Что сказал царь своим сыновьям царевна лягушка
Царевна-лягушка
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь, и было у него три сына. Младшего звали Иван-царевич.
Позвал однажды царь сыновей и говорит им:
— Дети мои милые, вы теперь все на возрасте, пора вам и о невестах подумать!
— За кого же нам, батюшка, посвататься?
— А вы возьмите по стреле, натяните свои тугие луки и пустите стрелы в разные стороны. Где стрела упадет — там и сватайтесь.
Вышли братья на широкий отцовский двор, натянули свои тугие луки и выстрелили.
Пустил стрелу старший брат. Упала стрела на боярский двор, и подняла ее боярская дочь.
Пустил стрелу средний брат — полетела стрела к богатому купцу во двор. Подняла ее купеческая дочь.
Пустил стрелу Иван-царевич — полетела его стрела прямо в топкое болото, и подняла ее лягушка-квакушка…
Старшие братья как пошли искать свои стрелы, сразу их нашли: один — в боярском тереме, другой — на купеческом дворе. А Иван-царевич долго не мог найти свою стрелу. Два дня ходил он по лесам и по горам, а на третий день зашел в топкое болото. Смотрит — сидит там лягушка-квакушка, его стрелу держит.
Иван-царевич хотел было бежать и отступиться от своей находки, а лягушка и говорит:
— Ква-ква, Иван-царевич! Поди ко мне, бери свою стрелу, а меня возьми замуж.
Опечалился Иван-царевич и отвечает:
— Как же я тебя замуж возьму? Меня люди засмеют!
— Возьми, Иван-царевич, жалеть не будешь!
Подумал-подумал Иван-царевич, взял лягушку-квакушку, завернул ее в платочек и принес в свое царство-государство.
Пришли старшие братья к отцу, рассказывают, куда чья стрела попала.
Рассказал и Иван-царевич. Стали братья над ним смеяться, а отец говорит:
— Бери квакушку, ничего не поделаешь!
Вот сыграли три свадьбы, поженились царевичи: старший царевич — на боярышне, средний — на купеческой дочери, а Иван-царевич — на лягушке-квакушке.
На другой день после свадьбы призвал царь своих сыновей и говорит:
— Ну, сынки мои дорогие, теперь вы все трое женаты. Хочется мне узнать, умеют ли ваши жены хлебы печь. Пусть они к утру испекут мне по караваю хлеба.
Поклонились царевичи отцу и пошли. Воротился Иван-царевич в свои палаты невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
— Ква-ква, Иван-царевич, — говорит лягушка-квакушка, — что ты так опечалился? Или услышал от своего отца слово неласковое?
— Как мне не печалиться! — отвечает Иван-царевич. — Приказал мой батюшка, чтобы ты сама испекла к утру каравай хлеба…
— Не тужи, Иван-царевич! Ложись-ка лучше спать-почивать: утро вечера мудренее!
Уложила квакушка царевича спать, а сама сбросила с себя лягушечью кожу и обернулась красной девицей Василисой Премудрой — такой красавицей, что ни в сказке сказать, ни пером описать!
Взяла она частые решета, мелкие сита, просеяла муку пшеничную, замесила тесто белое, испекла каравай — рыхлый да мягкий, изукрасила каравай разными узорами мудреными: по бокам — города с дворцами, садами да башнями, сверху — птицы летучие, снизу — звери рыскучие…
Утром будит квакушка Ивана-царевича:
— Пора, Иван-царевич, вставай, каравай неси!
Положила каравай на золотое блюдо, проводила Ивана-царевича к отцу.
Пришли и старшие братья, принесли свои караваи, только у них и посмотреть не на что: у боярской дочки хлеб подгорел, у купеческой — сырой да кособокий получился.
Царь сначала принял каравай у старшего царевича, взглянул на него и приказал отнести псам дворовым.
Принял у среднего, взглянул и сказал:
— Такой каравай только от большой нужды есть будешь!
Дошла очередь и до Ивана-царевича. Принял царь от него каравай и сказал:
— Вот этот хлеб только в большие праздники есть!
И тут же дал сыновьям новый приказ:
— Хочется мне знать, как умеют ваши жены рукодельничать. Возьмите шелку, золота и серебра, и пусть они своими руками за ночь выткут мне по ковру!
Вернулись старшие царевичи к своим женам, передали им царский приказ. Стали жены кликать мамушек, нянюшек и красных девушек — чтобы пособили им ткать ковры. Тотчас мамушки, нянюшки да красные девушки собрались и принялись ковры ткать да вышивать — кто серебром, кто золотом, кто шелком.
А Иван-царевич воротился домой невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
— Ква-ква, Иван-царевич, — говорит лягушка-квакушка, — почему так печалишься? Или услышал от отца своего слово недоброе?
— Как мне не кручиниться! — отвечает Иван-царевич. — Батюшка приказал за одну ночь соткать ему ковер узорчатый!
— Не тужи, Иван-царевич! Ложись-ка лучше спать-почивать: утро вечера мудренее!
Уложила его квакушка спать, а сама сбросила с себя лягушечью кожу, обернулась красной девицей Василисой Премудрой и стала ковер ткать. Где кольнет иглой раз — цветок зацветет, где кольнет другой раз — хитрые узоры идут, где кольнет третий — птицы летят…
Солнышко еще не взошло, а ковер уж готов.
Вот пришли все три брата к царю, принесли каждый свой ковер. Царь прежде взял ковер у старшего царевича, посмотрел и молвил:
— Этим ковром только от дождя лошадей покрывать!
Принял от среднего, посмотрел и сказал:
— Только у ворот его стелить!
Принял от Ивана-царевича, взглянул и сказал:
— А вот этот ковер в моей горнице по большим праздникам расстилать!
И тут же отдал царь новый приказ, чтобы все три царевича явились к нему на пир со своими женами: хочет царь посмотреть, которая из них лучше пляшет.
Отправились царевичи к своим женам.
Идет Иван-царевич, печалится, сам думает: «Как поведу я мою квакушку на царский пир. »
Пришел он домой невеселый. Спрашивает его квакушка:
— Что опять, Иван-царевич, невесел, ниже плеч буйну голову повесил? О чем запечалился?
— Как мне не печалиться! — говорит Иван-царевич. — Батюшка приказал, чтобы я тебя завтра к нему на пир привез…
— Не горюй, Иван-царевич! Ложись-ка да спи: утро вечера мудренее!
На другой день, как пришло время ехать на пир, квакушка и говорит царевичу:
— Ну, Иван-царевич, отправляйся один на царский пир, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром — не пугайся, скажи: «Это, видно, моя лягушонка в коробчонке едет!»
Пошел Иван-царевич к царю на пир один.
А старшие братья явились во дворец со своими женами, разодетыми, разубранными. Стоят да над Иваном-царевичем посмеиваются:
— Что же ты, брат, без жены пришел? Хоть бы в платочке ее принес, дал бы нам всем послушать, как она квакает!
Вдруг поднялся стук да гром — весь дворец затрясся-зашатался. Все гости переполошились, повскакали со своих мест. А Иван-царевич говорит:
— Не бойтесь, гости дорогие! Это, видно, моя лягушонка в своей коробчонке едет!
Подбежали все к окнам и видят: бегут скороходы, скачут гонцы, а вслед за ними едет золоченая карета, тройкой гнедых коней запряжена.
Подъехала карета к крыльцу, и вышла из нее Василиса Премудрая — сама как солнце ясное светится.
Все на нее дивятся, любуются, от удивления слова вымолвить не могут.
Взяла Василиса Премудрая Ивана-царевича за руки и повела за столы дубовые, за скатерти узорчатые…
Стали гости есть, пить, веселиться.
Василиса Премудрая из кубка пьет — не допивает, остатки себе за левый рукав выливает. Лебедя жареного ест — косточки за правый рукав бросает.
Жены старших царевичей увидели это — и туда же: чего не допьют — в рукав льют, чего не доедят — в другой кладут. А к чему, зачем — того и сами не знают.
Как встали гости из-за стола, заиграла музыка, начались пляски. Пошла Василиса Премудрая плясать с Иваном-царевичем. Махнула левым рукавом — стало озеро, махнула правым — поплыли по озеру белые лебеди. Царь и все гости диву дались. А как перестала она плясать, все исчезло: и озеро и лебеди.
Пошли плясать жены старших царевичей.
Как махнули своими левыми рукавами — всех гостей забрызгали; как махнули правыми — костями-огрызками осыпали, самому царю костью чуть глаз не выбили. Рассердился царь и приказал их выгнать вон из горницы.
Когда пир был на исходе, Иван-царевич улучил минутку и побежал домой. Разыскал лягушечью кожу и спалил ее на огне.
Приехала Василиса Премудрая домой, хватилась — нет лягушечьей кожи! Бросилась она искать ее. Искала, искала — не нашла и говорит Ивану-царевичу:
— Ах, Иван-царевич, что же ты наделал! Если бы ты еще три дня подождал, я бы вечно твоею была. А теперь прощай, ищи меня за тридевять земель, за тридевять морей, в тридесятом царстве, в подсолнечном государстве, у Кощея Бессмертного. Как три пары железных сапог износишь, как три железных хлеба изгрызешь — только тогда и разыщешь меня…
Сказала, обернулась белой лебедью и улетела в окно.
Загоревал Иван-царевич. Снарядился, взял лук да стрелы, надел железные сапоги, положил в заплечный мешок три железных хлеба и пошел искать жену свою, Василису Премудрую.
Долго ли шел, коротко ли, близко ли, далеко ли — скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, — две пары железных сапог износил, два железных хлеба изгрыз, за третий принялся. И повстречался ему тогда старый старик.
— Здравствуй, дедушка! — говорит Иван-царевич.
— Здравствуй, добрый молодец! Чего ищешь, куда путь держишь?
Рассказал Иван-царевич старику свое горе.
— Эх, Иван-царевич, — говорит старик, — зачем же ты лягушечью кожу спалил? Не ты ее надел, не тебе ее и снимать было!
Василиса Премудрая хитрей-мудрей отца своего, Кощея Бессмертного, уродилась, он за то разгневался на нее и приказал ей три года квакушею быть. Ну, да делать нечего, словами беды не поправишь. Вот тебе клубочек: куда он покатится, туда и ты иди.
Иван-царевич поблагодарил старика и пошел за клубочком.
Катится клубочек по высоким горам, катится по темным лесам, катится по зеленым лугам, катится по топким болотам, катится по глухим местам, а Иван-царевич все идет да идет за ним — не остановится на отдых ни на часок.
Шел-шел, третью пару железных сапог истер, третий железный хлеб изгрыз и пришел в дремучий бор. Попадается ему навстречу медведь.
«Дай убью медведя! — думает Иван-царевич. — Ведь у меня никакой еды больше нет».
Прицелился он, а медведь вдруг и говорит ему человеческим голосом:
— Не убивай меня, Иван-царевич! Когда-нибудь я пригожусь тебе.
Не тронул Иван-царевич медведя, пожалел, пошел дальше.
Идет он чистым полем, глядь — а над ним летит большой селезень.
Иван-царевич натянул лук, хотел было пустить в селезня острую стрелу, а селезень и говорит ему по-человечески:
— Не убивай меня, Иван-царевич! Будет время — я тебе пригожусь.
Пожалел Иван-царевич селезня — не тронул его, пошел дальше голодный.
Вдруг бежит навстречу ему косой заяц.
«Убью этого зайца! — думает царевич. — Очень уж есть хочется…»
Натянул свой тугой лук, стал целиться, а заяц говорит ему человеческим голосом:
— Не губи меня, Иван-царевич! Будет время — я тебе пригожусь.
И его пожалел царевич, пошел дальше.
Вышел он к синему морю и видит: на берегу, на желтом песке, лежит щука-рыба. Говорит Иван-царевич:
— Ну, сейчас эту щуку съем! Мочи моей больше нет — так есть хочется!
— Ах, Иван-царевич, — молвила щука, — сжалься надо мной, не ешь меня, брось лучше в синее море!
Сжалился Иван-царевич над щукой, бросил ее в море, а сам пошел берегом за своим клубочком.
Долго ли, коротко ли — прикатился клубочек в лес, к избушке. Стоит та избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается.
— Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!
Избушка по его слову повернулась к лесу задом, а к нему передом. Вошел Иван-царевич в избушку и видит: лежит на печи баба-яга — костяная нога. Увидела она царевича и говорит:
— Зачем ко мне пожаловал, добрый молодец? Волей или неволей?
— Ах, баба-яга — костяная нога, ты бы меня накормила прежде, напоила да в бане выпарила, тогда бы и выспрашивала!
— И то правда! — отвечает баба-яга.
Накормила она Ивана-царевича, напоила, в бане выпарила, а царевич рассказал ей, что он ищет жену свою, Василису Премудрую.
— Знаю, знаю! — говорит баба-яга. — Она теперь у злодея Кощея Бессмертного. Трудно будет ее достать, нелегко с Кощеем сладить: его ни стрелой, ни пулей не убьешь. Потому он никого и не боится.
Рассказала баба-яга Ивану-царевичу, как к тому дубу пробраться. Поблагодарил ее царевич и пошел.
Долго он по дремучим лесам пробирался, в топях болотных вяз и пришел наконец к Кощееву дубу. Стоит тот дуб, вершиной в облака упирается, корни на сто верст в земле раскинул, ветками красное солнце закрыл. А на самой его вершине — кованый ларец.
Смотрит Иван-царевич на дуб и не знает, что ему делать, как ларец достать.
«Эх, — думает, — где-то медведь? Он бы мне помог!»
Только подумал, а медведь тут как тут: прибежал и выворотил дуб с корнями. Ларец упал с вершины и разбился на мелкие кусочки.
Выскочил из ларца заяц и пустился наутек.
«Где-то мой заяц? — думает царевич. — Он этого зайца непременно догнал бы…»
Не успел подумать, а заяц тут как тут: догнал другого зайца, ухватил и разорвал пополам. Вылетела из того зайца утка и поднялась высоко-высоко в небо.
«Где-то мой селезень?» — думает царевич.
А уж селезень за уткой летит — прямо в голову клюет. Выронила утка яйцо, и упало то яйцо в синее море…
Загоревал Иван-царевич, стоит на берегу и говорит:
— Где-то моя щука? Она достала бы мне яйцо со дна морского!
Вдруг подплывает к берегу щука-рыба и держит в зубах яйцо.
Обрадовался царевич, разбил яйцо, достал иглу и отломил у нее кончик. И только отломил — умер Кощей Бессмертный, прахом рассыпался.
Пошел Иван-царевич в Кощеевы палаты. Вышла тут к нему Василиса Премудрая и говорит:
— Ну, Иван-царевич, сумел ты меня найти, теперь я весь век твоя буду!
Выбрал Иван-царевич лучшего скакуна из Кощеевой конюшни, сел на него с Василисой Премудрой и воротился в свое царство-государство.
И стали они жить дружно, в любви и согласии.
Царевна лягушка. Русская народная сказка
В старые годы у одного царя было три сына. Вот когда сыновья стали на возрасте, царь собрал их и говорит:
— Сынки мои любезные, покуда я еще не стар, мне охота бы вас женить, посмотреть на ваших деточек, на моих внучат.
Сыновья отцу отвечают:
— Так что ж, батюшка, благослови. На ком тебе желательно нас женить?
— Вот что, сынки, возьмите по стреле, выходите в чистое поле и стреляйте: куда стрелы упадут, там и судьба ваша.
Сыновья поклонились отцу, взяли по стреле, вышли в чистое поле, натянули луки и выстрелили.
У старшего сына стрела упала на боярский двор, подняла стрелу боярская дочь. У среднего сына упала стрела на широкий купеческий двор, подняла ее купеческая дочь.
А у младшего сына, Ивана-царевича, стрела поднялась и улетела, сам не знает куда. Вот он шел, шел, дошел до болота, видит — сидит лягушка, подхватила его стрелу. Иван-царевич говорит ей:
— Лягушка, лягушка, отдай мою стрелу.
А лягушка ему отвечает:
— Что ты, как я возьму себе в жены лягушку?
— Бери, знать судьба твоя такая.
Закручинился Иван-царевич. Делать нечего, взял лягушку, принес домой. Царь сыграл три свадьбы: старшего сына женил на боярской дочери, среднего — на купеческой, а несчастного Ивана-царевича — на лягушке.
Вот царь позвал сыновей:
— Хочу посмотреть, которая из ваших жен лучшая рукодельница. Пускай сошьют мне к завтрему по рубашке.
Сыновья поклонились отцу и пошли. Иван-царевич приходит домой, сел и голову повесил. Лягушка по полу скачет, спрашивает его:
— Что, Иван-царевич, голову повесил? Или горе какое?
— Батюшка велел тебе к завтрему рубашку ему сшить.
— Не тужи, Иван-царевич, ложись лучше спать, утро вечера мудренее.
Иван-царевич лег спать, а лягушка прыгнула на крыльцо, сбросила с себя лягушечью кожу и обернулась Василисой Премудрой, такой красавицей, что и в сказке не расскажешь.
Василиса Премудрая ударила в ладоши и крикнула:
— Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Сшейте мне к утру такую рубашку, какую видела я у моего родного батюшки.
Иван-царевич утром проснулся, лягушка опять по полу скачет, а уж рубашка лежит на столе, завернута в полотенце. Обрадовался Иван-царевич, взял рубашку, понес к отцу. Царь в это время принимал дары от больших сыновей. Старший сын развернул рубашку, царь принял ее и сказал:
— Эту рубашку в черной избе носить.
Средний сын развернул рубашку, царь сказал:
— В ней только в баню ходить.
Иван-царевич развернул рубашку, изукрашенную златом-серебром, хитрыми узорами. Царь только взглянул:
— Ну, вот это рубашка — в праздник ее надевать.
Пошли братья по домам — те двое — и судят между собой:
— Нет, видно, мы напрасно смеялись над женой Ивана-царевича: она не лягушка, а какая-нибудь хитра…
Царь опять позвал сыновей:
— Пускай ваши жены испекут мне к завтрему хлеб.
Хочу узнать, которая лучше стряпает. Иван-царевич голову повесил, пришел домой. Лягушка его спрашивает:
— Надо к завтрему испечь царю хлеб.
— Не тужи, Иван-царевич, лучше ложись спать, утро вечера мудренее.
А те невестки сперва-то смеялись над лягушкой, а теперь послали одну бабушку-задворенку посмотреть, как лягушка будет печь хлеб.
Лягушка хитра, она это смекнула. Замесила квашню, печь сверху разломала да прямо туда, в дыру, всю квашню и опрокинула. Бабушка-задворенка прибежала к царским невесткам, все рассказала, и те так же стали делать.
А лягушка прыгнула на крыльцо, обернулась Василисой Премудрой, ударила в ладоши:
— Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Испеките мне к утру мягкий белый хлеб, какой я у моего родного батюшки ела.
Иван-царевич утром проснулся, а уж на столе лежит хлеб, изукрашен разными хитростями: по бокам узоры печатные, сверху города с заставами.
Иван-царевич обрадовался, завернул хлеб в ширинку, понес к отцу. А царь в то время принимал хлебы от больших сыновей. Их жены-то поспускали тесто в печь, как им бабушка-задворенка сказала, и вышла у них одна горелая грязь. Царь принял хлеб от старшего сына, посмотрел и отослал в людскую. Принял от среднего сына и туда же отослал. А как подал Иван-царевич, царь сказал:
— Вот это хлеб, только в праздник его есть.
И приказал царь трем своим сыновьям, чтобы завтра явились к нему на пир вместе с женами.
Опять воротился Иван-царевич домой не весел, ниже плеч голову повесил. Лягушка по полу скачет:
— Ква, ква, Иван-царевич, что закручинился? Или услыхал от батюшки слово неприветливое?
— Лягушка, лягушка, как мне не горевать? Батюшка наказал, чтобы я пришел с тобой на пир, а как я тебя людям покажу?
— Не тужи, Иван-царевич, иди на пир один, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя, скажи: «Это моя лягушонка в коробчонке едет».
Иван-царевич и пошел один. Вот старшие братья приехали с женами, разодетыми, разубранными, нарумяненными, насурмленными. Стоят да над Иваном-царевичем смеются:
— Что же ты без жены пришел? Хоть бы в платочке ее принес. Где ты такую красавицу выискал? Чай, все болота исходил.
Царь с сыновьями, с невестками, с гостями сели за столы дубовые, за скатерти браные — пировать. Вдруг поднялся стук да гром, весь дворец затресся. Гости напугались, повскакали с мест, а Иван-царевич говорит:
— Не бойтесь, честные гости: это моя лягушонка в коробчонке приехала.
Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета о шести белых лошадях, и выходит оттуда Василиса Премудрая: на лазоревом платье — частые звезды, на голове — месяц ясный, такая красавица — ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать. Берет она Ивана-царевича за руки и ведет за столы дубовые, за скатерти браные.
Стали гости есть, пить, веселиться. Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила. Закусила лебедем да косточки за правый рукав бросила.
Жены больших царевичей увидали ее хитрости и давай то же делать.
Попили, поели, настал черед плясать. Василиса Премудрая подхватила Ивана-царевича и пошла. Уж она плясала, плясала, вертелась, вертелась всем на диво. Махнула левым рукавом — вдруг сделалось озеро, махнула правым рукавом — поплыли по озеру белые лебеди. Царь и гости диву дались.
А старшие невестки пошли плясать: махнули рукавом — только гостей забрызгали, махнули другим — только кости разлетелись, одна кость царю в глаз попала. Царь рассердился и прогнал обеих невесток.
В ту пору Иван-царевич отлучился потихоньку, побежал домой, нашел там лягушечью кожу и бросил ее в печь, сжег на огне.
Василиса Премудрая возвращается домой, хватилась — нет лягушечьей кожи. Села на лавку, запечалилась, приуныла и говорит Ивану-царевичу:
— Ах, Иван-царевич, что же ты наделал! Если бы ты еще только три дня подождал, я бы вечно твоей была. А теперь прощай. Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного…
Обернулась Василиса Премудрая серой кукушкой и улетела в окно. Иван-царевич поплакал, поплакал, поклонился на четыре стороны и пошел куда глаза глядят — искать жену, Василису Премудрую. Шел он близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли, сапоги проносил, кафтан истер, шапчонку дождик иссек. Попадается ему навстречу старый старичок.
— Здравствуй, добрый молодец! Что ищешь, куда путь держишь?
Иван-царевич рассказал ему про свое несчастье. Старый старичок говорит ему:
— Эх, Иван-царевич, зачем ты лягушечью кожу спалил? Не ты ее надел, не тебе ее было снимать. Василиса Премудрая хитрей, мудреней своего отца уродилась. Он за то осерчал на нее и велел ей три года быть лягушкой. Ну, делать нечего, вот тебе клубок: куда он покатится, туда и ты ступай за ним смело.
— Не бей меня, Иван-царевич, когда-нибудь тебе пригожусь.
— Не бей меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь.
— Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь.
Пожалел он зайца, пошел дальше. Подходит к синему морю и видит-на берегу, на песке, лежит щука, едва дышит и говорит ему:
— Ах, Иван-царевич, пожалей меня, брось в синее море!
Он бросил щуку в море, пошел дальше берегом. Долго ли, коротко ли, прикатился клубочек к лесу. Там стоит избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается.
— Избушка, избушка, стань по-старому, как мать поставила: к лесу задом, ко мне передом.
Избушка повернулась к нему передом, к лесу задом. Иван-царевич взошел в нее и видит: на печи, на девятом кирпиче, лежит баба-яга, костяная нога, зубы — на полке, а нос в потолок врос.
— Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал? — говорит ему баба-яга. Дело пытаешь или от дела лытаешь?
Иван-царевич ей отвечает:
— Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде напоила, накормила, в бане выпарила, тогда бы и спрашивала.
Баба-яга его в бане выпарила, напоила, накормила, в постель уложила, и Иван-царевич рассказал ей, что ищет свою жену, Василису Премудрую.
Иван-царевич у бабы-яги переночевал, и наутро она ему указала, где растет высокий дуб. Долго ли, коротко ли, дошел туда Иван-царевич, видит — стоит, шумит высокий дуб, на нем каменный сундук, а достать его трудно.
Вдруг, откуда ни взялся, прибежал медведь, и выворотил дуб с корнем. Сундук упал и разбился. Из сундука выскочил заяц — и наутек во всю прыть. А за ним другой заяц гонится, нагнал и в клочки разорвал. А из зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо. Глядь, на нее селезень кинулся, как ударит ее — утка яйцо выронила, упало яйцо в синее море…
Тут Иван-царевич залился горькими слезами — где же в море яйцо найти! Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах. Иван-царевич разбил яйцо, достал иголку и давай у нее конец ломать. Он ломает, а Кощей Бессмертный бьется, мечется. Сколько ни бился, ни метался Кощей, сломал Иван-царевич у иглы конец, пришлось Кощею помереть.
Иван-царевич пошел в Кощеевы палаты белокаменные. Выбежала к нему Василиса Премудрая, поцеловала его в сахарные уста. Иван-царевич с Василисой Премудрой воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой старости.
Все грехи Царевна-лягушка русская народная сказка
Вот что, сынки, возьмите по стреле, выходите в чистое поле и стреляйте: куда стрелы упадут, там и судьба ваша.
Сыновья поклонились отцу, взяли по стреле, вышли в чистое поле, натянули луки и выстрелили.
У старшего сына стрела упала на боярский двор, подняла стрелу боярская дочь. У среднего сына упала стрела на широкий купеческий двор, подняла её купеческая дочь.
А у младшего сына, Ивана-царевича, стрела поднялась и улетела сам не знает куда.
2. Как удачно, что все стрелы попали именно в такие именные дома, как купеческий и боярский.
3. Как они могли выйти в чистое поле и запустить оттуда стрелу на такое огромное расстояние, да ещё и умудрились попасть в чей то дом?
Но что – то я очень сомневаюсь что в древней Руси могли запускать стрелы на такие огромные расстояния. И если учитывать тот факт, что чистое поле подразумевает собой площадь в несколько гектар, как стрела могла улететь таааак далеко и вообще попасть на территорию дома, да ещё и с такой идеальной точностью, чтобы попасть во двор дома, с двух попыток из трёх?
4. А если бы стрелы (не дай Бог) проткнули кого-нибудь из жильцов этого дома, представляю сколько они перебили бы населения на Руси прежде чем отыскали бы себе невесту.
5. Как же так получилось что у двоих сыновей всё НАСТОЛЬКО удачно вышло, что у третьего стрела улетела вообще в неизвестном направлении? Это что же получается, ветер так внезапно появился и унёс стрелу в неизвестном направлении и потом так же внезапно прекратился? Куда же он тогда пошёл, если даже автор сказки этого не знает? У Иванушки что чит-код на чутьё внезапно включился?
Вот он шёл, шёл, дошёл до болота, видит – сидит лягушка, подхватила его стрелу
6. Что это за лягушка такая, которая смогла подхватить стрелу? Вес лягушки никак не сопоставим с весом стрелы из лука, лягушка никак бы не смогла подхватить стрелу. Это должно быть Оооочень сильная лягушка, которая умудрилась всё это время держать стрелу, до того момента пока за ней не придёт хозяин стрелы? А если бы хозяин не пришёл и не нашёл бы эту стрелу никогда, лягушка так бы и оставалась там, в надежде что кто-нибудь придёт за ней (за стрелой)?
Лягушка, лягушка, отдай мою стрелу – обратился к ней Иванушка
7. С какой стати Иванушка вообще обращался к лягушке? Почему бы просто не взял у неё стрелу и не перебросил её ещё раз, в том же чистом поле, ведь судя по тексту сказки отец сроков то им не ставил, с первой попытки или ещё что-нибудь? Зачем Иванушка обращается к лягушке, он, что точно знает, что лягушка ему ответит? Судя по этой логике, все люди, жившие на Руси в то время могли свободно общаться со своими животными.
А лягушка ему отвечает:- Возьми меня замуж!
8. Как лягушка могла знать, что случайно упавшая стрела с неба, случайно упавшая в болото, случайно попавшая к ней, является следствием веления отца трёх царевичей, которые не проигнорируют повеление отца и действительно выйдут в чистое поле, действительно выпустят стрелы, и что у одного из них будет осечка и стрелу поднимет сильный ветер и унесёт её в нужном для лягушки направлении и цель стрелы – это замужество?
9. Т.е. получается лягушка знала, что Иван-царевич действительно возьмёт её в жёны? Ибо если бы он сказал НЕТ, то и сказки бы не было?
Закручинился Иван-царевич. Делать нечего, взял лягушку, принес домой.
10. Что значит закручинился делать нечего, взял лягушку!? Да взял бы да и перебросил стрелу
11. А что семейный кодекс того времени позволял брать в жёны пресноводных?
12. Как царю не было странно и как он дал добро на то, что его сын выбрал лягушку? Там бы как минимум больничка плакала, как по царю так и по сыну. И Царю должны были в тот же день объявить импичмент.
Вот царь позвал сыновей:
— Хочу посмотреть, которая из ваших жён лучшая рукодельница. Пускай сошьют мне к завтрему по рубашке.
13. Как царь вообще мог издавать такие веления, когда знал, что у младшего сына лягушка в жёнах, он что знал что лягушка является искусной рукодельницей? Или как он себе представлял, что действительно лягушка будет шить ему рубашку?
Иван-царевич приходит домой, сел и голову повесил. Лягушка, по полу скачет, спрашивает его:
— Что, Иван-царевич, голову повесил? Или горе какое?
— Батюшка, велел тебе к завтрему рубашку сшить. Лягушка отвечает:
— Не тужи, Иван-царевич, ложись лучше спать, утро вечера мудренее.
14. Ничего себе, у Иванушки-царевича стальные я*ца, раз поверил лягушки в её такие слова, без всякого подтверждения, что она действительно сделает это!
15. И как он так мог спокойно лечь спать зная, что у тебя тылы не прикрыты?
Иван-царевич лег спать, а лягушка, прыгнула на крыльцо, сбросила с себя лягушечью кожу и обернулась Василисой Премудрой, такой красавицей, что и в сказке, не расскажешь.
Василиса Премудрая ударила в ладоши и крикнула:
— Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Сшейте мне к утру такую рубашку, какую видела я у моего родного батюшки.
16. Ничего себе способности у Василисы, в ладоши хлопнула и появилась неведомая сила, которая будет делать работу вместо неё! Чтоб я так жил! Почему в таком случае она не сделала этого раньше, когда находилась на болоте? Зачем надо было ждать царевича, который ещё неизвестно придёт ли нет? А если бы не дождалась, так бы и умерла на болоте не воспользовавшись своими способностями?
17. Как Василиса Премудрая узнала, что её мамки и няньки действительно видели такую рубашку, которая была на отце Василисы? И даже если бы действительно они её видели, неужели её родной батюшка всю жизнь ходил только в ОДНОЙ рубашке?
Иван-царевич утром проснулся, лягушка, опять по полу скачет, а уж рубашка лежит на столе, завернута в полотенце.
18. Как у Ивана-царевича не возникло вопроса, как рубашка там оказалась? Это что за ночь пока он спал, не слышал постороннего шума, который бы по-любому производился, да даже от той же Василисы, которая кричала команды мамкам, нянькам?
Обрадовался Иван-царевич, взял рубашку, понес к отцу.
19. Что? Вот так просто, взял рубашку и понёс к отцу, даже сам не посмотрел и не проверил действительно ли там лежит рубашка или нет? Ведь если бы её там не оказалось, он бы выглядел не в лучшем свете…
Царь в это время принимал дары от больших сыновей
20. На что интересно царь надеялся, когда думал, каким это образом, младший сын должен принести ему рубашку. Ведь у него в жёнах лягушка. Он что, знал что пресноводные самые искусные швеи? Ну что за чушь.
Иван-царевич развернул рубашку, изукрашенную златом-серебром, хитрыми узорами.
21. Почему у царя не возникло вопроса, как это за одну ночь Иванушка (а точнее лягушка!) умудрилась сшить такую рубашку, да ещё и нашпиговать её златом и серебром и выкроить на ней хитрые узоры. Да и почему у самого Иванушки не возникло такого вопроса?
Царь опять позвал сыновей:
— Пускай ваши жёны испекут мне к завтрему хлеб. Хочу узнать, которая лучше стряпает.
Иван-царевич голову повесил, пришёл домой.
22. А сейчас-то ты чего голову повесил, ведь лягушка сдержала слово, и выполнила указ царя? Просто скажи ей, чего хочет царь на сей раз и ложись на бок. И почему это Иван даже не поблагодарил свою благоверную после такого фарта?
Иван-царевич утром проснулся, а уж на столе лежит хлеб, изукрашен разными хитростями: по бокам узоры печатные, сверху города с заставами.
23. Что опять не слышал никакого шума?
Царь принял хлеб от старшего сына, посмотрел и отослал в людскую. Принял от среднего сына и туда же отослал. А как подал Иван-царевич, царь сказал:
— Вот это хлеб, только, в праздник его есть
24. У царя опять не возникло никаких вопросов?
И приказал царь трем своим сыновьям, чтобы завтра явились к нему на пир вместе с жёнами.
Опять воротился Иван-царевич домой невесел, ниже плеч голову повесил. Лягушка, по полу скачет:
— Ква, ква, Иван-царевич, что закручинился? Или услыхал от батюшки слово неприветливое?
— Лягушка, лягушка, как мне не горевать! Батюшка наказал, чтобы я пришёл с тобой на пир, а как я, тебя людям покажу?
25. Что за бред? А как же ты с ней сыграл свадьбу то, люди что были с завязанными глазами на свадьбе трёх сыновей?
26. Серьезно? У людей до сих пор не возникло вопроса, как вместо лягушки появилась такая красавица, которая всё это время делала такие прекрасные вещи?
В ту пору Иван-царевич отлучился потихоньку, побежал домой, нашёл там лягушечью кожу и бросил её в печь, сжёг на огне.
27. Серьезно? Иван-Царевич, так резко поумнел, что смог уйти от взора жены, когда находился всё это время рядом с ней, и даже танцевал с ней, а Василиса настолько отупела, что упустила из виду собственного мужа? И так долго была без него, что тот успел убежать домой, найти лягушачью шкуру и сжечь её? Да Василиса должна была беречь её как зеницу ока, чтобы таких казусов не происходило!
28. Почему Иван-Царевич позволил себе такие вещи, как сжигать чужие вещи, кто ему дал право такое делать? Что это за воспитание такое?
29. А почему Василиса первая начала диалог? Ведь когда Иван-царевич приходил домой с поникшей головой, Василиса (т.е. лягушка) у него спрашивала про его проблемы, т.е. получается Ивану было пофигу кто зашёл в его дом и пофигу в каком состоянии оказалась его жена не обнаружив лягушачью кожу. И как она узнала что он её СЖЁГ? Иван что так и сказал ей об этом? И он что знал, что ему за это ничего не будет от той же Василисы? Да она как минимум должна быть его растерзать его за такой поступок и уйти от такого д**ака!
Ах, Иван-царевич, что же ты наделал! Если бы ты ещё только три дня подождал, я бы вечно твоей была.
30. А почему Василиса заранее не сказала Ивану о каких-то сроках? Ведь если видит что у них семейка полные ба*л*ны, наверно нужно было предусмотреть такой момент, что они могут выкинуть что-нибудь подобное?! Да и потом, как же Василиса собралась рожать детей, если она перед Иваном представала всё время в образе лягушки, и почему у того же Ивана не возникло такого вопроса? Лягушка бы что действовала по принципу «УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ»? На мой взгляд – это не совсем правильно…
А теперь прощай. Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного.
31. Как Василиса узнала, где её надо искать? У неё что, это не первый случай, когда сжигают её одеяние, и она постоянно оказывалась в том далёком месте?
Обернулась Василиса Премудрая серой кукушкой и улетела в окно.
32. Что за бред в сказке? Зачем Василисе надо было всё это рассказывать и улетать? Почему бы просто не улететь без рассказа, раз совершена такая, ну как минимум, глупость со стороны Ивана-царевича? И посмотрела бы как Иван-царевич выпутывается из такого дер*ма. Какова же была вероятность нахождения Василисы по мнению той же Василисы, когда она сказала такой неясный адрес и улетела в неизвестном направлении? Как она могла быть уверена в том, что Иван-царевич действительно пойдёт за ней, действительно найдёт её и действительно вызволит её из рук Кощея Бессмертного?
И пошёл Иван-царевич свою жену искать.
33. Что значит пошёл свою жену искать? Один? Никому не сказав об этом, не предупредив родственников? Откуда Иван-царевич мог знать что ему хватит одежды, сил, энергии на такое путешествие?
Попадается ему навстречу старый старичок.
— Здравствуй, добрый молодец! Что ищешь, куда путь держишь?
Иван-царевич рассказал ему про своё несчастье. Старый старичок говорит ему:
— Эх, Иван-царевич; зачем ты лягушечью кожу спалил? Не ты её надел, не тебе её было снимать. Василиса Премудрая хитрей, мудреней своего отца уродилась.
34. Откуда какой-то старичок мог знать, что Василиса Премудрая мудренее своего отца уродилась? Он что у обоих замерял коэффициент интеллекта? Он что с ней лично знаком?
Он за то осерчал на неё и велел ей три года быть лягушкой.
35. Что же это за отец такой, который такие проклятья на дочь насылает, это просто изверг!? Откуда старичок мог знать такие тонкости проклятья? И если это так, зачем тогда Василисе Премудрой так срочно понадобилось замуж? Ну подождала бы ещё недельку, ведь судя по тексту сказки прошло не так много времени от нахождения её Иванушкой, до того момента как он сжёг лягушачью кожу… зачем надо было связывать свою жизнь с этой маразматической семьёй? Непонятно.
Долго ли, коротко ли, прикатился клубочек к лесу. Там стоит избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается.
— Избушка, избушка, стань по-старому, как мать поставила: к лесу задом, ко мне передом.
36. Как Иван-царевич узнал что надо говорить избушке чтобы она услышала его слова и среагировала на них? Как он узнал на каком расстоянии надо встать от избушки, чтобы произнести эти слова? А если бы он встал на три метра подальше от избушки, ничего бы не произошло?
37. Как Баба-яга узнала что к ней зашёл добрый молодец, если у неё нос в потолок врос? Не могла она при этом головой вертеть.
Иван-царевич ей отвечает:
— Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде напоила, накормила, в бане выпарила, тогда бы и спрашивала.
38. Ничего себе наглость какая у Ивана-царевича! Мдаа, воспитание хромает на обе ноги!
Как Иван-царевич вообще представлял она будет это делать: во-первых она старая бабушка, руки ноги мало шевеляться, И У НЕЁ НОС В ПОТОЛОК ВРОС!?
Баба-яга его в бане выпарила, напоила, накормила, в постель уложила
39. Каааак она это сделала? У неё нос в потолок врос!
Иван-царевич рассказал ей, что ищет свою жену, Василису Премудрую.
40. Зачем Иван-царевич вообще стал рассказывать ей про свою жену? Поплакаться что ли захотел? Откуда Иван-царевич знал, что Баба-Яга встанет на его сторону и будет ему помогать?
41. Откуда Баба-яга могла знать, что это действительно так? У неё что в округе были прямые доносчики против Кощея?
43. Почему Кощей не установил охрану возле этого дуба? Если он так дорожит своим бессмертием, почему позволяет любому прохожему зеваке вообще приближаться к этому дубу ближе, чем на «сто километров». Что-то не больно-то Кощей Бессмертный как свой глаз его бережёт. Кощея здесь выставляют просто полным при*ур*ом!
Вдруг, откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб с корнем
44. Что же это за медведь такой, который с корнем выкорчёвывает такие древние дубы? Почему он в таком случае не загрыз Ивана, когда тот целился в него? Да ему стрелы из лука вообще нипочем!
Сундук упал и разбился
45. Как же сундук мог вообще разбиться, упав на землю, тем более каменный?
46. Где бл*дь всё это время был Кощей? Где были войска Кощея? У него что более важные дела в это время?
Иван-царевич пошёл в Кощеевы палаты белокаменные
47. Как Иван-царевич узнал, ГДЕ Кощеевы палаты белокаменные? Как Иван-царевич узнал, что Кощей действительно мёртв? И если даже чисто случайно Иван-царевич и увидел труп Кощея, как Иван-царевич узнал что именно ОН Кощей? Ведь Иван-царевич никогда в жизни его не видел!
Выбежала к нему Василиса Премудрая
48. Как к нему могла выбежать Василиса, если всё это время находилась в заточении? Или что после смерти главного злодея сказки все замки сами собой отпадают и открываются все двери? Или Иванушка сам нашёл ту самую дверь, где сидит Василиса? Да и потом, у Ивана что есть отмычки от всех дверей, или он голыми руками сломал замок или позвал медведя на помощь?
Поцеловала его в сахарные уста
49. Поцеловала человека, который так жестко подставил её?
Иван-царевич с Василисой Премудрой воротились домой
50. И их всё это время не искали родственники? И не могли найти? Или за тридевять земель, в тридесятом царстве – это значит что в соседней деревне?
и жили долго и счастливо до глубокой старости
Количество грехов 125.
Все грехи притянуты за уши и это просто сказка!