατ᾿ οὐσίαν ὑποστατικῶς ὅ λος ὑπάρχων ἐν τῷ Πατρί указывает на единство по сущности Сына с Отцом и, одновременно, на ипостасный модус бытия Его в Св. Троице.
Исходя из контекста, мы позволили себе изменить синодальный перевод этого места Св. Писания.
Словом ἡ γυνή преп. Максим, естественно, обозначает прародительницу Еву.
Фраза ταῖς ἑαυτοῦ κατὰ σάρκα στερήσεσι указывает на «кеносис» Бога Слова, Который этим «истощанием» возвращает нам то, чем мы владели до грехопадения, то есть κατὰ πνεῦμα ἕ ξεις – «устойчивые состояния по духу» или «духовные навыки».
Слово ἀπερίγραφος в святоотеческой письменности обычно применялось к Богу и к сфере Божественного. Употребляя его в отношении к человеку, преп. Максим указывает на состояние обожения, когда человек посредством благодати Божией преодолевает греховное тяготение плоти, сущностным свойством которой является «ограниченность» (или «описание» – περιγραφή ).
Вам может быть интересно:
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»