Что такое гендерная война
ГЕНДЕРНАЯ ВОЙНА. ПОБЕДИТЕЛИ И ПОБЕЖДЕННЫЕ
Гендерная война и конфликты между девушками и мужчинами основаны на желании женщин получить доступ к лучшим возможностям и правам, статусу и капиталам. Есть ли в гендерной войне победители и побежденные?
Гендерные конфликты иногда представлены как в классическом анекдоте:
В действительности активно разворачиваемая гендерная война в мире сейчас является ценным политическим козырем многих партий, и активно используется для достижения целей претендентов на власть. В чем заключаются причины и корни гендерной войны, мизогинни, сексизма, феминизма, и каковы перспективы развития данных тенденций? Мужественность и женственность давно изменили свое первоначальное значение и смысл, и уже не противопоставляются друг другу. Тем не менее гендерная война получает все новые витки своего развития, и патриархально настроенные мужчины и мизогины зачастую чувствуют себя на этом поле битве в качестве побежденных. В мире всеобщей толерантности и такта многие делают свой собственный выбор, невзирая на социальные и гендерные стереотипы. Только мизогины, словно мамонты, продолжают использовать устаревшие клише.
Кто такие мизогины и в чем заключаются черты их характера? Слово «мизогин» происходит от термина «мизогиния». Психическое отклонение мизогиния заключается в женоненавистничестве, основанном на негативном отношении к женщинам, дискриминации девушек. Соответственно мизогинами принято называть мужчин, которые противопоставляют себя всем женщинам и испытывают к ним ненависть. Часто мизогины являются психопатами и обладают целым рядом фобий и неврозов, частными проявлениями которых может быть уничижительное отношение ко всем женщинам.
С законодательной точки зрения мизогиния является попыткой оправдания беззакония по отношению к девушкам при существенном нарушении прав женщин мужчинами.
Женоненавистничество исследовалось многими знаменитыми психологами, и в том числе Зигмундом Фрейдом. Большинство врачей и психологов склоняются к мнению, что в основе женоненавистничества чаще всего лежит травматичный опыт общения с матерью, когда ребенок не получает внимания и любви. Вследствие данной психологической травмы мужчины могут переносить свои отрицательные эмоции на всех женщин в целом.
Мизогиния содержит в своей основе враждебное отношение мужчины к женщине. Мизогин явственно разделяет мир на мужчин и женщин, и обосновывает экономическое, политическое и социальное неравенство природным превосходством мужчин над женщинами. При этом мизогин, как правило, не проявляет свою враждебность к женщинам в публичном формате.
Мизогины обладают двойной сущностью, и в обществе могут играть роль галантного кавалера и «души компании». В то же время в глубине души мизогины болезненно воспринимают успех женщин и втайне стремятся причинить женщинам вред. При близком общении мизогины требуют от девушек рабского подчинения и выступают в качестве абьюзеров.
Мизогиния трансформировалась на всем протяжении истории человечества, и отражена в ряде религиозных течений и философских трактатах, законодательстве государств. В настоящее время вместо термина «мизогиния» часто используют аналогичное понятие «сексизм» с целью обозначения дискриминации женщин.
Есть шутка: «Почему женщины обвиняют мужчин в женоненавистничестве? Ведь никто не ненавидит девушек больше, чем другие девушки». В то же время любой дисбаланс в обществе, связанный с дискриминацией по любому признаку, приводит только к новой волне насилия. Поэтому в США и Европе идеи борьбы с сексизмом получили широкое распространение, поддерживаются влиятельными политическими партиями, и до сих пор являются острыми вопросами, требующими немедленного решения.
Активно пропагандируемый и оправдываемый в обществе сексизм ведет к уменьшению заработной платы женщин относительно доходов мужчин на аналогичных должностях. Наиболее прибыльные специальности зачастую нарекаются сексистами «чисто мужскими профессиями», и в связи с данными стереотипами девушкам весьма сложно прийти к лидерству и строить карьеру в данных сферах. Вследствие сексизма женщины реже становятся директорами и руководителями в бизнесе, президентами стран; права женщин в меньшей степени защищены.
В России сексизм, как правило, сводится к тому, что мужчины чувствуют себя господинами и стремятся использовать свое влияние для принуждения женщин к рабскому стилю жизни на деловом или личном уровне. В России до сих пор бытуют стереотипы, что женщина должна угождать всем мужчинам днем и ночью, нести на себе все мыслимые и немыслимые обязательства, и при этом стоически терпеть. Ведь русская женщина «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».
В рамках гендерной войны мизогины стремятся высмеивать феминисток, акцентируя внимание на якобы имеющие в их внешности физические несовершенства. Мизогины и сексисты популяризируют идею о том, что все феминистки являются некрасивыми и неухоженными девушками. Весьма популярна шутка: «феминизм – до первого достойного мужчины, социализм – до первого личного капитала, атеизм – до первой тряски в полете». Девушек, активно отстаивающих свои права, сексисты именуют воинствующими амазонками и агрессорами.
Мизогины и сексисты утверждают, что феминистки разрушают традиционные семейные ценности, где жена во всем подчиняется мужу, и смысл ее жизни в том, чтобы убрать за мужем рубашку в шкаф.
Но свобода для девушек – это, в первую очередь, просто свобода выбора: быть карьеристкой, домохозяйкой, президентом страны или мамой двенадцати детей, но в то же время не быть осуждаемой за тот или иной выбор. Доступ к равным правам – это возможность получения высокого дохода на статусных должностях. Никто не имеет права указывать другому, какой жизненный выбор ему стоит делать относительно своей собственной личности, саморазвития, судьбы и карьеры, если данные цели не нарушают права и свободы других людей.
Мизогины и сексисты часто апеллируют к тому, что при равных правах девушки будут обязаны служить в армии; как правило, на этой идее ставят акценты те мужчины, кто сами от армии уклонились, и долг своей Родине не отдавали. Мизогины и сексисты утверждают, что в случае наступления равных прав и возможностей женщины будут обязаны сами платить за себя в ресторане. Лично для меня это не проблема, и с учетом моих достойных доходов я всегда могу самостоятельно обеспечить себя на всех уровнях. Большинству девушек не нужен мужчина для оплаты их счетов. Галантность и манеры джентльменов присущи столь немногочисленной аудитории самых интеллигентных мужчин, что истинно изысканные манеры при романтичном ухаживании за любимой девушкой будут иметь место при желании окружить заботой своего близкого человека, и с феминизмом эти аспекты не связаны.
Поскольку законодательная система в России сформирована таким образом, что права женщин и детей защищены в наименьшей степени, а от алиментов уклоняется чуть ли не половина мужчин в стране, многие девушки с хорошей профессией и высокими заработками отказываются от общения с чрезмерно доминирующими и требовательными мужчинами, зацикленными на своих комплексах и эгоистичных желаниях. Заключение брака и создание семьи для большинства успешных девушек в России, Европе и США не являются приоритетными темами, и даже не входят в планы.
В США многие мужья после развода требуют содержания и алиментов от более успешной жены. В России многие мужья считают бывшую жену своей собственностью и продолжают терроризировать ее даже спустя несколько лет после развода, распространяют о девушке нелицеприятные слухи, стремятся дискредитировать ее в обществе, порой развязывают против нее войну и стремятся организовать ее социальное уничтожение. В некоторых случаях мужчины в России стремятся отнять детей у бывшей жены, лишь с целью причинить ей вред, и продолжить таким образом издевательства. При этом ответственность за якобы имевшее место «разрушение ячейки общества» социум зачастую возлагает на девушку, обвиняя ее в том, что «она недостаточно хороша и не смогла удержать мужа», в то время как должна была «терпеть его и жертвовать собой во имя семьи», что является удобной для манипулирования идеологией для адептов мизогинии и сексизма.
Мизогиния, сексизм и нарушение прав женщин может иметь место только в тех случаях, когда процветает беззаконие и безнаказанность. Поэтому гендерная война – это движение за обретение женщинами наилучших возможностей и полноценного спектра прав. Вследствие этого девушкам важно знать свои юридические права, чтобы своевременно противостоять мизогинам и абьюзерам. Например, для меня как юриста, русская поговорка «бьет – значит любит» является проявлением абсурда и оправданием уголовного преступления по отношению к девушке. На мой взгляд, если один человек совершил по отношению к другому уголовное преступление, то единственным следствием данного прецедента может быть судебная защита своих прав. Также законодательством предусмотрена оправданная самозащита, и в ответ на любое нападение можно аналогично травмировать нападающего, после чего сразу же написать заявление о преступлении в отдел полиции, и зафиксировать травмы в рамках медицинского осмотра.
Для того, чтобы чувствовать себя «капитаном на своем корабле», в первую очередь, девушка должна обладать финансовой независимостью, свободомыслием, уверенностью в себе. Взаимодействие девушек с мужчинами в рамках социальных, семейных, деловых контактов может строиться только на основе гармоничного партнерства, взаимного уважения к интересам друг друга, одинаковых обязанностей, равных прав к получению достойной оплаты труда. Многие голливудские актрисы акцентируют внимание в интервью, что боссы киностудий неравноценно распределяют дивиденды за аналогичные роли в кино, и продолжают выплачивать больше дивидендов мужчинам актерам. Ввиду того, что сексисты со временем все более осуждаются обществом, их действия оцениваются как незаконные или преступные.
Наиболее наглядно сексизм проявляется в обсуждении женщин за рулем. Как правило, обсуждение женщин за рулем является жаркой темой для мужчин, у которых нет хорошего автомобиля. В таком случае мужчинами движет просто зависть к более успешным, удачливым, богатым девушкам, которые превосходят в успехе и благополучии.
Сексизм, мизогиния и дисбаланс в правах мужчин и женщин в обществе приводит к необходимости дополнительной защиты своих законных интересов и использовании девушками квалифицированной юридической поддержки в деловой и личной сфере. Гендерная война не закончится до тех пор, пока каждая девушка не будет чувствовать себя госпожой своей жизни и судьбы, обладая безграничными возможностями для самореализации и доступом к получению высокого статуса и значительных доходов.
Гражданская война полов: Гендерные активистки против семейных устоев
Член Госдумы Оксана Пушкина из «Единой России» и сенатор Галина Карелова из той же партии готовят закон «Об основах системы профилактики домашнего насилия в РФ», способный начать в российских семьях настоящую гражданскую гендерную войну
Нет никаких и постоянно поминаемых в СМИ 14 тысяч «убитых» мужьями-«тиранами» женщин. Эти фейковые цифры распространяются такими сомнительными центрами, как «Анна», являющимися иностранными агентами в РФ.
В нашей стране есть агрессивная группа гендерных активисток, которым хочется развязать настоящую межполовую войну в наших семьях. Оксаны Пушкины, Галины Кареловы и некоторое количество подобных активисток псевдозащиты женской свободы никак не могут успокоиться после декриминализации отдельных конфликтных ситуаций в семье.
Они чувствуют, что сфера их информационного пиара значительно сузилась. Внимание к ним упало. Им нужна маленькая победоносная гендерная война, в процессе которой они хотят протащить в наше законодательство грубое вмешательство репрессивной системы государства в семейные дела.
Терминология их законопроекта, так как он освещается в СМИ, – это терминология войны. «Агрессор», «охранный ордер», «жертва», «домашнее насилие» – всё это термины военных гендерных действий, способы углубления внутрисемейных конфликтов, санкционирования чрезмерного вмешательства государства в семейные дела и создание дополнительных коррупционных соблазнов для наших правоохранительных органов.
Бесконечные реформы, взаимоисключающие законы – это то, что ослабляет наше общество, наше государство. А теперь может внедриться и в наши семьи.
Идеология гендерных войн
Активистки гендерных войн убеждены, что наши семьи – это самые опасные места для женщин и детей. Семьи позиционируются всё больше как центры насилия.
Это очень похоже на марксистский взгляд. Такое ощущение, что воинственные активистки всё это вычитали у классиков марксизма, считавших семьи первыми классовыми эксплуататорскими обществами.
Энгельс так и писал:
Когда индивидуальная семья остаётся верна своему историческому происхождению и когда в ней в силу исключительного господства мужа противоречие между мужчиной и женщиной приобретает ясно выраженный характер, эта семья даёт нам в миниатюре картину тех же противоположностей и противоречий, в которых движется общество, разделённое на классы со времени наступления эпохи цивилизации, и которые оно не способно ни разрешить, ни преодолеть. Я говорю здесь, разумеется, лишь о тех случаях единобрачия, когда супружеская жизнь действительно соответствует установлениям, вытекающим из первоначального характера этого института, но жена при этом восстаёт против господства мужа.
Гендерные активистки совершенно в духе марксизма воспринимают традиционную семью как место неразрешимого полового конфликта между мужчиной и женщиной. В результате которого «прогрессивная», «современная» женщина обязана восстать против главенства мужа, против традиционной семьи, как пролетариат в марксизме должен восстать против «угнетающего» его общества.
И тогда после этого восстания, как продолжает Энгельс, «отпадёт беспокойство о «последствиях», которое в настоящее время составляет самый существенный общественный момент — моральный и экономический, — мешающий девушке, не задумываясь, отдаться любимому мужчине. Не будет ли это достаточной причиной для постепенного возникновения более свободных половых отношений, а вместе с тем и более снисходительного подхода общественного мнения к девичьей чести и к женской стыдливости? И, наконец, разве мы не видели, что в современном мире моногамия и проституция хотя и составляют противоположности, но противоположности неразделимые, полюсы одного и того же общественного порядка?»
Действительно, разрушение семьи, уничтожение понятий «муж» и «жена» приведёт к «идеальным» для марксизма и, видимо, для гендерных активисток внебрачным «свободным» половым отношениям, по типу коллонтаевского «выпитого стакана воды». К смене сексуальных партнёров с такой же легкостью, как смене перчаток.
Фото: W. Scott McGill / Shutterstock.com
Половые активистки, называя мужа «агрессором», а жену – «жертвой», расширительно трактуя «домашнее насилие», вольно или невольно ведут современную семью к общественному краху. К ситуации отказа мужчин и женщин вступать в законный брак как общественный институт, который создаёт юридические и нравственные рамки семейных взаимоотношений. Если эти рамки будут очерчены в стилистике «агрессора», «жертвы», «договора», жёсткого вмешательства государства в семейные дела, то желающих вступить в эту «крепость», в любой момент превращаемую обществом в тюремную камеру с «охранными ордерами» и судебными ограничениями по всякому поводу, вовсе не окажется.
Это и есть настоящая цель всех этих реформ, направленных на то, чтобы «свободные» мужчины и «освобождённые» женщины, не обременённые взаимными семейными обязательствами, «не задумываясь» отдавались бы друг другу, относясь к сексу как к «выпитому стакану».
Антисемейные реформы нужны лишь конкретным людям, делающим на этом себе общественный пиар. Обществу не нужны дополнительные гражданские войны, ещё и внутрисемейные.
Насилие и так наказуемо в нашей стране. Надо только, чтобы уже существующее законодательство работало. Но это уже связано никак не с семьями, а с чисто судебно-правовыми и полицейскими инстанциями.
В противном случае гендерный активизм вернёт наше общество к безумным антисемейным сентенциям никогда не жившего семейной жизнью Энгельса. Ведший беспорядочную половую жизнь идеолог марксизма вещал, что «единобрачие появляется в истории… как порабощение одного пола другим, как провозглашение… противоречия между полами» и как «первое классовое угнетение», которое «совпадает с порабощением женского пола мужским. ». (Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21).
Гендерный феминизм надо остановить
Авторы предлагаемых законопроектов, если они будут приняты, не остановятся на достигнутом. Как любые революции, такие предложения перманентны и никогда не заканчиваются. То же будет и в области семейных отношений. Агрессивные гендерные активисты обязательно пойдут дальше. Будут углублять свою революционную половую борьбу. Они займутся тем, что начнут проповедовать миф о том, что семья – это место не только насилия мужа над женой, но и насилия родителей над детьми. Прямо по «Манифесту коммунистического движения».
Маркс с Энгельсом более чем откровенно писали о целях коммунизма:
Уничтожение семьи! Даже самые крайние радикалы возмущаются этим гнусным намерением коммунистов… вы упрекаете нас в том, что мы хотим прекратить эксплуатацию детей их родителями? Мы сознаёмся в этом преступлении…
«Буржуазные разглагольствования о семье и воспитании, о нежных отношениях между родителями и детьми внушают тем более отвращения. ». (Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. Соч., т. 4, с. 443-444).
Марксисты называют семью «неофициальной проституцией» и половой эксплуатацией. Современные гендерные активистки говорят о мужской «агрессии» – и обязательно пойдут дальше. Всевозможные «охранные ордера» будут прямо запрещать примирение супругам. А потом подобные «ордера» будут выдаваться и детям. Якобы для «охраны» от воспитания нами, их родителями.
Фото: Narith Thongphasuk / Shutterstock.com
Современным законодателям надо больше прислушиваться к голосу Церкви (Патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства) и многодетных родителей, которые являются значительно более опытными людьми в семейных вопросах, чем гендерные активистки.
Поскольку для одних это многолетняя реальная семейная жизнь со всеми её радостями и сложностями. А для других – лишь информационный повод для политического пиара. Надо уметь отличать добросовестных делателей от волков в овечьих шкурах. Созидателей семей – от их расхитителей.
P.S. Хотелось бы призвать не по разуму ретивых соратников по борьбе, после публикации статьи А. Николаева «Поднял руку на жену – выселят из квартиры» зачисливших Царьград в ряды «врагов России», стараться не торопиться прикладывать свои клейма к нашему изданию.
Согласно положениям статьи 47 закона Российской Федерации «О средствах массовой информации», журналист (автор) вправе излагать свои личные суждения и оценки в сообщениях и материалах, предназначенных для распространения за его подписью. Таким образом, мнения и взгляды авторов Царьграда могут не совпадать с точкой зрения редакции.
Мы понимаем, что для «православных сталинистов» поиск «врагов» и «информационных диверсий» – занятие, близкое им по духу. Но хотим надеяться, что помимо «сталинизма» у наших товарищей найдётся что-нибудь и от Православия.
Гендерные войны: действительно ли женщины менее склонны к агрессии?
Исследователи пытаются понять, помогает ли участие женщин в политике избавиться от войн. Результаты противоречивые
Суонвик помогла основать «Женскую международную лигу за мир и свободу» — организацию, призванную ликвидировать причины войн. Она надеялась на «мир в далеком будущем, где не будет ни одного солдата». Многие активисты полагали, что если бы у женщин была политическая власть, они не стали бы вести войн. Но насколько это верно? Изменяются ли случаи ожесточенных конфликтов, когда женщины становятся лидерами или когда растет их представительство в парламенте? Как проявляется материнство в отношении женщины к войне?
Если вы зададите этот вопрос вслух, не пройдет и минуты, прежде чем кто-то скажет «Маргарет Тэтчер», британский премьер-министр, которая вела чрезвычайно популярную войну на Фолклендах, что привело ее к ошеломляющей победе на выборах в 1983 году. Тэтчер вовсе не единственная женщина-лидер, известная милитаристскими взглядами. Вспомните хотя бы Боудикку, царицу иценов из восточной Англии, которая возглавила народное восстание против римских захватчиков, или Лакшми Баи, королеву Джханси и лидера индийского мятежа 1857-58 годов против англичан, или даже Эммелин Панкхерст, которая в борьбе за права женщин подстрекала британских суфражисток к акциям голодовок, поджогов и битья окон, а затем, в 1914 году, стала активной сторонницей вступления Великобритании в Первую мировую войну.
Но эти примеры отрывочны, потому что на протяжении всей истории женщины крайне редко бывали у власти. В период между 1950 и 2004 годами, согласно данным, собранным профессором лидерства и этики Колумбийской бизнес-школы Кэтрин Филлипс, только 48 национальных лидеров в 188 странах — менее 4% всех руководителей — были женщинами. В это число вошли 18 президентов и 30 премьер-министров. В двух странах — Эквадоре и Мадагаскаре — женщины-руководители провели на своих постах всего по два дня, прежде чем были заменены мужчинами.
Учитывая крошечный размер выборки, имеет ли смысл вообще задаваться вопросом, будут ли женщины, получив власть, более или менее склонны вести войны, чем мужчины? По мнению медицинского антрополога Кэтрин Пантер-Брик, которая руководит программой изучения конфликтов, устойчивости и здравоохранения в Центре международных и местных исследований им. Макмиллана в Йельском университете, смысла нет. «Это приводит к гендерным стереотипам и предполагает, что руководство — несложная вещь», — сказала она мне. Возможно, на ее взгляды повлияли такие мыслители, как Стивен Пинкер. В книге The Better Angels of Our Nature (2011), в которой он исследовал вопросы насилия на протяжении всей истории человечества, Пинкер писал: «Женщины были и будут умиротворяющей силой».
Это предположение не всегда основано на реальности, говорит Мэри Каприоли, профессор политологии Университета Миннесоты в Дулуте. Совместно с Марком Бойером из Университета Коннектикута она насчитала 10 военных кризисов в XX веке, в которых участвовали четыре женщины-правителя (семь из них связаны с Голдой Меир, премьер-министром Израиля в 1969-1974 годах). Они говорят, что для оценки поведения женщин-лидеров во время кризисов требуется большая выборка — «которую история не может обеспечить».
Оиндрила Дюб, профессор Чикагского университета, и С. П. Хариш из Университета Нью-Йорка изучили четыре века правления европейских королей и королев. В своей еще не опубликованной статье они рассмотрели правление 193 монархов в 18 европейских государствах или политических образованиях в период с 1480 по 1913 год. Хотя только 18% монархов были королевами — что делало их анализ менее статистически достоверным, — исследователи обнаружили, что государства, управляемые королевами, на 27% чаще участвовали в межгосударственных конфликтах. Государства, управляемые незамужними королевами, чаще подвергались нападениям, возможно, потому, что воспринимались как слабые.
По словам Каприоли, страх показаться слабой влияет и на современных женщин-руководителей, возможно, заставляя их чрезмерно концентрироваться на вопросах безопасности и обороны. Она отмечает, что женщины, которые подражают мужчинам, такие как Тэтчер, Меир и премьер-министр Индии Индира Ганди (1980-84), — более склонны добиваться успехов в качестве политических лидеров. Но им также приходится бороться с негативными стереотипами противников-мужчин: например, бывший президент Пакистана Яхья Хан (1969-71) сказал, что он отреагировал бы менее жестко на Индиру Ганди во время индо-пакистанской войны 1971 года, если бы Индию возглавлял мужчина. «Если эта женщина [Ганди] думает, что она может одолеть меня, я отказываюсь с этим мириться», — сказал он.
Дюбе и Хариш обнаружили, что женщины более склонны к агрессии, если они разделяют власть с супругом, как в случае с Изабеллой I и Фердинандом V, которые совместно управляли королевствами Леон и Кастилия между 1474 и 1504 годами. Заметное исключение составляет Екатерина Великая, которая стала императрицей России в 1762 году после убийства ее мужа Петра III и чьи военные кампании расширили границы России на 520 000 квадратных километров, включая Крым и большую часть Польши.
Государства также с большей вероятностью добиваются прочного постконфликтного мира, когда женщин приглашают за стол переговоров. Хотя число женщин, включенных в мирные переговоры, незначительно (исследование, проведенное Организацией Объединенных Наций, показало, что женщины составляют только 2,4% посредников, 9% участников переговоров и всего 4% «подписантов» мирного процесса), привлечение женщин может привести к серьезным различиям. Мир будет установлен с большей степенью вероятности: американская некоммерческая организация Inclusive Security проанализировала 182 подписанных мирных соглашения в период с 1989 по 2011 год и пришла к выводу, что в случае участия в переговорах женщин в качестве посредников, участников или подписавших на 35% вероятнее, что соглашение будет подписано как минимум на 15 лет.
Женщины добиваются успехов в качестве посредников и переговорщиков благодаря качествам, традиционно воспринимаемым как женские и материнские. В Северной Ирландии, Сомали и Южной Африке считается, что женщины, участвующие в мирных процессах, могут наладить диалог и вовлечь в обсуждение все стороны. Также их часто считают честными переговорщиками, более надежными и менее опасными, поскольку они действуют вне формальных силовых структур. Однако, несмотря на ассоциацию с мягкостью и податливостью, их действия часто бывают прямо противоположными. В 2003 году либерийская активистка Лейма Гбови возглавила коалицию тысяч мусульманских и христианских женщин в пикетировании, молитве и посте, которые помогли положить конец жестокой 14-летней гражданской войне в стране. Названная «воином за мир», Гбови получила Нобелевскую премию мира в 2011 году.
По словам ООН, такие термины, как «воин», «оружие» и «революция», часто используются группами, которые агитируют за мир, а в них женщины по-прежнему «представлены непропорционально высоко». В Израиле движение «Женщины за мир» организует акции протеста, чтобы заставить правительство разработать жизнеспособное мирное соглашение. В Аргентине «Матери Плаза-де-Майо» «революционизировали» материнство, протестуя против исчезновения своих детей во время «грязной войны» Аргентины в 1977-1983 годах, преобразуя материнство из пассивных обязанностей в одну из общественных сил.
Похоже, что независимо от того, борются ли женщины за мир или за войну, они также должны бороться с представлениями, что они сами пассивные, слабые или своеобразные. История показывает, что это не так, и что, как в случае с Изабеллой I и Фердинандом V, они могут быть безжалостными: королевская пара возглавляла испанское завоевание Исламского королевства Гранада в 1492 году. Изгнав и евреев и мусульман, они пытали оставшихся и обращали их в христианство — в некоторых случаях сжигая заживо.
Женщины также не всегда бывают столь же мирными, как можно предположить из их личной истории: Аун Сан Су Чжи, де-факто лидер Мьянмы и лауреат Нобелевской премии мира в 1991 году «за ненасильственную борьбу за демократию и права человека», столкнулась с осуждением из-за того, что она не остановила кампанию этнической чистки против мусульманского меньшинства, жившего на севере штата Ракхайн. Согласно данным Human Rights Watch от 25 августа 2017 года, более 400 000 мусульман-рохинджа бежали через границу в Бангладеш, чтобы избежать поджогов, зверств и изнасилований со стороны армии.
Как отмечает Каприоли: «Женщины-лидеры действительно могут быть решительными, когда сталкиваются с насильственными, агрессивными и опасными международными ситуациями». Но они также могут быть агрессивными в том, что касается мира. Это, действительно, стереотип — что женщины по своей природе миролюбивы. Как писала Суонвик в книге «Будущее женского движения» (1913): «Я хочу полностью отказаться от такого рода предположений… феминистских разговоров сегодняшнего дня». Речь о «предположении, что мужчины — это варвары, которые любили физическую силу, и что только женщины были цивилизованными. Тому нет никаких подтверждений в литературе и истории».
Интересная статья? Подпишитесь на наш канал в Telegram, чтобы получать больше познавательного контента и свежих идей.