Что такое гран торино
Статус Клинта Иствуда в современном киномире таков, что он мог бы два часа экранного времени сидеть, курить и смотреть вдаль с фирменным прищуром — и зрители все равно будут толпами идти в кинотеатры. К счастью, актер-легенда с годами не только не утратил фактуру, но и превратился в незаурядного режиссера: Иствуду есть, что показать, и есть, что сказать.
Лучшим свидетельством этого является «Гран Торино» — необычайно сильный и глубокий фильм, который можно назвать шедевром и который не получил ни одной крупной премии в США и был совершенно не понят критиками.
Ускользающий смысл шедевра
Существует как минимум три распространенных трактовки «Гран Торино». Согласно первой, перед нами очередная версия «Ворошиловского стрелка»: там старик — и тут старик; там изнасиловали девушку отморозки, тут тоже изнасиловали; там старик мстит — и тут тоже. Подобный подход позволяет включить «Гран Торино» в длинный ряд фильмов о мстителях, но совершенно не приближает к разгадке его смысла, особенно если учесть, что Уолт Ковальски, в отличие от «ворошиловского стрелка» Ивана Афонина, никому не наносит тяжелых ранений.
Вторая версия основывается на богатом «ковбойском» прошлом Иствуда и предлагает рассматривать кинорассказ о последних неделях жизни старика Ковальски как сагу о ковбое, случайно дотянувшем до 21 века: он стар, он одинок, он архаичен, но верен себе и своим представлениям о том, как должно жить. Сам Ковальски — бесстрашный, немногословный, грубоватый, знающий как свои пять пальцев любую «мужскую работу» от убийства до ремонта машины, готовый вопреки своим расовым предрассудкам заступиться за слабого — предстает идеальным воплощением патриархального идеала, «настоящего мужика», вытесненного из культурного пространства идеологией политкорректности.
Однако, хотя ковбойские аллюзии считываются в образе главного героя вполне отчетливо, идеалом его назвать сложно. Возможно, из всех образов, созданных Иствудом, Ковальски — самый неоднозначный и сложный.
Третья трактовка предлагает сосредоточиться на социальной проблематике картины: ведь Детройт, в котором происходит действие — это не просто город, а своеобразный символ уходящей Америки. В этой Америке строили мощные автомобили, в пригородах царили благолепие и порядок, а не уличные банды, и все — или почти все — были белыми.
Ковальски — осколок былого, «обломок погибшей империи», и сложность его образа намекает, что в той великой Америке прошлого все было не так однозначно, как хотелось бы верить ее апологетам. Представители этой версии считают одной из главных проблем фильма проблему мирного сосуществования разных этнических групп, а в истории старика Ковальски видят оптимистичную историю преодоления ксенофобии и торжества гуманизма.
Из всех трактовок последняя больше всего соответствует замыслу режиссера, но социальной проблематикой «Гран Торино» не исчерпывается. Это фильм не о том, как плохо жить в детройтских пригородах, а о спирали насилия и о том, что иногда старость приходит одна.
Герой или антигерой?
Ответ на вопрос, герой старик Ковальски или не очень, на первый взгляд очевиден: ведь он так мужественно преодолевает свои предрассудки и спасает ценой жизни чужого, в сущности, юношу. Он сам справляется со своими проблемами, не требует ничьей помощи, никого и ничего не боится. Но все это черты, лежащие на поверхности образа. Если же копнуть глубже, то появляется нечто иное.
Прежде всего, Ковальски — плохой отец. Он сам это признает на исповеди, но и без исповеди очевидно: его сыновья такие, какими он их воспитал. Можно лишь догадываться, что в семье Ковальски не были приняты ни задушевные разговоры, ни забота о духовном развитии. С духовностью у Ковальски туговато: не случайно его главным сокровищем является автомобиль, то есть груда железа. Да, конечно, это не обычная машина, это символ, память о молодости, творение его рук, но тем не менее.
Однако Бог с ним, с воспитанием и «Гран Торино»: у всех свои недостатки, как говорится в финале одного знаменитого фильма. Куда важнее другое: трагический финал Ковальски не просто обусловлен его действиями: он не обязателен. «Гран Торино» — не древнегреческая трагедия, где над героями довлеет рок. Если бы бывший ветеран Корейской войны обладал чуть более гибким мышлением, он бы увидел, что у полюбившегося ему Тао есть очень простой способ изменить жизнь: парню достаточно перебраться в другой квартал, поприличнее.
Ничто не мешало Ковальски продать дом (все равно он считает своих детей недостойными наследства), а на вырученные деньги снять квартиру для себя и для Тао. Впрочем, и ценную машину не обязательно было держать в неблагополучном квартале, раззадоривая местных отморозков: каким бы ни был нынешний Детройт, в нем явно есть хорошо охраняемые стоянки.
Однако Ковальски предпочитает не думать (едва ли не впервые в жизни он задумывается перед осуществлением своего плана возмездия), а размахивать пистолетом.
Разорвать спираль насилия
Поведение героя Иствуда и вся его судьба являются прекрасной иллюстрацией классической спирали насилия. Когда-то его страна сломала его судьбу, превратив в машину для убийства и запустив эту спираль. Агрессия — как внешняя, направленная против других этнических групп, так и внутренняя, направленная против себя — становится частью его картины мира.
Разумеется, ни к чему хорошему это привести не может: результатом поведения Ковальски, уверенного до поры до времени, что «против лома нет приема», становятся чужие страдания. При этом очевидно, что ни обожженного лица Тао, ни изнасилования его сестры не было бы, если бы не ковбойские (или донкихотские) поступки Ковальски.
Времена, когда одинокий ковбой мог вершить справедливость силой, прошли: в современном мире попытки самосуда ведут лишь к увеличению энтропии. Постиг ли эту истину бывший ветеран перед смертью?
Иствуд не дает однозначного ответа (он был бы при условии отменного здоровья Ковальски), но зато нет сомнений в главной идее фильма: победа добра возможна только при условии разрыва спирали насилия. Не случайно в финале Тао уезжает на сияющей машине в сияющую даль — подальше от мира, где властвует право сильного.
Почему Тао и его семья — хмонги?
Национальность соседей Ковальски звучит экзотически не только для заслуженного работника автомобилестроения: хмонги — не самая известная этническая община в США. Очевидно, что выбор именно этого народа не случаен. В фильме дается объяснение: хмонги поддерживали американцев во время войны во Вьетнаме, и потому после войны им пришлось бежать из родных мест.
Однако подлинный смысл несколько иной: спираль насилия имеет место не только на личном уровне, но и на уровне государства. Если бы американская армия не вторглась на чужую территорию, чужаки не пришли бы к ней. Этнические банды не упали с неба, они результат недалекой внешней и внутренней политики.
В чем смысл сцены исповеди?
Делясь своими грехами с молодым отцом Яновичем, Ковальски говорит о холодности по отношению к детям и прочих относительно мелких прегрешениях, но не упоминает ни слова о совершенных им на войне убийствах. Неужели он не считает это грехом? Наоборот: это тот грех, который не в силах отпустить ни один священник.
Внешняя причина понятна: став жертвой отморозков, он дал полиции возможность отправить их в тюрьму и спас Тао и его семью, но что руководило ветераном? Хотел ли он разорвать спираль насилия? Или, зная о близкой мучительной смерти, просто решил уйти красиво и быстро? А может, перед нами самоказнь, искупление давнишних военных преступлений? Зритель волен выбирать любой ответ: Иствуд сумел создать столь сложный, сильный и запоминающийся образ, что, возможно, все три версии будут одновременно правдивы.
Гран Торино
Matten Productions, Double Nickel Entertainment, Gerber Pictures, Malpaso Productions, Media Magik Entertainment, Village Roadshow Pictures, Warner Brothers
«Гран Торино» (англ. Gran Torino ) — драма, снятая Клинтом Иствудом в 2008 году. Главную роль в фильме сыграл сам Иствуд; его старший сын Кайл написал музыку, а младший, Скотт, исполнил одну из эпизодических ролей. По словам Иствуда, этот фильм станет последним в его актёрской карьере. [1]
Старик Уолт Ковальски — ветеран войны в Корее — живёт в неблагополучном пригороде Детройта, где уже почти не осталось белых американцев. «В своем районе он со своим звездно-полосатым флагом, который с давних времен гордо развевается на его доме, то ли чужак, то ли обломок погибшей империи». После смерти жены он остаётся никому не нужен, даже собственным сыновьям. Единственная его радость — автомобиль Форд Гран Торино 1972 года выпуска, собранный в том числе и собственными руками на конвеере. Уолт Ковальски проработал на заводе «Форд» практически всю жизнь — 50 лет.
Содержание
Сюжет
Фильм начинается сценой похорон жены сварливого старика Уолта Ковальски, всю свою жизнь проработавшего на заводе «Форд» и ныне пребывающего на пенсии. На похоронах также присутствуют взрослые сыновья Уолта — Митч и Стив — которые живут отдельно со своими семьями и которым нет никакого дела до своего отца. Внуки же даже не относятся к похоронам и поминкам серьёзно и позволяют себе неуместные шуточки и поведение. После того, как отец Янович заканчивает проповедь, Уолт с родственниками и близкими возвращается домой в один из пригородов Детройта, где проводит поминки. Когда все заканчивается, ему до конца дней предстоит жить в уединении вместе со своей собакой, лабрадором ретривером по кличке Дэйзи.
Когда-то это место полностью было заселено белыми американцами, преимущественно представителями рабочего класса, но теперь основное население района составляют выходцы из Азии, а на улицах орудуют вооружённые до зубов банды. Будучи ветераном Корейской войны, Уолт ненавидит «косорылых». Тем не менее по соседству с ним живёт семья хмонгов, постоянно вызывающая у старика раздражение. Уолт много курит и очень тяжело кашляет, а единственной отдушиной в его заканчивающейся жизни остаётся автомобиль «Форд Гран-Торино» 1972 года выпуска, в сборке которого он сам когда-то принял участие.
Через некоторое время после похорон священник Янович вновь посещает Уолта и пытается уговорить его сходить исповедаться в церковь, так как на этом перед смертью настаивала его жена. Старик категорически отказывается, но признаёт, что кошмарные воспоминания о Корейской войне преследуют его и по сей день.
В то время в семье хмонгов тоже не всё гладко: застенчивый юноша по имени Тао, который делает немужскую по традициям работу, постоянно подвергается нападкам банды своего кузена Фонга, получившего кличку Паук. Они всячески принуждают Тао вступить в банду и, в качестве вступительного испытания, подговаривают его угнать припаркованную в соседнем гараже машину Уолта. Ночью Тао пытается это сделать, но, заслышав шум, старик спускается в гараж и спугивает малолетнего угонщика. На следующий день бандиты приезжают домой к Тао, но тот вместе со своей сестрой заявляют, что он не собирается становиться членом их группировки. Между семьёй подростка и бандитской группировой начинается потасовка, которая плавно перетекает на гладко подстриженный газон Уолта. Взбешённый старик выходит на крыльцо с винтовкой «Гаранд», угрожает ею и тем самым заставляет бандитов отступить.
Соседи несказанно благодарны Уолту, и в знак уважения все окрестные хмонги начинают приносить ему всевозможные подарки, а Тао, терзаемый чувством вины, признаётся, что это именно он пытался угнать Гран Торино. Уолт при этом не изменяет своему тяжёлому характеру — он напрочь отказывается от подарков и требует, чтобы хмонги оставили его в покое.
Следующая сцена — похороны Уолта. Молодой святой отец Янович говорит, что действительно многое узнал от Уолта о жизни и смерти за этот недолгий срок. При ознакомлении с завещанием семья с изумлением узнаёт, что свой дом Уолт оставил церкви отца Яновича, а свою любимую машину Гран-Торино подарил соседу и своему другу, как он сам написал в завещании, Тао.
В ролях
Критические отзывы
Отзывы на фильм были положительными. Кинообозреватель Los Angeles Times удивился тому, насколько убедителен 78-летний Иствуд в роли героя боевика. [2] Манола Даргис в New York Times назвала фильм «реквиемом» по тому «индустриальному кладбищу, которое представляет собой Детройт» [3] (столица американского автомобилестроения, пострадавшая от конкуренции со стороны азиатских автомобилестроителей). Она отметила «монументальность» лица Иствуда, которое всё больше напоминает «окаменевшее дерево», и сходство его роли в фильме с образом «грязного Гарри». [3] Тему «грязного Гарри на пенсии… в одичавшем современном городке» увидел в фильме и Андрей Плахов; [4] его фильм «покорил своей простотой и как бы даже простоватостью». [5]
Роджер Эберт назвал «Гран Торино» фильмом «о запоздалом пробуждении лучших инстинктов человека»; он видит основной посыл картины в необходимости большей открытости различных народностей по отношению друг к другу. [6] Для Виктора Матизена самое интересное — «душевный опыт старого человека, передаваемый Иствудом во всеоружии своего актерского мастерства»: «За тем, как он роняет слова, ходит, пьет пиво, стрижет газон, держит инструменты и держится на людях следить не менее интересно, чем за сюжетными перипетиями». [7]
Матизен и Гладильщиков сравнивают сюжет «Гран Торино» с фабулой «Ворошиловского стрелка» С. Говорухина, причём не в пользу последнего: «герой российского фильма с одобрения режиссера осуществляет индивидуальную месть через оптический прицел с безопасного для себя расстояния, а герой американского жертвует собой для того, чтобы дать возможность представителям закона навести социальный порядок». [7] По наблюдению Гладильщикова, в последних фильмах Иствуда циничной системе коллективного разложения противостоит обычный американский обыватель, причём — в духе парадокса «один в поле воин» — противостоит успешно, хотя и ценой огромных личных потерь. [8]
Кассовые сборы и премии
Премьера фильма состоялась 12 декабря 2008 года (в России 19 февраля 2009). Рейтинг MPAA: для детей до 17 лет обязательно присутствие родителей. Несмотря на отсутствие наград наивысшего калибра (за исключением премии «Сезар» за лучший иностранный фильм), «Гран-Торино» получил высокую зрительскую оценку, как в США, так и во многих странах Западной Европы, так как поднимает актуальные для современного обывателя проблемы межрасовых взаимоотношений, криминализации общества, растущей разобщённости поколений.
«Гран Торино» Клинта Иствуда
Арт-хаус в кино >>
Герой Иствуда 
Ковальски – мизантроп и ворчун, больше всего на свете он любит порядок, свой дом и коллекционный автомобиль «Гран Торино». Своих детей, как и соседей, он на дух не переносит. Первых, потому что ничего дельного из них не вышло, вторых, потому что они вьетнамцы. Он ездит по пригороду на своем автомобиле («Гран Торино», кстати, поедет только в самом конце фильма – все остальное время он простоит в гараже) и пытается как-то обуздать иммигрантскую шпану. Общается он только со своим псом да парой приятелей, одной с ним закалки.
Первая часть фильма, где Иствуд фыркает и рычит на хулиганов – это такой соцреализм с примесью комедии. Реакционеру Ковальски волей-неволей симпатизируешь, а каждая его новая дурость и очередной отказ принять подарок от соседей – прощается вмиг, стоит лишь Иствуду сделать какое-то фантастическое выражения лица, либо смачно сплюнуть. А его вредность (сказать черствость, держа в голове дальнейшие события картины, язык не поворачивается) становится поводом для улыбки. Ковальски в первой части картины – это такой, если угодно, человек сложной судьбы, не растерявший чувства юмора к старости лет.
Но вскоре герой Ковальски вырывает из рук местной этнической группировки молодого человека по имени Тао, объяснив свое действие чем-то вроде «нечего на моей лужайке драться». Ковальски начинает общаться с соседской девушкой Суе (которую тоже успевает спасти в один из своих «полицейских» проездов на машине), которая зовет сначала героя Иствуда в гости. А затем просит принять помощь по хозяйству от Тао в знак благодарности и заняться его воспитанием.
Ковальски учит молодого человека сначала от безысходности (отказать соседям и вправду невозможно), а потом, преодолевая свои предрассудки, воспитывает в нем единственного, кто сможет занять его место в жизни. Герой Иствуда окончательно признает в Тао будущего мужчину, коим он сам, безусловно, является. Ковальски из малоприятного, хотя симпатичного (впрочем, кого бы ни играл Иствуд, симпатизировать ему придется волей-неволей) и нелюдимого старика, превращается в мудрого и удивительно справедливого учителя, последнего самурая Америки.
В самом конце фильма герой Иствуда идет исповедоваться к падре (удивительно похожего на героя прошлогодней «Нефти»). За свою жизнь он успел согрешить лишь трижды: 40 лет назад на заводской вечеринке поцеловал какую-то девчонку, не заплатил налог за продажу лодки и мало общался со своим сыном. Похоже, это действительно все – а что касается войны в Корее, так ведь это же была война.
В 50-ых, откуда вышел и герой Иствуда, и сам Иствуд-актер, мир делился на хороших и плохих, и в такую концепцию мира он попадал идеально. Иствуда-режиссера и его героя в «Гран Торино» можно сколько угодно обвинять в реакционизме, банальности, но по большому счету – эта критика как раз идеально вписывается в «Гран Торино», самое личное и, пожалуй, самое лаконичное произведение Иствуда.
Иствуд хорош, не только потому, что он очень точный, прицельный режиссер, но и потому, что старой Америки (старого Голливуда), а Иствуд последний американский режиссер, способный так спокойно и искусно говорить о фундаментальных вещах. Он удивительно легко снимает такое кино, которое, казалось, уже десять лет назад полностью стало почвой для игры в постмодернизм. Оттого привязать к его последней работе какой-то жанр просто невозможно. Это одновременно и чистый жанр (без переоценок, новых осмыслений, киноопыта) и одновременно внежанровое кино.
Да и к тому же, «Гран Торино» просто действительно очень проникновенный и трогательный фильм, где решительно все на своем месте.
Реликт, наполненный чувствами: Ford Gran Torino из одноименного фильма
Каждая эпоха оставляет после себя памятники. Реликты, свидетельствующие об ушедших временах. Штуки вроде скелетов динозавров или менгиров пещерных людей давным-давно утратили свою актуальность, и если бы не археологи, уже безвозвратно скрылись бы в земных недрах. Но есть вещи, которые не спешат покидать этот мир. Более того, всячески о себе напоминают. И я говорю не о коллекции марок, собранной в детстве, или об одежде, вышедшей из моды, которую можно запрятать подальше в шкаф. Речь пойдет совсем о другом. Об автомобиле, конечно. О Ford Gran Torino.
Короткая, но искрометная роль в комедии «Большой Лебовски» олицетворяла судьбу этого купе, незавидный финал пути, который оказался не так уж славен и долог. Но и Ford Torino досталась своя удача, о которой машина при любом удобном случае норовит рассказать. Вот и Клинт Иствуд не устоял, сняв в 2008 году фильм Gran Torino – историю грустную, но поучительную… Давайте почитаем?
Подоплека
Детройт 1968 года являл собой мекку автомобильной промышленности. В центре города находилась штаб-квартира General Motors, а в его пригородах располагались головные офисы Ford Motor Company и Chrysler. Обилие заводов крупных компаний, таких как Cadillac или Packard, давало работу и социальные гарантии тысячам людей. Детройтский автосалон тех лет был не просто очередной демонстрацией технологических достижений США – он имел для страны стратегическую важность. Должность топ-менеджера в одной из компаний Большой Тройки являлась пределом мечтаний для любого служащего, ведь упомянутый флагман автомобилестроения являлся истинным воплощением американской мечты. Словом, элитное войско «белых воротничков» имело над городом безграничную власть…
И все же, признаки упадка ощущались: в 50-ых население Детройта превышало 1 млн 800 тыс. человек, а в конце 60-ых количество граждан едва достигало 1,5 млн. Многие рабочие, добившись успеха, перевозили семьи в респектабельный пригород. Недвижимость «индустриальной столицы» обесценивалась, районы превращались в гетто для «цветных». На улицах процветал бандитизм. Недовольство граждан росло, то и дело выливаясь в стихийные беспорядки. И над всем этим возвышалась тройка башен-небоскребов GM, Ford и Chrysler, с вершин которых вице-президенты компаний рассеянно взирали на город. Каждый из них мог попытаться изменить установившийся ход вещей. Но никто ничего не сделал. Через 35 лет крупнейший промышленный центр Америки превратится в город-призрак…
Рождение легенды
Однако, в 1968 году автомобильные компании США еще могли себе позволить радоваться жизни. К примеру, Ford Motor Company обновил свой модельный ряд, представив публике «люксовую» версию полноразмерного авто Fairlane по имени Torino. Это название будущая модель получила в честь итальянского города Турина, считавшегося «вторым Детройтом».
В авто изначально были заложены все атрибуты, сформировавшие его агрессивный динамичный характер. На Ford Torino ставился более мощный двигатель «Cobra-Jet» объемом 7,0 литров. Автомобиль имел стильный кузов хардтоп и яркую расцветку. Такие машины в скором времени охарактеризовали как «muscle car». Они сочетали в себе спортивные ходовые качества и броский внешний вид, характеризовавший владельца как «плохого парня».
Ни для кого не секрет, что у FMC в большом почете было использование одних и тех же платформ для многих поколений различных автомобилей. Случай с Torino не стал исключением: модельный ряд Falcon-Mustang-Fairlane имел ту же колесную базу, что и новый задира с итальянским именем. Однако версия кузова «Sports Roof» («спортивная крыша»), любимая самим Генри Фордом младшим, вкупе с новым мотором показывали впечатляющие скоростные и аэродинамические результаты. А если учесть, что в новый автомобиль устанавливалась пружинная подвеска со стабилизаторами и полуэллиптическая задняя рессора, то вполне можно было понять мальчишек, готовых землю есть за ключи от Ford Torino… В 1968 году с конвейера сошли 172 тыс. единиц этой модели.
В начале 70-ых Torino стал флагманом в модельном ряду Ford среднего класса, и теперь уже Fairlane сделалась одной из его модификаций. В автомобиле были воплощены все передовые технологии своего времени, как-то: системы Detroit Locker и Traction Lock для включения и блокировки дифференциала ведущего моста (в «топовой» версии); важнейшая для гонщиков опция Ram Air была скорректирована под новую конструкцию капота. Так же модель имела восемь вариантов двигателя и стандартную трехступенчатую коробку передач, которая заменялась Cruise-O-Matic, или четырехступенчатым «автоматом». Кроме того, в список оснащения входили аккумулятор увеличенной мощности, новый гидроусилитель руля, дополнительное охлаждение и усилитель передних дисковых тормозов.
Интерьер Torino был не просто обновлен, а получил самобытную стилистику. По негласным законам среди автомобильных промышленников того времени, богатое, даже претенциозное оформление салона было обязательным пунктом. Тут и самый невзрачный «тарантас» получал виниловую обивку сидений да какие-нибудь фирменные побрякушки. Суть была не в престиже (хотя и не без того), а в простой арифметике: кто купит машину, которая плохо выглядит? И в этом вопросе Ford был на высоте (не то, что сейчас). Кстати, Torino – редкий для компании случай, когда в авто было все в порядке как с внешностью, так и с содержанием.
Даже дизайн кузова новой модели был нехарактерным для машин FMC: вместо формы квадратных «дредноутов» была взята концепция, вскоре получившая название «стиль бутылки Колы». Его разработал дизайнер Билл Шенк, вдохновленный актуальными на тот момент сверхзвуковыми самолетами. Узкая «талия», выпуклые фюзеляжи – все это нашло отражение в его работе.