Что такое гауз расшифровка

Что такое гауз расшифровка

государственное автономное учреждение здравоохранения

Смотреть что такое «ГАУЗ» в других словарях:

нах-гауз — (шуточн.) домой Ср. Вам, кажется, холодно, сказал Огнев. сидеть в тумане не совсем то здорово. Давайте ка я провожу вас нах гауз. А.П. Чехов. В сумерках. Верочка. Ср. Nach Haus домой … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

ЭКЗЕРЦИР-ГАУЗ — помещение, где производится учение солдат. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Павленков Ф., 1907 … Словарь иностранных слов русского языка

КЛИРИНС-ГАУЗ — англ., от clear, чистый, и house, дом. Дом ликвидации в Лондоне. Объяснение 25000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык, с означением их корней. Михельсон А.Д., 1865 … Словарь иностранных слов русского языка

Бленгейм-гауз — замок близ Вудстока (см. это сл.) … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Нах-гауз — Нахъ гаузъ (шуточн.) домой. Ср. Вамъ, кажется, холодно, сказалъ Огневъ. сидѣть въ туманѣ не совсѣмъ то здорово. Давайте ка я провожу васъ нахъ гаузъ. А. П. Чеховъ. Въ сумеркахъ. Вѣрочка. Ср. Nach Haus домой … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

Ордонанс-гауз — ОРДОНАНСЪ ГАУЗЪ, старин. названіе комендантск. упр нія, при к ромъ учреждалась к сія воен. суда, разсматривавшая дѣла о в служащихъ, не состоявшихъ въ какой либо командѣ или находившихся въ отдал сти отъ своей команды. О. гаузы раздѣлялись на 3… … Военная энциклопедия

Лондон столица Великобритании — (London) самый населенный город в мире, столица Великобритании, центр мировой торговли, под 51°33 сев. шир. и 0°1,16 зап. долг. (по Гринвичу), на обоих берегах извилистой Темзы, в 75 км от ее впадения в море, в холмистой, глино песчаной равнине.… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Лондон — I (London) самый населенный город в мире, столица Великобритании, центр мировой торговли, под 51°33 сев. шир. и 0°1,16 з. д. (по Гриничу), на обоих берегах извилистой Темзы, в 75 км от ее впадения в море, в холмистой, глино песчаной равнине.… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Мартынов, Павел Любимович — В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Мартынов. Павел Любимович (Готлибович) Мартынов (20 апреля 1847, Кронштадт 21 мая 1921, Симбирск) русский общественный деятель, юрист, историк краевед, известный своими… … Википедия

Кудряшев, Петр Михайлович — писатель, род. в 1801 г,, ум. в 1892 г. Родился в Верхнеуральске в бедном семействе; в 1815 г. поступил унтер офицером в местный гарнизонный батальон; в 1822 г. переведен был аудитором в оренбургский ордонанс гауз. Познакомившись здесь хорошо с… … Большая биографическая энциклопедия

Источник

Отличия автономного и бюджетного учреждения простыми словами

Действующее законодательство регламентирует работу разных видов государственных учреждений, среди которых стоит выделить бюджетные и автономные. Они отличаются определенными особенностями. В последнее время государство старается переводить бюджетные организации в автономные. Это обусловлено возможностью эффективного управления. Чтобы определить выгоду этого процесса, стоит понимать главные отличия автономных учреждений и бюджетных учреждений.

Разница между автономным и бюджетным учреждением

Такие учреждения отличаются определенными особенностями. При этом важно понимать, в чем заключаются отличия ГБУ от ГАУ, МБУ от МАУ, ГБУЗ от ГАУЗ. Ниже эти особенности определены простыми словами.

Обозначение и задачи

Бюджетным учреждением называют некоммерческую государственную или муниципальную организацию, которая создается с целью оказания услуг или выполнения работ в разных сферах. В эту категорию входят образовательные, спортивные, научные учреждения. Так, многие школы или вузы считаются бюджетными. Их финансовое обеспечение базируется на бюджетных средствах того или иного уровня.

Под автономным учреждением понимают некоммерческую компанию, учредителем которой становится государство или муниципальное образование. Главной задачей работы такого учреждения считается выполнение работ и оказание услуг в разных сферах.

Собственниками таких предприятий считаются Российская Федерация и муниципалитет. При этом автономная организация отличается от бюджетной уровнем независимости от государства. Также разница кроется в финансово-хозяйственной самостоятельности.

Система управления

По законам РФ, автономная организация непременно имеет коллегиальный орган – наблюдательный совет. Он контролирует работу руководителя и деятельность организации. К тому же такое учреждение не может иметь больше 1 учредителя.

Какие права и обязанности имеют учреждения

Объем прав относительно распоряжения имуществом у рассматриваемых учреждений совпадает. Однако автономной организации разрешается без согласия собственника распоряжаться недвижимостью, которая была куплена за собственные средства. Бюджетным организациям требуется получать согласие на распоряжение имуществом вне зависимости от источника поступления средств, используемых на его приобретение.

Особенности осуществления приносящей доход деятельности

Муниципальным и государственным организациям разрешается осуществлять деятельность, которая приносит доход только для достижения целей, поставленных на этапе их создания. Деятельность, которая приносит доход, должна им соответствовать. Ее требуется указывать в учредительной документации. Доходы, которые предприятие получает от своей деятельности, и имущество, приобретенное за счет таких средств, переходят в его распоряжение.

Нормативные акты

Деятельность государственных бюджетных организаций регламентируется Законом РФ от 12 января 1996 года № 7-ФЗ. Определение автономного учреждения закреплено в Законе N 174-ФЗ от 3 ноября 2006 года.

Бухгалтерский учет

Эта сфера деятельности регламентируется Законом N 402-ФЗ «О бухгалтерском учете» от 6 декабря 2011 года. Бюджетные организации осуществляют операции с поступающими средствами через лицевые счета, которые отрываются в Федеральном казначействе. Также их допустимо открывать в финансовом органе субъекта РФ. Автономным учреждениям разрешается дополнительно открывать счета в кредитных организациях.

Различие в уплате налогов

К рассматриваемым учреждениям выдвигаются одинаковые требования в отношении налогообложения. При этом они платят следующие налоги:

Отличительной особенностью автономных организаций считается возможность перехода на упрощенную систему налогообложения. При этом для бюджетных учреждений она отсутствует.

Выгода и преимущества

Каждая из форм собственности характеризуется определенными особенностями. При этом автономные предприятия считаются более выгодными.

Автономного учреждения

К плюсам этой формы относят следующее:

Бюджетного

Несмотря на очевидные плюсы автономной формы, использовать ее могут далеко не все предприятия. Если сфера деятельности организации не входит в законодательно установленный перечень, переходить на автономную форму нельзя. При этом важно понимать, что финансово-хозяйственная самостоятельность бюджетных организаций сильно ограничена.

Методы определения учреждений

Для бюджетных и автономных организаций характерны определенные особенности. Чтобы определить, к какой форме собственности относится предприятие, рекомендуется внимательно изучить учредительную документацию.

Сравнительная таблица

Наиболее значимые отличия рассматриваемых форм собственности представлены в таблице:

Источник

«Все будет хорошо, кроме лечения больных»

– Что дает больнице статус автономного учреждения?

– Все считают, что это частная больница. Но ничего подобного, это государственное учреждение, имущество которого принадлежит городу. Поэтому его нельзя ни обанкротить, ни разорить. И продать его нельзя. Главное отличие автономного учреждения – больше самостоятельности в хозяйственной деятельности и возможность свободно распоряжаться заработанными средствами. Главным органом автономного учреждения является наблюдательный совет, который состоит из трех групп: треть – представители Департамента здравоохранения, треть – сотрудники больницы, но не администрация, треть – представители общественности и один человек – из Департамента имущества Москвы. Совет утверждает планы и заслушивает отчет главного врача о результатах деятельности больницы. Еще одно отличие – автономное учреждение ведет торгово-закупочную деятельность по федеральному закону №223-ФЗ, а не по №44-ФЗ. Положение о торгово-закупочной деятельности утверждается наблюдательным советом, и по нему работает учреждение. Надо заметить, что ФЗ №223-ФЗ значительно проще и, более того, дружелюбнее. В то же время автономное учреждение, так же как и бюджетное, получает государственное задание, от которого оно не может отказаться, даже если госзадание полностью не обеспечено финансами.

– Когда вам сообщили, что больницу хотят перевести в формат ГБУЗ?

– Приказ Департамента здравоохранения о переходе в бюджетное учреждение здравоохранения мы получили 1 декабря 2016 года, хотя постановление было принято правительством Москвы 8 ноября, и сделано это было с нарушением закона. В этом постановлении сказано, что реорганизация проводится в целях улучшения качества обслуживания. Главный врач больницы №62 не входит в наблюдательный совет – он только докладывает его членам о результатах деятельности, о планах финансово-хозяйственной деятельности и так далее. По уставу ГАУЗ МГОБ №62 (в соответствии с законом) решение об изменении вида учреждения принимается наблюдательным советом по результатам его деятельности. В Департаменте здравоохранения Москвы есть система оценки деятельности учреждений, которую мы всегда проходим одними из лучших, например, у нас хирургическая активность лучшая по городу и так далее. Понимаете, если идти по закону, нужно собрать наблюдательный совет, заслушать отчет главного врача, потом, предположим, признать его работу неудовлетворительной, объяснить, что плохо. И тогда принять решение, что да, необходимы изменения, и ходатайствовать перед собственником об изменении формы. Мы узнали об этом только после получения приказа Департамента здрвоохранения об изменении типа учреждения.

– А как организованы закупки бюджетных медучреждений города?

– В Москве, с целью экономии бюджетных средств, организована система централизованных закупок, когда все медицинские учреждения через соответствующий портал заявляют годовую потребность практически во всех медикаментах, расходных материалах и услугах. После чего Департаментом здравоохранения формируются централизованные закупки (совместные торги). В чем проблема централизованных торгов? Во-первых, ты никогда толком не знаешь, что тебе поставят и когда. Централизованные торги, они когда хороши? Когда закупаются, например, шприцы, для которых важно только качество и довольно просто можно посчитать годовую потребность. Но когда подобное начинается с расходными материалами – совсем другое дело: у всех разная аппаратура, и составить заявку, которая удовлетворила бы все больницы, очень сложно. Потом по централизованным торгам все начинает поступать, хорошо если в июне-июле, а то и значительно позже. Когда мы сами торгуем, я в контракте оговариваю, что мне нужны ежемесячные поставки. При централизованных торгах мне где-то в сентябре взяли и завезли годовую потребность расходных материалов. Непонятно, куда это складывать. По ФЗ-44 организация всех торгов идет через московский сайт ЕАИСТ, где многие позиции (техническое обслуживание медицинского оборудования, ремонтные работы, закупка медоборудования, эксплуатация и так далее) в обязательном порядке, а расходные материалы и медикаменты – на сумму от 500 тысяч рублей – должны согласовываться на рабочей группе в Департаменте здравоохранения. Мы, как автономные, тоже должны все делать через этот сайт, но до недавнего времени ЕАИСТ не был до конца приспособлен для работы по 223-ФЗ, и это значительно упрощало нашу работу. А дальше получилось вот что: у нас был иногородний больной…

– Вы же городская больница. Как к вам попадают иногородние больные?

– Согласно закону об охране здоровья граждан, по ОМС, при наличии соответствующего направления у нас имеет право лечиться любой россиянин, но только если у нас есть для этого возможность. Мы перегружены москвичами. Жители Северного, Северо-Западного округов и Зеленограда к нам просто прикреплены, им мы не можем отказать. Но дальше, если у нас появляется возможность, мы можем брать пациентов из других округов и городов на хирургическое лечение и лучевую терапию по ОМС. На химиотерапию – нет, потому что оплата химиопрепаратов в территориальную программу ОМС в Москве не входит. И вот попал к нам один больной, которого мы прооперировали по ОМС, но ему еще нужна была химиотерапия, и он решил ее пройти у нас платно. В больнице такой цикл химиотерапии обходится в сумму около 30 тысяч рублей. Он пошел в платный отдел, ему посчитали 90 тысяч, и больной отказался: очень дорого. Я был очень удивлен, мы начали разбираться. И что же выяснилось? Обычно химиотерапию платным пациентам мы проводим лекарствами, которые покупаем самостоятельно, и у нас флакон этого лекарства стоит 7,5 тысячи рублей. Но в тот момент в процедурной, куда позвонили из платного отдела, было то же самое лекарство, той же фирмы, этой же дозировки, только поставленное нам по централизованной закупке Департамента здравоохранения. И флакончик этого лекарства стоил 25 тысяч рублей, по-моему. Поэтому вместо наших обычных 30 тысяч получились 90. Мы начали дальше разбираться и вот докопались: с конца 2014 года по 2016 год целый ряд лекарств отечественных производителей подорожал кратно – до 11 раз. Например, осенью 2014 года департамент купил 7 500 флаконов препарата Иринотекан 100 мг на 3,8 млн рублей, то есть по 518 рублей за флакон. А осенью 2015 года – 4 765 флаконов были закуплены за 27,8 млн рублей, то есть по цене 5 844 рубля за флакон. Нам не хватило этого препарата по централизованным закупкам, и в 2016 году мы самостоятельно приобрели 2 900 флаконов на 3,5 млн рублей, то есть по цене 1 213 рублей за флакон. Еще пример: в 2016 году департамент закупил 13 564 упаковки золедроновой кислоты на 103,8 млн рублей, разброс цен за упаковку был от 4 135 рублей до 17 125 рублей. Мы в этом же году сами купили 1 490 упаковок по 1 019 рублей. Примеров много.

– А закупки всегда так формировались?

– В 2011 году, будучи главным онкологом Департамента здравоохранения Москвы, я согласовал заявку на препараты – она получилась на 6,8 млрд рублей. И получил за это выволочку от Плавунова [тогда первый заместитель руководителя Департамента здравоохранения Москвы Николай Плавунов. – Vademecum] – дескать, что я пишу, на химиопрепараты есть только 4 млрд. Я говорю: «Николай Филиппович, во-первых, я не знал, какая сумма выделена, во-вторых, мне не дали стоимость лекарств». Так или иначе, мне предложили сократить заявку до 4 млрд рублей. Ну, подумал я, а как сокращать? Тогда получится, что 40 с лишним процентов пациентов лекарств не хватит. Мы провели работу с Данилой Львовичем, моим химиотерапевтом, разговаривали с компаниями, и оказалось, что там совсем другие цены можно получить, особенно когда совершаются большие закупки. Тогда я обратился к Печатникову, он был руководителем департамента, и все это объяснил, показал. И Леонид Михайлович дал распоряжение, что коммерческое предложение, которое я получаю как главный онколог, и будет ценой для формирования заявки на торги. Мы тогда на 4 млрд купили лекарств больше, чем могли бы, на 6,8 млрд при прежнем подходе. С 2011-го по 2013 год мы обеспечивали всех основными препаратами, но не всех это устраивало. И в 2014 году я ушел с должности главного онколога Москвы. Но еще в конце 2014 года заявки на 2015-й формировали по нашим ценам.

– То есть получается, что в 2015 году департамент вернулся к системе, когда стоимость аукциона формируется по регистрационной цене производителя?

– Департамент всю эту систему поломал. У меня была задача купить больше лекарств и обеспечить ими всех. Какая задача сейчас – я не знаю. Поменяли главного онколога и руководителя управления фармации Департамента здравоохранения, и сейчас мы имеем то, о чем говорилось выше. Да, цены выросли, но вы же видите, что лекарство, которое купили централизованно «с целью экономии бюджетных средств» по 5 800 рублей, при самостоятельной закупке больницей того же препарата, от того же производителя, в этом же году стоило 1 300 рублей.

– Каким образом формируется заявка на централизованную закупку химиопрепаратов для онкологических стационаров?

– В июне 2015 года каждый стационар подал заявку в Департамент здравоохранения на химиопрепараты. Заместитель главного онколога Департамента здравоохранения Москвы Михаил Бяхов заверил, что она полностью будет выполнена. Однако в ноябре 2015 года нам прислали скорректированную без нашего ведома заявку и попросили ее подписать. Дело в том, что средств оказалось меньше и поэтому заявку сократили, при этом вычеркнули целый ряд лекарств, без которых невозможно обойтись. Например, полностью вычеркнули препарат, который в два раза увеличивает число женщин, излеченных от рака молочной железы, – HER2new+. И оставили, предположим, препарат третьей линии гормонотерапии, который при прогрессировании заболевания увеличивает продолжительность жизни на два месяца. Я эту заявку не подписал и просил главного онколога Игоря Хатькова и его заместителя Михаила Бяхова оставить заявку сокращенной, но сокращенной нами, больницей, в чем получил отказ. Руководитель управления фармации Кокушкин после этого начал говорить, что Махсон лоббирует определенные компании. Но они исключили те лекарства, которые вообще с 2011 года не дорожали и без которых лечить на современном уровне рак молочной железы невозможно. Зато на десятки миллионов купили такие препараты, которые вообще израсходовать невозможно.

– Потому что число больных, которым они могут понадобиться, невелико?

– Потому что препарат очень токсичный. Вот, например, кабазитаксел – это препарат третьей линии при гормонорезистентном раке предстательной железы. Препарат, может быть, неплохой, но очень токсичный. Больные – пожилые, препарат вызывает нейтропению IV степени, у него показаний мало, а его закупают для поликлиник. В конце 2015 года у нас, например, в поликлинике было 300 флаконов кабазитаксела, а мы расходовали семь флаконов в месяц, то есть в год 84. Кроме нас в поликлиниках его практически никто не применяет, потому что пробовали, а там больные чуть ли не умирают. Тем не менее его опять покупают на 2016 год, его покупали в 2014-м и 2015-м.

– В конце 2015 года вам значительно скорректировали заявку на 2016-й?

– Заявку на 2016 год мы отдали не в конце 2015 года, а в июне. И нам говорили, что ее обеспечат. Потом в ноябре заявка вдруг возвращается, и мне говорят: «Подпишите, там уменьшили сумму заявки». Но ее еще и переделали, выкинув целый ряд препаратов, после чего я сказал: «Я это подписывать не буду». Они начали объяснять, что денег мало. Говорю: я не прошу увеличить сумму, я хочу на те деньги, которые выделены больнице для централизованной закупки химиопрепаратов, сам составить заявку. И скорректированную без ведома больницы заявку не подписал. Тем не менее была фармкомиссия Департамента здравоохранения, и заявку все-таки оставили скорректированной. В марте мне объявили выговор практически ни за что, но я, к сожалению, его не оспорил, хотя мог. Я думал не обострять конфликт. Потом началось то, о чем я говорил: препаратов стало не хватать – за 2016 год только на два округа было более 3 тысяч необеспеченных рецептов. Больному надо делать химиотерапию – мы выписываем рецепт, есть аптечный пункт, который принадлежит центральному аптечному складу и который должен выдавать лекарства бесплатно. И вот больной пришел его получать, но ему не сегодня выдали препарат, а через 45 дней, или через 17, или через 20. А химиотерапия наиболее эффективна тогда, когда соблюдаются временные циклы. Разрыв во времени или значительно ухудшает результат, или сводит его на нет.

– А как выходить из положения?

– Вот смотрите, возьмем Герцептин. Если мы проводим химиотерапию при раке молочной железы HER2new+ без него, то полный ответ – это когда мы не находим опухоль при операции – получают 20% пациенток. Те, у кого полный ответ на предоперационную химиотерапию, в большинстве своем поправляются. Если добавляется Герцептин, то их еще больше – уже 40–45% больных. А если добавляется Бейодайм – Герцептин и Пертузумаб, то 75–80%. Мы проводим неоадъювантную (предоперационную) химиотерапию, это дорого. Но если ты перед операцией ее провел, то вылечил в 3,5 раза больше женщин. Потому что из этих 75–80% давших полных морфологический ответ пациенток большинство – выздоровели, а может, еще и детей рожать будут. Когда я был главным онкологом, у нас практически все женщины были обеспечены Герцептином. Но что сделали в 2016 году? На треть сократили закупки Герцептина по системе ДЛО (для поликлиник) и полностью его вычеркнули из заявки для стационаров. Поэтому ни один онкологический стационар не мог проводить нормальное лечение рака молочной железы HER2new+, а это в Москве около тысячи женщин в год. Наша больница проводила это лечение, потому что на 80 млн рублей за счет собственных средств мы закупили химиопрепараты. В частности, мы купили на 20 млн рублей Бейодайм только для молодых больных, 29-30 лет, но это всего десять пациенток. Когда стало невозможно работать, я пошел к Леониду Михайловичу [Печатникову. – Vademecum] и сказал, что собираюсь уйти с должности главврача, потому что уже психологически не выдерживал. У меня было две просьбы: назначить главным врачом сотрудника больницы, который сможет ее сохранить, и разрешить больнице самостоятельные закупки вместо централизованных. В обеих просьбах мне практически было отказано. Вместо этого для «улучшения лечения больных» по ходатайству Леонида Михайловича Печатникова вышло постановление правительства Москвы о переводе больницы из автономного учреждения здравоохранения в бюджетное. «Улучшение качества» будет одно: лекарств, расходных материалов и оборудования в больнице будет значительно меньше, как и во всех остальных медучреждениях. Потому что мы будем торговать по ФЗ-44, но при этом никто не увидит разницы в ценах. Кроме лечения больных, все остальное будет хорошо.

– Недавно руководитель Департамента здравоохранения Москвы Алексей Хрипун анонсировал создание новой онкологической сети в медучреждениях города.

– Только он забыл сказать, что эти идеи появились, когда я стал главным онкологом. И благодаря ему в том числе не удалось эту сеть полностью создать. У меня еще в 2011 году была идея создать в каждом округе амбулаторный диспансер. У нас же есть округа, где-то по четыре маломощных онкологических отделения, и тогда шел разговор, что в каждом округе должен быть диспансер, который будет приписан к онкологическому стационару. Но из той программы модернизации был создан только пятый онкодиспансер в ЮВАО, а диспансер №2 присоединили к нам, и сейчас это поликлиническое отделение в 62-й больнице. Кроме этого, в подчинение больницы №57 перешли диспансеры №5 и №3. Хрипун же, который тогда был замом руководителя департамента, все похоронил: не были организованы диспансеры в Центральном, Юго-Западном и Западном округах, сколько я ни пытался. Сейчас это подают как новое. Нам понадобилось четыре года, чтобы хоть чуть-чуть привести бывший онкодиспансер №2 в божеский вид. Диспансеры нужно оснащать, нужны квалифицированные кадры, а идея правильная.

– Может быть, в Департаменте здравоохранения пытаются сделать 62-ю больницу ГБУЗ именно для того, чтобы реализовать эту идею?

– Автономное учреждение также подчиняется Департаменту здравоохранения, собственник имущества – Департамент здравоохранения, и главного врача он назначает. Автономия была сделана, чтобы у больницы была возможность приспосабливаться и обеспечивать качественное лечение за счет большей свободы в управлении и экономической деятельности. Мы не бесконтрольные. Все равно все утверждается наблюдательным советом, председатель которого, между прочим, Алексей Хрипун. Но наблюдательный совет в 2016 году ни разу не собрался заслушать больницу. С того момента, как мы начали развиваться, мы увеличили пропускную способность более чем в четыре раза. Вот представьте, в 2002 году мы лечили 6 тысяч больных, сейчас мы в стационаре лечим 15 тысяч, а с дневными стационарными – больше 20 тысяч больных. Мы в этом году впервые начали лечить больных по системе ВМП, пролечили более 1 300 пациентов. В постановлении правительства Москвы о переходе в бюджетное учреждение говорится: для «улучшения качества». У нас, единственных в системе города, есть молекулярно-биологическая лаборатория, которую, если мы станем бюджетными, скорее всего, вынуждены будем закрыть, потому что содержим ее за счет своих средств, ее работа вообще не оплачивается ОМС. Почему я еще начал «шуметь»? Мы дошли до того, что я уже не знал, как обеспечивать пациентов лекарствами. Вместо того чтобы забрать у нас непрофильные активы (у нас своя котельная, ЛЭП, подстанции, очистные сооружения, более 50 км трасс и так далее), на которые мы тратим около 200 млн рублей в год, и передать специально созданному казенному предприятию «Соцэнерго», нас делают бюджетными. Мы расположены на территории Красногорска, и больница является градообразующим предприятием. Самое главное – с 2015 года мы перешли на финансирование по ОМС. При этом мы пролечили на тысячу больных больше, а денег заработали на 800 млн рублей меньше по сравнению с бюджетным финансированием в 2014 году. Тарифы ОМС не покрывают реальную стоимость лечения онкологического больного. Мы заработали 400 млн рублей, и только половину потратили на зарплату, а почти 200 млн рублей ушло на содержание больницы – лекарства, ремонт, закупку оборудования. Можно же было отдать нам средства, заложенные на централизованные закупки – около 590 млн рублей, и проблем у больницы было бы значительно меньше. Причем по закону у автономного учреждения просто не может быть централизованных закупок.

Источник