Что такое года реакции

Реакция (политика)

Реакция в политике или политическая реакция — общественное движение в направлении, резко противоположном предшествовавшему или современному движению, если оно вызвано его крайностями. Реакцией считается движение за сохранение и укрепление существующих порядков и подавление революционных или оппозиционных сил.

Реакцией обычно обозначаются не либеральные или радикальные течения, а только течения крайне консервативные (или клерикальные), стремящиеся восстановить давно отжившие учреждения (рабство, крепостное право, инквизицию, господство церкви над государством, негласный суд, суд без участия народного элемента, правительственную опеку над литературой в форме цензуры и т. д.). Реакция не обязательно является движением в сторону, обратную предыдущему; она может быть просто движением крайне консервативным; дальнейшим развитием предыдущего, более умеренного консервативного движения.

Реакционная деятельность правительства часто является отражением реакционного настроения в обществе, в таких случаях это настроение выражается господствующим течением в литературе (особенно известна реакционная литература Франции — Шатобриан и др.). Типичной реакционной партией являлись монархисты во Франции. Партии, которая сама принимала бы наименование реакционной как техническое, никогда не существовало.

Примеры реакционных эпох:

Смотреть что такое «Реакция (политика)» в других словарях:

РЕАКЦИЯ — (фр. от лат. reagere противодействовать). 1) в химии действие одного тела на другое, а также внешние явления, сопровождающие это действие. 2) в фигуральном значении: противодействие. 3) в физике: противодействие, сопротивление тела, на которое… … Словарь иностранных слов русского языка

Политика КНДР — построена на принципах централизованной власти. Конституция КНДР провозглашает все права человека и правительство, построенное на демократических принципах. Реальная власть в стране принадлежит Трудовой партии Кореи, возглавляемой Ким Чжон Ыном.… … Википедия

РЕАКЦИЯ — РЕАКЦИЯ, реакции, жен. (лат. reactio) (книжн.). 1. только ед. Политика, государственный политический режим, осуществляющий возврат и защиту старых порядков путем борьбы с революционным движением и проявлениями всякого прогресса (полит.). После… … Толковый словарь Ушакова

реакция — РЕАКЦИЯ, и, жен. 1. см. реагировать. 2. Превращение одних веществ в другие (химическая реакция) или преобразование атомных ядер вследствие их взаимодействия с другими элементарными частицами (ядерная реакция). Цепная р. (саморазвивающийся процесс … Толковый словарь Ожегова

реакция — 1. РЕАКЦИЯ, и; ж. [от лат. re противо и actio действие] 1. к Реагировать. Р. организма на холод. Р. глаза на свет. Р. зрителей. Р. против действий руководства. 2. только ед. Резкая перемена в самочувствии, упадок, слабость после напряжения. Что… … Энциклопедический словарь

РЕАКЦИЯ 2 — РЕАК ИЯ 2, и, ж. Политика активного сопротивления прогрессу, направленная на сохранение или возврат отживших социальных установлений. Политическая р. Годы реакции. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова

Реакция — (полит.) в широком смысле обозначает общественное движениев направлении резко противоположном предшествовавшему или современному,если оно вызвано его крайностями. Так напр., говорят о культе разума (вэпоху великой революции), как о Р. против… … Энциклопедия Брокгауза и Ефрона

реакция — РЕАКЦИЯ1, и, ж, только ед Физиологическое состояние, проявляющееся в резкой перемене самочувствия, упадке, слабости после напряжения. Первая реакция после сессии проявилась в том, что студент проспал почти сутки. РЕАКЦИЯ2, и. ж Политика активного … Толковый словарь русских существительных

реакция — I и; ж. (от лат. re противо и actio действие) 1) к реагировать Реа/кция организма на холод. Реа/кция глаза на свет. Реа/кция зрителей. Реа/кция против действий руководства. 2) толь … Словарь многих выражений

Реакция в политике — в широком смысле обозначает общественное движение в направлении, резко противоположном предшествовавшему или современному, если оно вызвано его крайностями. Так, например, говорят о культе разума (в эпоху великой революции) как о Р. против… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Источник

ГОДЫ РЕАКЦИИ И НОВЫЙ РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПОДЪЕМ. В годы реакции

Кончался 1907 год. В России после пораже­ния революции воцарилась мрачная реакция. Глава контрреволюционного правительства министр внутренних дел П. А. Столыпин (по имени которого виселицы стали называть «сто­лыпинскими галстуками») поставил своей целью навсегда «успокоить» Россию, т. е. сделать невозможной новую революцию.

Владимиру Ильичу Ленину еще раньше пришлось оставить Петербург (куда он вернул­ся из эмиграции в ноябре 1905 г.) и поселиться в Финляндии, в местечке Куоккала. Но и здесь оставаться с каждым днем становилось опаснее. Летом 1907 г. начальник петербург­ской охранки получил распоряжение сообщить все имеющиеся данные о В. И. Ульянове (Ле­нине) и «возбудить вопрос о выдаче его из Фин­ляндии». Тайные агенты полиции зачастили в Куоккала. Большевистский центр, видя опасность, угрожающую вождю, принял реше­ние о выезде Ленина за границу.

Нелегко было выполнить это решение. При переезде в порт Або Владимир Ильич заметил, что за ним следят, и сошел с поезда. Двенадцать верст в сильный мороз пришлось пройти пеш­ком. Тем временем пароход, капитан которого обещал взять на борт нелегального пассажира, уже ушел из Або. Оставался единственный выход — добраться до места первой остановки парохода. Часть пути проходила по еще не окрепшему льду Ботнического залива. В одном месте лед стал уходить из-под ног. Лишь слу­чайность спасла Владимира Ильича от гибели.

В первых числах января 1908 г. Ленин был уже в Швейцарии.

После бурных революционных лет, прове­денных в пролетарском центре — Петербурге,

Женева с ее размеренной, неторопливой жизнью казалась мертвым городом. «Грустно, черт побери, снова вернуться в проклятую Женеву,—писал Владимир Ильич,— да ничего не поделаешь!»

Буржуазия надеялась, что ликвидаторам удастся повести рабочее движение России по реформистскому (соглашательскому) пути. Но этим расчетам не суждено было осуществиться. Ни жестокие преследования, ни клевета, ни измены не могли поколебать волю и мужество большевиков. «Нас недаром прозвали твердо­каменными»,— говорил В. И. Ленин. Каждая статья, вышедшая из-под его пера, каждое письмо товарищам по партии дышали твердой, глубоко обоснованной уверенностью в неизбеж­ности нового «1905 года», еще более мощного, чем первый. Ленин не уставал повторять: как ни свирепствуют враги, их победа недолговечна. Задачи, поставленные перед русской револю­цией всем ходом истории, не разрешены. Уро­ки революции не пропали даром: пролетариат

научился бороться, научился руководить, вести за собой широчайшие народные, крестьянские массы. «Великие задачи революций решались только тем, что передовые классы не раз и не два повторяли свой натиск и добивались победы, наученные опытом поражений. Разбитые армии хорошо учатся»,— писал Ленин.

Большевики с честью прошли эту школу. Аресты, ссылки, каторга были уделом каждого революционера-подпольщика. Но и в тюремной камере большевики оставались верны своему призванию: они учились сами и учили только что вступившую на путь борьбы молодежь, учили словом и собственным примером.

Почитайте биографии Свердлова, Дзержин­ского, Фрунзе, Калинина, Орджоникидзе, Шаумяна, Кирова и многих других учеников, соратников Ленина, и вы увидите общие черты железной гвардии большевиков, высоко про­несшей знамя партии в годы реакции.

. 31 декабря 1908 г. «Десятый павильон» Варшавской цитадели — тюрьма, в которую царизм заточал особенно опасных революцио­неров. Могильная тишина, прерываемая лишь гулкими шагами жандарма. В одиночной ка­мере узник склонился над листком бумаги. Он пишет: «Пятый раз я встречаю в тюрьме Новый год. В тюрьме я созрел в муках оди­ночества, в муках тоски по миру и по жизни. И, несмотря на это, в душе никогда не зарож­далось сомнение в правоте нашего дела. И тем не менее, если бы мне предстояло начать жизнь сызнова, я начал бы ее так, как начал. И не по долгу, не по обязанности. Это для меня органическая необходимость».

Это отрывок из тюремного дневника Фелик­са Эдмундовича Дзержинского.

Не раз похороненная своими врагами, партия рабочего класса продолжала жить. Глубже ста­новились ее корни. Большевики восстанавли­вали и укрепляли нелегальные организации, перенося центр работы непосредственно на фабрики и заводы, в гущу пролетариата, созда­вали новые подпольные типографии, печа­тали в них газеты и листовки. Вместе с тем они умело, использовали любую легальную возможность для революционной агитации: и трибуну Государственной думы, и сохранив­шиеся после полицейских разгромов профес­сиональные союзы, рабочие клубы и вечерние школы, больничные кассы и кооперативы, ле­гальные рабочие газеты.

Делегаты рабочих появлялись там, где по­лиция меньше всего ожидала революционных речей, например на съездах, которые созывались буржуазными «общественными деятелями»: женском, народных университетов, фабрично-заводских врачей. Как ни различны были кон­кретные поводы к выступлениям рабочих-боль­шевиков, смысл их выступлений был один— никакой прогресс в любой области обществен­ной жизни невозможен без уничтожения ца­ризма, без завоевания демократической респуб­лики. Обеспокоенные власти прибегали вновь и вновь к испытанным полицейским мерам. «Прежде чем мы добрались до этой трибуны,— говорил на одном из легальных съездов оратор-рабочий,— мы должны были пожертвовать не­сколькими товарищами для помещения их на казенные квартиры» (т. е. в тюрьму.— Ред.). Но вопреки всем преследованиям, слово пере­довых представителей пролетариата доходило до масс.

Реакционеры прилагали особые усилия к тому, чтобы оживить в народе религиозные предрассудки, противопоставить идеям рево­люции проповедь христианского смирения, отрешения от «земных дел». На помощь церков­никам в рясах пришли церковники без ряс— буржуазные интеллигенты, занявшиеся «бого­искательством», проповедью «нового религиоз­ного сознания». Они всячески пытались вну­шить мысль о невозможности добиться счастья на земле, о бесплодности «всяких человеческих революций». Среди социал-демократов поя­вилась группа людей, которые пытались соеди­нить социализм с религией, утверждая, что в религиозной оболочке социалистическое учение будет якобы доступнее для масс. Боль­шевики дали решительный отпор всем попыткам «обновить» религию. Всякая религиозная идея, «всякая идея о всяком боженьке», писал в эти годы В. И. Ленин, есть «невыразимейшая мер­зость». Не затемнять, а пробуждать и развивать сознание масс, научить их самостоятельно раз­бираться в смысле всего происходящего, помочь им сознательно избрать свое место в общей борьбе — такую задачу ставили и умело осу­ществляли большевики.

. В Москве, в одном из переулков, примы­кавших к Пречистенской (теперь Кропоткин­ской) набережной, находился дом, где поме­щались курсы для рабочих. Их организовала еще в конце XIX в. группа прогрессивной интеллигенции. Среди добровольцев-преподава­телей были великий физиолог И. М. Сеченов и другие известные ученые. А слушателями были замоскворецкие металлисты, преснен­ские ткачи, рабочие-железнодорожники. Немало питомцев Пречистенских курсов сражалось на баррикадах в декабре 1905 г. С огромным тру­дом удалось сохранить курсы. Полиция не­усыпно следила, чтобы в рабочие классы не проникла «крамола». Но преподаватели, свя­занные с революционным движением, находили обходные пути к осуществлению лозунга «Зна­ние — для борьбы». Преподавание естествен­ных наук было проникнуто духом материализ­ма и атеизма. На уроках литературы звучало слово Чернышевского и Белинского, Некрасова и Щедрина, Толстого и Горького. Даже далекая исто­рия средних веков становилась созвучной совре­менности, когда речь шла о народных движени­ях, о грозных крестьянских восстаниях. Курсы были одним из опорных пунктов московских большевиков. Здесь работали подпольные кружки, в которых изучали революционную теорию, читали Маркса и Ленина; в воскрес­ные дни, во время загородных экскурсий, про­исходили нелегальные сходки.

Как подо льдом, сковавшим зимой поверх­ность реки, незримо движется глубокое тече­ние, так под покровом реакции зрели силы в глубинах рабочего класса. Несмотря на реп­рессии, продолжалась стачечная борьба. Ее непосредственной целью была защита завоева­ний 1905 г. от наступления капитала.

Передовые рабочие не поддавались на при­зывы ликвидаторов. Вновь стали расти ряды революционной социал-демократии, главным образом за счет рабочих. «Дела с каждым днем улучшаются, связи расширяются, крепнут. » — писал в конце октября 1910 г. Я. М. Свердлов, незадолго перед тем бежавший из глухой сибир­ской ссылки и направленный партией на под­польную работу в Петербург. Из фактов, с которыми он сталкивался, Свердлов делал вывод: «. перелом в сторону «подъемного» настроения не миф, не фантазия, а самая наи­реальнейшая действительность».

От оборонительных стачек рабочие пере­ходили к наступательным. А после кровавых событий на Лене в апреле 1912 г. — расстрела рабочих золотых приисков — революционный подъем развернулся в полную силу. В 1912 г. бастовало (по неполным данным) свыше мил­лиона рабочих — больше половины фабрично-заводского пролетариата России. В 1913 г. число стачечников еще более возросло, а в пер­вые шесть месяцев 1914 г. достигло полутора миллионов человек. Вновь поднялась волна крестьянского движения, направленного про­тив помещиков и кулаков.

Идеи, призывы большевиков вдохновляли массы. В классовых боях росло новое поколе­ние пролетарских революционеров, то поколе­ние, которое спустя несколько лет сыграло решающую роль в свержении царизма, а затем и в победе Великого Октября.

Источник

Что такое года реакции

Кончался 1907 год. В России после пораже­ния революции воцарилась мрачная реакция. Глава контрреволюционного правительства министр внутренних дел П. А. Столыпин (по имени которого виселицы стали называть «сто­лыпинскими галстуками») поставил своей целью навсегда «успокоить» Россию, т. е. сделать невозможной новую революцию.

Владимиру Ильичу Ленину еще раньше пришлось оставить Петербург (куда он вернул­ся из эмиграции в ноябре 1905 г.) и поселиться в Финляндии, в местечке Куоккала. Но и здесь оставаться с каждым днем становилось опаснее. Летом 1907 г. начальник петербург­ской охранки получил распоряжение сообщить все имеющиеся данные о В. И. Ульянове (Ле­нине) и «возбудить вопрос о выдаче его из Фин­ляндии». Тайные агенты полиции зачастили в Куоккала. Большевистский центр, видя опасность, угрожающую вождю, принял реше­ние о выезде Ленина за границу.

Нелегко было выполнить это решение. При переезде в порт Або Владимир Ильич заметил, что за ним следят, и сошел с поезда. Двенадцать верст в сильный мороз пришлось пройти пеш­ком. Тем временем пароход, капитан которого обещал взять на борт нелегального пассажира, уже ушел из Або. Оставался единственный выход — добраться до места первой остановки парохода. Часть пути проходила по еще не окрепшему льду Ботнического залива. В одном месте лед стал уходить из-под ног. Лишь слу­чайность спасла Владимира Ильича от гибели.

В первых числах января 1908 г. Ленин был уже в Швейцарии.

После бурных революционных лет, прове­денных в пролетарском центре — Петербурге, Женева с ее размеренной, неторопливой жизнью казалась мертвым городом. «Грустно, черт побери, снова вернуться в проклятую Женеву,—писал Владимир Ильич,— да ничего не поделаешь!»

Буржуазия надеялась, что ликвидаторам удастся повести рабочее движение России по реформистскому (соглашательскому) пути. Но этим расчетам не суждено было осуществиться. Ни жестокие преследования, ни клевета, ни измены не могли поколебать волю и мужество большевиков. «Нас недаром прозвали твердо­каменными»,— говорил В. И. Ленин. Каждая статья, вышедшая из-под его пера, каждое письмо товарищам по партии дышали твердой, глубоко обоснованной уверенностью в неизбеж­ности новогр «1905 года», еще более могцного, чем первый. Ленин не уставал повторять: как ни свирепствуют враги, их победа недолговечна. Задачи, поставленные перед русской револю­цией всем ходом истории, не разрешены. Уро­ки революции не пропали даром: пролетариат научился бороться, научился руководить, вести за собой широчайшие народные, крестьянские массы. «Великие задачи революций решались только тем, что передовые классы не раз и не дга повторяли свой натиск и добивались победы, наученные опытом поражений. Разбитые армии хорошо учатся»,— писал Ленин.

Большевики с честью прошли эту школу. Аресты, ссылки, каторга были удел ом-каждого революционера-подпольщика. Но и в тюремной камере большевики оставались верны своему призванию: они учились сами и учили только что вступившую на путь борьбы молодежь, учили словом и собственным примером.

Почитайте биографии Свердлова, Дзержин­ского, Фрунзе, Калинина, Орджоникидзе, Шаумяна, Кирова и многих других учеников, соратников Ленина, и вы увидите общие черты железной гвардии большевиков, высоко про­несшей знамя партий в годы реакции.

. 31 декабря 1908 г. «Десятый павильон» Варшавской цитадели — тюрьма, в которую царизм заточал особенно опасных революцио­неров. Могильная тишина, прерываемая лишь гулкими шагами жандарма. В одиночной ка­мере узник склонился над листком бумаги. Он пишет: «Пятый раз я встречаю в тюрьме Новый год. В тюрьме я созрел в муках оди­ночества, в муках тоски по миру и по жизни. И, несмотря на это, в душе никогда не зарож­далось сомнение в правоте нашего дела. И тем не менее, если бы мне предстояло начать жизнь сызнова, я начал бы ее так, как начал. И не по долгу, не по обязанности. Это для меня органическая необходимость».

Это отрывок из тюремного дневника Фелик­са Эдмундовича Дзержинского.

Не раз похороненная своими врагами, партия рабочего класса продолжала жить. Глубже ста­новились ее корни. Большевики восстанавли­вали и укрепляли нелегальные организации, перенося центр работы непосредственно на фабрики и заводы, в гущу пролетариата, созда­вали новые подпольные типографии, печа­тали в них газеты и листовки. Вместе с тем они умело использовали любую легальную возможность для революционной агитации: и трибуну Государственной думы, и сохранив­шиеся после полицейских разгромов профес­сиональные союзы, рабочие клубы и вечерние школы, больничные кассы и кооперативы, ле­гальные рабочие газеты.

Делегаты рабочих появлялись там, где по­лиция меньше всего ожидала революционных речей, например на съездах, которые созывались буржуазными «общественными деятелями»: женском, народных университетов, фабрично-заводских врачей. Как ни различны были кон­кретные поводы к выступлениям рабочих-боль­шевиков, смысл их выступлений был один— никакой прогресс в любой области обществен­ной жизни невозможен без уничтожения ца­ризма, без завоевания демократической респуб­лики. Обеспокоенные власти прибегали вновь и вновь к испытанным полицейским мерам. «Прежде чем мы добрались до этой трибуны,— говорил на одном из легальных съездов оратор-рабочий,—мы должны были пожертвовать не­сколькими товарищами для помещения их на казенные квартиры» (т. е. в тюрьму.— Ред..). Но вопреки всем преследованиям, слово пере­довых представителей пролетариата доходило до масс.

. В Москве, в одном из переулков, примы­кавших к Пречистенской (теперь Кропоткин­ской) набережной, находился дом, где поме­щались курсы для рабочих. Их организовала еще в конце XIX в. группа прогрессивной интеллигенции. Среди добровольцев-преподава­телей были великий физиолог И. М. Сеченов и другие известные ученые. А слушателями были замоскворецкие металлисты, преснен­ские ткачи, рабочие-железнодорожники. Немало питомцев Пречистенских курсов сражалось на баррикадах в декабре 1905 г. С огромным тру­дом удалось сохранить : курсы. Полиция не­усыпно следила, чтобы в рабочие классы не проникла «крамола». Но преподаватели, свя­занные с революционным движением, находили обходные пути к осуществлению лозунга «Зна­ние — для борьбы». Преподавание естествен­ных наук было проникнуто духом материализ­ма и атеизма. На уроках литературы звучало слово Чернышевского и Белинского, Некрасова и Щедрина, Толстого и Горького. Даже далекая исто­рия средних веков становилась созвучной совре­менности, когда речь шла о народных движени­ях, о грозных крестьянских восстаниях. Курсы были одним из опорных пунктов московских большевиков. Здесь работали подпольные кружки, в которых изучали революционную теорию, читали Маркса и Ленина; в воскрес­ные дни, во время загородных экскурсий, про­исходили нелегальные сходки.

Как подо льдом, сковавшим зимой поверх­ность реки, незримо движется глубокое тече­ние, так под покровом реакции зрели силы в глубинах рабочего класса. Несмотря на реп­рессии, продолжалась стачечная борьба. Ее непосредственной целью была защита завоева­ний 1905 г. от наступления капитала.

Передовые рабочие не поддавались на при­зывы ликвидаторов. Вновь стали расти ряды революционной социал-демократии, главным образом за счет рабочих. «Дела с каждым днем улучшаются, связи расширяются, крепнут. »-^ писал в конце октября 1910 г. Я. М. Свердлов, незадолго перед тем бежавший из глухой сибир­ской ссылки и направленный партией на под-польную работу в Петербург. Из фактов, с которыми он сталкивался, Свердлов делал вывод: «. перелом в сторону «подъемного» настроения не миф, не фантазия, а самая наи­реальнейшая действительность».

От оборонительных стачек рабочие пере­ходили к наступательным. А после кровавых событий на Лене в апреле 1912 г. — расстрела рабочих золотых приисков — революционный подъем развернулся в полную силу. В 1912 г. бастовало (по неполным данным) свыше мил­лиона рабочих — больше половины фабрично-заводского пролетариата России. В 1913 г. число стачечников еще более возросло, а в пер­вые шесть месяцев 1914 г. достигло полутора миллионов человек. Вновь поднялась волна крестьянского движения, направленного про­тив помещиков и кулаков.

Идеи, призывы большевиков вдохновляли массы. В классовых боях росло новое поколе­ние пролетарских революционеров, то поколе­ние, которое спустя несколько лет сыграло решающую роль в свержении царизма, а затем и в победе Великого Октября.

Источник

Реакция

Свобода в клубах

No media source currently available

Реакция. История. Политика. Часть 1

No media source currently available

Реакция. История. Политика. Часть 2

No media source currently available

Реакция. История. Политика. Часть 3

No media source currently available

​Фрагмент программы
Елена Фанайлова: В последние пару лет разговор о том, что в России сейчас политическая реакция (или путинская реакция) стал довольно распространенным и в публицистике, и в соцсетях. Так вот, имеет ли право исторический термин быть окрашенным политически? Но сначала о том, что каждый из вас понимает под словом «реакция». Я пыталась найти точный термин, прочла массу разнообразных источников, чего-то твердо закрепленного не нашла.

Елена Фанайлова: Он полагает, что это произошло в 20-е годы?

Александр Морозов: Да, и в этом смысле слова он различает очень ясно, и мне это различение нравится, реакцию 20-х годов и сталинизм как уже социальный проект.

Александр Морозов: Здесь можно дебатировать, и я бы уже считал, что, когда начинаются сталинские постановления, мы уже имеем дело, как сегодня примерно, не с реакцией, а с намерением построить новый проект.

Ярослав Шимов: А я бы хотел обратить внимание на то, что понятие «реакция» является частью прогрессистского дискурса, прогрессистского понимания истории, в рамках которого развитие идет от более простого к более сложному, и в общем и целом, если говорить о массовом восприятии, от худшего, более отсталого к более передовому и лучшему. Соответственно, конечно, это такое привычное достаточно для нас представление, но оно не бесспорно. И восприятие разных исторических явлений, идей и идеологий как реакционных именно представителями советской традиционной историографии во многом было внутренне противоречивым. Если мы вспомним определения, которые давались, к примеру, итальянскому фашизму и германскому нацизму, это была “диктатура наиболее реакционных кругов империалистической буржуазии”. В то время как в действительности, если внимательно приглядеться к тому же итальянскому фашистскому проекту, то в нем было немало и как раз революционных элементов. При том что формально идеология этого движения взывала к национальному возрождению, к неким принципам и идеалам прошлого, при том что речь шла не о реальном прошлом, реальной Италии, а о преломлении этого прошлого в сознании фашистских идеологов. Поэтому, конечно, понятие реакции всегда в той или иной степени сильно публицистически и идеологически окрашено, поэтому я бы с ним обращался довольно осторожно и с поправкой на вот эти моменты.

Елена Фанайлова: Если можно, короткие последние реплики.

Источник