Что такое барбетный броненосец
Барбет
Название происходит от французской фразы en barbette, обозначающей стрельбу из полевого орудия поверх парапета (защитной стены), а не через амбразуру. Барбет даёт лучшие углы для стрельбы, но меньшую защиту, чем амбразура.
В более позднее время барбетом назывался цилиндрический бронированный стакан, который служил основанием для вращающейся части артиллерийской башни и защищал подпалубную часть башни от попадания артиллерийских снарядов.
Содержание
На суше
Барбет — насыпная площадка под артиллерийское орудие на внутренней стороне бруствера.
На море
Барбет — на корабле неподвижная открытая платформа для размещения вращающейся орудийной установки, как правило, с броневым прикрытием.
Перед появлением полностью закрытых бронированных орудийных башен, барбет был неподвижным бронированным прикрытием, защищающим орудие. Барбет мог принимать форму кольца брони вокруг орудия (которое также могло быть оборудовано щитом), поверх которого оно стреляло.
Появление барбета
Англичане от батарей и казематов перешли к орудийным башням, в то время как французы избрали другое техническое решение, введя бронированный барбет. За толстым броневым кольцом открыто устанавливалось орудие, обычно в процессе заряжания находившееся ниже верхней кромки барбета и поднимаемое над ним только непосредственно перед выстрелом. Такие установки были легче башенных и давали надёжную защиту для механизмов наводки, которые располагались внутри кольца. По мере возрастания калибра пушек и толщины брони стали обнаруживаться скрытые вначале недостатки башен. Слишком большой вес всего вращающегося устройства требовал мощных приводов и механизмов, огромные моменты инерции вызывали проблемы с горизонтальной наводкой — вращение башни должно было быть одновременно плавным и быстрым. Кроме того, конструкторы долго не решались поместить центр тяжести на оси вращения установки. В результате тяжёлые неуравновешенные башни непредсказуемым образом вращались после выстрелов, а при повороте на борт придавали заметный крен самому кораблю, возраставший по мере увеличения длины стволов орудий.
Франция
Уже в первом французском океанском барбетном броненосце «Амираль Дюпрэ» проявились все характерные черты этой ветви линейных кораблей.
Великобритания
Первыми ввели барбет французы; за ними быстро последовали кораблестроители других стран, в том числе Великобритании. Впрочем, увлечение барбетными кораблями в Англии прошло быстро — построено лишь шесть однотипных кораблей (Коллингвуд, Хау, Родни, Энсон, Кампердаун, Бенбоу).
Австро-Венгрия
Мода на барбетные броненосцы оказала влияние и на флоты государств, следовавших, казалось бы, своим оригинальным путем в кораблестроении. Её жертвой стала и Австро-Венгрия, заложившая в 1885 году почти одновременно два корабля — «Кронпринц Эрцгерцог Рудольф» и «Кронпринцесса Эрцгерцогиня Стефания».
Россия
Не осталась в стороне от увлечения барбетными кораблями и Россия, 1880-е годы стали периодом возрождения русского флота, и русские кораблестроители внимательно присматривались ко всем зарубежным новшествам, пытаясь (и не без успеха) перенять положительные черты любой идеи. Когда в 1882 году встал вопрос о постройке первого эскадренного броненосца для Черного моря, в качестве его прототипа рассматривались и британский «Аякс», и французский «Кайман», и русский «Петр Великий», но в итоге получился совершенно оригинальный проект высокобортного корабля с треугольным расположением шести 12-дюймовых орудий в спаренных барбетных установках.
По удачному проекту с небольшими промежутками во времени заложили сразу 4 корабля («Екатерина II», «Чесма», «Синоп», «Георгий Победоносец»). Главные различия между ними состояли как раз в устройстве барбетных установок. На «Екатерине» орудия выдвигались над кромкой брони только на момент наведения и выстрела. На «Чесме» и «Синопе» выдвижение пушек уже не предусматривалось, но сами установки оставались открытыми, а на «Георгии Победоносце» применили башенноподобное прикрытие с наклонной лобовой плитой, хотя толщина его оставалась незначительной и предохраняла только от осколков, пуль и мелких снарядов.
Испания
В 1884 году Испания заказала верфи Ла-Сен почти точную копию «Марсо», но уменьшенных размеров. Броненосец был назван «Пелайо».
Начиная с эпохи броненосцев барбетом стали называть неподвижный барабан ниже вращающейся орудийной платформы, и выше бронепалубы. Он образовывал защиту вокруг верхнего конца податчика снарядов и зарядов из оружейного погреба.
В воздухе
В применении к военному самолёту, барбет — место на самолёте, где пушка или пушки установлены так, что имеют ограниченный сектор обстрела по сравнению с турелью. Этот термин часто использовался в иностранных источниках для описания позиции заднего стрелка на бомбардировщиках, например, B-17. В советской авиационной литературе термин применения не нашел.
Новое в блогах
Башня или барбет?
БР Синоп.
Заложен в 1883 г., спущен на воду в 1887 г.
Водоизмещение по проекту 10 280 т, реально около 11 000 т, длина наибольшая 103,5 м, ширина 21,0 м, углубление 8,6 м. Мощность двухвальной машинной установки 9100 л. с., скорость хода 15 уз.
Бронирование (сталежелезная броня, на “Георгии Победоносце” — стальная): пояс 406-152 мм, цитадель над поясом 305 мм с 254-мм траверсами, рубка 203 мм (на “Победоносце” — 305 мм); барбеты 305 мм, палуба 50-63 мм.
Вооружение: шесть 305-мм, семь 152-мм, 10-12 малокалиберных орудий, семь 380-мм торпедных аппаратов.
БР 12 апостолов.
Заложен в 1888 г., спущен на воду в 1890 г.
Водоизмещение 8700 т, длина наибольшая 102,2 м, ширина 18,3 м, углубление 8,4 м. Мощность двухвальной машинной установки тройного расширения 8750 л. с., скорость хода 15,7 уз.
Бронирование (сталежелеэная броня): пояс 356-305 мм (цитадель примерно на 40% длины корабля) с траверсами 305-229 мм, барбеты 305-254 мм, палуба 50 мм над цитаделью и 63 мм в оконечностях, батарея средней артиллерии 127 мм (сталь), рубка 203 мм (сталь).
Вооружение: четыре 305-мм в двух барбетных установках и четыре 152-мм орудия; 14 малокалиберных пушек; шесть 380-мм торпедных аппаратов.
Исключен из списков флота в 1911.
БР Марсо. Французы их называли «толстяки с шейными повязками».
Казалось, что на боевых кораблях к середине 80-х годов прошлого века башня прочно заняла свои позиции в качестве единственного способа расположения артиллерии главного калибра. На ее стороне было слишком много преимуществ: башенные орудия имели углы обстрела, ограничиваемые лишь надстройками; пушки, механизмы наведения и орудийная прислуга получали хорошую броневую защиту. Однако по мере возрастания калибра пушек и толщины брони стали обнаруживаться скрытые вначале недостатки башен. Слишком большой вес всего вращающегося устройства требовал мощных приводов и механизмов, а на уровне развития техники конца прошлого столетия они не всегда отличались надежностью. Огромные моменты инерции вызывали проблемы с горизонтальной наводкой: вращение башни должно было быть одновременно плавным и быстрым. Наконец, довольно долго конструкторы не решались поместить центр тяжести на оси вращения установки. В результате тяжелые неуравновешенные башни непредсказуемым образом вращались после выстрелов, а при повороте на борт придавали заметный крен самому кораблю, возраставший по мере увеличения длины стволов орудий.
Первыми ввели барбет французы; за ними быстро последовали кораблестроители других стран, в том числе и ведущей морской державы мира — Великобритании. Нельзя сказать, что англичане были недовольны своими орудийными башнями, но просто они не хотели позволить своим основным соперникам иметь хоть что-то, чего не было в их собственном флоте.
Увлечение барбетными броненосцами в Англии прошло быстро. Все 6 кораблей, названных в честь знаменитых британских флотоводцев, по сути дела, принадлежали к одной серии, хотя и имели заметные отличия в размерах и вооружении.
Первым был заложен в 1880 году “Коллингвуд”, для которого в качестве прототипа послужил французский броненосец береговой обороны “Кайман”. Адмиралтейство решило не рисковать и ограничило размеры корабля нового типа 10 тысячами тонн, что, конечно, благотворно сказалось на его стоимости, но отрицательно — на боевых качествах. Основу защиты первого “адмирала” составлял броневой пояс. простиравшийся от переднего барбета до заднего, и 76-мм броневая палуба. Их дополняли траверзы, сходившиеся под углом к основаниям барбетов. Борт в носовой и кормовой оконечностях оставался небронированным; от обширных повреждений в этой зоне корабль защищали угольные ямы и нижняя броневая палуба. Шестидюймовая вспомогательная артиллерия вообще не имела броневого прикрытия, кроме поперечной 152-мм переборки, защищающей батарею от продольного огня. Такая система защиты в виде закрытой со всех сторон (кроме дна) броневой цитадели стала, иногда с некоторыми вариациями, стандартной для всех английских (и не только английских) броненосцев, вплоть до знаменитого “Дредноута”.
Через два года, когда “Коллингвуд” все еще находился на стапеле, на государственных верфях началась постройка еще четырех “адмиралов”. Они мало чем отличались от предшественника в смысле общего расположения и бронирования, но 12-дюймовые орудия главного калибра заменили новыми 13,5-дюймовыми. Из-за них заметно задержался ввод кораблей в строй: новая артиллерия оказалась очень непростой в изготовлении. Правда, затраты времени и средств на пушки вполне оправдались. 343-мм орудия оказались самыми мощными в мире и сохранили это превосходство еще на добрый десяток лет. Первые два броненосца серии — “Хоув” и “Родней” — оказались сильно перегруженными, и весь их броневой пояс при полной нагрузке скрывался под водой. На “Энсоне” и “Кэмпердауне” увеличили толщину брони барбетов и длину пояса, а для компенсации немного удлинили корпус. “Адмиралы” второй серии служили в основном на Средиземном море и в прибрежных водах Великобритании. Из них в истории навсегда остался “Кэмпердаун”, который в результате ошибки при маневре мощным таранным ударом отправил на дно собственный флагман “Викторию”. При этом сам “Кэмпердаун” получил настолько сильные повреждения, что едва не отправился вслед за своей жертвой.
Служба австрийских “августейших особ” оказалась безмятежной и продолжительной. Началась она немедленно после вступления в строй в 1890 году совместными маневрами с германским флотом, а завершилась вместе с концом Австро-Венгрии после 1-й мировой войны, в которой эти безнадежно устаревшие к тому времени броненосцы никакого участия не принимали.
Но если англичане от батарей и казематов перешли к орудийным башням, то их главные в то время соперники на море избрали несколько другое техническое решение, введя бронированный барбет. Само название установки этого типа выдает ее происхождение: французское слово “barbette” еще в средние века означало шейный платок, повязку или косынку. Их носили не только женщины, но и мужчины, у которых таким способом эффектно выделялась борода. Впоследствии это слово стало обозначать открытую сверху невысокую башню в крепостных укреплениях, которая затем перекочевала и на корабли. За толстым броневым кольцом открыто устанавливалось орудие, обычно в процессе заряжания находившееся ниже верхней кромки барбета и поднимаемое над ним только непосредственно перед выстрелом. Такие установки были легче башенных и давали надежную защиту для механизмов наводки, которые располагались внутри кольца.
Уже в первом французском океанском барбетном броненосце “Амираль Дюпрэ” проявились все характерные черты этой ветви линейных кораблей. Заложенный в январе 1877 года на верфи Ла-Сен, он имел высокий борт, обеспечивавший не только хорошую мореходность, но и возможность вести огонь из пушек главного калибра практически в любую погоду. В соответствии с французскими кораблестроительными традициями броневой пояс из железных плит прикрывал ватерлинию по всей длине и имел в средней части чудовищную толщину — 560 мм. Естественно, что при такой толщине невозможно было сделать защиту сколь-нибудь протяженной по высоте. Когда “Дюпрэ” полностью загружался углем, боеприпасами и прочим снаряжением, все это броневое великолепие чуть ли не полностью скрывалось под водой, защищая лишь от попаданий ниже ватерлинии. Поверх пояса располагалась плоская броневая палуба из 60-мм стали на 18-мм подкладке из железа. Выше нее защита оставалась лишь символической: французские конструкторы никак не могли создать надежную систему разделения своих кораблей на водонепроницаемые отсеки. 12 поперечных переборок дополнялись одной продольной по диаметральной плоскости, однако помещения на протяжении примерно до 15 м с носа и кормы могли быть затоплены одним попаданием.
Высокобортный, с солидными мачтами с полным рангоутом, двумя расположенными бок о бок дымовыми трубами, “Амираль Дюпрэ” производил впечатление исключительно мощного корабля. Но англичане считали, что их башенный “Инфлексибл” имеет более высокие боевые качества, несмотря на отсутствие броневого пояса в оконечностях. По этому поводу можно лишь заметить, что не слишком удачны оба — и творение Бэрнаби и “Дюпрэ”. Уж очень много в обоих проектах изъянов в защите: ведь главная идея обоих кораблей состояла в том, чтобы их нельзя было потопить одним-двумя снарядами крупнокалиберных пушек таких же противников.
“Дюпрэ” нельзя назвать и счастливым кораблем; одно из его 340-мм орудий взлетело на воздух в совершенно мирных условиях. Специалисты считают, что причиной тому стал перегрев черного пороха в погребах боезапаса. Это печальное событие послужило поводом для замены трех пушек на более мощные того же калибра; одно орудие осталось старым. Корабль всерьез не модернизировался, и его активная служба была недолгой. В 1909 году он был окончательно исключен из списков французского флота.
После спуска “Дюпрэ” на воду французы тут же заложили два следующих корабля: “Амираль Бодэн” и “Формидабль”. На них были исправлены некоторые недостатки первенца. Бронирование в носу и корме было утолщено до 395-356 мм; палуба толщиной 75-100 мм имела несколько выпуклую форму, обеспечивая больший запас плавучести, но главное — в качестве материала для брони удалось применить сталь вместо железа, так что эффективная сопротивляемость броневой защиты этой пары оказалась много выше, чем у “Дюпрэ”. Сохранились и характерные для первых барбетов недостатки: они остались узкими кольцевыми полосками, хотя и были утолщены до 406 мм сталежелезной брони. Количество орудий уменьшилось до трех, но резко увеличилась их мощь. 75-тонные изделия знаменитых фирм “Крезо” и “Сен-Шамон” имели длину ствола в 28 калибров; их разместили в ряд по диаметральной плоскости. Усилилось и вспомогательное вооружение — до четырех 164-мм и десяти 140-мм пушек. Тут помог традиционно долгий срок постройки французских броненосцев: заложенные в 1879 году, корабли получили на вооружение орудия модели 1881 и 1884 годов. Особенно полезным стал вспомогательный калибр после перевода его на патронное заряжание, что заметно увеличило скорость стрельбы. Все это сказалось на судьбе “Бодэна” и “Формидабля”, которые неоднократно модернизировались с установкой новых скорострельных пушек. Но главный недостаток — огромную площадь небронированного борта — устранить было невозможно, и к концу века и эта пара потеряла боевое значение.
Еще не вошел в строй первый из барбетных броненосцев, как французы заложили следующую серию, уже из трех кораблей. “Мажента”, “Марсо” и “Нептюн” несомненно можно рассматривать как серийные корабли, хотя они заметно отличались по внешнему виду. Но все различия находились выше верхней палубы и заключались в форме труб, мачт и надстроек. 370-мм орудия не вполне удовлетворяли французских адмиралов, и было решено возвратиться к 340-мм калибру (новой, более мощной модели) с увеличением их числа до четырех. Для размещения орудий впервые была применена так называемая “ромбическая” схема: по одной установке в носу и корме, а две других — по бортам в середине корабля. Теоретически при таком размещении огонь по носу и корме могли вести три орудия из четырех — столько же, сколько стреляли на борт. На деле попытка выстрелить из средних крупнокалиберных орудий по диаметральной плоскости привела бы к таким повреждениям надстроек, что корабль пришлось бы ремонтировать не меньше, чем после вражеского обстрела. Так что можно только поздравить французов с тем, что им ни разу не пришлось испытать свои “ромбы” на деле. Тем не менее подобная схема расположения артиллерии — в силу ее теоретических достоинств — получила довольно широкое распространение в самых различных флотах. Не удержались даже англичане, построившие по французскому образцу броненосные крейсера “Империэс” и “Уорспайт”, которые, в свою очередь, вызвали появление в русском флоте очень похожего “Адмирала Нахимова”.
Возвращаясь к французским прототипам, стоит отметить, что их строители побили, пожалуй, все рекорды продолжительности постройки, во всяком случае для великой морской державы, которой хотела быть Франция. Вся троица строилась ровно 10 лет — и именно тех лет, когда прогресс в броне, артиллерии и кораблестроении все более набирал обороты. Результат был весьма плачевным: к моменту ввода в строй броненосцы совершенно устарели практически по всем элементам.
Любовь французских конструкторов адмиралов к барбетным установкам сказалась не только на их океанских броненосцах. Годом позже “Дюпрэ” на верфях Тулона, Бреста, Лориана и Бордо были заложены 4 корабля типа “Кайман”, которые обычно относят к броненосцам береговой обороны; но их не столь уж низкий борт и солидное водоизмещение (свыше 7500 тонн) дают основание обратить на них наше внимание. Главное их вооружение состояло всего из двух орудий в носовом и кормовом барбетах, но зато 420-мм калибра. При этих огромных пушках и традиционном “французском” толстом поясе по всей длине ватерлинии не оставалось возможности для установки сколь-нибудь значительной средней артиллерии. Да и главный калибр оказался внушительным лишь на бумаге: гигантские орудия требовали для заряжания не менее 10 минут. В самом конце XIX века их заменили на орудия хотя и менее крупного калибра, но более мощные в отношении бронепробиваемости. При том “Терибль” получил две 340-мм пушки образца 1893 года, а остальные — по два современных 240-мм орудия. Одновременно вспомогательная 100-мм артиллерия также была заменена на скорострельную. На “Рекэн”, кроме артиллерии, модернизации подверглась также и механическая установка (с заменой котлов и машин), и броненосец находился на активной службе еще в первую мировую войну, защищая английский Суэцкий канал от турок.
Не осталась в стороне от увлечения барбетными кораблями и Россия, 80-е годы прошлого века стали периодом возрождения русского флота, и отечественные кораблестроители внимательно присматривались ко всем зарубежным новшествам, пытаясь (и не без успеха) перенять положительные черты любой идеи. Когда в 1882 году встал вопрос о постройке первого эскадренного броненосца для Черного моря, в качестве его прототипа рассматривались и британский “Аякс”, и французский “Кайман”, и отечественный “Петр Великий”, но в итоге получился совершенно оригинальный проект высокобортного корабля с треугольным расположением шести 12-дюймовых орудий в спаренных барбетных установках. При этом практически в любом секторе обстрела могли вести огонь две установки. Артиллерия усилилась не только количественно, но и качественно: 305-мм пушки с длиной ствола в 30 калибров могли пробивать значительно более толстую броню, чем 20-калиберные орудия “Петра Великого”. Уже в ходе постройки Морской Технический комитет решил вместо предполагавшейся первоначально цитадельной схемы бронирования, оставлявшей незащищенной почти 2/3 корабля, применить полный пояс по всей длине ватерлинии. К недостаткам можно отнести лишь установку вспомогательной 152-мм артиллерии в небронированной батарее в носу и корме, но подобная система применялась в это время на броненосцах всего мира. Необходимость защиты средней артиллерии была осознана только после появления скорострелок калибра 120-152 мм.
По удачному проекту с небольшими промежутками во времени заложили сразу 4 корабля. Главные различия между ними состояли как раз в устройстве барбетных установок. На “Екатерине” орудия выдвигались над кромкой брони только на момент наведения и выстрела. На “Чесме” и “Синопе” выдвижение пушек уже не предусматривалось, но сами установки оставались открытыми, а на “Георгии Победоносце” применили башенноподобное прикрытие с наклонной лобовой плитой, хотя толщина его оставалась незначительной и предохраняла только от осколков, пуль и мелких снарядов. Кроме того, на двух последних кораблях серии — “Чесме” и “Георгии Победоносце” — более мощными стали и сами орудия (305-мм с длиной ствола в 35 калибров). Правда, введение более длинных и тяжелых пушек привело к тому, что при развороте их на борт корабль получал значительный крен, затруднявший и наведение, и саму стрельбу.
Все четыре броненосца благополучно дослужили до конца русско-японской войны, хотя у первой тройки неоднократно возникали неприятности с машинно-котельной установкой. Катастрофа русского флота при Порт-Артуре и Цусиме заставляла бережно относиться к каждому оставшемуся кораблю, в том числе и устаревшему. Поэтому в 1906 году предлагалось существенно модернизировать “Синоп”, “Чесму” и “Георгий Победоносец” с установкой четырех современных 305-мм орудий с длиной ствола в 40 калибров в башенных установках и 120-мм скорострельной артиллерии. Были даже заказаны орудия, но нелепость затеи стала ясна для Морского штаба. Вполне разумно решили подождать вступления в строй новых кораблей.
“Чесму” и “Екатерину” исключили из списков флота в том же году; первый из них использовали в 1912 году в качестве цели при испытании схемы бронирования новых дредноутов. “Синоп” стал учебно-артиллерийским кораблем, вооруженным четырьмя 203-мм орудиями на месте старых барбетов и двенадцатью 152-мм пушками Канэ. Он благополучно пережил мировую и гражданскую войны и был сдан на слом в 1922 году. “Георгий Победоносец”, также довооруженный новыми шестидюймовками (всего 14 штук!), активно участвовал в 1-й мировой войне. Уже в самом ее начале он вместе с береговыми батареями отбил коварную атаку линейного крейсера “Гебен” на Севастополь. Он же оказался единственным из кораблей серии, уведенным белыми в Бизерту, где и закончилась его история.
Первые черноморские броненосцы еще не вошли в строй, когда в феврале 1888 года в Николаеве состоялась закладка еще одного барбетного корабля, совершенно другого типа. Проектное задание предусматривало небольшой, дешевый, но вместе с тем сильный броненосец — требования, часто выдвигавшиеся, но редко выполнимые. “Двенадцать Апостолов” оказался весьма удачным приближением к решению столь непростой задачи. Конечно, при проектном водоизмещении чуть больше 8000 т не могло идти и речи о полном бронировании борта; но цитадель вышла достаточно протяженной и хорошо защищенной. Пришлось отказаться и от высокого борта — в ущерб мореходности и возможности вести огонь в плохую погоду. Пострадала и средняя артиллерия: осталось всего четыре 6-дюймовых орудия; но зато они наконец-то обрели броневую защиту. Корабль получил значительную перегрузку в ходе постройки, но даже при этом он рассматривался специалистами как более удачный, чем балтийские “тараны” “Александр II” и “Николай I”. Введенный в строй в 1892 году, “Двенадцать Апостолов”, скромно прослужил свои девятнадцать лет, не участвовав ни в одном боевом походе. Но идея оказалась важнее: на ее основе разрабатывались все последующие черноморские и многие балтийские броненосцы.
Выбор стандарта. Барбетный броненосец «Ройал Соверен»
Смена правящего кабинета в Великобритании 9 июня 1885 года ознаменовалась кардинальным изменением военноморской политики самой могущественной страны мира. Отправленный в отставку кабинет Гладстона, несмотря на традиционно пристальное внимание к морским делам, запомнился для лордов Адмиралтейства жесточайшим финансовым давлением со стороны казначейства — таким, что военно-морские учреждения «владычицы морей» и, особенно, ее верфи влачили просто жалкое существование и практически находились на грани банкротства.
«Трафальгар» и «Нил»
После «золотых времен» Рида, умевшего «вытрясти» из парламентариев необходимую сумму на превращение парусно-винтового флота во флот броненосный, — пришел Барнаби, мягкость и нерешительность которого, при всех его талантах, наложила отпечаток и на весь Royal Navy, который стали именовать не иначе, как «флотом образцов». И в самом деле, на вооружении флота одновременно находились и броненосные «переделки» из трехдечных парусников, и батарейные броненосцы первой волны, и казематно-цитадельные «утюги» типа «Александры», и гигантский «Инфлексибл», и невезучие «броненосные тараны», и эпохальные «Дредноут» и «Девастейшен». И все это «богатство» типов и конструкций кораблей было, как правило, представлено одним-двумя кораблями, созданных под определенную концепцию. Что и говорить — управлять в сражении всем этим «флотом образцов», пусть даже и превосходных, было бы сущим адом. В мирное же время эксплуатация этой Армады, с ее казно- и дульнозарядными орудиями разных калибров, оснащенных или лишенных парусного вооружения, с разными условиями мореходности, автономности и обитаемости — могли стоить инфаркта любому из командующих Royal Navy.
Джордж Гамильтон, ставший Первым морским Лордом, ясно осознавал, что перед тем, как разворачивать масштабное строительство новых единиц, необходимо провести крупные изменения и в Адмиралтействе, и на подчиненных ему казенных верфях. В довершение ко всему подал в отставку главный строитель флота Н. Барнаби, аргументируя свою просьбу тем, что его здоровье больше не в состоянии выдерживать несение служебных обязанностей и сопряженную с должностью ответственность!
28 июля 1885 г. Гамильтон отправил известному кораблестроителю Уильяму Генри Уайту (Sir William Whit), трудившемуся еще вместе с самим Ридом, письмо следующего содержания: «Сэр Натаниэль Барнаби оставляет свою должность, хотя его окончательный отход от дел произойдет лишь по прошествии двух месяцев. Я был бы рад, если бы мог рассчитывать на Ваши услуги в качестве его преемника.
Я намереваюсь осуществить ряд последовательных и полезных реформ, как в самом Адмиралтействе, так и на верфях, и буду рад сделать все от меня зависящее, чтобы ускорить и поддержать любую инициативу, которую Ваш обширный опыт, приобретенный как на государственной, так и на частной службе, выдвинет, как ведущую к экономии, быстроте постройки кораблей и эффективности».
Главная трудность состояла в том, что Уайт, после ухода Рида, работал в качестве главного конструктора на известнейшей кораблестроительной фирме Армстронга в Элзвике (Elswick Ordnance Company, Elswick, Newcastle). К чести и руководства фирмы, и самого Уайта, патриотические чувства перевесили коммерческие — было решено, что Уайт займет должность главного строителя Королевского флота с 1 октября 1885 г. (занимал эту должность в 1886-1903 гг.), а Филип Уоттс (еще один выдающийся кораблестроитель) заступит на его место в Элзвике.
Первым броненосцем, на котором Уайту удалось продемонстрировать свой недюжинный талант, оказался проект нового корабля, подготовленный к показу перед Адмиралтейством его предшественником Барнаби. В историю этот проект вошел под названием двух самых громких побед адмирала Нельсона — «Нил» и «Трафальгар» (англичане «битву при Абукире», как ее принято называть во всем мире, называют «битвой при Ниле»).
Первоначальный проект броненосца, представленный Барнаби, воспроизводил «Дредноут» или «Деватейшн» (см. «НиТ» №4, 2009 г.), даже внешне мало от них отличаясь, — тот же довольно низкий борт, две башни ГК в носу и корме, простой силуэт, — но с более тяжелыми орудиями и усиленным бронированием.
Лорды Адмиралтейства, со своей стороны, требовали дальнейшего развития проекта «Виктории» (см. «НиТ» №6, 2010), как самого мощного броненосца того времени. Уайт не поддался на давление лордов и тщательно переработал проект «Дредноута». Взяв за основу «Дредноут», он добавил бронированную батарею вспомогательных орудий, «надставив», таким образом, цитадель с орудиями средней артиллерии на первоначальную единую цитадель, — получился уникальный двух-цитадельный корабль!
Адмиралтейство разрешило увеличить, по сравнению с «адмиралами» (см. «НиТ» №8, 2010), водоизмещение, но жестко настояло на том, чтобы потратить его только на утолщение брони. В Адмиралтействе и на Флоте в то время еще не понимали недостатка низкого борта для поддержания высокой скорости в море, в то время как Уайт уже имел возможность оценить преимущества французских высокобортных броненосцев, их сухих палуб и чистых прицелов орудий. Пока еще новые броненосцы стояли на стапелях, угроза со стороны торпед миноносцев привела к тому, что верх взяла концепция морской войны, в соответствии с которой линкоры признавались чуть ли не беспомощными мишенями для миноносцев. Дошло до того, что в описании «Трафальгара» при представлении морского бюджета на 1886 г. финансовый секретарь Адмиралтейства позволил себе заявить: «Я с уверенностью утверждаю, что эти два огромных броненосца станут, вероятно, последними броненосцами подобного типа, которые когда-либо будут построены в этой или любой другой стране».
Закат линкора, однако, не произошел и в последующие 60 лет, несмотря на то, что Франция полностью прекратила закладку и строительство новых броненосцев, а другие державы последовали ее примеру. Но, благодаря изобретению скорострельных орудий, все государства снова вернулись к строительству линкоров.
В соответствии с первоначальным проектом новые броненосцы должны были иметь водоизмещение 11940 т. Предпринятая реорганизация верфей позволила сильно сократить строительный цикл, и корабль официально был закончен в беспрецедентно короткое время — всего три года и три месяца. На самом же деле он еще долго ожидал свои орудия и окончательно был готов к вступлению в строй лишь в марте 1890 г.
Корпус
Обводы подводной части новых броненосцев были несколько лучше, чем у «Виктории», с большим по длине вырезом под тараном и рулем большей площади. Однако гораздо более короткий бак в сочетании с низким бортом в носу приводили к недостаточной мореходности проекта. В результате броненосцы оказались крайне «мокрыми». Даже при умеренном волнении 16-узловая скорость мгновенно падала до 13 узлов. Уже при силе ветра в 3-4 балла корабль переставал всходить на волну и на баке постоянно гуляли водовороты, разбиваясь о башню, совершенно скрывавшуюся за облаками брызг. Такие броненосцы не годились в качестве основного типа для флота «владычицы морей». Этот недостаток лишь отчасти сглаживался тем обстоятельством, что оба корабля провели свою активную службу в составе Средиземноморской эскадры.
Вооружение
Оси тяжелых орудий отстояли от ватерлинии на 4,3 м, а над палубой возвышались всего на метр, так что конструкторы опасались, что при стрельбе прямо по носу и по корме палубы могли получить серьезные повреждения, но эти опасения оказались преувеличенными — что резко контрастировало с разрушительным (для себя) залпом из орудий «Виктории».
Вместо дульнозарядных 12-дюймовок они получили казнозарядные орудия калибром на полтора дюйма крупнее и несоизмеримо более мощные. Именно эти пушки стали причиной задержки вступления кораблей в строй: броненосцы, практически завершенные постройкой, стояли в ожидании новых орудий около года. Усовершенствование конструкции башенных гидроприводов значительно улучшило заряжание, и с тренированными комендорами можно было надеяться на производство одно выстрела в две минуты.
Первоначальным проектом предусматривалась вспомогательная батарея из восьми 127-мм орудий, нофирме «Армстронг» удалось создать 120-мм скорострельное орудие, — и в январе 1890 г. последовало распоряжение об установке шести таких орудий на обоих кораблях (после того, как на приемных стрельбах батарейные орудия развили скорострельность в среднем 7,5 выстрелов в минуту). Столь заметный скачок в скорострельности достигался за счет применения металлической гильзы вместо неудобного картуза с порохом, а также быстро открывающегося и закрывающегося затвора.
Именно на «Трафальгаре» произошло, наконец-то, некоторое упорядочение в терминах «башня»/«барбет», ранее вносивших определенный хаос в англо-французские справочники и военно-морскую литературу.
Еще некоторое время после того, как барбеты получили броневые прикрытия, они сохраняли свое первоначальное французское название, которое постепенно было вытеснено термином «башня», как теперь называли собственно броневой колпак, или «помещение для орудий». Термин «барбет» закрепился с тех пор за неподвижным броневым основанием. В конце концов, со временем все орудийные прикрытия — и тяжелой, и прочей артиллерии, и бронированные, и тонкие — стали именоваться башнями, а именно барбетами стали называть башенные основания.
Бронирование
Длина бортового броневого пояса «Трафальгара» составляла 70,1 м — на 20,7 м больше, чем у «Виктории». Толщина его достигала 508 мм (уменьшаясь до 203 мм у нижней кромки, отстоящей от ватерлинии на 1,67 м) в середине, утончаясь последовательно сначала до 406, а затем до 356 мм к оконечностям (152 мму нижней кромки). По торцевымкромкам пояса корпус перегораживался траверзами, носовым — толщиной 406 мм и кормовым — в 356 мм. Вместо бронированных бортов у «Дредноута», защита оконечностей «Трафальгара» возлагалась на подводную броневую палубу — корпус был так заострен в оконечностях, что прогнозируемое количество поступившей внутрь корпуса воды через пробитый незащищенный борт в носу и корме сочли несущественным.
Выше пояса по ватерлинии располагалась бронированная цитадель длиной 58,5 м, составленная из плит в 406 мм по бортам и 457 мм на скосах (в плане) вокруг оснований башен. Это бронирование перекрывалось палубой в 76 мм, формируя единую цитадель.
Вспомогательная батарея защищалась с бортов 102-мм броней, а с торцов прикрывалась наклонными в плане траверзами в 127 мм, причем орудия несколько выдвигались за борт на небольших спонсонах и снабжались кольцевыми щитами.
Машинная установка
Получив механизмы той же мощности, что и «Виктория», но будучи тяжелее нее на 2120 т, новые линкоры были заведомо обречены на меньшую скорость хода, хотя «Трафальгар» и дал 15,1 уз при естественной тяге и 17,2 уз при форсированном дутье. Однако при этом он разводил такую носовую волну — даже в совершенно спокойную погоду, — что о поддержании подобного хода в открытом море не могло быть и речи.
«Трафальгар» при вступлении в строй получил очень низкие — как на «Виктории» — трубы. Они обеспечивали совершенно недостаточную тягу и в апреле 1891 г. были увеличены по высоте на 5,2 м. «Нил» в этот момент еще только достраивался, так что на нем сразу водрузили высокие трубы, но их кожухи заканчивались намного ниже верхнего среза, безошибочно внешне отличая его этим от собрата.
Поиски концепции
Когда чертежи «Трафальгара» и однотипного с ним «Нила» были закончены, Уайт принялся за дальнейшее совершенствование деятельности казенных верфей, и направленные на ускорение ими постройки судов. Постоянная «пробка» с производством крупнокалиберных орудий на Вулвичском арсенале (Woolwich Royal Arsenal) также требовала срочного решения вопроса своевременной сдачи флоту тяжелой артиллерии, дабы не задерживался ввод новых линкоров в строй. Следовало также решительно сократить бесцельные расходы на содержание огромного числа устаревших кораблей.
Чехарда в смене правящих кабинетов не затронула кораблестроительный отдел Адмиралтейства — благодаря мужеству Уайта, который в 1889 году выдал так называемый «Акт о морской обороне» (Naval Defence Act).
Согласно этому документу должно было быть построено 70 «капитальных» кораблей на сумму 21,5 млн. фунтов стерлингов! До сих пор метод составления морского бюджета состоял в том, что Первый Лорд объявлял, какую сумму денег правительство готово пожаловать на флот, а уже морским лордам предоставлялось решать, каким образом потратить эти ассигнования с наибольшей отдачей при текущем уровне администрирования (который никогда не отличался ни эффективностью, ни экономией). И только в июле 1888 г., стараниями Уайта, финансирование стало выделяться под требуемые флоту программы.
Новая кораблестроительная программа имела важное заключение: «Очередная кораблестроительная программа должна быть рассмотрена не позднее 1892-1893 гг., дабы предотвратить какой-либо перерыв в строительстве новых судов и, что особенно важно, заложить новые корабли на государственных верфях уже в 1893-1894 гг., дабыобеспечить правильное использование занятости этих верфей, после того, как построенные по Специальной программе корабли будут переданы флоту». Какой упрек отечественному Морскому министерству, для которого закладка и строительство нового корабля всегда оказывались СОБЫТИЕМ, а не повседневной работой…
В феврале 1889 г. обе палаты Парламента получили отчет о маневрах 1888 г., написанный адмиралами У.Доуэллом, Р.В.Гамильтоном и вице-адмиралом Ф. Ричардсом. Содержание этого документа выходило далеко за рамки темы. Помимо критического разбора действий отдельных судов во время маневров, он формулировал принципы британской морской мощи и ясно доказывал абсолютную необходимость перехода к «Стандарту двух держав» (Two Power Standart). В нем утверждалось, что флот «совершенно не готов проводить активные операции в морской войне даже с одной великой державой» (. ), и что «предполагая совместную комбинацию двух союзных морских держав в качестве противника (имеется ввиду союз Франции и России), равновесие в морских вооружениях складывается не в пользу Британии». Иными словами говоря, Королевский Флот должен был иметь, согласно идеи этого документа, как минимум двухкратное преимущество над любым другим флотом мира. И неудивительно, что такой документ появился во времена «царствования» Уайта — тогда, когда в Великобритании его стараниями сложились и условия, и возможности для осуществления этой идеи!
Наконец после трехлетней кропотливой работы все административные реформыбыли осуществлены: структура Адмиралтейства была перестроена, казенные верфи капитально переоборудованы (что было впечатляющим образом продемонстрировано при заказе новых кораблей), так что всем критикам — и адмиралам, и лордам, и даже самому неутомимому Эдварду Риду — оставалось признать неоспоримый успех выбранной Уайтом стратегии.
Теперь можно было заняться непосредственно новым броненосцем.
«Ройал соверен»
В августе 1888 г. Уайт подготовил, в соответствии с требованиями Адмиралтейства, эскиз улучшенного «Трафальгара» с высотой надводного борта в 3,5 м. Главное вооружение предполагалось прежнее, но оси орудий было решено поднять на 0,6 м над палубой (соответственно увеличивалась высота башен). Вспомогательная артиллерия планировалась в составе десяти 152-мм орудий, к которым следовало добавить столько 3-фунтовых пушек, «сколько могло поместиться». Защита полностью воспроизводила «Трафальгар» — и по толщине, и по распределению. Скорость, однако, увеличивалась до 17 узлов (при естественной тяге), а вместимость угольных ям рассчитывалась для сообщения будущему кораблю дальности плавания 7000 миль 10-узловым ходом, плюс 25% при принятии угля в перегруз.
Однако Уайт разработал не только проект «улучшенного «Трафальгара»», но и несколько альтернативных проектов, представив их Адмиралтейству в меморандуме, в котором он подвергал критике как «Трафальгар» (детище Барнаби), так и собственный его улучшенный вариант. После вступления «Трафальгара» в строй Уайт после многих расчетов пришел к выводу, что путь, по которому предполагали двигаться лорды Адмиралтейства при разработке нового броненосца, мог привести лишь к кораблю с неоправданно завышенными размерами и перетяжеленной конструкцией — при весьма скромном увеличении мореходности, скорости хода и вооружения.
Уайт указал на фундаментальное различие в бронировании между башенным и барбетным броненосцами. На корабле с центральной цитаделью и низким надводным бортом, представлявшим собой цель меньших размеров, имелась возможность защитить броней гораздо большую площадь борта, в то время как остальное бронирование расходовалось не только для защиты орудий, но также для поддержания остойчивости при значительных углах крена. Но Уайт расценивал подобную защиту как конструктивно неудачную, предлагая решить задачи, которые она выполняла, более свободным размещением тяжелых орудий в отдельных бронированных казематах и заменой башен — барбетами.
16 ноября 1888 г. в кабинете Первого лорда Адмиралтейства состоялось экстренное совещание с участием морских лордов, адмиралов Флота, специалистов по артиллерии и самого Уайта. В результате удалось прийти к соглашению относительно следующих качеств будущего «стандартного броненосца», которое включало в себя следующие пункты:
Сочетание этих требований стало возможным благодаря улучшению брони-компаунд и появлению стальной брони, что позволяло прикрыть большую площадь борта без роста доли защиты в составе нагрузки.
Решение об установке орудий главного калибра в барбетах стало победой Уайта. В качестве уступки Флоту, требовавшему, чтобы один из трех кораблей, подлежащих закладке на казенных верфях, имел все-таки башенную установку орудий, броненосец, заложенный на верфи в Чатэме, был спроектирован в соответствии с этим требованием и получил название «Худ».
«Соверены» стали первыми британскими высокобортными линкорами с тяжелой артиллерией на верхней палубе, первыми со вспомогательным вооружением в казематах, первыми, перевалившими за 12000-тонный рубеж, первыми со стальной броней.
При строительстве головного «Ройал Соверена» были приложены исключительные усилия, чтобы сдать его раньше остальных собратьев для проведения всесторонних испытаний, которые должны были подтвердить эффективность избранной конструкции для успеха всей серии. В итоге был поставлен своеобразный рекорд: от закладки киля до поднятия головным линкором вымпела прошло всего два года и восемь месяцев (браво, Уайт!). Постройка этого корабля осуществлялась под бдительным присмотром адмиралтейского суперинтенданта Дж.А.Фишера — будущего «отца» дредноутов.
Корпус
Самой бросающейся в глаза особенностью «Ройал Соверена» стал его высокий надводный борт. В течение последних 15 лет, с тех пор, как тяжелые орудия начали размещать в бронированных башнях, британские линкоры сильно страдали от их низкого борта, вынужденно применяемого с целью экономии водоизмещения, а финальную точку в порочном сочетании башни и низкого борта на броненосцах Королевского флота было суждено поставить «Худу»… Теперь все поняли, что именно высота борта в носу прямо влияет на скорость, с которой корабль может идти против волны. Но с переходом к барбету Уайту удалось и обеспечить высокий борт, и повысить скорость хода.
Высокий надводный бортт акже был необходим для избежания огромных туч брызг, окутывавших корабль при движении против ветра и волны, что сильно сказывалось на работе дальномеров и прицелов, орудийные порты должны были быть задраенными, а условия обитаемости при этом были весьма далеки от приемлемых, что не могло не отражаться на состоянии и действиях экипажа. При всякой попытке увеличения скорости эти проблемы усугублялись многократно.
Увеличить высоту борта можно было несколькими путями: плавным подъемом борта в носу, добавлением полубака или развитием его в непрерывную палубу. Башенные корабли подвергались на ходу заливанию носовой части палубы сплошными потоками воды, в то время как ют захлестывала спутная волна, и на «соверенах» Уайт разом ликвидировал оба этих неудобства, добавив на всем протяжении корпуса еще одну палубу. Однако, поскольку из-за более высокого борта и центр тяжести также переместился вверх (а его следовало сохранять возможно ниже в соответствии с требованиями устойчивости), Уайт возродил на новых броненосцах одну из особенностей конструкции линкоров парусного флота, придав надводному борту «соверенов» приметно заваленную внутрь форму. Подобная мера также сильно экономила вес верхней части корпуса, уменьшала жесткость и обеспечивала более плавную качку (правда, один из конструкторов, работавших тогда с Уайтом, вспоминал, что главный строитель решился на эту меру просто-напросто для того, чтобы «это выглядело так же красиво, как на французских кораблях»).
Ожидалось, что спроектированные с большим периодом качки, эти броненосцы на волнении покажут себя устойчивыми орудийными платформами. Однако на практике все получилось совершенно иначе, и «соверены» вопреки всем расчетам оказались обладателями глубокой и непредсказуемой качки. Было принято решение об установке скуловых килей, хотя Уайт и его сотрудники скептически взирали на эту затею, полагая ее эффект ничтожным. «Рипалс», в тот момент достраивающийся, стал первым из всей серии, получившим их (длиной 61 м и высотой 0,9 м). Во время сравнительных испытаний с более ранним «Резолюшн» он кренился лишь до 11°, в то время как последний раскачивался до 23°. После этой переделки все «соверены» стали устойчивыми орудийными платформами и вполне удобными мореходными судами.
Воружение
Высота надводного борта на «соверенах» достигала 5,5 м, при этом высота осей орудий над ватерлинией составляла 7,0 м (верхние кромки барбетов возвышались над палубой лишь немного). В плане барбеты имели грушевидную форму, в узкой части находились элеваторы для снарядов и прибойники, так что заряжание могло производиться только в положении осей орудий по диаметральной плоскости. По высоте барбеты разделялись на два яруса: в верхнем размещались вращающиеся стволы, в нижнем — механизмы наведения и другое оборудование.
На «Ройал Соверене» барбетно-башенные установки приобрели свой нормальный вид: барбет уже не представлял броневое ограждение, открытое сверху и снизу для поражения, а представлял из себя бронированный колодец, продолжавшийся от уровня 0,76 метра над верхней палубой — вниз до броневого пояса. Таким образом, не только станок орудия, но и находившиеся под ним механизмы наведения, заряжания, подачи снарядов и зарядов были надежно защищены на всем своем протяжении.
Орудия стояли открытыми сверху, и этотфакт делал их защиту весьма уязвимым местом всей защиты корабля. Этот недостаток впоследствии устранили по образцу итальянских броненосцев — снабдив орудийные установки по верху барбетов горизонтальным бронированием. В дальнейшем это решение было заимствовано для всех последующих британских тяжелых кораблей.
Средняя артиллерия, располагавшаяся в центральной части корабля, получила 152-мм орудия нового образца с длиной ствола в 40 калибров. Они могли производить 5 выстрелов в минуту. Начальная скорость снаряда достигала 665 м/с при весе 45,4 кг. Орудия располагались в два яруса друг над другом. На верхней палубе находились шесть орудий на выступающих площадках, прикрытые щитами, а еще четыре — на главной палубе за стенками казематов. Боеприпасы к 152-мм орудиям подавали электрические элеваторы.
Если расположение орудий средней артиллерии в бортовых казематах было неудачнымс точки зрения невозможности использования этих орудий на море в любую погоду, кроме штилевой, то применение противоосколочных щитов, предназначавшихся для защиты расчетов палубных орудий, оказалось просто вредным! Опыт японо-китайской войны продемонстрировал, что в бою эти прикрытия абсолютно бесполезны — и, более того, даже вредны. Единственное, на что они были способны — это улавливать те снаряды, которые, если бы их не было, пролетели бы мимо; при попадании этих снарядов в щиты на все вокруг, в том числе и на расчеты соседних орудий, низвергались фонтаны осколков. Если же эти случайные снаряды не попадали в щиты орудий стреляющего борта, то, пролетев над верхней палубой, они могли залететь, как в воронку, в щиты орудий противоположного борта — с не меньшим эффектом.
Заключить же артиллерию среднего калибра в башни (так, как это планировали делать французы на своих новых броненосцах) Уайт не мог — Совет Адмиралтейства традиционно испытывал к башням отрицательное отношение по причине необходимости наличия механизмов для их поворота, которые тогда еще не поспевали за быстродействием ручных приводов одиночных орудий.
57-мм (6-фунтовые) пушки были широко разбросаны по кораблю на верхней и средней палубе, 47-мм (3-фунтовые) установили на навесной палубе и боевых марсах. Вместо прежних 356-мм торпед корабли получили 457-мм торпеды новой модели, а во время модернизации первоначально установленные семь торпедных аппаратов уменьшили в числе до трех.
Литой стальной форштевень весом 25 тонн играл роль тарана.
Бронирование
Из-за введения в проект еще одной палубы корабли получили увеличенную высоту надводного борта, а схема их броневой защиты представляла своеобразный симбиоз защиты «Энсона» и «Трафальгара». Главный пояс длиной 76,2 м прикрывал 2/3 длины ватерлинии и имел высоту 2,6 м (из них 1,5 м ниже ватерлинии) и перекрывался поперечными траверзами — носовым в 406 мм и кормовым в 356 мм. У нижней кромки главный пояс утончался до 203 мм. Двойное дно простиралось на длину 76 метров и отсутствовало в оконечностях.
Средняя палуба не бронировалась, за исключением участка под казематами 152-мм орудий, что было сделано впервые — и то после продолжительных раздумий и дискуссий. Горизонтальной защитой вне броневой цитадели служила 63-мм нижняя палуба, спускавшаяся к бортам, носу и корме. По верхней кромке главного пояса проходила средняя броневая палуба толщиной 76 мм. Главная палуба, на которой разместили 152-мм казематы, осталась небронированной.
Удлинение поясной защиты было связано с необходимостью защиты ватерлинии от разрушительного действия фугасных снарядов. Поверх узкой полосы толстой поясной брони появился 102-мм верхний броневой пояс высотой 1,98 метра, выполненный из никелевой стали. Воконечностях верхний пояс крепился к барбетам в виде поперечных косых траверзов, образуя тем самым центральный редут протяженностью 45,7 метров. Вертикальная броня крепилась на тиковой подкладке, за которой находились угольные ямы шириной 3,2 метра.
Проекты новых кораблей стали внедрять мелкоячеистые коффердамы по ватерлинии, скопированные с французской системы защиты. Начиная с «Ринауна» на броненосцах стали устанавливать карапасную (у бортов загибающуюся вниз к нижней кромке пояса по ватерлинии) броневую палубу.
Проектируя защиту на «Ройал Соверене», Уайт проявил себя не только как талантливый конструктор, но и как динамично развивающийся в своем мастерстве инженер-кораблестроитель. Первоначально Уайт был категорическим противником идей французского кораблестроителя де Бюсси, который, после изучения результатов испытания скорострельных орудий и среднекалиберных фугасных снарядов, показал, что такая артиллерия может производить колоссальные опустошения в не защищенных броней помещениях корабля. В то же время выяснилось и другое: относительно тонкая броня заставляет эти чувствительные к удару снаряды взрываться раньше, чем они проникнут внутрь корпуса. Свои новаторские идеи де Бюсси реализовал в проекте броненосного крейсера нового типа — знаменитого «Дюпюи-де-Лома».
Уайт придерживался относительно этой тонкой брони противоположного мнeния и доказывал, что подобная условная защита хотя и устоит под действием фугасных снарядов, но не сможет задержать бронебойные снаряды из закаленного чугуна, которые неизбежно пробьют ее и вызовут обширные разрушения внутри. Однако впоследствии он изменил свою точку зрения и последовал в проекте «Ройал Соверена» французскому примеру, введя поверх главного пояса по ватерлинии тонкий пояс гарвеевской брони в 102 мм, за которым располагались угольные ямы.
Добавленные уже впоследствии в качестве защиты 152-мм орудий на верхней палубе казематы из 127-мм брони были выполнены изкрупповской нецементированной стали. Толщина броневой палубы поверх главного пояса составляла 76 мм, за пределами цитадели, к оконечностям, она уменьшалась до 64 мм.
Скорость хода
Все броненосцы имели две трехцилиндровые вертикальные паровые машины тройного расширения в довольно просторных машинных отделениях. Восемь одинарных котлов размещались в четырех отделениях в середине корпуса. Рангоут состоял из двух железных мачт, поставленных без уклона. На фок-мачте имелись два боевых марса, на грот-мачте — один. На каждом марсе размещались две 47-мм пушки.
Благодаря длинным корпусам и удачным обводам, заранее рассчитанным на более высокие скорости, чем те, которые могли обеспечить низкие борта «Энсона» или «Трафальгара», — для хода в 16 уз потребовалась мощность паровой машины всего в 9000 л.с., а для 17 уз — 13000 л.с. Более того, «Ройал Соверен» достиг отметки 18 уз., буквально «выжав» из машин 13360 л.с., и стал первым броненосцем, преодолевшим 18-узловый рубеж скорости. Реально же только лишь один «Ройал Соверен» и развил эту мощность, в то время как у его собратьев по серии она не превысила 11000 л.с. На испытаниях, при форсированном дутье в котлы, первые три часа все шло хорошо, но на последнем часу испытаний трубки в двух котлах дали течь, что привело к сильной потере мощности, так что для расчета средних данных пробега на полный ход взяли данные первых трех часов испытаний на полную мощность.
Почти сразу после этого, уже в 1892 г., форсированную тягу окончательно признали негодной. Она являлась самообманом, наделяя корабль фиктивной способностью развивать скорость, которой они никогда не могли достичь в условиях повседневной службы без риска аварии. Реальная скорость этих броненосцев не превышала 15,5 узлов.
Таким образом, аккумулируя в себе удачный опыт предшествующих типов броненосцев, заимствуя передовые технические решения из конструкций флота «вероятного заклятого друга» и смело внедряя собственные прогрессивные разработки, Уайт получил в проекте «Ройал Соверена» очень хорошие характеристики броневой защиты, сильного вооружения — при весьма умеренном увеличении водоизмещения.
Корабли данной серии, после вступления в строй, были признаны очень удачными броненосцами, прочно и хорошо построенными, с великолепной обитаемостью и простой, но эффективной планировкой. Не лишенные недостатков в бронировании и защите вообще, они тем не менее могли вести бой с большими шансами на победу против любого из своих современников. Легко узнаваемый силуэт с двумя дымовыми трубами, поставленными поперек корабля, с высоким надводным бортом и открытым сверху барбетом на целых полтора десятилетия стал «визитной карточкой» Royal Navy и его главного кораблестроителя — Уильяма Уайта. Начиная с «соверенов» британское кораблестроение перешло к постройке больших серий похожих друг на друга броненосцев.
«Худ»
Что же касается восьмого корабля серии, «гадкого утенка» всей прекрасной линейки «соверенов», то, кроме размещения орудий главного калибра не в барбетах, а в башнях, и более низкого надводного борта (3,35 м), «Hood», по существу, представлял тот же проект, что и «Royal Sovereign». Другими незначительными отличиями являлись меньшее число 57-мм пушек и более толстые продольные переборки, что вместе с 432-мм башенной броней обеспечивало ему лучшую защиту, хотя ради этого пришлось пожертвовать мореходностью — его орудия находились на уровне 5,18 м над ватерлинией и в штормовую погоду их использование было невозможным. Именно поэтому «Hood» стал последним низкобортным броненосцем, построенным для британского флота.
Переделки
В процессе продолжительных ремонтов в 1902-1904 гг. со старых броненосцев сняли надводные торпедные аппараты, заменили котлы, уменьшили рангоут, а 6-дюймовые орудия на верхней палубе заключили в казематы, что сильно повысило боевую ценность кораблей — первоначальное прикрытие этих орудий щитами всегда расценивалось как слабое место. Около 1907 г. боевые марсы переделали в дальномерные посты и смонтировали систему управления огнем, убрали малокалиберные пушки с главной палубы и боевых марсов. Конечно же, к эпохе дредноутов «Ройал Соверены» сильно устарели. Защита орудий главного калибра к тому времени считалась уже слабой, а их скорострельность недостаточной. Средняя же артиллерия устарела совершенно. Однако даже в 1911 г. броненосцы находились еще в неплохом состоянии и могли развивать скорость 13 узлов.
В августе 1914 г., когда последовал призыв о мобилизации всего годного для службы в военно-морском флоте тоннажа, все броненосцы, кроме «Ривендж», верно отслужив Британии четверть века, уже были проданы на слом. В октябре 1914 г. «Ривендж» вошел в 6-ю эскадру Флота Канала. В мае 1915 г. был переименован в «Redutable» и прошел модернизацию: были надстроены противоторпедные були, в 343-мм орудия вставлены новые лейнеры, уменьшившие их калибр до 305 мм. Действовал он у бельгийского побережья, где обстреливал позиции германских войск.
Из-за большой осадки старый линкор оказался неподходящим кораблем для операций возле берега, где характерны мелководье и минные поля. Поэтому, после вступления в строй больших мелкосидящих мониторов, «Redutable» в боевых операциях больше не участвовал и его превратили в блокшив.