Что такое документальная сказка
Не вижу текста. Документальная сказка о потерянном зрении
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
© Сдобнов С.С., текст, 2021
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
Видеть
(вместо вступления)
Мой любимый фильм – «Танцующая в темноте» Ларса фон Триера. Не только потому, что там рассказана душераздирающая история, гениально играет Бьорк, а за кадром звучат ее песни. Никогда не забуду первого сеанса в Каннах, особенно первых трех минут. Черный, абсолютно черный экран. И тихая музыка постепенно нарастает из тишины.
Это фильм о слепнущей героине. О ее страхе, что болезнь передастся сыну, и он тоже потеряет зрение. О самопожертвовании ради того, чтобы этого не случилось. И о том внутреннем зрении, которое открывается через кино и музыку, через мюзиклы, через мечту о невозможном счастливом исходе. Это роднит любого из нас с фильмом Триера. Нас всех ожидает одна ночь, мы все страшимся темноты. По меньшей мере, этой конкретной темноты. А в книге есть рецепт: не как ее [темноты] избежать, а как меньше бояться.
Наверное, тогда я впервые остро почувствовал чужую боль, страх потери зрения, отчаянную мечту быть «как все». Вообще-то это чрезвычайно сложно передать. Опыт такого рода – болезненный и бесценный.
Парадокс: обучаясь не видеть, подобно Другому, мы учимся впервые его различать. То есть, видеть (курсив – как у моего любимого Сорокина, нашего Триера от литературы). Да, мы твердо знаем, что способность к эмпатии – не путать с сочувствием или соболезнованием, – делает нас людьми. Но знание – одно, а умение – другое. Фильмы и книги учат нас овладевать им.
Автобиографическая книга Сергея Сдобнова – из числа таких редких текстов.
Легко судить со стороны о чужом опыте. Предполагать, что у каждой персональной катастрофы, болезни, системного сбоя есть и свои позитивные стороны. Чтобы мочь жить, мы всегда придумываем себе эти преимущества. Так поступала и Сельма у Триера, в воображении которой мир обретал ритм и смысл, двигаясь в такт не слышной никому больше музыки. При этом, идя в кино, она не видит экрана. Слепнущий не может смотреть кино.
Однако я не могу не думать об избитом сравнении кинематографа и сновидения. Есть такое слово, «солипсизм». Если мы не видим окружающего мира, он перестает существовать. Значит, можем заменить его своим собственным. И это невиданная власть над вселенной. Круче, чем в «Матрице». Написав эту книгу, Сергей сотворил такой мир.
Хотя, прочитав ее, прежде всего я ужасно рад тому, что теперь он может видеть и тот мир, в котором живут все остальные.
Пролог
Меня зовут Сергей Сдобнов, в 2021 году мне 30 лет, 13 из них я плохо и странно вижу. Я написал эту книгу во время действующего в стране карантина, потому что, как и многие люди, вынужден был сидеть дома и не понимал, когда смогу свободно перемещаться. В 2007 году я резко, за несколько дней, почти полностью потерял зрение. Точнее, я не мог читать, не видел букв, мне не помогали очки и даже операции. И я не выходил из дома, потому что понимал: все, что я мог бы делать раньше – смотреть кино, играть в футбол, водить машину, – теперь мне недоступно. Три года я активно лечил зрение и пытался понять, почему оно пропало. Мне удалось его частично вернуть, и сейчас я могу работать и жить почти так же, как и все остальные. В этой книге я рассказываю о том, как потерял зрение, что чувствовал, когда не мог делать ничего из привычных дел, как лечился – от походов к бабкам-целительницам до применения электричества и уколов яйцом; думаю, как людей со странным зрением воспринимают окружающие и почему так называемая нормальность – самая большая опасность для человека в нашем обществе. Эта книга – документальная история. Часть книги – воспоминания моих близких друзей, учителей, родственников и знакомых, которые со стороны рассказывают, каким я был в то время и какой я сейчас.
Глава I
Глава, в которой мне 17 лет и я теряю зрение
Аудиокнига «Братья Карамазовы» Федора Достоевского длится 44 часа 42 минуты и 11 секунд. Я узнал об этом в 2007 году. Мне было 17 лет, я поступил на экономический факультет Энергетического университета в Иванове и думал, что все могу и моя жизнь только начинается. Уже в первые дни учебы преподаватель высшей математики предупредила, что никогда не будет заниматься репетиторством и пересдачами. Если мы что-то не поймем – это ее не касается. Она, если что, всегда может уйти из вуза и пойти развозить тележки в супермаркет. Так мы получили первый урок взросления: в школе тебя учат, и ты почему-то и кому-то нужен, а в вузе ты уже вырос – давай сам. Мы долго обсуждали с начинающими экономистами, кем потом будем. Мой товарищ решил стать фермером – наверное, первым фермером в Иванове.
Я шел по проспекту Ленина и обдумывал этот странный для провинциального города с революционным прошлым вид деятельности. Вдруг из поля моего зрения пропал дорожный знак. Через несколько секунд я увидел его снова. Я подумал, что устал, поморгал и снова увидел знак. На следующий день я пришел в кафе «Елки-палки» – статусное заведение на фоне других местных ресторанов, в котором меню еще писали от руки. Я открыл меню и не смог его прочитать. Я видел, что на листе бумаги что-то напечатано, но не мог разобрать ни одного слова целиком, только отдельные буквы или их части. Словно что-то мешало мне, заслоняло буквы. Через пару дней уже было сложно разобрать и буквы. Через две недели я вообще не мог читать и стал очень плохо видеть все некрупные объекты. Очки не помогали. Мы с мамой пошли к моему еще детскому офтальмологу. Врач ничего не смогла мне сказать, такого случая в ее практике не было, и она перенаправила меня во взрослую поликлинику.
Каждый день я стал ходить по врачам. Несколько месяцев мне не могли поставить диагноз. Офтальмологи разводили руками, посылали меня к невропатологам. Думали, что зрение пострадало во вторую очередь, а в первую – нервы. Никто не мог понять, почему мое зрение так резко изменилось – по сути, оно очень снизилось и стало странным. Врачи не могли вспомнить похожие случаи в своей практике, более того, даже не читали о таком. Поскольку никакой конкретной болезни у меня не обнаружили, врачи мне поставили диагнозом широко известную вегетососудистую дистонию.
Каково это — потерять зрение и научиться жить заново? Книга Сергея Сдобнова «Не вижу текста»
До сих пор я стараюсь не использовать «привилегии» инвалида слишком часто. Первое время, когда мне приходилось в каком-то учреждении говорить вслух о своей инвалидности, то я чувствовал какую-то неловкость. Казалось, что я сам виноват в том, что пришел в место для здоровых людей. Почему мне было неловко за самого себя? Наверное, потому, что норма всегда отделяет одних людей от других в обществе. Нормально быть здоровым. А оказаться рядом с тем, кто чихает, — неприятно, рядом с инвалидом на костылях или коляске — еще неприятнее. Потому что такой человек напоминает тебе, что и с тобой может случиться неприятное. Долгое время родственники воспринимали меня как больного. Когда я приехал в Москву, меня сначала встречали и вели до машины чуть не под руку, словно я полностью ослеп. Но страх и жалость возникают автоматически, когда человек не понимает, как ему вести себя с другим человеком, у которого серьезные проблемы со здоровьем, да еще и первый раз в жизни.
Недавно я взял ипотеку, советовался с родственником-юристом. Оказалось, не стоит указывать в анкете, что ты инвалид, — это повлияет на решение банка. И он оказался прав. Из 50 пунктов о том, чем я болею, я поставил галочку рядом с квадратиком «Да» у пункта «глазные болезни». В комментариях я объяснил, при каких обстоятельствах, когда и как мне поставили инвалидность. Добавил, что живу и работаю с таким зрением много лет. Меня согласились застраховать от несчастного случая, а от болезни — отказались. Я попросил сотрудницу страховой компании объяснить, почему мне отказали. Она ответила, что сама получает от компании ответы в письменном виде и только звонит клиентам и рассказывает им о результатах. Я спросил, могла бы она уточнить у коллег причину отказа, чтобы я мог учитывать ее в будущем. Мне ответили, что, к сожалению, страховая компания не комментирует свои решения.
У вас что, глаз нет?
В 2000-х работало много магазинов с прилавками. Для любой покупки мне надо было спрашивать у продавца: «Сколько стоит вон та баночка?» — или интересоваться, есть ли у них такое-то вино. На что мне отвечали: «А у вас глаза есть, молодой человек?» — или: «А вы что, не видите?» Так иногда происходит сейчас. Спросил как-то в городском киоске, есть ли у них мороженое с печеньем, и мне ответили: «Да, у нас все на витрине. Посмотрите!» В этот день я чувствовал себя особенно усталым, не выдержал, сорвался, сказал, что у меня инвалидность и я плохо вижу. И если покупатель спрашивает о продукте, значит, он не может узнать информацию сам, в любом случае покупателю нужно ответить по существу. Мне ответили: «А что вы сразу не сказали, что у вас проблемы со здоровьем?»
Потом мне стало стыдно, я пообещал себе, что больше не буду так реагировать на непонимание. Для себя я решил, что важно не то, что я инвалид и поэтому со мной требуется особое обращение. Напротив, неважно, кто перед вами — здоровый человек или нет. Если вы можете ответить на его вопрос, то сделайте это. У человека могут быть свои, неизвестные вам причины, почему он к вам обратился. А если вы работаете в сфере обслуживания, то коммуникация — важная часть вашей работы. Вряд ли после грубого ответа клиент захочет что-то купить у вас.
Самые сложные разговоры с незнакомцами у меня случались, когда после моего ответа о плохом зрении они спрашивали: «А почему вы не носите очки?» Я отвечал, что мне очки пока не помогают или помогают не полностью. После таких слов собеседники в основном замолкали. Человек часто задает уточняющие вопросы, чтобы лучше понять ситуацию для себя, чтобы почувствовать себя в нормальной ситуации. Он ждет, что я отвечу: «Я забыл очки дома», «Они разбились, и я не успел купить новые», — а когда слышит мою историю, то оказывается в незнакомой ему ситуации, попадает в мир, где не все так просто, и старается из этого мира сбежать.
Людям важнее сохранить свой мир в безопасности, а не понять другого человека. Поэтому, когда вас о чем-то переспрашивают, это не всегда связано с желанием вас понять. Популярные тренинги (например, психологические) учат, что выяснить ситуацию нужно для того, чтобы добиться своих целей. Никто не говорит нам, что понимать других — нормально и естественно.
Плюсы странного зрения.
В странном зрении можно найти много плюсов. Я не вижу, как на меня смотрят люди на расстоянии более пары метров. Можно «не видеть» зла, но и флиртовать не получается. Гораздо меньше раздражают некрасивая застройка, бардак вокруг или пыль на столе. Ты не замечаешь, как твои однокурсники или коллеги реагируют на то, что ты можешь промахнуться, когда хочешь взять чашку с чаем во время обеда. Ты не увидишь реакцию преподавателей, когда подносишь листок с заданиям прямо к носу. Об этом тебе спустя годы расскажут твои друзья.
Воспоминание Жени Лакеева; мы подружились, когда я поступил на культуролога:
«Через неделю после нашего знакомства я перестал обращать внимание на твое плохое зрение и вспоминал о нем только тогда, когда ты просил прочитать этикетку на бутылке вина или подсказать номер маршрутки»
Мне было неприятно, когда нужно было при всех сказать о своей инвалидности. Ты приходишь в Третьяковку. По студенческому можно купить билет со скидкой, а для инвалидов и пенсионеров — бесплатно. Говоришь: «Можно мне билет для инвалидов». Кассирша громко переспрашивает: «Какая у вас группа?» — «Вторая». — «Покажите документы». Ты достаешь свидетельство, думаешь, что все это сейчас услышала очередь за тобой, и краснеешь. Документы спрашивали всегда, потому что парень лет 20 без видимой инвалидности не внушает доверия.
Только недавно РЖД позволили инвалидам покупать специально выделенные для них места онлайн. До 2020 года люди с ограниченными возможностями, кроме колясочников, должны были стоять в особой кассе для инвалидов за своими привилегиями.
«Ангелы революции»: документальная сказка
В съёмках «Ангелов революции» приняли участие несколько актёров Коляда-театра. Так, Олег Ягодин (в кадре с револьвером) произносит одну из ключевых фраз фильма: «Время изменилось. Я не хочу держать маузер, я хочу держать дирижёрскую палочку».
Вчера в широкий прокат вышла картина уральского режиссёра Алексея Федорченко «Ангелы революции». Перед премьерным показом Алексей Станиславович встретился с журналистами и ответил на интересующие вопросы.
О фильме
В основу сюжета фильма положена реальная истории о Кызымском восстании (1931–1934), которое было поднято хантами и ненцами против новой власти. Тогда для нормализации отношений с коренными народами в тайге, на берегу реки Амня, была построена Казымская культбаза – оплот советской культуры на Севере. Но ханты и лесные ненцы не приняли новую культуру.
Фильм охватывает почти 100 лет Российской истории. Главными героями являются четверо друзей – поэт, актёр, художник и кинорежиссёр-примитивист, которые ищут в молодой власти воплощение своих мечтаний и надежд.
– Я немного потерялся в пространстве и времени. Сейчас у меня очень плотный график, – рассказывает режиссёр. – Уже две недели не был дома… Сегодня утром прилетел и сразу на встречи, а завтра отправляюсь в Тбилиси.
– Расскажите, как вы решили снять фильм на такую необычную тему?
– В 2005 году с картиной «Первые на Луне» я приехал в Ханты-Мансийск на свой первый фестиваль. Во дворе гостиницы находился чум, где всех желающих кормили мясом. Там от семьи Молдановых, которые оказались учёными-фольклористами, я впервые услышал о Кызымском восстании. Отец Татьяны Молдановой – князь Молданов был одним из организаторов восстания. Так, я стал по крупицам собирать информацию. Вариантов сценария было много, но когда мы (Алексей и авторы сценария Денис Осокин и Олег Лоевский. – Прим. «ОГ») решили объединить историю восстания с гибелью русского авангарда, то сразу всё сложилось. Важно оставить память о малых народностях. Постепенно они исчезают, а наша задача – приостановить этот процесс.
– Алексей Станиславович, на какую аудиторию рассчитан фильм? Не боитесь, что кассовые сборы будут не очень большими?
– О сборах я задумываюсь мало – у меня профессия другая. Будет около ста копий, и показывать будут только в крупных городах, маленькие, к сожалению, картину не увидят. Если говорить о цифрах, то кинотеатр «Салют» планирует заработать около полумиллиона рублей – это немало. Аудитория у фильма самая разная. Конечно, не всем придётся по душе такое кино. На показе в Самаре был эпизод, когда немолодая женщина встала и стала возмущаться, что же я такое ужасное снял! Другие зрители её вывели (смеётся). Главный зритель – это человек образованный и интересующийся.
– Ваша картина невероятно красивая… В ней присутствуют фантазийность и лёгкость, но в основе лежит реальный сюжет. Сложно делать «лубочное» кино с серьёзной исторической основой?
– Реальная история подчас бывает интересней любого вымысла. Но можно сказать, что у меня получилась документальная сказка. Дело ещё и в том, что культура народов Севера очень многогранна, и показывать её нужно красиво. Кроме того, в этой истории столько интересных деталей, что никакой сложности не возникло. А лубок – это очень круто! Но в «Ангелах» этого мало, в «Небесных жёнах» явно было больше. В основном мы старались делать яркие и примитивисткие кадры. Кстати, в этот раз художником в картине выступил я сам – все эскизы мои. Долго не мог найти человека, который бы представлял картину так же, как и я. В итоге решил сам нарисовать. Сходите посмотрите, получилось или нет (смеётся).
«Холодное золото»: абсолютно документальная сказка
Зрелищная, напряженная, увлекательная. В якутскую копилку крепких приключенческих боевиков в категории «Тайга. Золото. Наган» прибыло. Стоит только порадоваться и не переставать удивляться разнообразию тематики и жанров в творчестве якутских кинематографистов. Что ни фильм – то открытие. Не успели отойти от шоковой терапии драмы «Пугала», отсмеяться от житейских коллизий комедии «Ыт», как нас внезапным выстрелом отправляют в таежную глушь Якутии 1943 года.
Стоит поблагодарить создателей за вскрытие в свое время засекреченной страницы в истории Якутии военного времени. Незабытые старшим поколением, но почти неведомые поколению нынешнему.
Во время войны, особенно в ее начале, когда Красная армия терпела одно поражение за другим, когда во многих регионах страны царил хаос, а большинство сотрудников правоохранительных органов ушли на фронт, бандитизм откровенно поднял голову. По всей стране начали проявлять себя банды. Они не просто грабили, убивали, но при этом все свои действия подводили под идеологическую окраску «борьбы с неверными и коммунистами». За четыре года войны в Советском Союзе по приблизительным подсчетам исследователей действовало более тысячи банд. Да и то речь идет лишь о тех, которые были ликвидированы или о которых знали правоохранители. В фильме «Холодное золото» отражен типичный пример одной из них – криминальная деятельность так называемой «Банды Павлова» в Томмотском районе Алданского округа Якутской АССР.
Некоторых экспертов и зрителей, судя по первым отзывам смутило одно обстоятельство: фильм снимался по версии НКВД, позиция фильма была названа щепетильной. Почитание сотрудников НКВД, стоящих за расстрелами тысяч людей, выходит на уровень неоправданной героизации. А образы дезорганизованных, заплутавших в тайге оленеводов, наоборот, демонизируются до уровня врагов народа и агентов японской разведки. Звучат опасения, что после фильма произойдет некое разобщение внутри разных поколений. Дескать, у каждого своя правда и свое видение истории, и экранная версия «Холодного золота» может вызвать ненависть к поступкам наших отцов и дедов. Опасения напрасны. Зрители нынче разборчивы в кино и не настолько притязательны к истории.
Этого не произойдет, по одной простой причине, что фильм «Холодное золото» снят на основе свершившихся фактов, объективно сложившихся, с привлечением консультантов, хроники событий, свидетельств и документов. В исторической правдивости фильм не упрекнешь. Другое дело, как он снят!
Для продвижения кинопродукта в прокат создатели «Холодного золота» применили удачный рекламный ход – партиями разместили в сетях характер-постеры на своих персонажей. Качественные фотопортреты стали жить своей отдельной жизнью и в чем-то даже превзошли своих экранных героев. Потому что, фотографии имеют обыкновение убеждать: «Это было, было…».
Всей творческой команде фильма «Холодное золото» спасибо за поступок – посвятить часть своей жизни первому в Якутии истерну. Благодаря вам многие зрители вообще впервые услышат об истории банды Павлова, а те, что помоложе, впервые узнают, что такое НКВД, «и с чем его едят». И, если этот фильм сподвигнет их на то, чтобы погуглить на тему «от войны не убежишь», открыть для себя новые страницы истории своего края, это будет просто замечательно.
Специальный Репортаж. Русские Документальные Сказки (2013)
1. Специальный Репортаж. Русские Документальные Сказки (2013)
Другие документальные фильмы на эту тему
Документальный Спецпроект. День Русских Героев С Михаилом Пореченковым (06.11.2020)
Русские пережили монголо-татарское иго, вторжения интервентов, нашествие Наполеона, несколько революций, две мировые войны, голод, разруху и смуты. Самопожертвование, стойкость и терпеливость, которые присущи русскому национальному характеру, помогли пережить все трудности и построить государство, занимающее 6-ю часть суши.
И так, какой он – русский герой?
Как выглядят современные русские богатыри и кем на самом деле были герои Древней Руси?
Почему наши люди ничего и никого не боятся?
Как русские выживают в тайге, вечной мерзлоте, рядом с вулканами?
И правда ли, что лень – главная черта нашего национального характера?
Ответы на эти и другие «вечные» вопросы мы будем искать вместе с видными экспертами, политиками и деятелями культуры. 6-серийный документальный проект для тех, кто привык думать!
Ступени Победы (2020)
21 июля 1941 года командующий противовоздушной обороной Москвы генерал-майор Михаил Громадин столкнулся с непростой задачей по защите столицы от начавшихся бомбежек немецкой авиации. Какими средствами, помимо зенитной артиллерии, тогда располагала ПВО Москвы?
Свою роль в обороне города сыграли прожекторные и аэростатные части. Но как Громадину удалось «спрятать» от пилотов отборных эскадр Люфтваффе Кремль и множество государственных и исторических зданий? Что помогло, несмотря на постоянную угрозу, провести 7 ноября парад на Красной площади и какой ценой советским войскам удалось удержать столицу?
4. «Ночные ведьмы» Севастополя
5. Воздушные бои над Кубанью
12. Операция «Багратион». Штурмовик Ил-2
Всю зиму 1943-1944 годов советские войска пытаются начать операцию по освобождению Белоруссии. Снова и снова артиллерия накрывает немецкую линию обороны градом снарядов. Но все атаки наталкиваются на плотный встречный огонь и контратаки на всем протяжении немецких укреплений. Противник называет их «Восточный вал»». Только на юге, в ноябре 1943 года войскам Константина Рокоссовского удается перехватить инициативу, провести успешную наступательную операцию и освободить города Гомель и Речицу. Остальная часть Белоруссии остается за неприступным «Восточным валом». Ставка планирует новую операцию. В историю Великой Отечественной войны она войдет под названием «Багратион». Как Константин Рокоссовский разгадал слабое место «Восточного вала»? Почему немцы были уверены, что советское наступление начнется на Украине? И какую роль сыграют легендарные штурмовики Ил-2 в боях за Белоруссию?