Что такое городища дайте описание древнего городища
Городище
Полезное
Смотреть что такое «Городище» в других словарях:
городище — городище. В знач. «увелич. к «город»» городище, м. Огромный городище. В знач. «древнее поселение; место, где был город» городище, ср. Древнее городище … Словарь трудностей произношения и ударения в современном русском языке
Городище — 1) город, р.ц., Пензенская обл. Селение Городище возникло во второй половине XVI в. на уже обжитом месте: русск. городище место, где раньше был город ; с 1780г. гор. Городище. 2) Марганец Географические названия мира: Топонимический словарь. М:… … Географическая энциклопедия
ГОРОДИЩЕ — 1. ГОРОДИЩЕ1, городища, мн. городища, муж. (разг.). увелич. к город. Громадный городище. 2. ГОРОДИЩЕ2, городища, мн. городища, ср. (археол.). Место, где в древности (преим. доисторической) стоял город. Древнее городище. Толковый словарь Ушакова.… … Толковый словарь Ушакова
ГОРОДИЩЕ — 1. ГОРОДИЩЕ1, городища, мн. городища, муж. (разг.). увелич. к город. Громадный городище. 2. ГОРОДИЩЕ2, городища, мн. городища, ср. (археол.). Место, где в древности (преим. доисторической) стоял город. Древнее городище. Толковый словарь Ушакова.… … Толковый словарь Ушакова
городище — ГОРОДИЩЕ, арх. – Поселение (прим. авт.). – Слышал – сказывали ясашные радетели что там городище баско (2. 123). Сл.РЯ XI XVII 4. 91: городище «укрепление, поселение, городок» (XII в.) … Словарь трилогии «Государева вотчина»
ГОРОДИЩЕ — (археологическое), остатки древнего укрепленного поселения … Современная энциклопедия
ГОРОДИЩЕ — (в археологии) остатки древнего укрепленного поселения или города. Древнейшие городища эпохи неолита, большинство железного века … Большой Энциклопедический словарь
ГОРОДИЩЕ — город (с 1780) в Российской Федерации, Пензенская обл., на р. Юловка, в 21 км от ж. д. ст. Чаадаевка. 8,2 тыс. жителей (1991). Лесная, деревообрабатывающая, пищевая промышленность. Основан в 16 в … Большой Энциклопедический словарь
ГОРОДИЩЕ — город (с 1780) в Российской Федерации, Пензенская обл., на р. Юловка, в 21 км от ж. д. ст. Чаадаевка. 8,2 тыс. жителей (1991). Лесная, деревообрабатывающая, пищевая промышленность. Основан в 16 в … Большой Энциклопедический словарь
ГОРОДИЩЕ — ГОРОДИЩЕ, а, ср. Место, где в древности был город или укреплённое поселение. Раскопки городища. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
ГОРОДИЩЕ — ГОРОДИЩЕ, город (с 1780) в Пензенской обл., расположен на р. Юловка (приток Суры), в 21 км от ж. д. ст. Чаадаевка. 8,5 тыс. жителей (1998). Производство стройматериалов, пищевая промышленность. Источник: Энциклопедия Отечество город в Пензенской… … Русская история
О городищах
Исследования о языческом богослужении древних славян.
Срезневский И.И.
Глава первая. Святилища Богослужения.
3. О городищах.
Нельзя не согласится, что и так называемые городища принадлежали к святилищам, составляя переход от простых жертвенников к храмам. Как памятники язычества, они заслуживают особенного внимания. Не имея возможности говорить о них здесь подробно, сообщу только в общем итоге то, к чему привели меня исследования, мною сделанные в западных славянских землях, сравнительно с исследованиями Ходаковского136.
Городищем137 называется старинная валовая насыпь, изогнутая на своем протяжении правильной дугою или угловато в целый круг, или полукружие, и иногда обведенная кругом ли, или с какой нибудь стороны, не рвом, а другой подобной насыпью или даже многими. Из городищ одновальных многие суть полный круглый, в которых вал образовал по круговой черте, более или менее правильной, и опускается в завалке полого, а на внешнюю сторону довольно круто, и притом так, что у некоторых, вал всюду одинаково высок, между тем как у других он в одну сторону высок и широк, а в другую гораздо ниже и уже. Иные из них вовсе не имеют входа; иные же имеют один вход или два.
В городищах полных и угловатых вал образован по четвероугольному чертежу, но более или менее закруглен: они бывают также со входами и без входов. От городищ полных с первого взгляда отличаются городища половинные; у них отворенная сторона обыкновенно обращена к более или менее крутому скату горы, под которым почти всегда течёт вода, – и вал у некоторых образовал дугою более или менее глубокою, а у других зауглен покоем или глаголем.
Городищами многовальными можно назвать те, которые кроме главной, полной или половинном, круговой черты вала, имеют ещё особенные валовые насыпи кругом или с боку. Разнообразие этих приделок так велико, что едва ли может быть подведено под какие нибудь общие условия.
Почти каждое такое городище представляет какую нибудь особенность, которой не имеет никакое другое, и между тем эти приделки, без сомнения, что-нибудь значили, насыпались не случайно, не по прихоти, а в следствии нужды. Вообще их можно разделить на два разряда: в городищах двойных или составных трудно отделить главную часть от приставной; в городищах фигурных или обсыпных около главного вала находятся приделки, не соединенные с ним в одно целое. Приделки эти иногда имеют форму дуги, обводя собой главный вал, то с задней стороны, то почти кругом; иногда же, получая самые разнообразные формы, примыкают более всего ко входу городища138.
Городище имеет свой тыл или заднюю сторону там, где вал поднимается выше, и свою переднюю сторону или лицо там, где вал ниже, или где есть вход в городище. Ходаковский считал лицо или вход с востока одним из важных условий устройства городища139; есть, однако, много городищ, обращенных к западу, северу и югу, а в обращенных к востоку нельзя не заметить что многие из них обращены не прямо на восток, а заметно более на север, чем всходит солнце летом. Притом же, лицо и тыл городища не всегда обращены в противоположные стороны: у многих лицо в отношении к тылу находится с боку.
– Ни одно из городищ не сохранилось вполне в таком виде, в каком было первоначально: одни осели, другие разрыты водою или людьми, и все таким образом могли потерять хоть что-нибудь как в своей форме, так и в величине. Тем не менее, не опуская из виду формы, нельзя не обращать внимания и на величину городищ, т. е. на длину вала по его венцу, на толщину и вышину его, наконец на обширность завалья или внутреннего пространства городища.
Длина вала по венцу редко бывает менее 80 шагов и также редко доходит до 1000 шагов: обыкновенной величины городища простираются в длину от 150 до 300 шагов по венцу вала. Высота вала не соразмеряется с его длиною: напротив того, в очень больших городищах вообще вал ниже, – может быть впрочем от того, что легче мог быть испорчен. Вообще вал не бывает ниже 3-х шагов в отвесе и доходит в высоте до 20 шагов. Что касается до толстоты вала, то она, с немногими исключениями, всегда соразмерна с его вышиною, расширяясь вниз обыкновенно под углом 90 – 110°.
Во внутреннем пространстве городище имеет поперечнику до 80 шагов и более, а иногда и не более 10 шагов.
– Так разнообразны городища, встречаемые в землях славянских. Не во всех, впрочем, славянских землях они встречаются, хотя Ходаковский и воображал, что ими наполнено все пространство от Уральских гор и Камы на запад до Эльбы и Герцинских лесов, а от Северной Двины на юг до Балканских гор и Адриатического моря140. Границы восточные, может быть, и справедливо означены; но на запад их должно означить совсем иначе. Там горная черта, идущая по вершинами Карпатского хребта, Судетов, Морэвского погорья, Шумавы или Чешского леса и Рудных гор, и отделяющая Дунайское загорье от загорья Балтийского, отделяет и земли, обильные городищами, от земель, где их едва ли не вовсе нет.
В землях южных славян, т. е. болгар, сербов, хорватов, и хорутан, равно и в землях угорских русинов и словаков, занимающих южные склоны Карнатов, также и в Mopaвии, на восток от Моравского погорья, можно слышать об усадьбах, селениях, городах, урочищах, называемых городищами, но едва ли можно найти сами городища. Напротив того, по скверному склону Карнатов и Судетов и вокруг Исполиновых гор, городища небольшая редкость, особенно между верховьями Эльбы, Одры и Вислы. Чем далее на север, тем их меньше. В Мекленбурге нашлось пока только одно городище141.
В иных местах находим городища расположенными довольно близко одно от другого. Это заставило думать, что они и везде в предположенном пространстве одинаково часты, что на каждой квадратной миле, как думал Ходаковский, можно искать городища, и что притом каждое лежит уединенно, что нельзя видеть двух, трёх на одной версте142. Факты противоречат этой догадке; в Лужицах, например, чем глубже идти на юг в горы и чем ближе подходит к так называемому Болоту (Bloto, Spreewald), тем их меньше; в Силезии и Галиции их более в южной половине, нежели в северной; в южной России некоторые поречья, подобно Коломацкому, приметно отличаются богатством городищ, и можно пройти большое пространство, например в степи, не найдя ни одного. Равным образом и на востоке, и на западе городища попадаются иногда так близко, что с одного можно их видеть несколько: так на Шпреве и её притоках одно от другого отстоит иногда не далее как в полуверсте.
– Ходаковский был убежден, что городища были ставимы только на местах возвышенных над водою, с себя и на себя давая открытый, прекрасный вид, или на стрелках соединения двух потоков воды143. Это мне кажется недосмотром. Конечно, есть много городищ, поставленных в таких местах; но много есть и таких, которые окружены равниной, болотами, лугами, холмами и скрываются за ними почти со всех сторон.
Большая часть Саксонских, северных Лужицких, юговосточных Силезских и пр. лежат в болотах; большая часть Южнорусских – на совершенно ровных местах; у очень многих не находим следа текучей воды; другие лежат в лесах, и не мудрено, что как теперь, так и прежде скрывались за чащей.
Вообще, мне кажется, городища можно разделить на два разряда. Одни лежат на местах открытых, могли быть всегда видны хоть с какой нибудь стороны, – и таковы степные и не только видные, но и приступные; таковы же в нагорные, которые хоть и могли быть неприступны, с одной стороны окружаясь лесом, с другой крутизною ската, но все-таки были видны с этой стороны снизу вверх. Другие, напротив, лежат на местах, где они легко могли быть скрыты за лесами, за болотами или за тем и другими вместе.
Всего этого, кажется, довольно, чтобы понять внешний вид и положение городищ, остаётся сделать ещё несколько заметок о том, что городища были действительно святилищами богослужения у древних славян. Это доказывал уже Ходаковский, ещё не обращая внимания на то, что можно в них найти, разрывая почву, их покрывающую144. Теперь, когда многие из них разрыты, можно говорить об этом положительнее.
В городищах, при разрытии оконечностей вала и внутреннего пространства завалья, находимы были: а) уголь и зола, в огромном количестве сваленные куда-нибудь к стороне, а иногда покрывающие дно завалья; b) в угле и золе недогоревшие головни, кости и рога животных, черенки разбитых глиняных сосудов; с) в угле и золе, а также в насыпи и в завальи – ножи, стрелы, приборы к одежде из бронзы, серебра, золота и пр., d) каменные основания костра и между камнями недогоревшие брусья145.
Всё это доказывает, что в городищах сожигали людей и животных, и что, следовательно, это были места или жертвоприношений, или сожжения мертвых, носивших на себе тот же характер жертвоприношений, или того и другого вместе. Нельзя оспаривать, что городища могли быть в немирное время местами убежищ, какими были и священные рощи и храмовые города, во время мира совершенно пустынные146; но не в этом заключалась их прямая цель: иначе бы не то можно было находить в них.
Притом же, некоторые из городищ так малы, что их как военные укрепления, употреблять было бы странно. Не говорю уже о том, что употребление рва у вала для защиты от врага столь же общеизвестно, как и естественно; а между городищами нет ни одного, в котором бы вал был окружен рвом, так что в этом нельзя не видеть намерения, вовсе не тактического. Наконец, и в народе хоть они известны иногда под именем шанцев, но сохраняют и священный характер, пробуждая собою религиозный страх, или приковывая к себе какие-нибудь языческие воспоминания. Словом сказать, богослужебное значение городищ видно изо всего. Тем более надобно сожалеть, что нет пока возможности дознаться не по одним догадкам, какого именно рода богослужение посвящены были они, какие именно обряды были в них совершамы. Решение этих и подобных вопросов надобно отложить до того времени, когда городища подвергнутся исследованиям, более подробным.
Переходим к обозрению храмов.
Что такое городища дайте описание древнего городища
ГОРОДИЩЕ (в археологии), остатки древнего укрепленного поселения. Древнейшие городища – эпохи неолита, большинство – железного века.
Упорной ошибкой медиевистики является датировка появления городищ (нередко как центров пагусов-погостов) только временем раннего средневековья (без учета всемирной хронологии — называемого «древнерусским»), хотя общеизвестно существование на территории России городищ хотя бы с 11 – 9 вв. до н.э. ряда археологических культур – ананьинской, дьяковской, штриховой керамики, днепро-двинской и других. В.А.Сафронов отметил, что древние индоевропейцы отличали укрепленное поселение как огороженное изгородью, оградой поселение (хет. gurta- ‘крепость’, тох. В мн. ч. kerciyi ‘дворец’, лит. gardas, cт.-слав. gradu ‘крепость, город’, чеш. hrad ‘крепость, дворец’; русское – город, град ) от крепости-города, замка, укрепленного поселения на возвышенности, скале (что передается двумя формами от двух основ со значением ‘высокий, гора, скала’, например: др.-инд. pur ‘укрепление, крепость’, греч. гом. Πολις ‘город (русское «палата»), укрепленный город’, лит. pilis ‘замок, крепость’, лат. pils ‘замок, крепость’ и гот. baurgs ‘город, башня’, др.-в.-нем. burg ‘крепость’, а также производные от этой основы в лат. fortis ‘сильный, твердый’, др.-инд. brmati ‘укрепляет, усиливает’. Если учитывать общеиндоевропейский характер основы *g(h)(e)rd(h), *b(h)(e)rg(h) и арийско-греко-балтийский ареал основы *p(h)el, а также время выделения анатолийских языков в IV тыс. до н. э., по В.А.Сафронову, можно предполагать, что эти понятия возникли в IV и даже V тыс. до н. э., а следовательно, правомерно относить появление «города-полиса» к V/IV тыс. до н. э. Одной из первых в Европе такие поселения, которые соответствуют термину ‘город, крепость, замок’, имела культура Винче, что наряду с массой археологических данных позволяет относить ее к древнейшим цивилизациям Европы и Старого Света.
Городища – эмбрионы городов средневековья и более позднего времени. Многие города за тысячелетия своей эволюции прошли путь от сравнительно небольших (мизерных, точечных локалитетов) по числу жителей и занимаемой площади, простых по организации и структуре образований к сложным и крупным экономическим, социально-политическим, культурно-религиозным, научным, военно-стратегическим центрам и агломерациям. Это был путь от родовых поселков и стоянок, от племенных и межплеменных ритуально-сакральных поселений к городам неолита и античным полисам, далее — к средневековым городским коммунам Западной Европы и восточным имперским столицам, торгово-ремесленным центрам, обслуживающим внутренние и внешние обмены и контакты, и, наконец, к современным индустриально-урбанистическим комплексам, гигантским многофункциональным городам (мега-города, мегалополисы), обширным метрополитенским территориям. Медиевизм пытается решать все вопросы градостроительства внутри своего средневекового периода, что по определению оставляет такой подход за рамками реальной науки.
Первые «признаваемые» города — очаги архаической городской культуры и городского хозяйства зародились на Древнем Востоке, но все больше находят им аналогов и в Европе, ряде других мест планеты. Уже в 6 тыс. до н.э. существовали палестинские, анатолийские протогорода — Иерихон и Чатал-Хююк в Малой Азии, по размерам не уступают им протогорода округи Балкан и Нижнего Подунавья вплоть до Днепра. Общеизвестно, что в 4-3 тыс. до н.э. возникли города в речных долинах Месопотамии и Египта: в Двуречье Тигра и Евфрата — Эриду, Элам, Урук, Ур, Лагаш, Вавилон, Ларса, Киш, Джемдет-Наср и мн. др., в долине Нила вырос известный крупный религиозный и политический центр — Мемфис; на берегах Инда — Хараппи и Мохенджо-Даро (2100-1750 до н.э.); китайские города в бассейнах Хуанхэ и Янцзы. По оценкам В.С.Титова, исходя из средних размеров поселений – к примеру — культуры линейно-ленточной керамики и числа их обитателей (около 100 человек), полагают, что для прокормления такого населения ежегодно следовало засевать от 25 до 100 га. В экономическом районе поселения, в радиусе 5 км вокруг него, было более 31 кв. км земли. Следовательно, у жителей было в 30 раз больше земли, чем им требовалось для ежегодного посева, и поля можно было переносить, не меняя места поселения. Примерно этот принцип использовался и для поселений промысловых культур – рыболовства, охоты, собирательства. Но промысловой площади им требовалось несколько больше. История Европы Т.1. http://www.kulichki.com/
Появление больших, плотно заселенных поселений в Европе относят к концу VI — началу V тыс. Например, Сескло (Фессалия) — большое (8-10 га), хорошо спланированное, плотно застроенное поселение, где жили около 3 тыс. человек. По количеству населения его сравнивают с докерамическим Иерихоном и Чатал Хёйюком. Но в отличие от них Сескло уже имело акрополь, укрепленный стеной и рвом, улицы и даже площади на пересечении улиц. Дома, правда, малы. В центре акрополя Сескдо находился мегарон, который мог быть общественным зданием или жилищем вождя. Возможно, функции «мегарона» в палеолитических Костенках выполняли жилища-«бараки». Поселения-городища больших размеров появляются во второй половине V тыс. и в округе Карпат. Бичке площадью до 12 га, окруженное рвом шириной до 2,5 м и глубиной до 2 м. Бечехей-Хомокош — площадь 5-6 га, укреплено рвом глубиной и шириной 2 м. Рвами защищены поселения этого времени в междуречье Савы и Дравы. С начала IV тыс. в культуре Лендьел засвидетельствованы поселения размерами от 1 (Зенгёварконь) до 20 (Асод) га. По крайней мере часть поселений укреплена рвами и палисадами. В Нижней Австрии в Шанцбодене открыт вал диаметром около 400 м, дополненный двумя рвами на южной и восточной сторонах поселения. Главный ров имеет щирину 5 м при глубине 2,5 м. Вход оборудован воротным сооружением, а с напольной стороны был еще и палисад. Одновременные поседения в Моравии имели по два рва и три палисада. Застройка лендьелских поселений частично связана с традицией застройки поселений культуры линейно-ленточной керамики. Длинные дома столбовой конструкции являются одним из характерных элементов. Здания располагались довольно далеко друг от друга. Размеры их различны: в Асоде — длиной всего 5-7 м и шириной 4-5 м, в Зенгёварконе — длиной 16-23 м при ширине 6-8 м. Наряду с длинными наземными домами встречены полуземлянки (25-40 кв. м). В поздней культуре Лендьел засвидетельствованы наземные абсидные дома площадью около 100 кв. м. Поселения раннего этапа Триполья часто располагались в пойме или на первой террасе и лишь изредка — на коренном берегу реки, довольно высоко над водой. На среднем этапе, наоборот, они гораздо чаще размещались на высоких мысах, в местах, защищенных природой и пригодных для обороны – это уже «городища». Именно на этом этапе увеличивается количество поселений, укрепленных рвом и валом, иногда двумя. Еще больше укрепленных поселений становится в III тыс. Многие из них лежат на высоких, труднодоступных скалах. Рвами и валами с палисадами укрепляют теперь не все поселение, а лишь часть его — наиболее высокое место. Служили ли такие «акрополи» убежищами для всего населения в случае опасности или настоящими детинцами, отделенными от посада, сказать трудно. Уже ранние трипольские поселения свидетельствуют об определенной иерархической структуре. Несколько небольших поселений группируется вокруг более крупного. В раннем Триполье поселения насчитывают до 10 домов размерами от 12 до 150 кв. м, где жили по 40-60 человек. Размеры малых поселений и количество их обитателей в среднем Триполье увеличиваются. Эти поселения имеют площадь 2-3 га и 20-50 жилищ, расположенных концентрическими кругами. На поселении Владимировка 200 жилищ располагаются пятью кругами.
Позднетрипольское поселение Коломийщина 1 имеет площадь около 3 га. Дома располагались по кругу, в центре круга — два дома. Возможно, был еще один, внешний, круг домов. Вероятно, центральные дома были заняты вождем общины или же предназначались для общинных ритуалов. Большинство домов были однокамерными, но некоторые разделены на два-четыре помещения, каждое — с печью. Всего в домах найдены 72 печи, что, возможно, свидетельствует об обитании 72 семей. Можно предполагать, что в раскопанной части поселения жили от 250 до 400 человек, а во всем поселении, вероятно, чуть ли не вдвое больше, Иерархическая структура трипольской системы поселений гораздо более четко проявляется в среднем и позднем периодах. Поселения этого времени могут быть разделены на малые (2-3 га), средние (4-8 га) и крупные (более 10 га). В среднем Триполье площадь крупных поселений достигает даже 25-60 га. В начале позднего этапа есть поселения площадью 250-300 и даже 400 га. В одном из таких поселений (у г. Умань, УССР) прослежена застройка по четырем эллипсам и установлено одновременное (?) существование более 1500 домов. Поселение в Доброводах (УССР) имело площадь около 250 га. Дома на нем располагались по девяти-десяти кольцам. Население столь крупных поселков определяется в 10-20 тыс. человек. На ряде поселений позднего Триполья отмечается групповое расположение жилищ, хотя кольцевое также сохраняется. Так, в Петрепах (МССР) обнаружено около 500 жилищ, расположенных кругами, с радиальными и кольцевыми улицами. Это, несомненно, один из административных центров позднетрипольского населения. Таким образом, для энеолита характерна гораздо более сложная система поселений, чем для неолита. Поселения варьируют по величине, плотности застройки, высоте над уровнем моря, топографии, типам почв. Поселения культуры воронковидных кубков, судя по материалам из юго-восточной Польши, различались прежде всего по величине. Выделены большие поселения, расположенные на значительной высоте. Одно из них достигало 50 га. Затем следуют поселения средней величины, расположенные как в долинах, так и на плато. Наконец, имеются малые поселения. Большие поселения находились на расстоянии нескольких километров одно от другого, между ними лежали малые. Внутри больших поселений различают участки специфической деятельности: печи, места обработки кремня и пр. На поселениях культуры воронковидных кубков широко распространены укрепления (Дания, Германия). Некоторые из укреплений окружают площади до 10 и даже 25 га. Поселение Деренбург было окружено рвами и палисадами с трех сторон, четвертую сторону защищал крутой склон. Укрепленный район имел площадь 2,5-3 га. На значительной части Европы в V-IV тыс. сохранялось племенное социальное устройство, столь характерное для неолита.
В средней и северной частях Восточной Европы, где обитали в то время охотники, рыболовы и собиратели, племенное общество переживало период расцвета. Иначе обстояло дело в Юго-Восточной, Центральной и на юге Восточной Европы, где уже с конца VI тыс. и во всяком случае со второй половины V тыс. общество начинает переходить на новую ступень развития, гораздо более сложную в социальном и политическом отношении, которую иногда определяют как «военную демократию». Появляются центры, координирующие экономическую, социальную и религиозную деятельность. Возникает возможность организации в широком масштабе общественных работ, таких, например, как сооружение укреплений, которые становятся характерной чертой энеолита Европы, создание ирригационных сооружений, святилищ и храмов, больших мегалитических построек. Общины начинают специализироваться в зависимости от природных богатств и других преимуществ. Более высокий уровень специализации наблюдается и внутри общины. Население значительно возрастает и переходит критический рубеж, которым определяется племенной уровень социального развития. Характерным признаком изменения социально-политической организации в древней Европе является иерархическая структура поселений, которая впервые засвидетельствована именно в энеолите Юго-Восточной Европы. Один уровень поселений — это уровень одной общины, другой уровень — региональный. Некоторые поселения доминируют над всем регионом, становясь местом, где находятся региональные социополитические авторитеты. Обычно таких поселений меньше, но сами они значительны по величине. Складываются районы с центром в виде крупного поселения, окруженного малыми. Такие районы выделены уже для неолита в Уэссексе (Англия), причем центром каждого было укрепленное поселение. Население такого района составляло от 400 до 2000 человек. С каждым из таких районов связаны длинные курганы — места погребения вождей или людей высокого ранга. Для них создавали большие погребальные сооружения, огромные курганы с колоссальными насыпями или мегалитические гробницы из крупных камней или каменных плит. Но курганы и мегалиты в Европе не всегда отражают появление сложных по социальной организации и иерархичности структуры обществ. Иногда курганы были местом погребения всей общины. Возведение мегалитов, к которым относятся не только погребальные, но и другие ритуальные сооружения, приходится в основном на вторую половину IV тыс. до н. э. В среде культур ямочной (ямочно-гребенчатой) керамики в округе будущих Москвы и Санкт-Петербурга широко развивается обмен. Предмет обмена — прежде всего различный поделочный камень. Например, в восточной Прибалтике широко добывался и обрабатывался янтарь. Особенно много янтаря найдено в Лубане (Латвия) : подвески, кольца, бусы с V-образным отверстием. Янтарь широко расходился по лесной половине Восточной Европы, особенно в среде родственных культур. Высококачественный кремень добывался на территории Финляндии и Скании, диабаз — в западной Финляндии. Отсюда они распространялись но всей Скандинавии.
Система поселений европейских культур III тыс. пока изучена плохо. Одна из причин состоит в том, что именно в это время появляется и распространяется новый тип археологического памятника, на который и направлено преимущественное внимание археологов,- могильники. Поселения с огромной площадью зачастую дают менее яркие и богатые находки, чем могильники, и в итоге поселения III и II тыс. в Европе в целом известны хуже, чем могильники этого времени. Большинство поселений майкопской культуры Северного Кавказа расположено на труднодоступных мысах плато, на высоких речных террасах. Немногие из этих поселений раскопаны в достаточной степени. Полнее, чем другие, изучено поселение Мешоко. Его площадь около 1,5 га. Оно было укреплено с напольной стороны каменной стеной, толщина которой достигала — 4 м. Мощная каменная стена была и на поселении Ясенева Поляна, и на других поселениях. Дома располагались по кругу или овалу и были пристроены к оборонительной стене изнутри. Это легкие каркасные постройки со стенами, обмазанными глиной. Средние размеры жилищ 12 х 4 м. Из поселений ямной культуры крупномасштабным исследованиям была подвергнута лишь Михайловка на Днепре. Она расположена на трех смежных холмах. Общая площадь около 2 га.
Мощность культурных отложений говорит о длительности ее существования. Жилища среднего слоя (ямного) — неглубокие землянки и наземные дома, иногда на каменных основаниях, с глиняными полами. Средние размеры жилищ 8 х 4,5 м. К верхнему слою относится сложная оборонительная система. Центральный холм был окружен у подножия рвами, а верхняя площадка холма с одной стороны была укреплена стеной из каменных плит. Толщина стены более 3 м. При строительстве домов верхнего слоя камень применялся чаще. В некоторых домах было по нескольку помещений жилого и хозяйственного назначения. Площадь отдельных домов достигала 160 кв. м. Поселения культур шнуровой керамики изучены недостаточно. Можно сказать, что они не обладали насыщенными культурными слоями, свидетельствующими о длительном обитании на одном и том же месте, не были крупными и не имели мощных оборонительных сооружений, хотя упоминаются палисады вокруг некоторых из них. В целом со времен неолита многие поселения в различных регионах были укреплены валами и рвами и располагались на мысах, вершинах холмов, островах. В тех случаях, когда интересы обороны, видимо, не играли существенной роли, поселения лежали на низких террасах у рек. Такие поселения встречаются чаще, но поселения на вершинах холмов бытовали более длительные промежутки времени, иногда весь период существования культурной общности. Некоторые районы, занятые – например — в период культуры погребальных урн, не были заселены ни прежде, ни позже, вплоть до средневековья, что указывает на повышенную плотность населения в позднем бронзовом веке. Специалисты по энеолиту выделяют особый тип памятника, особенно характерный для позднего бронзового века, хотя возникший раньше и существовавший и в более поздние периоды, — городище. Это, как правило, довольно обширное укрепленное поселение, расположенное в местах, пригодных для обороны: на вершине горы, на мысу плато, возвышающемся над долиной.
В бронзовом веке их укрепляли стенами из камня, дерева и земли, валом (или валами), увенчанным палисадом, и одним или несколькими рвами. При въезде были ворота, иногда защищенные башнями. Размеры городищ бронзового века были подчас значительными, но культурный слой их редко достигает большой мощности, свидетельствующей о длительности обитания. Внутренняя планировка городищ изучена плохо. Предполагается, что многие из них были лишь убежищами, где население окружающих неукрепленных поселков в случае нападения врагов спасалось само и спасало имущество, в частности скот. Большой интерес представляет система поселений лужицкой культуры (Германия и Польша). По размерам, характеру локализации и укреплений их делят на три типа. Поселения в низинах и долинах рек занимают от 0,7 до 1,8 га и, как правило, не укреплены. Поселения на вершинах конечных морен имеют площадь от 0,7 до 18 га, поселения на вершинах гор — от 0,8 до 35 га. Для укрепления поселений последних двух типов использовались конструкции разного рода из камня, дерева и земли. Поселение бронзового века Бискупин достигало 90 х 30 — 60 м и было окружено рвом, а также, вероятно, внутренним валом и имело двойной вход. Малые дома были сделаны из плетня с обмазкой. Имелся загон для скота. В этой культуре ищут истоки праславянства. В Голландии открыты небольшие поселения бронзового века — деревушки из нескольких домов с амбарами и сараями. Типичное поселение Эльп (пров. Дренте) существовало пять-шесть веков (1300-800 гг. до н. э.) и несколько раз перестраивалось. Но каждый раз оно состояло из одного длинного дома с несколькими рядами столбов внутри — опорой крыши. Длина дома от 25 до 36 м. В одном его конце находились жилые помещения, в другом — стойла для 20- 30 голов скота. На поселении имелось еще несколько сооружений, в том числе амбары для хранения зерна. Население такой деревушки насчитывало всего 12-20 человек. Другие поселения того времени в Голландии также состояли из одного-двух длинных домов, нескольких круглых построек и малых прямоугольных амбаров. Каждый длинный дом был разделен на две части: одну — жилую, другую — предназначенную для скота. Эти поселения уступают лужичанам. В Дании найдены аналогичные поселения с длинными домами (24 х 8, 10 х 7 м). Дома имели легкий деревянный каркас и стены из плетня. В Скании открыты полуземлянки более прочной постройки, а на поселении Норрвидинге (Швеция) — длинное сооружение из горизонтально положенных бревен с обмазкой. Эти поселения тоже уступают лужичанам.
В позднем бронзовом веке на севере Европы сохраняются преимущественно поселения малых размеров с несколькими длинными домами столбового типа. На поседении Фрагтруп (Ютландия) открыты три таких дома с крышами, опиравшимися на двойные ряды столбов. На малом поселении Бьёрнланда (Швеция) найден большой (30 х 10 м) дом со стенами из дерна толщиной в основании 2-3 м и внутренними столбами, поддерживающими крышу. Уже в раннем бронзовом веке Центральной и Восточной Европы наблюдаются значительные различия в погребальных обрядах и дарах. Самые богатые погребения принадлежали вождям крупных племенных объединений. Вождь обладал не только специальными функциями, но и привилегиями. Последние относились к пище, поведению, ритуальной деятельности, в том числе к разного рода табу и предписаниям, к одежде и украшениям. Вождь был окружен родичами, которые занимали высшие ступени иерархической лестницы и образовывали знать. Развитие степных областей Восточной Европы в бронзовом веке отличалось значительным своеобразием. В первой половине II тыс. до н. э. здесь существовала катакомбная культурно-историческая общность, названная так по характерной особенности погребального обряда — захоронению покойных в особых камерах-катакомбах, вырытых в одной из стенок могильной ямы. Катакомбная общность занимала обширный ареал — от Днестра почти до Волги. На юге граница ареала отмечена в Предкавказье, катакомбные памятники есть на Кубани и Тереке. Многочисленны локальные варианты, воспринимаемые как особые культуры. Поселения изучены недостаточно. В Приазовье найдены остатки прямоугольных домов на каменных основаниях с глинобитными стенами. Длина домов была не менее 14 м. На Северском Донце открыты остатки деревянных домов с обмазанными глиной полами. Пастушеское скотоводство и земледелие были основой экономики катакомбной общности. Часть населения вела полукочевой образ жизни. Бесспорно, существовали металлургия и металлообработка. Первые металлические изделия, однако, появились с Кавказа, о чем свидетельствует как анализ металла, так и типы изделий. Позже была начата разработка меднорудных залежей. У города Артемовск найдены древние рудники, шлаки, остатки плавки. Свидетельствами специализации являются погребения мастеров-литейщиков. Из бронзы изготавливались черешковые кинжалы и ножи, плоские долота, тесла, проушные топоры и различные украшения. Изделия из золота редки, Высокое развитие транспортных средств засвидетельствовано остатками деревянных четырехколесных повозок и моделями крытых повозок, выполненными из глины. Катакомбные погребения совершались под курганными насыпями, которые иногда достигают очень больших размеров (один курган в Калмыкии имел диаметр 75 м и высоту 8 м). Такие курганы возводились, конечно, не над могилами рядовых общинников. Как правило, погребен один покойник, но встречаются и совместные погребения мужчины и женщины, взрослых с детьми. Есть свидетельства насильственного умерщвления женщин при погребении мужчины. С погребальным ритуалом связаны кострища и жертвенники, помещение в могилу заупокойной пищи. Наряду с погребениями в катакомбах встречены и погребения в простых ямах. Уровень имущественного и социального расслоения у носителей катакомбной общности, видимо, был значителен: об этом говорят большие размеры курганных насыпей и могильных сооружений для лиц, занимавших высокое положение в обществе, и различия в погребальном инвентаре и ритуале.
Некоторые могилы, например, сопровождаются захоронением многих лошадиных черепов. Все это свидетельствует об обществе с довольно сложной структурой и высоким уровнем социальной организации. Характерным примером степных культур Восточной Европы в позднем бронзовом веке является срубная культурно-историческая общность, распространенная на огромной территории между реками Днестр и Урал. Свое наименование она получила от бревенчатых конструкций, помещенных в могильные ямы или сооруженных над ними. Поселения срубной общности располагались по берегам рек, на террасах, там, где было возможно примитивное земледелие. Как правило, поселения не укреплены. Древнейшие из них имеют небольшую площадь (0,1-0,2 га). Лишь несколько позже появляются более крупные (до 1 га) поселения. Жилища — чаще всего квадратные полуземлянки со скругленными углами площадью от 25 до 120 кв. м. Изредка встречаются более крупные. Одно жилище площадью 24 х 14 м имело два ряда мощных столбов, на которые опирались балки крыши. В нем было семь очагов, из которых один находился в центре и, возможно, был культовым. Население такого дома могло достигать 40-50 человек. Поселение Сускан 1, где найдено это жилище, было укрепленным: с напольной стороны его ограждали ров шириной до 3 м и вал. В конце II тыс. до н. э. площадь срубных поселений увеличивается до очень значительных (Ивановка на Волге — до 100 га), а сами поселения размещаются в местах, удобных для обороны. Поселения типа Ивановки изучены на территории России очень слабо, а особенно недостаточно пропагандируется уже достигнутые результаты изучения крупных отечественных поселений бронзового века и неолита. Экономика срубной общности не была единообразной на огромной ее территории. В степях господствовало, видимо, скотоводство, точнее — овцеводство. Предполагается, что скотоводство носило кочевой характер. Лошадь использовалась для верховой езды, что увеличивало подвижность населения. В более северных районах степного Поволжья, на Дону, в Поднепровье найдены земледельческие поселения. Есть свидетельства выращивания ячменя и проса.
В составе стада этих поселений преобладал крупный рогатый скот, который использовался и в качестве тягловой силы как для повозок, так, вероятно, и для плуга. Значительное количество костей на этих поселениях принадлежит свинье. Другой отраслью экономики были металлургия и металлообработка. Довольно рано один очаг металлообработки сформировался в Поволжье на медных рудах и сырье из Урало-Казахстанского района, другой — на юго-западе ареала срубной общности, в Приазовье, Нижнем Поднепровье, в междуречье Днепра и Днестра. Мастера-литейщики, о которых известно по погребениям с характерным набором орудий, отливали кинжалы, мечи, копья, ножи, долота, кельты, проушные топоры, серпы, а также некоторые украшения. В конце существования срубной общности все чаще употребляются изделия из железа, в том числе ножи и кинжалы. Если для ранних этапов характерны одиночные, реже — парные погребения в прямоугольных ямах, под курганной насыпью, то на средних этапах появляются целые могильники, перекрытые большими курганами. Например, у с. Ягодное в Заволжье погребения под курганной насыпью располагались двумя концентрическими кругами: во внешнем круге были похоронены мужчины, во внутреннем — женщины и дети. В центре находился жертвенник с костями домашних животных и целым скелетом коровы. Первоначально могильник был бескурганным. Курганы с одиночными погребениями тем не менее сохраняются. Видимо, на ранних этапах развития срубной общности погребения под курганной насыпью удостаивались лица, занимавшие высокое положение в общественной иерархии, и лишь позже курганный обряд был распространен и на других членов общества. Это подтверждается появлением вытянутых валообразных насыпей, покрывающих несколько кругов погребений с жертвенниками в центре. На последних этапах развития срубной общности длинные уплощенные насыпи покрывают уже до сотни погребений, расположенных рядами, а деревянные конструкции и сами погребальные ямы исчезают. Несмотря на несомненную иерархичность срубной культурно-исторической общности, свидетельства социального расслоения не слишком велики. Специалисты-археологи говорят о погребениях «родовых старейшин», которые выделяются ритуалом и богатством инвентаря. Встречаются и погребения мастеров-литейщиков. Не вызывает сомнения, что общество срубной культуры стояло на ступени разложения первобытнообщинного строя, которое усугублялось дальними походами, способствовавшими концентрации богатств в виде захваченной добычи в руках немногих семей. Несомненно, в пантеоне богов II тыс. до н. э. сохранялись древние божества, культ которых появился в Европе вместе с распространением земледелия.
Речь идет прежде всего о богине земли, богине плодородия. В бронзовом веке Северной Европы ее изображали плывущей в ладье. В ее честь справляли великий весенний праздник — священную весеннюю свадьбу, изображение которой часто встречается на петроглифах Скандинавии: мужчина и женщина, окруженные гирляндами цветов, устремляются друг к другу. Рядом с ними изображается «майское дерево». Другое женское божество — а женские божества занимают все более выдающееся положение в пантеоне Европы в ходе II тыс. до н. э. — богиня воды. Вероятно, она проникла в Европу с Ближнего Востока. Ее изображали в виде нагой женщины, держащей перед собой двумя руками сосуд со священной водой. Символом этой богини является бронзовый котел, плывущий на двух ладьях, украшенных на носу и на корме фигурами лебедей. Во второй половине II тыс. до н. э., с наступлением засушливых лет, почитание богини воды распространяется шире. Ей приносят жертвы у священных источников, в болотах, причем жертвоприношения часто содержат женские украшения. С божествами земли, плодородия, воды связан и земледельческий праздник первой борозды, весенней вспашки, цель которого — пробудить плодородие земли после зимнего сна. Этот праздник сочетается с праздником майского дерева, где оно выступает как символ весны. С глубокой древности в Европе был известен культ быка, который сохраняется и в бронзовом веке. О нем свидетельствуют многочисленные изображения «человека-быка» на петроглифах, рогатые шлемы и бронзовые рога — ритуальные музыкальные инструменты огромных размеров (длина 1,5-2,1 м). Их находят обычно парами, они олицетворяют правый и левый рог быка. Другое свидетельство культа быка — захоронения покойников на свежеснятых бычьих шкурах. Культ солнца — небесного божества, влекомого лошадью в колеснице по голубым полям небес, — индоевропейского происхождения. Символом солнца был золотой диск, окруженный ореолом. Он найден в ряде областей Европы в памятниках бронзового века, в наскальных изображениях Скандинавии, а также в кладах — вместе с моделью колесницы и фигуркой лошади из бронзы. Изображение колеса со спицами или креста в круге также считалось символом солнечного божества. Булавки с головкой в виде колеса с четырьмя спицами типичны для курганной культуры в Центральной Европе и встречены в Северной Европе. Культовые праздники солнца, церемонии, связанные с почитанием его как божества, проходили в середине лета и в середине зимы. Изображение солнца провозили перед народом на солнечной колеснице — это должно было обеспечить счастье и плодородие людям и животным.
Ход этой миграции и ее результаты, заложившие основы совершенно нового направления развития позднего бронзового века в Среднем Подунавье, подробно исследован в ряде работ археологов центральноевропейских стран. Это были времена скифских царей Плина и Сколопита, Сагила и Панасагора, а затем и Таная. Вероятно имела истоки в Восточной Европе и культурно-историческая общность полей погребальных урн (Urnenfelderkultur). Уже в XII-Х вв. она охватывает значительные территории Центральной Европы, а в Х-VIII вв. распространяет свое влияние и на Западную Европу, проникая в Испанию, Западную Францию, а частью — и на Северную и Юго-Восточную Европу. Проявления культуры полей погребальных урн засвидетельствованы и в Восточной Европе (Калининградская область, запад Украины, Молдавия). Общность полей погребальных урн может быть сопоставлена с тем языковым слоем, который был выделен X. Краэ аа основе гидронимии Европы и назван им «древнеевропейским». Этот древнеевропейский слой предшествовал образованию иллирийских, кельтских, италийских и германских языков. Местные элементы, вошедшие в состав культурно-исторической общности полей погребений, в конце ее существования стали основой возникновения культур раннего железного века, идентифицируемых с иллирийским, кельтским и венетским этносами. Так, считается, что восточные группы общности полей погребений включали иллирийско-венетский основной элемент, т.е. и знаменитых венедов – как праславян.
Литература: Археология СССР с древнейших времён до средневековья, в 20-ти томах: том Палеолит СССР. Под общей редакцией академика Б. А. Рыбакова. М. Наука 1984г. 384 с. Палеолит и неолит СССР. Материалы и исследования по археологии СССР. № 39 М. Наука 1953г. 478с. Палеолит и неолит СССР. Том 3. Материалы по стратиграфии и относительной хронологии верхнего палеолита СССР Материалы и исследования по археологии СССР. № 59 М. Наука 1957г. 325с. Палеолит и неолит СССР. Том 4 Материалы и исследования по археологии СССР. № 79 М. Наука 1960г. 290с. Палеолит и неолит СССР. Том 5 Материалы и исследования по археологии СССР. № 131 М. Наука 1965г. 310с. Палеолит и неолит СССР. Том 6 Материалы и исследования по археологии СССР. № 173 Л. Наука 1971г. 316с. Палеолит и неолит СССР. Том 7. Посвящается 60-летию П.И. Борисковского Материалы и исследования по археологии СССР. № 185 М. Наука 1972. Береговая Н. А. Палеолитические местонахождения СССР (1958 — 1970 гг.) Под ред. П. И. Борисковского. Л.: Наука. 1984г. 172 с. (около 800 памятников) Мезолит СССР Археология СССР М.:Наука, 1989. Энеолит СССР. Археология СССР М.:Наука, 1982. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. Археология СССР. М. Наука, 1987.
В качестве дополнения см. статью из Энциклопедии Брокгауза и Ефрона.
Городищами называются в России и в других славянских странах места бывших городов, укреплений, замков, святилищ, обозначенные окружающими или защищающими их валами и рвами. Слово «городище» составлено по аналогии со словами «селище», «дворище», «монастырище», также «пожарище» или «пепелище», «(по)боище» и др.; как те означают места бывших селений, пожаров и т. п., так и «городище» употреблялось с давних пор для обозначения места бывшего города, а иногда — лишь укрепления, сторожи, замка и т. д.
Что касается до назначения Г., то по этому вопросу высказывались и высказываются различные гипотезы. В прежнее время видели в них священные места, заключавшие в себе храмы, идолов или представлявшие ограды, в которых приносились жертвы и совершались богослужения. У нас такая теория была развита особенно Ходаковским, ссылавшимся на то, что внутри Г. часто тесны и неудобны для жилья; сами названия их указывают иногда на язычество, или около них имеются урочища с подобными названиями (Святоград, Белград, Славгородка, Белые Боги, Черный город, Чертово городище). С другой стороны, их нельзя считать за укрепления, так как они разбросаны всюду и даже в таких местах, где едва ли были войны; нельзя признавать и городами, потому что они относятся большей частью к той древнейшей эпохе, когда городов у славян еще не было. Теория Ходаковского разделялась Погодиным, отчасти Срезневским, Киркором; за границей подобная же теория была развиваема Шмалером, Шафариком, Фёдишем и др. Но у ней оказались скоро и противники, доказывавшие, что многие Г., если не все, служили yкpеплeниями, крепостями, защитою от неприятельских нападений. Такой взгляд разделялся у нас Калайдовичем, Даниловичем, Грабовским; в Германии и Австрии его развивали Прейскер, Шустер, Касицкий, Фридель, Елинек, Мух, Гизебрехт, Шуман, Клемм, Вутке и др., причем некоторые увлекались до того, что отыскивали в группах Г. правильные системы укреплений, ряды оборонительных линий и т. д. Значение временных укреплений или убежищ приписывается Г., в Германии, по-видимому, до настоящего времени; это мнение разделяет и Вирхов. Иные старались примирить различные взгляды тем, что, признавая религиозное или священное значение Г., допускали, что они могли служить иногда и для других целей (Котляревский, граф Тышкевич и Корсаков). Новая теория, видящая в городищах не что иное, как оставленные города, развита с особенною подробностью Самоквасовым. Впрочем, уже раньше многие исследователи стали убеждаться в невероятности утверждения Шлёцера, будто до середины IX столетия в России не было ни одного города. Уже Шафарик представил ряд соображений, из которых истекало, что не только в начале IX в., но даже в V-VI вв. славяне жили не в одних разбросанных селениях, но и в укрепленных городах, и что многие города были также у пруссов, латышей и литовцев. И. Д. Беляев пошел далее и высказал взгляд, что славяне, будучи пришельцами, селились преимущественно городами и подле городов, под их защитой, и так много настроили городов в русской земле, что соседи их на северо-западе, жители Скандинавии, иначе не называли Россию того времени, как «страною городов» (Gaardariki). Один иностранный, так называемый Баварский географ IX в., насчитывает двадцать славянских народов, имеющих до 4000 укрепленных городов; о «многих» или «большом числе» городов у славян упоминают и арабские писатели Х в. Все это позволяет заключить, что у славян, в частности у русских, города были многочисленны, что многие из них уже по одной этой многочисленности должны были быть небольших размеров и что остатками этих городов могли быть многие из давно запустелых теперь Г. Пассек уже в 30-х годах, осмотрев 15 Г. в Харьковской губ., признал их остатками городов дотатарской эпохи; гр. Уваров склонен был признать следами городов многочисленные Г., найденные им в земле мирян (Владимирской и Ярославской губ.). С другой стороны, Срезневский, имевший возможность осмотреть в 40-х годах многие Г. на юге России и в землях западных славян, заметил, что многие утверждения Ходаковского относительно Г. несогласны с действительностью. Тем не менее, решительное объяснение Г., как мест нахождения бывших городов, принадлежит Самоквасову. В подтверждение своей теории, кроме свидетельства летописи и других письменных памятников о значительном числе городов в Древней Руси, Самоквасов привел следующие доводы. Слово «городище» употреблялось у нас издавна (напр. в «Книге Больш. Чертежу») для обозначения места бывшего города. Раскопки Г. открывают следы не храмов, жертвоприношений, а жилья. Расположены Г. обыкновенно по рекам, озерам, вблизи ключей, вообще около воды, как и поселения вообще; размеры их в большинстве случаев вполне соответствуют размерам небольших поселений и не меньше определенных, напр., Костомаровым для псковских пригородов (400-900 шагов в окружности), или древнейшей крепости в Путивле (около 500 шагов), или каменной Ладожской крепости, заложенной в 1116 г. (400 шагов) и т. д. Наконец, около большинства Г. имеются группы курганов, указывающие на бывшие здесь, иногда в течение долгого времени, поселения, причем предметы из этих курганов часто (хотя и не всегда) сходны с предметами из ближайших Г. Эти многочисленные города не следует, впрочем, сравнивать с городами в нашем смысле: «городом» в старину называлось всякое огороженное валом, тыном, стенами жилое место, служившее укрепленным центром известного, более или менее значительного поселения. Теория Самоквасова была встречена сначала возражениями; против нее высказывались Погодин, Калачов, Бычков, Срезневский, Савваитов; но потом с нею примирились, а Пич познакомил с нею и западных ученых, подтвердив ее, со своей стороны, данными и наблюдениями из западно-славянских стран. Г. Самоквасов не отрицает, впрочем, что в некоторых случаях города могли заключать в себе священные предметы и быть местами общественных богослужений или жертвоприношений. Что известный священный характер мог связываться с некоторыми Г., в пользу этого приводит многие доводы новейший немецкий исследователь, Бэла, склонный даже признать за Г. этот характер по преимуществу. Он указывает на неудобства постоянного жительства во многих Г., лишенных колодцев, иногда даже стоящих довольно далеко от воды, к тому же тесных и иногда не представляющих никаких стратегических преимуществ по сравнению с соседними местами; в них не встречаются следы печей, да и из вещей не находится часто ничего, кроме угля, золы и костей. Что около городищ встречаются часто курганы или кладбища, это скорее доказывает религиозное значение Г. (как и позже хоронили около церквей); притом поблизости Г. могли быть и поселения. Замечательно также, что народ в Германии (немцы и славяне) связывает со многими Г. разные суеверные представления, легенды, даже имена языческих божеств. На некоторых Г. растут какие-то целебные травы; вблизи других имеются священные или целительные ключи и колодцы; посещение известных Г. в определенные дни года помогает от некоторых болезней; есть Г., называемые даже прямо святыми, напр. das heilige Land bei Niemisch лужичан, «Svente Wustrow», т. е. Святой остров — в Мекленбург-Шверине. Происхождение некоторых Г. объясняется мифами (напр. великанша обронила землю из своего передника); на других — ночью бегают белые кони, горят синие огни, или ходит «дикий охотник», или там живут «проклятые девы», или там жили (и живут еще) карлики. Некоторые Г. называются волшебными или заколдованными (Gückelsberge). Весьма распространена легенда, что в Г. скрыты сокровища, что там есть подземные ходы, находится золотое яблоко, золотой шар, престол, колыбель, есть медные мосты или что туда провалился замок, церковь с колоколами, которые еще звучат иногда под землею, и т. п. Относительно многих Г. сохранилось также предание, что около них был лес, священная роща, и около некоторых действительно находили в земле следы крупных стволов дуба, липы; вблизи других Г. были найдены большие камни с чашевидными ямками (Näpfchensteine); наконец, в названиях иных Г. слышатся намеки на имена известных божеств, напр. Radegast, Ostro (от Ostara?), Wantewits (Святовид?), Harkenwall (Herke?). Достойно также замечания, что на многих Г. были воздвигнуты христианские церкви или часовни, из коих некоторые еще стоят, но большинство известно только по преданию. В некоторых Г. были найдены посередине следы намоста из каменных плит, иногда даже со следами глины, указывающего скорее на жертвенник, чем на простой очаг. Уголь, зола, кости, черепки, даже украшения, монеты, предметы вооружения совместимы и с местом, где приносились жертвы богам, куда собирались для религиозных празднеств, судбища, народных советов, а может быть, и для охраны святилища от нападения. Урны с пеплом также говорят скорее в пользу священного характера места; кроме того, вблизи некоторых Г. были найдены бронзовые небольшие идолы, а около одного — маленькая бронзовая колесница. Наконец, весьма веским доводом в пользу религиозного значения Г. являются свидетельства Сакса (Saxo), Гельмгольда, Дитмара, Адама Бременского о славянских храмах и идолах в Арконе, Гарце, Ретре, причем специальная археологическая комиссия с известным археологом Лишем во главе могла идентифицировать храмовый город Карентию с Г. близ Гарца, а священный город Аркону — с полуостровом Wittow, окруженным с 3-х сторон морем и с четвертой — валом, на котором еще недавно были заметны следы ограды, а в одном месте — перерыв, как бы ворота. Раскопки не дали здесь ничего, кроме угля, золы, костей животных, «славянских» черепков и немногих железных изделий, и никто не признал бы в этих остатках следы святилища, если бы не точные исторические свидетельства. Те же свидетельства говорят, что датчане-христиане, взяв это святилище, вытащили, разрубили и сожгли деревянные громадные идолы (в Арконе — Святовида), сожгли храмы и поставили на месте их христианские церкви.
Если даже и признать, что категоричность выводов Бэлы может возбуждать известные возражения, то нельзя, во всяком случае, отрицать, что священные места, где хранились идолы, церковная казна и т. д., должны были быть укреплены против нападений, т. е. должны были находиться в «городах», и что поэтому многие города, служа укрепленными центрами поселений, были в то же время и религиозными центрами, как это мы видим и во многих позднейших городах. Что касается России, то и здесь есть данные, как бы указывающие на некогда священный характер некоторых Г. В Черниговской губернии, например, есть одно Г. в Кролевецком у., на берегу р. Сейма, близ которого лежит селение, называемое «Божок»; на городке у села Пустогорода Глуховского у. стоял прежде храм св. Георгия: в Г. у села Ярославца, на берегу озера Бычка, и теперь стоит церковь; в Г. местечка Глуска стоит католический костел; Г. около с. Ухвалы Борисовского у. служило, по народному преданию, «местом поклонения язычников». В Могилевской г., близ м. Микулина Климовичского у., есть Г., на котором, по преданию, стоял храм, провалившийся в землю в день Воскресения Христова, отчего образовалась яма, из которой и теперь иногда слышится звон и пение. При м. Кричеве Чериковского у., есть три Г. и на всех трех стоят церкви. Вотяки приписывают чудские Г. своим богатырям, которые перебрасывались с одного Г. на другое своими палицами или топорами. На «городке» у д. Городищенской Слободского у., в котором скрывается будто бы богатырский клад, жители деревни с давних пор устраивают пир во время посева яровых хлебов; около с. Мостовинского Сарапульского уезда есть Чортово Г., прозванное так потому, «что там когда-то жил неверный, идолопоклоннический народ, который за свое неверие и волшебство изгнан Богом с лица земли. Г. это считается местом нечистым, наполненным вечно чертовщиною, в котором ночью бывать опасно, «ибо являются там всякие бесовские страшилища». На Бабье-Учинском Г., по р. Ижу, находится вотское кладбище, «на котором вотяки и доныне совершают свои идолопоклоннические обряды и моления». Относительно Бурыгинского Г. на р. Немде рассказывают, что в нем есть клады, «которые показываются людям в различных образах, преимущественно в виде старика; что иногда здесь слышатся какие-то вопли; что здесь водятся русалки, купающиеся в Немде, а зимою, в большие морозы, из продушин в каменистом берегу над Г. выходит пар от дыхания живущего в этих расселинах змея, иногда оттуда вылетающего с огненным хвостом». Никулицын городок в 12 в. от Вятки некогда назывался Болвановским; о Подчуршинском Г., известном также под назв. «Богатырской горы», есть предание, что на нем стояло какое-то здание, которое будто бы провалилось, но железные двери которого иногда показываются; в 1730 г. на Г. построена часовня, взамен стоявшей здесь ранее и сгоревшей от молнии церкви. — Более тщательное исследование древних русских Г. представляется во многих отношениях весьма желательным, так как оно может дать интересные указания для истории и исторической этнографии. По временам на Г. делаются весьма ценные археологические находки; так, Спицын нашел на вятских «костеносных» городищах интересные
художественные изделия из кости, именно изображения разных диких и
домашних животных; подобное же изображение лошади было найдено г. Сизовым в Дьяковом городище под Москвой; г. Булычев нашел в «Спасском городце» Масальского у. любопытное сложное бронзовое украшение, по-видимому, от конского убора, с эмалью, напоминающее некоторые так наз. готские изделия и относимое к V веку: подобная же пряжка с эмалью была найдена и в Дьяковом Г.; в некоторых южных Г. находили золотые и серебряные украшения византийской работы, а «Княжа гора» дала богатый материал по великокняжеской эпохе XIII в. и т. п. При исследовании Г. следует отмечать точно их положение, название, форму, длину, ширину и высоту валов, вход и делать пробные раскопки на площади, отмечая глубину культурного слоя, состав его, находимые вещи и сохраняя более характерные кости, черепки, человеч. черепа и все костяные, каменные, металлические и др. изделия, наконец, собирать все имеющиеся о Г. предания легенды и исторические указания, и производить разведки в окрестностях, нет ли курганов, древних кладбищ, следов свайных построек, каких-либо особенных камней, причем в случае нахождения древних могил, стоянок и т. д. делать по возможности и в них раскопки для определения их культуры по сравнению с той, остатки которой заключаются в Г.