Что такое грамматика история кратко

Грамматика (наука)

Грамматика (наука)

Грамматика (от греч. γράμμα — «запись»), как наука, есть раздел языкознания, изучающий грамматический строй языка, закономерности построения правильных осмысленных речевых отрезков на этом языке (словоформ, синтагм, предложений, текстов). Эти закономерности грамматика формулирует в виде общих грамматических правил.

Говоря о грамматике как науке, выделяют:

Содержание

Центральные части грамматики

Центральными частями грамматики в этом значении традиционно являются учение о частях речи и их грамматических категориях, а также учение об общих правилах сочетания слов в более протяжённые единства (словосочетания, предложения) и о структуре этих речевых единств (см. Синтаксис).

Разделы грамматики синтетических языков

Грамматика синтетических языков включает морфемику как науку о правилах построения слов из морфем и синтаксис как науку о правилах построения высказываний из слов, а также промежуточную между морфологией и синтаксисом сферу морфосинтаксиса, изучающего поведение клитик, служебных слов, компонентов аналитических форм).

Границы между грамматикой и другими лингвистическими дисциплинами

Семантика, лексикология и фонетика, как правило, не включаются в грамматику (и противопоставляются ей). Однако в некоторых концепциях грамматики её сфера понимается расширенно — грамматика «абсорбирует» соответствующие предметные области этих научных дисциплин. В неё включаются грамматическая семантика, морфонология (включающая сегментную морфонологию, акцентологию и интонологию, то есть науку об интонации) и дериватологию (науку о словообразовании), лежащие на грани грамматики и, соответственно, семантики, фонетики и лексикологии.

Связь грамматики с другими дисциплинами

Однако и понимаемая более узко, грамматика тесно связана с лексикологией (поскольку изучает грамматические свойства слов; см. грамматические словари), а также с такими разделами языкознания, как:

В составе грамматики выделяется несколько направлений грамматических исследований.

Формальная и функциональная грамматика

«Формальная» (см. «Формальное направление» (в грамматике) (в других терминах, поверхностная) грамматика разрабатывает учение о грамматических средствах (грамматических показателях и их формальных типах — грамматических способах) — поверхностная грамматика.

Функциональная грамматика (или, в других терминах, глубинная грамматика) разрабатывает учение о грамматических значениях и тем самым составляет зону пересечения грамматики и семантики (грамматическую семантику).

Универсальная и частная грамматика

Универсальная грамматика разрабатывает понятия, с помощью которых можно описывать грамматический строй разных языков мира), а частная грамматика изучает грамматический строй отдельных языков, а также их групп и семей.

Синхронная и историческая грамматика

Синхронная грамматика описывает один язык на некотором этапе его существования. В 19 в., а отчасти и позднее, такую грамматику обычно называли описательной, а в 20 в. стали называть «синхронной» или «синхронической»).

Историческая грамматика (в других терминах, диахроническая или диахронная) грамматика сравнивает разные исторические этапы развития этого языка, выявляя исторические изменения и сдвиги в системе грамматических форм и конструкций). Разновидность последней — сравнительно-историческая грамматика (в других терминах, сравнительная грамматика) грамматика, исследующая происхождение целой группы или семьи родственных языков-потомков из одного источника — праязыка.

Истоки грамматики как науки

Литература

См. также

Полезное

Смотреть что такое «Грамматика (наука)» в других словарях:

ГРАММАТИКА — (греч. grammatike, от grammata письмена, происш. от graphein писать). 1) собрание законов и правил употребления устного и письменного языка. 2) учебная книга, содержащая в себе грамматику известного языка. Словарь иностранных слов, вошедших в… … Словарь иностранных слов русского языка

Грамматика (значения) — В Викисловаре есть статья «грамматика» Грамматика (от греч … Википедия

Грамматика (как наука) — есть раздел языкознания, изучающий грамматический строй языка, закономерности построения правильных осмысленных речевых отрезков на этом языке (словоформ, синтагм, предложений, текстов). Эти закономерности грамматика формулирует в виде общих… … Википедия

НАУКА — особый вид познавательной деятельности, направленный на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний о мире. Взаимодействует с др. видами познавательной деятельности: обыденным, художественным, религиозным, мифологическим … Философская энциклопедия

Наука логики (Гегель) — Наука логики Wissenschaft der Logik Автор: Георг Вильгельм Фридрих Гегель Язык оригинала: немецкий Публикация: 1812 1816 … Википедия

Наука Логики — (Wissenschaft der Logik) наиболее трудная для понимания работа Гегеля, которая представляет собой изложение необходимого движения мышления в чистых категориях мысли (Абсолютная идея). Если философия духа и философия природы изображают движение… … Википедия

Наука логики — (Wissenschaft der Logik) наиболее трудная для понимания работа Гегеля, которая представляет собой изложение необходимого движения мышления в чистых категориях мысли (Абсолютная идея). Если философия духа и философия природы изображают движение… … Википедия

ГРАММАТИКА — ГРАММАТИКА, и, жен. 1. Формальный строй языка (словообразование, морфология и синтаксис), образующий вместе с фонетикой и лексикой его целостную систему. 2. Наука об этом строе. Теория грамматики. 3. Книга, описывающая этот строй. Академическая г … Толковый словарь Ожегова

Наука и культура. Языкознание — В колониальный период интерес к языкознанию в Латинской Америке (прежде всего к изучению индейских языков) имел чисто практический характер и определялся главным образом потребностями распространения христианства (католицизма) среди местного… … Энциклопедический справочник «Латинская Америка»

Грамматика — (греч. γραμματική, от γράμμα буква, написание) 1) строй языка, т. е. система морфологических категорий и форм, синтаксических категорий и конструкций, способов словопроизводства. В триаде, организующей язык в целом в его звуковой, лексико… … Лингвистический энциклопедический словарь

Источник

Что такое грамматика история кратко

Методика преподавания магии языка в виртуальных школах

Грамматика — наука о строе языка. Наука эта древняя, начало ей было положено примерно две с половиной тысячи лет назад в Греции и Индии. Свое название она получила от слова грамма, то есть буква. Вот почему в старину всякий письменный документ называли грамотой, а человека, умеющего читать и писать, до сих пор называют грамотным.

В Древней Индии чтились и были своеобразными наставниками людей Веды — священные песнопения. Язык Вед считался образцовым и не подлежал изменению. Однако живая речь индусов менялась и, естественно, влияла на язык Вед, так как они передавались устно. Это порождало опасность засорения и искажения языка Вед. В связи с этим многие слова и выражения Вед переставали пониматься и требовали истолкования. Это и положило начало науки о языке в Индии.
В числе древнеиндийских ученых особое место занимал Панини, живший приблизительно на переходе от IV к III в. до н. э. Его работы связаны с описанием грамматики древнеиндийского языка — санскрита.

Появление нормативной грамматики русского языка было чрезвычайно важно для дальнейшего развития русского литературного национального языка, так как литературный язык — это языковая система, нормы которой зафиксированы грамматиками и словарями. В ХIХ-ХХвв. большой вклад в разработку грамматики внесли ученые-языковеды А. X. Востоков, Н. И. Греч, Ф.И. Буслаев, А.А. Потебня, Ф.Ф. Фортунатов, А.А. Шахматов, А.М. Пешковский, Д.Н. Ушаков, Л.В. Щерба, В.В. Виноградов и другие.

Карта сайта
(с) Чжоули
Последние изменения: 27.09.2019

Источник

Историческая грамматика

Смотреть что такое «Историческая грамматика» в других словарях:

Историческая грамматика — ИСТОРИЧЕСКАЯ ГРАММАТИКА. Грамматика, рассматривающая грамматические факты к. н. языка в их истории, т. е. излагающая историю грамматических фактов этого яз. Т. к., под грамматикой обычно понимают не только учение о формах яз., но и учение о… … Литературная энциклопедия

Историческая грамматика — ИСТОРИЧЕСКАЯ ГРАММАТИКА. Грамматика, рассматривающая грамматические факты к. н. языка в их истории, т. е. излагающая историю грамматических фактов этого яз. Т. к., под грамматикой обычно понимают не только учение о формах яз., но и учение о… … Словарь литературных терминов

историческая грамматика — сущ., кол во синонимов: 1 • истграм (1) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов

историческая грамматика — Грамматика, рассматривающая грамматические факты к. н. языка в их истории, т. е. излагающая историю грамматических фактов этого яз. Т. к., под грамматикой обычно понимают не только учение о формах яз., но и учение о звуках, то и И. Г. может… … Грамматический словарь: Грамматические и лингвистические термины

историческая грамматика — см. грамматика историческая (в статье грамматика) … Словарь лингвистических терминов

Грамматика (наука) — Грамматика (от греч. γράμμα «запись»), как наука, есть раздел языкознания, изучающий грамматический строй языка, закономерности построения правильных осмысленных речевых отрезков на этом языке (словоформ, синтагм, предложений, текстов). Эти … Википедия

Грамматика (как наука) — есть раздел языкознания, изучающий грамматический строй языка, закономерности построения правильных осмысленных речевых отрезков на этом языке (словоформ, синтагм, предложений, текстов). Эти закономерности грамматика формулирует в виде общих… … Википедия

ГРАММАТИКА — [ама], грамматики, жен. (греч. grammatike). Учение о строении какого нибудь языка или группы языков (линг.). Французская грамматика. Историческая грамматика. Сравнительная грамматика славянских языков. || Учебная книга, излагающая основы… … Толковый словарь Ушакова

Грамматика — У этого термина существуют и другие значения, см. Грамматика (значения). Грамматика (др. греч. γραμματική от γράμμα «буква») как наука является разделом языкознания, который изучает грамматический строй языка, закономерности построения… … Википедия

Грамматика (описание языка) — У этого термина существуют и другие значения, см. Грамматика (значения). Грамматика церковнославянского языка Мелетия Смотрицкого … Википедия

Источник

Становление и развитие грамматики

3.1. В древних лингвистических традициях вопросам грамматики уделялось неодинаковое внимание. В греко-латинском языкознании грамматика занимала центральное место в описании языка. В древнекитайской традиции грам­матические явления практически не изучались, а стали интересовать ученых лишь в новое время и тогда, в XVIII – XIX вв., грамматика начала выделяться в особую область знаний.

Своеобразное описание получает грамматика в индийском языкознании, основные идеи которой были изложены в «Вось­ми­­книжии» Панини и долго не подвергались существенным изменениям. Время создания грамматики Панини установить не удается, указываются даты от VII до II в. до н. э., как наиболее вероятную называют V в. до н. э. Труд Панини состоит из восьми глав, или книг (от­сюда и название – «Восьмикнижие»), главы делятся на разделы, а разделы – на отдельные правила (сутры). В целом грамматика Панини насчитывает 3996 правил, каждое из которых представлено в виде определенного мнемонического приема. Предполагалось, что ученик заучивает мнемонические символы, а учитель комментирует их содержание, снабжает примерами и поясняет (если надо) текстами.

По смыс­лу мнемонические правила можно представить в виде следующих групп: а) называющие и определяющие термины и символы мнемонических сокращений; б) касающиеся основных единиц орфографии и орфоэпии; в) определяющие построение слов из морфем и предложений из слов; г) устанавливающие изменения звукового облика морфем (Рождественский 1975: 78). Названные группы правил отражают в общем виде и содержание грамматики Панини, композиция которой обусловлена основными задачами грамматики: представить правила таким образом, чтобы пользователь получил возможность при соблюдении всех предписываемых операций создать фонетически правильное предложение.

В связи с этим следует отметить два существенных момента, отличающих индийскую грамматику от европейских. Во-первых, в индийской традиции материал излагается от низшего уровня к высшему: сначала рассматривается фонетическое изменение слов и затем показывается, «с чем оно связано в грамматике и что оно дает для построения и понимания текста» (там же: 84). Тогда как в европейских грам­матиках описание начинается с общих категорий: излагается учение о частях речи, а затем раскрываются фонетические изменения слов, обусловленные их словоизменением и словообразованием. Во-вто­рых, труд Панини представляет собой своеобразную порождающую грамматику, задача которой состоит в «фиксации всех правил порождения единиц языка, причем явления, уникальные по форме или по значению, описываются не менее тщательно, чем общие, системные» (Катенина, Рудой 1980: 79).

Вместе с тем отметим, что грамматика Панини не была рассчитана на создание бесконечного множества высказываний, ее правила описывали правильный язык – санскрит – язык канонических текстов, количество которых было ограничено и определяло сакральную, практическую, юридическую и некоторые другие виды деятельности древних индийцев. Именно совокупность данных текстов исчерпывающе определяла план содержания санскрита. Соответственно план выражения также был строго определен и канонизирован, и создание значимых комбинаций звучания предопределяло «весьма значительный, но закрытый список единиц всех уровней» (Рождественский 1975: 90).

В «Восьмикнижии» систематизированы фонологические и морфонологические явления, Панини пользуется понятием нуля звука, т.е. осознает факт значимого отсутствия звука. В грамматике дается перечень корней с указанием значения каждого из них, корни объединяются в классы, для которых определяются аффиксы, участвующие в образовании слов и форм. Выделение корней и аффиксов в слове – заслуга именно индийского языкознания, европейцы научились этому гораздо позднее. Подробное описание в грамматике Панини получают морфологические и синтаксические особенности санскрита: детально представлена система падежей (обозначенных номерами), выявляются особенности глагольного управления, приводятся эквивалентные глагольные и именные словосочетания, рассматривается трансформация словосочетаний и предложений, сообщаются отдельные сведения о сложном предложении.

Полнота изложения, уникальность и строгость подачи материала, высокий теоретический уровень определили судьбу грамматики Панини в истории индийского языкознания: «Ничего столь же оригинального, как труд Панини, создать боль­ше так и не удалось. Уже с середины 1-го тысячелетия н. э. индийская традиция приобрела эпигонский характер, постоянно воспроизводя одни и те же идеи, прежде всего идеи Панини. В таком виде она дожила до конца XVIII в., когда с ней впервые познакомились европейцы, освоившие затем ряд ее идей и методов. Существует она даже в современной Индии параллельно с лингвистикой европейского типа» (Алпатов 1998: 12). Большинство грамматистов, живших после Панини, комментируют его труды и/или составляют учебники, ориентируясь на его идеи.

Несомненный интерес представляет труд Вараручи «Освещение пракритов», который относят к III–II вв. до н. э. Пракриты (в переводе – ‘природный’, ‘естественный’) – это среднеиндийские языки и диалекты, первоначально разговорные, в дальнейшем подвергнутые литературной обработке. Грамматику Ва­раручи составляют правила порождения пракритских форм из соответствующих санскритских, сами правила формулируются так же, как у Панини, сохранена и терминология великого предшественника. Труд Вараручи является важным источником сведений о тех пракритах, литература на которых утрачена.

Традиции Панини сохранялись и в период средневековья. Особняком стоит лишь созданная в XIII в. грамматика Вопадевы, в которой материал распределен по тем же категориям и почти в той же последовательности, что и в западных грамматиках нового времени, правда, некоторые черты грамматики Панини проявились и в этой грамматике. По свидетельству ученых, труд Вопадевы был популярен среди европейских лингвистов XIX в. «Последняя ступень развития индийской грамматики – создание учебников, препарирующих и адап­тирующих труд Панини для широкого круга учащихся. Сутры Панини рас­полагаются по темам и популярно объясняются с помощью примеров» (Катенина, Рудой 1980: 86). Лучшим из таких пособий считается книга Бхаттоджи Дикшита, написанная в XVII в., фрагменты из которой до сих пор используются для преподавания санскрита в некоторых школах и колледжах.

3.2. Древняя Греция. Становление понятий, которые в настоящее время относятся к грамматике, происходило постепенно и благодаря трудам многих древних философов, для которых проблема языка отнюдь не была периферийной (Гринцер 2000: 49), а составляла неотъемлемую часть целостного гуманитарного знания древних.

Первые грамматические правила построения речи, по-видимому, были сформулированы странствующими учителями, известными со II половины V в. до н. э., которые впоследствии стали называться софистами. Обращение софистов к грамматическим проблемам всецело определялось целями обучения ораторскому искусству. В свою очередь ораторское искусство стимулировалось существовавшим в то время общественным устройством: в условиях прямой демократии, господствовавшей во многих государствах Греции, главным способом добиться влияния и власти было умение убеждать народ в справедливости своей позиции. Занимаясь просветительской и преподавательской деятельностью, софисты стремились подготовить молодых людей к практической, особенно общественной, жизни, сосредоточивая основное внимание не на точных, а на общественных науках. Одно из центральных мест среди этих наук отводилось ораторскому искусству. Добиваясь от своих учеников умения красиво и убедительно говорить, софисты естественным образом подошли к решению проблемы языковой нормы, к определению правил речи, достойной образованного человека.

Наиболее выдающийся из софистов – Протагор из Абдеры (ок. 480 – 410 до н.э.) – считается первым греческим мыслителем, высказавшим не­ко­то­рые представления о грамматическом строе. По свидетельству более поздних ав­то­ров (Аристотеля, Квинтилиана, Диогена Лаэрция), именно Протагор стал раз­ли­­чать три рода имени – мужской, женский и вещный, четыре типа вы­ска­зы­ва­ния – вопрос, ответ, поручение, просьбу. Кстати, позднее различение этих типов высказываний послужило основой для разграничения наклонений гре­чес­­кого глагола (Перельмутер 1980 а: 125).

Не обошел вниманием грамматические проблемы и великий мыслитель ан­тичности Платон, хотя, как известно, интересы ученого в основном были сосредоточены в области философии языка. Между тем рассуждения фило­со­фа о способах выражения истинных и ложных суждений оказываются сущест­вен­ными в развитии грамматических идей. Для понимания этого важно иметь в ви­ду, что Платон чисто мыслительные категории неразрывно связывал со сло­вес­ным выражением. Соответственно логику и грамматику Платон рассматривал на равных правах, т.е. логические и грамматические моменты в учении Платона были слиты воедино, кроме того, синтаксический аспект не отграничивался от морфологического. Подход Платона к языку носит функциональный характер, формальная сторона языковых явлений у него не вызывает никакого интереса. Вместе с тем исследование, порожденное задачами логического порядка, подводит ученого к существенной для языкознания проблеме предложения и составляющих его компонентов.

В диалогах «Теэтет» и «Софист», неоднократно обращаясь к данному воп­ро­су, Платон подчеркивает, что предложение-суждение (даже самое краткое) представ­ляет собой сложное составное целое, включающее два компонента. Первый из них – словесно выраженный субъект суждения, а второй – словесно выраженный пре­ди­кат суждения. Для обозначения целого ученый использует слово λόγος, понимая его как ‘суждение’, ‘предложение’. Компоненты, составляющие λόγος, также мо­­гут быть истолкованы как имеющие отношение и к логике, и к грамматике. Так, ονομα не только субъект суждения, но и подлежащее, а поскольку в роли субъекта-под­ле­жащего, как правило, используется имя, то данное слово означает также ‘имя’. Соот­­ветственно, ρημα – ‘предикат’, ‘сказуемое’, ‘глагол’ (Перельмутер 1980 б: 153). Сле­довательно, Платон утверждает тождество между мыслью и речью. Единственное различие между ними он усматривает в том, что словесное выражение сопровождается звучанием. Поэтому, с точки зрения Платона, речь позволяет обнаружить мысль, которая сама по себе недоступна для непосредственного наблюдения.

В названных диалогах Платона интересует прежде всего мышление, все его рассуждения направлены на выяснение истинности/ложности высказываний, поэтому неудивительно, что он не касается звуковой стороны языка или формальной его организации. Вместе с тем именно наблюдения над формой выражения субъекта и предиката в составе суждения-предложения побудили Платона обратить внимание на противопоставление имени и глагола.

Таким образом, по-видимому, Платон впервые разграничил в пред­ложе­нии-суж­де­нии два компонента высказывания (ονομα и ρημα) и тем самым предпринял первую попытку дать классификацию слов. Данное разгра­ни­чение не имело еще чисто грамматического значения, но, очевидно, позднее, по­лучив новое осмысление, послужило основой для собственно грамматических исследований.

Значительным шагом вперед в области грамматических исследований являются работы Аристотеля (384 – 322 гг. до н. э.). Главными нашими источниками, на основании которых мы можем судить о взглядах Аристотеля по вопросам грамматики, служит двадцатая глава «Поэтики» и одно из его логических сочинений – трактат «Об истолковании».

В трактате «Об истолковании» еще многие языковые явления получают объяснения, в которых, как и у Платона, отсутствует разграничение логических и грамматических категорий, морфологических и синтаксических приз­наков. Вместе с тем Аристотель более дифференцированно, чем его учитель Платон, подходит к анализу языковых форм, которые могут выражать отдельные части суждения-предложения. Прежде всего отметим, что великий мыс­литель увидел различную функциональную нагрузку одних и тех же слов в пред­ложении-суждении. В результате этого он выделяет имя (или глагол) и па­дежи, в частности, в «Поэтике» читаем: «Падеж имени или глагола – это обозначение отношений по вопросам «ко­го», «кому» и т.п., или – обозначение единства или множества или отноше­ний выразительности, например вопрос, приказание: «пришел ли», «иди». Это гла­гольные падежи, соответствующие этим отношениям» (Античные тео­рии 1936: 63).

В данном стремлении к разграничению названных явлений более ярко предстает, с одной стороны, отождествление суждения с определенной грамматической формой, а с другой – понимание различий форм языка. Термин όνομα обозначает у Аристотеля одновременно логическую категорию и грамматическую категорию, но с понятием «имени» как логического субъекта отождествляется лишь форма именительного падежа. Например, в суждении-пред­ложении Филон есть слово Филон – «имя» (логический субъект, форма им. п.). Во всех других употреблениях данное слово уже не считается «именем», в частности, в трактате «Об истолковании» Аристотель пишет: «Филона же или Филону и тому подобные выражения не суть имена, а падежи имени» (там же: 61). Аналогичным образом, как было отмечено, толкует Аристотель и «глагол», понимая под этим термином только формы настоящего времени, потому что в суждениях общего характера глагол, являясь их предикатом, выступает по преимуществу в форме настоящего времени. Что же касается других форм времени – прошедшего и будущего, то они не глаголы, а падежи глагола.

Правда, в «Поэтике» (20, 9) Аристотель высказывает иную точку зрения: в качестве глагола рассматриваются не только формы настоящего времени, но и формы других времен, а «падежами глагола» называются только формы повелительного наклонения и формы, используемые в вопросительных пред­ло­же­ни­ях. Причина такого разграничения носит также чисто логический характер: воп­росительные и повелительные формы не образуют суждения (Тронский 1941: 28). Представляется, что противоречивость высказываний Аристотеля отражает поиск того объема языковых фактов, который может быть охвачен одним и тем же понятием или, говоря более обобщенно, отражает момент становления грам­матических понятий.

И все же рассуждения Аристотеля показывают, что тождества языковых форм для него еще оказываются скрытыми из-за того содержательного различия, которое присуще разным синтаксическим структурам. Например, исключительно на основе смыслового под­хода Аристотель выделяет «неопределенный глагол», связывая его с отрицательным предложением и объясняя причину этого тем, что в предложениях типа Петр не гуляет, не сообщается ничего определенного. В предложении же без отрицания – Петр гуляет – слово гуляет считается Аристотелем глаголом. Конечно, смысловая разница в приведенных примерах очевидна, но для нас ясно и то, что в морфологическом и в синтаксическом отношении слово гуляет в обоих предложениях представляет собой одно и то же: глагол и сказуемое.

Подобная логика рассуждения приводит Аристотеля и к выделению «неопреде­лен­­ного имени». В сочинении «Об истолковании» ученый пишет: «‘‘Не-человек’’ не есть имя; нет такого имени, которое могло бы это обозначать, ибо это не есть ни понятие, ни отрицание. Пусть оно на­зы­вается неопределенным именем, потому что оно применимо к чему угод­но, как к существующему, так и несуществующему» (Античные теории 1936: 61).

Термины «неопределенное имя» и «неопределенный глагол» Аристотель использует только в трактате «Об истолковании». Значительно слабее логическая точка зрения на языковые явления представлена в «Поэтике». Именно в «Поэтике» при определении имени и глагола используются некоторые морфологические признаки. Так, определяя глагол, Аристотель указывает на присущий ему отличительный признак – время: идет или пришел имеют добавочное значение (настоящее и прошедшее), а слова человек или белый не означают времени (Аристотель 1978: 145), поэтому они относятся к именам.

Подчеркнем, что в целом для учения Аристотеля характерно отсутствие линг­вис­ти­ческой терминологии, однако нельзя упускать из виду то, что мыс­ли­тель сделал много интересных наблюдений над функционально-семан­тической сто­роной языковых явлений. Это способствовало выработке дифферен­ци­ро­ван­ного подхода к языковым фактам. Так, при анализе многозначности слов Аристотель детально описывает то различное содержание, которое может скрываться за одинаковой внешней языковой формой. Тем самым он по сути дает верные наблюдения над многозначностью падежных форм, хотя и не поль­зует­ся для этого специальными названиями.

Более детально, чем Платон, Аристотель классифицирует слова. Наряду с именем и глаголом он выделяет и другие разряды слов. Правда, определения, данные Аристотелем, столь запутаны, что между современными учеными нет согласия в том, какие именно разряды слов мыслитель связывал с введенными им понятиями. Однако ясно, что Аристотель наряду со «значащими» (по современной терминологии со знаменательными) частями речи выделял служебные. Подчеркнем, что Арис­то­тель рассматривал служебные слова как «не­значащие», т.е. лишенные значения. В этом проявился господствовавший в то время подход к слову, согласно которому зна­чение слова отождествлялось с предметным, вещным содержанием. Следователь­но, слова, лишенные такого соотношения, не могли иметь значения. Представление об особом грамматическом значении еще не сложилось, и все же выделение служебных слов в особый разряд было шагом вперед по сравнению с классификацией слов, данной Платоном.

3.3. Значительных успехов грамматические исследования достигли в эпоху эллинизма (III – I вв. до н. э.). Из всех философских школ, сложившихся в это время, наибольшее внимание к проблемам языка проявляли философы стои­ческой школы.

Взгляды стоиков дошли до нас по большей части в изложениях более позд­них авторов, из которых не всегда можно получить вполне ясное представле­ние о воззрениях стоиков. Но даже то относительно немногое, что достоверно известно, позволяет считать именно стоиков подлинными основателями уче­ния о языке, которые оставили позади себя даже таких великих мыслителей, как Платон и Аристотель.

Существенный вклад в изучение проблем языка внесли такие корифеи древ­ней Стои, как основатель школы Зенон Китионский с Кипра (ок. 336 – 264 гг. до н. э.), Хрисипп из Сол или Тарса в Киликии (ок. 281 – 208/5 гг. до н. э.), Диоген Вавилонский (ок. 240 – 150 гг. до н. э.) и др.

Проблемы языка включались стоиками в одну из трех частей их философии – в логику, которая признавалась равноправной частью философии, наряду с физикой (натурфилософией) и этикой. Считается, что сам термин «ло­ги­­ка», производный от древнегреческого λόγος – ‘слово’, впервые стали упот­реблять стоики. «Логика для стоиков – исследование внутренней и внешней ре­чи. Стои­ки большое значение придавали материальному выражению мысли – слову и речи, вообще – знакам» (Чанышев 1991: 125).

Логику стоики делили на риторику и диалектику, включая в последнюю «нашу грамматику, стилистику, поэтику и эстетику» (Лосев 1979: 83). В основе раз­работки диалектики «лежало представление о знаковом характере слова-ло­го­са, о необходимости различать «обозначающее» и «обозначаемое». Учение о частях речи, т.е. формы и средства, они относили к области «обознача­ю­ще­го», а учение о грамматических категориях рассматривали как учение об «обоз­на­чаемом», т.е. о том, что мыслится относительно реальных форм речи» (Бо­­кадорова 1990: 495). Однако не следует думать, что стоики выделили учение о языке в самостоятельную научную дисциплину. Интерес к проблемам язы­ка еще полностью определялся задачами философских исследований, и в этом стоики ничем не отличались от своих предшественников и совре­мен­ни­ков.

Чтобы понять оригинальность учения стоиков и значимость его для языкознания, необходимо обратиться к теории обозначаемого, которое стоики назвали λεκτόν (лектон). Лектон представляет собой категорию, через призму которой стои­ки осмысливали и систематизировали всю речевую деятельность. Лектон есть нечто умопостигаемое. Именно смысл является концептуальным центром лектон. Смысл, согласно стоикам, «навеян» материальным миром, но он окончательно определяется в соответствии с природой человеческого духа, и именно через человеческую личность смысл вторично проецируется на мир (Ольховиков 1985: 60 и далее). Для осознания сущности понятия «лектон» важно отграничить его от смежных понятий (явлений).

Лектон нельзя сводить к предмету: «Лектон – это чистый смысл, а физический предмет есть та или иная телесная субстанция, с которой лектон соотнесен» (Лосев 1979: 101).

Лектон не может расцениваться с точки зрения истинности или ложности в его соотнесенности с действительностью: «Суждение «сейчас день», когда оно соответствует действительности, и суждение «сейчас день», когда оно не соответствует действительности, имеет свой определенный смысл, оно нечто значит. Следовательно, по мысли стоиков, и о смысле действительности можно говорить независимо от его истинности или ложности. А это значит, что и лектон, взятое само по себе, вовсе не есть ни что-нибудь истинное, ни что-нибудь ложное. Я могу говорить о любой нелепости. Но если вы скажете, что это нелепость, значит, вы поняли смысл моего высказывания и только утверждаете, что он не соответствует действительности. Я могу сказать, что «все быки летают», и это будет ложным суждением. И вы поняли смысл этого суждения, раз говорите, что оно ложное. Итак, лектон, по мысли стоиков, есть такой смысл предмета, который фиксируется вне всякой его истинности или ложности» (там же: 106).

Но нельзя понимать лектон в абсолютной изоляции: «Уже то одно, что лек­тон есть словесная предметность, свидетельствует о наличном в нем отно­шении и к слову, предметом которого оно является, и к физическому предмету, который им обозначается. Другими словами, мы теперь должны сказать, что лектон обязательно есть та или иная система отношений, то есть система смысловых отношений» (там же: 107).

Таким образом, именно стоикам принадлежит идея разграничить, с одной стороны, мысль как чисто психический образ, а с другой – содержание, смысл речевого высказывания. «Идея эта имела основополагающее значение для развития науки о языке, поскольку она способствовала выявлению специального объекта этой науки» (Перельмутер 1980 в: 189, подчеркнуто мною. – Т. С.).

Новый подход к осмыслению языковых явлений проявился и в учении стои­ков об аномалиях. Разработка этого учения, приоритет в которой отдается Хрисиппу, основывается на анализе фактов несоответствия смысла слова и его звуковой формы. Например, названия городов Афины (Αθη̃ναι), Фивы (Θηβαι) имеют форму множественного числа, но каж­дое из этих названий указывает на один город, с другой стороны, такие слова, как δη̃μος (‘народ’) или χορός (‘хор’), обозначают множество лиц, но имеют форму единственного числа (там же: 203). Такие и подобные факты стоики рассматривали как ανωμαλία ‘отклонения’ – аномалии.

Для уяснения сути учения стоиков об аномалиях важно понять, что речь идет вовсе не об отсутствии соответствия между звучанием, взятом в отрыве от значения, и пред­метным значением слова. Как ясно из изложенного выше, между названными объектами, согласно стоикам, принципиально невозможно установить соответствие или несоответствие. Поэтому по существу стоики называли аномалией несоответствие между смысловым предметным значением (особым образом организованной мыслью, представленной в речи) и тем грамматическим значением, на которое ука­зы­ва­ет звуковая форма слова.

Таким образом, в учении об аномалии, как и в учении о лектон, стоики продемонстрировали понимание того, что наличествует особый объект язы­ко­вед­ческих исследований.

С открытием области языковых значений связан более глубокий подход стоиков к толкованию частей речи. Так, в отличие от Аристотеля, стоики, выделяя служебные части речи, нигде не говорят, что у них отсутствует значение. Это лишний раз позволяет предположить, что стоики приблизились к осознанию грамматического значения.

Нельзя не отметить также и то, что именно стоики в качестве особого раздела о языке излагали учение о частях речи, отличая их от языковых единиц иного порядка (от звуков, слога, падежа, предложения и др.). У стоиков более дифференцированно, по сравнению с предшественниками, представлен состав частей речи. Хрисипп установил пять частей речи: имя собственное, имя нарицательное, глагол, союз (в современной терминологии – союзы и предлоги), член (объединяющий местоимения и артикли). Во II в. до н. э. Антипатр Тарсский присоединил к названным частям речи наречие.

Выдающихся результатов добились стоики в изучении грамматических категорий, прежде всего категории падежа имени и категории времени глагола.

Термин «падеж» стоики заимствовали у Аристотеля, но придали ему но­вое зна­чение: «На смену первоначально образного значения πτω̃σις (падеж. – Т.С.) как ‘от­па­­де­ние’ постепенно пришло понимание этого термина как формы «име­ни», посколь­ку номинатив воспринимался как одна из «форм» имени, то и на него логично распространялось наименование падежа» (Каракулаков 1969: 9–10).

Стоики выделили пять падежей (Хрисипп «О пяти падежах») и дали им названия, которые затем были скалькированы римскими грамматиками, а ла­тин­с­кие названия послужили основой для кальки в современных европейских языках, в том числе и в русском. Следовательно, разработку падежной тер­минологии следует безусловно считать существенным вкладом, который внес­ли стоики в создание грамматики. Вместе с тем нельзя не отметить, что стои­ки изучали падеж как чисто семантическую категорию, не проявляя никакого интереса к способам выражения падежных значений, к парадигмам склонения.

Аналогичным образом стоики рассматривали и времена греческого гла­гола. В целом верно описав систему времен глагола, как и систему падежей, т.е. выявив их вполне адекватно для древнегреческого языка, стоики не останавливаются на описании их морфологических особенностей, полностью сосре­до­точиваясь на анализе функционально-се­ман­тических и логико-синтак­сичес­ких аспектов рассматриваемых языковых явлений.

Немало ценных наблюдений было сделано стоиками и в области синтаксиса. По мнению некоторых ученых, сам термин «синтаксис» также введен стоиками. Но «синтаксис был для них по существу скорее логической дисциплиной, чем грамматической» (Перельмутер 1980 в: 198–199). Вместе с тем следует подчеркнуть, что стоики иначе, чем, например, Аристотель, подошли к оп­ределению предложения-суждения. Так, предложение, с точки зрения стоиков, может быть образовано не только путем сочетания предиката-ска­зуемого с субъектом-подлежащим в форме именительного падежа, но и путем сочетания предиката-сказуемого с субъектом, выраженным косвенным падежом: Сократу грустно.

Кроме того, есть все основания предположить, что, в отличие от Арис­тотеля, считавшего субъект-подлежащее главным компонентом в пред­ло­жении-суждении, стоики по­ла­гали, что наиболее важным компонентом предло­же­ния является предикат. Подтверждает это хотя бы тот факт, что стоики в основание классификаций предложений положили именно разработанные ими типы предикатов. Одна из таких классификаций содержится в комментариях Аммония (преподаватель школы в Александрии около 500 г. н. э.) к трактату Аристотеля «Об истолковании». Согласно данному изложению, стоики выделенные четыре типа предложений различают, во-первых, в зависимости от того, требует ли предикат постановки субъекта в грамматической форме прямого или косвенного падежа, и, во-вторых, нуждается ли или не нуждается предикат в дополнении, т.е. является ли предикат пе­реходным (Античные теории 1936: 71–72). Соответственно приводятся следующие примеры: Сократ гуляет, Со­крату грустно, Платон любит Диона, Платону жаль Диона (Перель­му­тер 1980 в: 201).

Другая классификация предложений основывается на различении предикатов по признаку активности и пассивности (в современной терминологии это различие можно истолковать как залоги – действительный, страдательный и воз­вратно-средний). Кроме этого, стоики разработали классификацию типов пред­ложений, различающихся по цели высказывания, разграничили простые и слож­ные предложения, «положили начало изучению видов сложного предложе­ния, которое они исследовали в интересах своей теории умозаключения» (Тронский 1957: 307). Именно задачи логической теории стимулировали стоиков к тщательной классификации сложного предложения, эти же задачи побуждали их к описанию семантики различных сочинительных и подчинитель­ных союзов, «которое и впоследствии останется характерным для гре­ческой грамматики» (там же).

Даже кратко обозначенные вопросы, к которым обращались стоики, позво­ляют заключить, что в области изучения синтаксических явлений дости­же­ния стоиков были огромны.

Таким образом, совершенно очевидно, что открытие стоиками области языковых значений, выделение частей речи в особый раздел, анализ грамматических категорий имени и глагола, изучение типов предложений позволяют счи­тать, что именно стоикам удалось создать предпосылки к развитию науки о языке и заложить основы для формирования морфологии и синтаксиса как осо­бых отраслей лингвистики.

Стоики завершили период, когда язык был пред­ме­том изучения философов, и «предвосхитили появление александ­рий­ской грам­­­ма­тики, ставшей канонической «традиционной» грамматикой на мно­гие по­сле­дующие века» (Лукин 1999: 137–138).

3.4. Александрийская школа возникла в III в. до н. э. и получила та­­кое название по имени крупнейшего научного цент­ра эллинистической эпохи – Алек­­­сандрии (столицы эллинистического Египта), где располагалась бога­тей­шая библиотека древности, которая, по преданию, насчитывала около 700 тыс. свитков (Древние 1989: 310).

Главной задачей ученых–филологов было изучение имеющихся вариан­тов рукописей, приписываемых тому или иному древнему автору, выявление под­­лин­ных текстов клас­­­сической литературы, их коммен­тиро­ва­ние, критичес­кий анализ. Вся эта кропотливая работа по подготовке текстов к изданию, тре­бо­вала «уста­нов­ле­ния языковых норм издаваемого автора» (Античные тео­рии 1936: 25), побуждала к внимательному изучению форм языка. Кроме то­го, необходимо учесть, что к эпохе эллинизма устная речь приобрела зна­чи­тель­ные отличия от языка, на котором были написаны произ­ве­де­ния класси­чес­кой лите­ратуры, тогда как в кругу образованных людей пред­став­ление об идеаль­ной речи («эллин­ской речи») по-прежнему связывалось с клас­си­чес­ки­ми образ­ца­ми. Именно в это время, как отмечает М.Н. Славятинская, изменяется соотношение между письменной и устной ре­­чью: «В устной речи появляются многочисленные местные варианты, смешиваются фор­­­­мы различных диалектов и наряду с этим создается некая усредненная разговорная фор­ма, понятная на всем пространстве греческого мира. В письменном литературном языке прозы начинается сознательная консервация его классической аттической нормы V – IV вв. до н. э. и ионийско-аттического варианта литературного языка конца IV – II вв. до н. э.» (Славятинская 1996: 10). Поэтому вполне естественно, что одной из важ­нейших проблем этого пе­риода становится проблема выработки норм образцовой литературной речи.

Следовательно, изучение языка получает мощный импульс от двух источников, свя­занных «с необходимостью филологического толкования и издания клас­си­ческих литературных произведений и нормирования общего единого литера­тур­ного языка всей Гре­ции – так называемого ‘‘койне’’» (Лоя 1968: 20). Соответственно, исследования в об­лас­ти языка получают новую ориентацию: в центре вни­ма­ния оказываются яв­ле­­ния языковой формы, требующие прежде всего практичес­кого, а не фило­соф­­­ского решения.

Однако данный факт еще не приводит к пол­ной самос­тоятель­ности языкознания, т.е. к выделению его в особую науку. Изучение языковых явлений становится лишь вспомогательной дисциплиной, одной из частей в комп­лексе исследований, посвященных письменным памят­ни­кам. Поэтому в этот период само понятие «грам­матика» имело иное содер­жа­ние по сравне­нию с тем, которое известно в настоящее время.

Источник