Что такое грезы в психологии
Синдром навязчивых грёз и его симптомы: как избавиться от причин и фантазий
Практикующий психолог, гештальт-терапевт. Закончила Тольяттинский Государ.
Мечты и фантазии – часть повседневной жизни большинства людей. Одни придумывают целые миры во время скучной лекции, другие погружаются в свои выдумки по дороге на работу. В 1907 году Зигмунд Фрейд писал о человеческой одержимости фантазиями.
Он предполагал, что каждый ребенок в игре ведет себя как творческий писатель, создавая свой собственный мир или, скорее, перестраивая его так, как ему нравится. Но что происходит, когда мечты внезапно берут верх над разумом? Когда реальный мир все больше ускользает от тебя? Это называется синдромом навязчивого фантазирования или синдромом мечтателя.
Когда мечтание становится зависимостью
В проблему это превращается тогда, когда люди проводят около 60 процентов своего времени бодрствования в созданном ими фантастическом мире. А ночью им снятся красочные сны. Часто даже не возникает желания просыпаться, потому что это означает возвращение к скучному быту.
Но, если нет сопутствующего заболевания, они почти никогда полностью не теряют связи с реальным миром. Это означает, что многие пострадавшие от синдрома хорошо осознают, что их мысли являются мечтами и фантазиями. Поэтому проблема долго не была явной.
Лишь в 2002 году это чрезмерное фантазирования было определено и названо Эли Сомером, израильским профессором клинической психологии.
Молодая женщина, страдающая синдромом мечтателя, говорит о себе следующее:
– Как будто я потеряла пульт дистанционного управления, а телевизор в моей голове постоянно работает, не выключаясь. И его совершенно невозможно выключить!
Что такое навязчивые грёзы?
Это – описание того, с чем живут мечтатели.
Симптомы синдрома навязчивого фантазирования
Существует пять основных характеристик, которые применимы к тем, кто страдает синдромом. С их помощью можно измерить степень зависимости от своих фантазий. Это следующие:
Бегство от реальности
Неадекватные фантазии похожи на стратегию выживания. Часто это реакция на травму, жестокое обращение и одиночество. Это можно охарактеризовать как своего рода эскапизм, который позволяет страдающим синдромом избегать реальных взаимодействий с семьей и друзьями и заменять их собственными фантазиями.
Парасоциальные отношения могут играть важную роль в расстройстве. Многие из пострадавших делают недостижимый объект желания центром своих мечтаний. С помощью фантазий обожаемые недостижимые люди становятся своего рода заменой настоящему человеческому контакту.
Интересно, что синдром мечтателя часто связан с обсессивно-компульсивным расстройством, депрессией, тревожными расстройствами или дефицитом внимания. Можно говорить о попытке мозга справиться с травмой и психологическим расстройством с помощью творчества и воображения.
Giphy
Мечты часто начинаются с малого. Это безобидные фантазии, призванные доставить радость и отвлечь, но со временем мечтания превращаются в зависимость. Как и любая зависимость, она может полностью подавить и разрушить жизни.
Расстройство, которое не является расстройством
Поэтому синдром навязчивого фантазирования можно рассматривать как разновидность поведенческой зависимости. Причина, по которой определенно следует их соотнести, в первую очередь, связана с негативным воздействием на жизнь соответствующих людей.
Компульсивные фантазии могут иметь огромное влияние как на работу, так и на личную жизнь. Особенно, когда человек начинает подменять реальные человеческие взаимодействия собственными выдумками. Хотя пациенты сообщают об одних и тех же симптомах во всем мире, их слова часто не воспринимаются всерьез. В основном это происходит из-за низкого уровня осведомленности и отсутствия распознавания расстройства.
Лечение синдрома навязчивого фантазирования
В отсутствие медицинского признания этого расстройства как такового синдром навязчивого фантазирования рассматривается как неврологический биохимический дисбаланс. Это проблематично, поскольку на самом деле это тип аддиктивного поведения, вызванный травмой или внутренней пустотой.
Фото автора Ron Lach: Pexels
Эксперты считают, что может помочь когнитивно-поведенческая терапия или разговорная терапия. Антидепрессанты, которых используются для лечения обсессивно-компульсивного расстройства, также часто назначают, чтобы помочь людям восстановить контроль над мечтаниями и вернуться к реальной жизни.
Люди, которые этим страдают и осознают проблему, часто опасаются, что к ним не отнесутся всерьез, потому что заболевание еще относительно неизвестно. Поэтому имеет смысл поискать онлайн-группы поддержки. Люди, которым был поставлен диагноз, сами могут обмениваться идеями и делиться своим опытом.
Многие личности, страдающие от навязчивых мечтаний, часто чувствуют себя очень изолированными. Они чувствуют, что «с ними что-то не так». Общение с единомышленниками может помочь повысить осведомленность общества об этой проблеме.
В одиночку справиться с синдромом практически невозможно в первую очередь потому, что в этом трудно признаться даже себе. С одной стороны, психотерапия может помочь взять под контроль дезадаптивные мечтания. Так можно уточнить, от чего бегут пострадавшие.
Когнитивно-поведенческая терапия показывает хорошие подходы к подавлению неконтролируемых мечтаний. Это преследует следующие цели, к достижению которых следует шаг за шагом:
При достижении индивидуальных целей пациента следует вернуть к реальности и удержать там. В конечном итоге терапия затягивается и даже часто характеризуется неудачами. Всегда рекомендуется внешняя поддержка.
Кроме того, страдающие навязчивыми фантазиями должны стараться делать то, о чем трудно мечтать. Психологи советуют: встречаться с друзьями или хотя бы поговорить с ними по телефону.
Необходимо по максимуму окружить себя людьми. Взять телефонную трубку, позвонить родителям, другу. Это примеры того, что люди могут сделать, чтобы не ускользнуть в мир своих фантазий.
Фото автора Leah Kelley: Pexels
Проблема, у которой есть решение
Но нужно постоянно напоминать себе, насколько мечты сильны. Они буквально засасывают тех, кто подвержен синдрому навязчивого фантазирования. Поэтому упражнения на осознанность, такие как медитация или сосредоточение внимания на собственном дыхании, также могут помочь. В этом вопросе многое зависит от пациента. Чем больше он будет стараться сосредоточиться на реальном мире, тем больший успех принесет психотерапия.
Вредно не мечтать: как грезы помогают разуму работать
Наталия Киеня
Мечты и фантазии никогда не считались полезным занятием, однако последние исследования в области психологии показывают, что они крайне полезны для эмоциональной, интеллектуальной и социальной жизни. T&P публикуют перевод статьи ведущего психолога Пенсильванского университета Скотта Барри Кауфмана, который рассказывает о реальных преимуществах воздушных замков.
Привычка предаваться мечтаниям часто подвергается осуждению. Исследователи, конечно, и впрямь связывают «лакуны внимания» с провалами в памяти и депрессией, но здесь есть один нюанс: не все грезы создают такие лакуны. Само собой, когда необходимо уделить внимание окружающей действительности, внутренний монолог бывает полезно приглушить. И все же, значительную часть жизни мы проводим в одиночестве, наедине с собственными мыслями, фантазиями и стремлениями. Было бы странно, если бы работа воображения, которой мы посвящаем почти 50% жизни вне состояния сна, не оказалась адаптивной.
Разумеется, когда мы рассуждаем о грезах, большую роль играет контекст. Новый подход к их исследованию позволил утверждать, что у такой привычки есть множество преимуществ, хотя все они зависят от того, к чему стремится человек, от содержания мечты и от индивидуальных различий. Иными словами, мечты могут стать дезорганизующей силой или бесценным источником поддержки в зависимости от текущих целей (прослушать скучную лекцию — или вообразить себе сюжет нового романа), черт характера (невротичность — или способность быть открытым новому духовному опыту) и от характера мыслей (пассивное бесцельное размышление — или формирование положительного настроя).
Многие из нас сталкиваются с бесцельными назойливыми мыслями, от которых хочется избавиться. Помочь в этом может безоценочное осознавание — психологическая практика, которая позволяет увидеть и принять действительность во всех деталях. Однако на самом деле большинство людей мечтает отнюдь не бесцельно — это способ справиться с тревогой, расслабиться и на время забыть о желанных целях, которые еще не достигнуты. Важно то, что все эти фантазии часто включают в себя образы других людей.
Психологам из Университета Шеффилда (Великобритания) в рамках исследования недавно удалось выяснить, что процесс и границы целеполагания у большинства людей связан с жизнью в обществе, включая «любовь, близость и сексуальность», а также «друзей и связи с окружением». А специалистам из Йоркского университета (Великобритания) удалось выяснить: 73% людей склонны утверждать, что образы других часто или всегда появляются в их мечтах. При этом лишь в 1% случаев респонденты заявляли, что другие люди ни разу не становились частью их фантазий. Исследования фундаментальных процессов, протекающих в мозгу, также подтверждают это соотношение: по данным ученых, за создание грез и за восприятие других людей отвечают одни и те же зоны.
Психологи обнаружили, что грезы, связанные с человеческими отношениями, вызывают чувство любви и родства и в буквальном смысле делают человека счастливым
Все это никак нельзя назвать случайностью. Профессор психологии из Мичиганского университета (США) Кристофер Питерсон в своих работах отмечал, что другие люди «много значат для нас в том, что касается наших целей». Развитые социальные отношения играют важную роль в вопросах поддержания здоровья и возможности вести счастливую, полную смысла жизнь. По сути, они являются для нас фундаментальной движущей силой.
Все это поднимает один увлекательный вопрос: нужны ли реальные люди для того, чтобы мы ощутили на себе чужое влияние? Какой вклад вносит в нашу социо-эмоциональную деятельность работа с воображаемой реальностью общения? Ведь большую часть дня мы все же обычно проводим за рамками активного выполнения социальных функций. Даже если у нас есть возможность поболтать с коллегами, мы не можем быть рядом с любимым человеком или близкими. Если у поддержания с ними связи есть преимущества для нашего разума, это поощряет привычку мечтать.
В рамках своей работы специалисты из Университета Шеффилда исследовали влияние «общественных грез» на кратковременные чувства. Каждого участника ученые четыре раза в день просили рассказать о том, какие связанные и не связанные с другими людьми фантазии возникали у него в последнее время. Это дало возможность оценить то, с какими чувствами они связаны, — и рассмотреть качественные показатели отношения человека к его мечтам.
© Lauren Giordano / The Atlantic
Психологи обнаружили, что грезы, связанные с человеческими отношениями, вызывают чувство любви и родства и в буквальном смысле делают человека счастливым. А вот отвлеченные мечты не оказывали на участников такого эффекта. Преимущества грез оказались напрямую связаны с их содержанием: исследователи заметили, что мечты о близких, значимых людях являются настоящим «проводником» благополучия. По сути, рост положительных эмоций наблюдался лишь тогда, когда фантазии были связаны с теми, кто играл в жизни испытуемых важнейшую роль.
Это исследование стало продолжением работы, в рамках которой британские психологи постарались оценить один из самых значимых аспектов социальной общности. Они опирались на общеизвестный факт: разные формы социального взаимодействия по-разному сказываются на чувствах, и общение с близкими влечет за собой больше положительных эмоций. Однако эксперимент позволил выяснить, что даже воображаемое взаимодействие с такими людьми вызывает то же чувство любви и родства.
Фантазии о любимых, похоже, являются адаптивной стратегией регулирования эмоций, которая позволяет компенсировать отрыв от общества в повседневной жизни. «Воображение формирует наши каждодневные чувства, связанные с другими людьми, — говорят исследователи. — Мечты и фантазии наряду с действительностью общения становятся ресурсом для формирования положительных эмоций, направленных на окружающих».
Это хорошо согласуется с первым исследованием, которое показало, что мечты о тех, кто находится далеко, подпитывают чувство одиночества, в то время как мечты о близких увеличивают чувство удовлетворения от жизни. В других работах психологи Университета Шеффилда отмечают, что у фантазий есть и другие плюсы: они облегчают скуку, становятся источником утешения в тяжелые моменты, углубляют способности к обучению и творческие навыки, помогают создавать эмоциональные стратегии преодоления трудностей и управлять негативными чувствами, связанными с предстоящим стрессом, облегчают напряжение, возникающее за счет неприятных воспоминаний. И все же, преимущества грез до сих пор, в основном, оставались на обочине человеческой жизни в обществе. Может быть, пора уделить внимание и им?
Сны наяву: что такое навязчивые грезы и стоит ли из-за них беспокоиться
Каждому доводилось коротать время в транспорте, на скучной лекции или даже на рабочем месте, погрузившись в фантастический мир ярких грез — в сны наяву. Такое кратковременное бегство от реальности является естественным процессом для нормальной психики. Однако у некоторых людей мечты выходят из-под контроля и пагубно влияют на учебу, работу и личную жизнь, вызывая настоящую зависимость от погружения в вымышленный мир. Этот феномен известен давно, но ученые обратили на него внимание только в начале 2000-х годов. Что же такое навязчивые грезы, чем они обусловлены и стоит ли из-за них беспокоиться?
В бодрствовании, когда всё хорошо, когда отступают заботы и тревожные мысли и мы погружаемся в грезы, не отдаемся ли мы с блаженством вечному потоку, не плывем ли мы в экстазе по спокойным волнам жизни?
Г. Миллер, «Биг-Сур и апельсины Иеронима Босха», 1957
Неадаптивные мечтания
Грезы (сны наяву) долгое время рассматривались как разновидность бессознательной деятельности. Фрейд изначально предположил, что мечтание представляет собой попытку решения переживаемой депривации или конфликта и что фантазия, которая входит в сознательное осознание, вполне может представлять собой золотую середину между неудовлетворенными желаниями и требованиями социальной адаптации или моральными ограничениями общества. Позже ученые предположили, что сама фантазия не обязательно должна возникать только из фрустрации или отложенного удовлетворения, но может служить адаптивным функциям. Тем не менее грезы не считались важным объектом психоаналитических или психотерапевтических исследований.
В основополагающей книге Daydreaming Дж. Сингер (1966) сообщил, что 96% предположительно психически нормальных и образованных взрослых ежедневно мечтают в той или иной форме. Такая умственная деятельность зачастую происходит, когда человек находится в одиночестве, например в постели перед сном, и основное внимание уделяется планированию будущих действий и рассмотрению межличностных контактов.
Другие исследователи практически случайно обнаружили, что существует определенная выборка «заядлых мечтателей».
Распространенность предрасположенности к фантазиям в неклинических когортах оценивалась в диапазоне от 4% до 6%. Среди лиц, подвергшихся жестокому обращению в детстве, встречаемость колебалась от 9% до 14%. Две трети склонных к фантазиям людей из неклинической выборки соответствовали критериям диагностического и статистического руководства по психическим расстройства DSM-III-R (ось I). Исследователи показали, что фантазеры более склонны к депрессии, и пришли к выводу, что у некоторых людей предрасположенность к грезам может быть связана со значительной психопатологией.
Грезы у страдающих субъектов служат частью петли отрицательной обратной связи: психологически здоровые люди используют свои мечты таким образом, чтобы усилить добрые чувства к самим себе, в то время как несчастливые интерпретируют склонность к фантазиям как еще один признак слабости или несостоятельности. Серия исследований с участием психически нормальных людей привела к разработке конкретных психометрических шкал, которые позволили вести дальнейшие исследования различных типов мечтаний и связанных с ними личностных переменных.
О чем и почему грезят люди
Навязчивые грезы ассоциировались с очень плохой межличностной вовлеченностью и тревожным избеганием близости у всех респондентов, серьезным ухудшением успеваемости или производительности труда. Поперечный анализ стенограмм интервью респондентов выявил девять тем, сгруппированных в три метатемы фантазирования: функциональная (бегство от стресса и боли путем улучшения настроения и мечты об исполнениях желаний; общение, близость и успокоение), тематическая (насилие; власть и контроль; идеализированное «Я»; пленение, спасение, побег; сексуальное возбуждение) и динамическая (возникновение грез и кинестетические элементы).
Навязчивые грезы заинтересовали и других исследователей. Американские ученые оценили опыт 90 человек (75 женщин и 15 мужчин в возрасте 18–63 лет), которые самоидентифицировались как «чрезмерные» фантазеры. Результаты опросов показали, что респондентам нравится мечтать, но они считают такое пристрастие социальным и психологическим бременем. У многих участников возникает навязчивая потребность в грезах. У 79% фантазии сопровождаются кинестетической активностью, 82% скрывают имеющуюся склонность к мечтанию от окружающих.
Участники сообщали об испытываемом стрессе, вызванном тремя факторами: трудности с контролем над необходимостью или желанием фантазировать; беспокойство о том, что количество фантазий мешает реальным отношениям и деятельности; сильный стыд и значительные усилия, чтобы скрыть свое поведение от других.
При рассмотрении функциональных грез, направленных на избавление от стресса и боли с помощью фантазий о повышении настроения и исполнении желаний, испытуемые утверждали, что важная роль их мечтаний была двоякой: отключение от страданий и волшебное превращение несчастья в желаемый опыт. Грезы использовали, например, чтобы сбежать от жестоких ссор между родителями. Погружение в сексуальные фантазии повышало настроение. В поиске близости и успокоения респонденты утешались, представляя, как воображаемый спутник жизни сопровождает их дома и на улице. Один субъект в грезах приводил в свою жизнь реальных людей, с которыми хотел бы поговорить, но ему казалось неловким завести разговор.
Насилие являлось популярной темой грез. Пятеро испытуемых говорили о преобладании агрессии, безжалостной жестокости, садизма и сцен кровопролития в своих фантазиях. Такие переживания казались участникам эгосинтонными и не обозначались как источник эмоционального расстройства. Самоидеализация по частоте не уступала насилию. Люди испытывали удовольствие, представляя себя теми, кем бы хотели быть: семейным человеком, успешным любовником или любовницей, власть имущим. Субъекты неоднократно вспоминали о неприятных событиях, изменяя неудачные диалоги и собственные фразы наилучшим образом. Не обходилось и без эротического доминирования над женщинами. Повторяющимися сюжетами были пленение, спасение и побег. Часто люди чувствовали себя пойманными в ловушку жестокого окружения, в грезах избегая мучительного прошлого и жизненных проблем.
Читайте также
Сексуальное возбуждение и плотские наслаждения с ненасытной компульсивностью, сбивающим с толку чувством вины и печального одиночества описано четырьмя участниками. Один субъект мог заснуть только после длительной компульсивной фантазии о флирте, ухаживании и соблазнении женщины, затем складывал одеяло в воображаемый женский торс и занимался с ним сексом. Девушка, пережившая инцест, смущенно рассказала, что способна получать сексуальное удовлетворение лишь тогда, когда фантазирует о рабстве и изнасиловании; она определила эти грезы как «самые эффективные снотворные транквилизаторы». Мужчина признался, что променял бы любую возможность заняться сексом с девушкой на длительную фантазию о сексуальном доминировании. Другой участник описал свой способ погружения в грезы:
К прочим темам мечтаний относились репетиции предстоящих диалогов, ожидаемое предательство со стороны, казалось бы, заслуживающих доверия знакомых, помощь нуждающимся и спортивные состязания. Все опрошенные связывали возникновение навязчивых грез с негативным детским опытом, например изнасилованием, эмоциональным пренебрежением, инцестом, задержкой полового созревания, ксенофобией. Кинестетические элементы присутствовали у пяти участников, повторяющиеся монотонные движения во время грез служили для гипнотического наведения или физического разыгрывания.
Несмотря на то что изученная авторами выборка получена из клинической популяции, результаты исследования согласуются с сообщениями о повышенном риске психопатологии среди людей с чрезмерной склонностью к фантазиям. Предрасположенность к грезам у 24% пациентов в израильской травматологической практике считается высокой. Профессор Сомер объясняет это тем, что пациенты отобраны из специализированной практики, а не из общей клинической группы: все участники в детстве пережили неблагоприятные обстоятельства. Анализ интервью в исследовании демонстрирует сложную картину. Все респонденты не только сообщили, что испытали в разной степени негативные переживания, обусловленные мечтаниями, но и описали широкий спектр полезных функций, связанных с образами идеализированного «Я», вовлеченного в откорректированное межличностное общение, а также успокаивающие переживания.
60% — по социальной фобии и социальной изоляции. Ухудшение показателей при возрастании склонности к грезам подразумевает усугубление психосоциальных проблем под действием неадаптивной мечтательности.
Исследователи предполагают, что
В 2016 году профессор Сомер продолжил изучение предыстории и поддерживающих факторов неадаптивной мечтательности. Выборка состояла из 16 человек, которые искали помощь и советы по поводу навязчивых грез от сверстников онлайн. Главный вывод работы заключается в том, что основой навязчивых грез является детское одиночество. Неспособность родителей или опекунов реагировать на чувства респондентов, возможно, оказывала постоянное давление, направленное на развитие внутренних ресурсов для выражения сильных чувств, ощущения состоятельности или успокаивающего комфорта. Респонденты говорили о сознательных решениях, которые они приняли в раннем детстве, чтобы выдать желаемое за действительное, как альтернативу мучительному одиночеству. Многочисленные отчеты о развитии неадаптивной мечтательности содержали описания детской боли, связанной с отсутствием друзей, с брошенностью и отверженностью.
Хотя склонность мечтать может привести к социальной изоляции, у авторов сложилось впечатление, что взаимосвязь между способностью к интенсивным мечтаниям и социальной изоляцией в детстве циклична и нелинейна. Взаимодействие социальной изоляции и соблазнительной компенсирующей внутренней реальностью было особенно заметно среди респондентов, которые сообщили о серьезных проблемах в детстве. Для многих участников семейные конфликты служили основным фактором стресса. Тем не менее даже люди, не испытывавшие детских травмирующих переживаний, предпочитали окружающей реальности уединение и свой внутренний мир. Личная «виртуальная реальность» служит для них постоянной компенсацией душевного расстройства, источником радости и вдохновения.
Грезы как зависимость
Участники исследования отмечали, что на грезы тратится много времени. Фактически респонденты прямо описали стремление к мечтаниям как зависимость. Временные затраты различались: некоторые говорили о 2–3 часах в день, тогда как другие обозначали более длительные периоды — 6 часов и больше. Огорченные психической зависимостью, стыдящиеся и обеспокоенные тем, что их раскроют, и полные решимости скрыть свою тайну от общества, многие респонденты обращались за профессиональной помощью.
Может быть интересно
Проведенное в Польше исследование 2018 года, основанное на интерпретативном феноменологическом анализе (IPA), однозначно рассматривает навязчивые грезы как новую форму поведенческой зависимости. Неадаптивные мечтатели имеют определенное сходство с проблемными интернет-игроками, которые играют для того, чтобы избежать реальных жизненных трудностей (бегство от реальности), и используют фантазию, чтобы испытать вещи, не существующие в реальности, или опробовать в игре альтернативные идентичности. Навязчивые грезы можно рассматривать как поведенческую зависимость, потому что люди испытывают острое стремление к ним или чувствуют себя вынужденными повторять и растягивать этот процесс. Некоторые сообщают о непреодолимом желании погрузиться в мир фантазий сразу после пробуждения или хотят продолжать фантазировать, если их прерывают. Кроме того, мечтатели обеспокоены потерей контроля над фантазиями и безуспешными попытками ограничить их до приемлемого уровня.
Компоненты поведенческой зависимости обычно идентифицируются как: а) значимость — деятельность становится важнее, чем что-либо еще, и доминирует над мышлением; б) изменение настроения — переживание деятельности ведет к возбуждающему удовольствию (кайфу); в) толерантность — привыкание, требующее нарастания объемов активности; г) отстранение — неприятные состояния, когда деятельность прекращается или внезапно снижается; д) конфликт (меж- или внутриличностный); е) рецидив — вызывающие привыкание паттерны легко и быстро восстанавливаются даже после длительного воздержания или контроля.
Навязчивые грезы — болезнь или симптом?
Исследователи обнаружили высокий уровень коморбидности навязчивых грез на выборке из 39 пациентов: 74,4% соответствовали критериям более чем трех дополнительных расстройств, а 41,1% — свыше четырех. Наиболее частым коморбидным состоянием являлся синдром дефицита внимания с гиперактивностью (76,9%); 71,8% соответствовали критериям тревожного расстройства, 66,7% — депрессивного расстройства и 53,9% — обсессивно-компульсивного или родственного расстройства; 28,2% пытались покончить жизнь самоубийством. Пациенты, отвечающие критериям неадаптивной мечтательности, часто имеют сложные психиатрические проблемы. Следовательно, навязчивые грезы отличаются от обычных мечтаний, а склонные к ним люди испытывают значительные страдания. Данные, полученные от 202 участников, показали, что у 64,4% из них было диагностировано психическое заболевание, включая депрессию (32%), тревожность (29%), обсессивно-компульсивное расстройство (11%), синдром дефицита внимания и гиперактивность (9%), посттравматическое стрессовое расстройство (7%), пограничное расстройство личности (4%), расстройство аутистического спектра (3%), психотические (3%) и диссоциативные расстройства (2%).
На выборке из 77 лиц с самостоятельно поставленным диагнозом навязчивых грез установлено, что увеличение мечтаний тесно связано с одновременным усилением других симптомов и отрицательных эмоций, а также с уменьшением положительных переживаний. Неадаптивная мечтательность временно сопровождалась обсессивно-компульсивными симптомами, диссоциацией и негативными эмоциями, при этом обсессивно-компульсивные проявления были единственным постоянным предшественником грез. Авторы пришли к выводу, что эти симптомы потенциально имеют общие механизмы и могут коррелировать с уровнем серотонина в развитии или поддержании болезненного состояния. Связь с обсессивно-компульсивными симптомами подтвердилась и на выборке из 510 участников. Неадаптивная мечтательность умеренно связана как с навязчивыми идеями, так и с компульсиями, включая компульсии проверки и повторения, навязчивые идеи, а также физические компульсии. Авторы считают, что диссоциативные механизмы играют важную роль во взаимосвязи навязчивых грез и обсессивно-компульсивных симптомов.
Лечится ли неадаптивная мечтательность
Участники описали свои попытки обращения за профессиональной медицинской помощью для избавления от неадаптивной мечтательности, в результате которой получали психофармакотерапию на основе ошибочного диагноза. Психотропные препараты, например антипсихотические, помогали незначительно, уменьшая тревожность, но не устраняя навязчивые грезы. Другие сообщили об умеренном улучшении симптомов депрессии и об отсутствии ответа неадаптивной мечтательности на различные селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС), такие как паксил или циталопрам. Респондентам были поставлены различные диагнозы, включая депрессивное расстройство, тревожное расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство, пограничное расстройство личности и диссоциативное расстройство или несколько диагнозов одновременно. Стыд и страх быть неправильно понятыми служили препятствиями для точности диагностики и правильного выбора последующей терапии.
Читайте также
На основании предварительных данных исследователи предостерегают людей с навязчивыми грезами от употребления марихуаны или синтетических агонистов каннабиноидных рецепторов. Что касается потенциально полезных при неадаптивной мечтательности соединений, у 24% участников антидепрессанты вызывали уменьшение симптомов по сравнению с 10%, которые заявили, что препараты слегка или значительно усилили грезы. Кроме того, у 7% нейролептики уменьшили симптомы, тогда как только 2% сообщили об их усилении. Авторы полагают, что антидепрессанты СИОЗС оказались относительно эффективной подгруппой препаратов и могут стать лекарствами первой линии при неадаптивной мечтательности.
Вместо заключения
Мечты — это нормальная и очень распространенная умственная деятельность с бесчисленными ежедневными короткими эпизодами фантазий, однако про чрезмерную, неконтролируемую, тревожную и дисфункциональную форму грез до сих пор известно мало. Последние пять лет интерес к этому явлению возрос, во многом благодаря усилиям профессор Сомера и его коллег, но в русскоязычной научной литературе проблема навязчивых грез до сих пор полностью игнорируется и затрагивается лишь в некоторых СМИ.
Главный вывод большинства исследований заключается в том, что существует острая необходимость в раннем выявлении неадаптивной мечтательности, ее правильной диагностике в зрелом возрасте, изучении взаимосвязи с другими психологическими и психическими расстройствами и предотвращении постановки неверного диагноза с последующим назначением неподходящей терапии. Среди исследователей продолжается спор о том, следует ли классифицировать определенные проблемные формы поведения как новые поведенческие зависимости или надо избегать чрезмерной патологизации повседневной деятельности. Судя по имеющейся к настоящему моменту информации, навязчивые грезы скорее являются не самостоятельной патологией, а симптомом, указывающим на возможное присутствие коморбидных нарушений психики, которые могут потребовать серьезного лечения.
Проверить себя по шкале склонности к навязчивым грезам читатель может в автоматизированной версии опросника, переведенной на русский язык. Подробнее ознакомиться с проблематикой и опубликованными научными работами по неадаптивной мечтательности можно на сайте проекта профессора Сомера. Также существует небольшое русскоязычное сообщество «Анонимные Дейдримеры», предлагающее онлайн-собрания для людей, страдающих от навязчивых грез и желающих найти поддержку.