Что такое деньги по марксу
Теория денег Маркса
Вы будете перенаправлены на Автор24
Деньги в экономической системе
Движение экономических благ составляет основу экономики страны. Товары и услуги участвуют в операциях обмена, потребления, распределения. Производители стремятся к выпуску такого количества и качества продукции, которое позволит им получать выгоду и наилучшие условия на рынке. Товарное обращение, движение благ производителя к потребителю, невозможно без единого эквивалента их ценности. Таким эквивалентом выступают деньги.
Деньги выступают в роли объекта, который позволяет сопоставлять цены на товары и услуги, а так же облегчает процедуру обмена благами между экономическими агентами. Они являются атрибутом товарного производства, поэтому их роль в хозяйственной системе страны достаточно велика.
Само денежное обращение прошло долгий путь развития. Изначально созданные блага обменивались друг на друга, но постепенно произошло выделение отдельных товаров, которые выступали в роли общего мерила стоимости. Для взаиморасчетов использовался скот, металлы, ценные продукты, мех, скот или зерно. Затем перешли к использованию монет из драгоценных металлов – золота и серебра. Выбор пал на эти два металла, потому что они обладают следующими свойствами:
Далее появились бумажные деньги, покрывавшие нехватку золота и серебра. Однако, они были ненадежным средством расчетов, так как их ценность устанавливалась государством и не имела реальных оснований. Последними появились кредитные деньги, которые в настоящем времени представлены банкнотами, векселями, чеками, а так же различными формами безналичного расчета.
Основные экономические идеи учения Маркса
Одной из сильнейших экономических школ была школа марксизма. Ее основателями выступили Карл Маркс и Фридрих Энгельс. В основу учения легли труды классической экономики, разработанной Смитом и Рикардо. Оттуда были заимствованы трудовая теория стоимости, снижение нормы прибыли в периоде времени и понятие производительного труда. Марксизм говорил о том, что общество вынуждает человека вступать в производственные отношения, которые в конкретный период времени соответствуют определенному этапу хозяйственного развития. Сами производственные отношения формируют структуру или основу жизни государства. Создание материального мира в рамках отдельной страны определяет ее культуру, социальную жизнь, а так же духовные и политические процессы в обществе. То есть, нахождение в социуме определяет жизнь каждого отдельного гражданина.
Готовые работы на аналогичную тему
Главной заслугой марксизма является изучение такого производственного фактора, как рабочая сила. Труд в марксистской системе знаний делился на два вида:
В результате проведенных исследований была раскрыта сущность прибавочной стоимости и ее влияние на формирование добавочной прибыли на имеющийся капитал. Под прибавочной стоимостью здесь понимается вложенный в производство продукции труд. Сама стоимость при этом не зависит от соотношения спроса и предложения. Так же благодаря этому понятию Маркс пытался объяснить природу и формы экономической эксплуатации.
Товар в экономической теории марксизма рассматривался, как некий объект, участвующий в операции обмена. Постепенно он преобразуется в капитал. При этом товар обладает сразу двумя принципиальными свойствами. С одной стороны, он полезен, то есть имеет определенную ценность для покупателя. Ценность определяется только отношением конкретного человека к конкретной товарной единице. На нее не влияют любые другие производственные и непроизводственные факторы. С другой стороны, каждый товар обладает собственной стоимостью, которая может проявиться только в период обмена. При этом меновая стоимость однородна, различается лишь количественно.
Марксистская экономическая школа подвергалась критике со стороны более поздних течений и ученых, разбиравших основные труды Маркса. Сам создатель этого направления невысоко оценивал свой вклад в развитие экономической мысли. Большую заслугу он видел в своих трудах относительно социальной теории.
Теория денег Маркса
Экономическая теория Маркса рассматривает деньги в качестве товара. Основатель марксизма считал, что золото долгое время использовалось в качестве денег лишь потому, что само сохраняло свою товарную природу. Оно так же, как и любой товар обладает собственной стоимостью и ценностью. Само золото могло использоваться для личных и общественных нужд. Его стоимость по мнению Маркса определялось количеством затраченного труда на добычу, обработку и создание золотых монет.
Золото создает особую потребительную стоимость монет, которая позволяет им выступать в роли всеобщего эквивалента. То есть, цена товаров соизмеряется относительно стоимости денег. Труд, затраченный на создание денег, рассматривается, как его абстрактная форма.
В теории Маркса деньги являются формой выражения меновой стоимости. Именно поэтому, оптимальным видом денег выступает золотая монета, так как она обладает общественной стоимостью. При этом, являясь товаром, золото позволяет привести взаимные расчеты к единому знаменателю.
Развитие производства и усложнение обменных процессов ведет к появлению новых денежных форм, которые смогут отвечать текущим запросам общества. Кроме того, в этом процессе появляются новые функции денег, которые в конечном итоге, формируют стоимость, как отдельное явление.
Маркс не исключал использования других видов денег. Их функции могут выполнять любые знаки стоимости. То есть, деньги в марксистской теории обладали двумя противоположными свойствами. С одной стороны, они рассматривались как товар, а с другой, как знак стоимости.
Функции денег в теории Маркса отвечали современному подходу к теории денег. По мнению ученых данного течения, деньги создавали условия для международных платежей. Они являлись единым мерилом ценности товаров. Кроме того, деньги выступали в качестве средства накопления и богатства. Они позволяли производить взаимные расчеты, облегчали процедуру обращения товаров и услуг.
Содержание
Деньги — особый товар, всеобщий эквивалент или всеобщая эквивалентная форма стоимости всех других товаров. Специфическое свойство денежного товара — выражать стоимость любого другого товара, служить всеобщим орудием обмена.
1. Деньги при простом товарном производстве и при капитализме
1.1. Формы стоимости. Возникновение и развитие денег
Деньги — плод длительного исторического развития. Их появление неразрывно связано с обменом товаров. Первоначально товары обменивались без помощи денег, да и обмен был случайным, эпизодическим явлением. Продукты производились не для обмена. Но у некоторых первобытных общин появлялись излишки, скорее всего как результат благоприятных естественных условий. Излишки обменивались, и обменивались случайно, во-первых, потому, что обмен мог совершаться при случайных встречах общин или племён, во-вторых, потому, что сам обмен носил примитивный характер: продукты могли быть обменены или не обменены, но это не имело экономического значения для их владельцев.
Форма стоимости, которая выступает в подобном виде меновых отношений, называется простой, отдельной или случайной формой стоимости. В этом случае один предмет обменивается на другой. Например, у новогвинейцев волосяной браслет обменивается на каменный топор, у ряда негритянских племён в обмен на козу давали мотыгу и т. д.
Случайный характер обмена уже свидетельствует о превращении продукта труда в товар. Продукты постепенно стали обмениваться как эквивалентные, равноценные вещи. В меновом отношении каждый из перечисленных товаров выполняет различную роль. Волосяной браслет выражает свою стоимость в каменном топоре. Т. к. он выражает свою стоимость через отношение к другому товару, то это означает, что он находится в относительной форме стоимости. Каменный топор служит материалом для выражения стоимости другого товара, как бы оценивает его, служит эквивалентом его стоимости, поэтому каменный топор находится в эквивалентной форме стоимости.
Между этими формами стоимости существует теснейшая взаимосвязь. Первый товар не может находится в относительной форме, если он не обменивается на второй товар, а второй товар не может быть эквивалентом, если ему не противостоит первый товар. Товар может выразить свою стоимость через другой товар, если тот обладает иной потребительной стоимостью. Другими словами, волосяной браслет не может выразить свою стоимость через волосяной же браслет.
Таким образом, уже в самой ранней форме обмена, когда один товар непосредственно обменивается на другой, заключён зародыш денежной формы. В этом меновом отношении товар A выражает свою меновую стоимость в потребительной стоимости товара B. Последняя выполняет в данном меновом отношении роль эквивалента для товара A, приобретает эквивалентную форму стоимости. Её первая особенность заключается в том, что потребительная стоимость товара B становится формой проявления своей противоположности — стоимости (меновой). Из неё вытекает её вторая особенность: конкретный труд, затраченный на производство товара B, становится формой проявления своей противоположности — абстрактного человеческого труда. Тем самым уже здесь выражается общественная связь между товаровладельцами, их труд выступает как общественный. Отсюда вытекает третья особенность эквивалентной формы: частный труд, затраченный на производство товара B, служит непосредственной формой проявления его противоположности — общественного труда.
С возникновением первого крупного общественного разделения труда обмен становится более или менее регулярным. На этой стадии развития товарного производства простая форма стоимости превращается в полную, или развёрнутую, форму стоимости, при которой в процессе обмена участвует много товаров, причём один и тот же товар обменивается на множество других товаров. Здесь всё ещё существует непосредственный обмен продуктами, ибо каждый продукт является эквивалентом для другого.
С ростом товарного производства и разделением общественного труда наиболее часто обмениваемый товар становится средством обмена для других товаров. Так стихийно совершается переход от развёрнутой ко всеобщей форме стоимости, при которой, в отличие от двух предшествующих, процесс обмена опосредствуется всеобщим эквивалентом.
Когда всеобщим эквивалентом становится только один товар, и только он, а не какой-либо другой, на смену всеобщей форме стоимости приходит наивысшая ступень развития формы стоимости — денежная. Такой товар становится деньгами. С этого времени особенности эквивалентной формы воплощены только в деньгах.
Деньги — это товар, который по мере развития товарного производства и обмена выделился как всеобщий эквивалент. Как и все товары, деньги имеют и стоимость (общественно-необходимое рабочее время для их производства) и потребительную стоимость (способность обмениваться на любой товар). Но характерное свойство денег заключается в том, что они — особый товар. Деньги становятся таковыми именно в силу того, что они обмениваются на все товары, служат как бы средством для удовлетворения всех потребностей, приобретают всеобщую потребительную стоимость.
Деньги, как и стоимость товара, выражают собой общественные отношения между людьми в процессе производства и обмена.
В докапиталистических формациях роль всеобщего эквивалента выполняли различные товары. В зависимости от местных природных и экономических условий деньгами становились шкуры зверей, раковины, зерно, предметы обихода. В качестве эквивалента широкое распространение получил скот. Поэтому скот и деньги имели у древних народов одинаковое наименование (например, по-латыни pecus — скот, а pecunia — монета и т. д.). В дальнейшем развитии обмена деньгами становятся металлы, которые по своей природе наилучшим образом выполняют функции денежного товара, т. к. обладают произвольной делимостью и однородностью. Благородные металлы (золото и серебро) имеют высокую стоимость в малом объёме, транспортабельны и не подвержены порче — окислению. Поэтому при капитализме золото и серебро (а в современную эпоху почти исключительно золото) окончательно утвердили свою монополию в качестве денежного товара в мировом масштабе.
1.2. Простые функции денег
Сущность денег проявляется в их функциях.
Обобщая анализ первых двух функций, К. Маркс конкретизирует определение денег: «Товар, который функционирует в качестве меры стоимости, а поэтому также, непосредственно или через своих заместителей, и в качестве средства обращения, есть деньги» [1].
Из меры стоимости и средства обращения вытекают остальные функции денег.
1.3. Деньги и кризисы капитализма
Из охарактеризованных выше особенностей эквивалентной формы стоимости и функций денег вытекает денежный фетишизм (преклонение перед деньгами, обожествление денег). Деньги обслуживают товарное производство, их движение в конечном счёте обусловлено движением товаров, а движение последних — процессом производства. Деньги и рядовые товары — это два полюса товарного мира, образующие единство. В тоже время внутреннее противоречие товара как стоимости и потребительной стоимости находит внешнее выражение в противоречии товара и денег, которое с особенной силой проявляется при кризисах перепроизводства товаров. Возможность таких кризисов вытекает из функции денег как средства обращения, из разрыва метаморфоза Т → Д → Т, когда за Т → Д (продажей) не следует Д → Т (покупка), и поэтому многие производители (продавцы) не могут реализовать свои товары. Возможность кризисов возникает также в связи с развитием функции денег как средства платежа. При развитой кредитной системе каждый товаропроизводитель оказывается связанным системой долговых обязательств с другими. Если в каких-то звеньях будут нарушены сроки уплаты долга, то это отразится на положении многих других товаропроизводителей, что может вызвать массовые неплатежи по долговым обязательствам — банкротства, кризис перепроизводства принимает тогда форму всеобщего денежного или кредитного кризиса.
1.4. Деньги и капитал
Исторически и логически деньги предшествуют капиталу, который возникает из стихийного движения денег на основе их функций. В докапиталистических формациях деньги в качестве орудия эксплуатации труда применялись ограниченно, т. к. в рабовладельческих и феодальных обществах господствующими были натуральные отношения, прибавочный продукт присваивался рабовладельцами и феодалами непосредственно в натуральной форме. Стихийное развитие рынка и всех функций денег способствовали подрыву античной и феодальной собственности, разложению простого товарного производства и развитию капиталистического производства. В условиях капитализма простые функции денег становятся функциями капитала. Обслуживая все фазы и стороны процесса расширенного капиталистического воспроизводства, деньги выступают в форме денежного капитала, который наряду с производительным и товарным капиталом является необходимой формой кругооборота промышленного капитала. Таким образом, все функции денег при капитализме выражают антагонистические противоречия, присущие этому способу производства.
2. «Деньги» при социализме
Поскольку социализм, по определению — первая фаза коммунизма (в которой распределение производится по труду), то в нём отсутствует рынок и товарное производство, а пропорции в народном хозяйстве соблюдаются благодаря планированию. Следовательно, при социализме отсутствуют категории товара и стоимости, а значит, и форма стоимости — деньги, являющиеся по определению особым товаром.
Маркс писал о социализме:
Итак, при социализме для распределения по труду применяются рабочие квитанции, внешне похожие на деньги, но их сущность иная — это удостоверения на получение определённого количества продуктов из общественных запасов в соответствии с количеством затраченного рабочего времени.
В период перехода от капитализма к социализму в народном хозяйстве сосуществуют как капиталистический, так и социалистический уклад, причём второй постепенно вытесняет первый. До тех пор, пока не полностью изжито товарное производство, в переходный период деньги как таковые сохраняются, в то же время в социалистическом секторе действуют рабочие квитанции. Чаще всего физически и деньги, и рабочие квитанции представляют собой одни и те же купюры и монеты, но их функции различны в разных секторах производства и потребления. Рабочие квитанции сохраняют возможность выступать в качестве средства обращения на рынке, но лишь постольку, поскольку они представляют собой удостоверения на получение продуктов, которые, будучи вынесены на рынок, могли бы стать товарами. По мере исчезновения капиталистического уклада, т. е. товарного производства и рынка, рабочие квитанции освобождаются от этой побочной функции.
В «позднем» СССР, в 1950-е — 1980-е годы, несмотря на то, что переходный период от капитализма к социализму был так и не завершён (несмотря на официальные декларации), основу экономики составляло плановое (т. е. нетоварное) хозяйство. Сохранялось ещё мелкотоварное производство, а также существовала подпольная «теневая» экономика, в которых рабочие квитанции (то, что в обиходе называлось «деньгами») частично сохраняли свою роль денег; однако поскольку ни мелкотоварное производство, ни теневая экономика не составляли сущность экономики СССР, то и советские рубли были уже по своей сущности рабочими квитанциями, а не деньгами.
Сущность денег по формуле Маркса и формуле Лысенко
Формула есть краткое и точное определение. Это определение может быть выражено и символами, и знаками, и словами.
Деньги интересны миллиардам людей, и каждый как-то определяет для себя эту вещь. Каждый пользуется личной или заимствованной формулой, например: «Деньги – это зло», «Деньги – кровь экономики», «Денежка не Бог, а полбога есть».
Эти определения приобретают смысл и значение только среди людей. Только в их общении дефиниции могут возникать, обкатываться, поэтому не будем заострять внимание на авторстве: творчество – дело коллективное.
Карл Генрихович Маркс мыслил и творил в Европе, целиком отдавшись волнам пассионарного подъёма. Вокруг мощно развивались естественные и общественные науки, зрели революции. Из всей буйной поросли новых и оживших древних идей он выбирал созвучные своей страстной натуре категории. На выходе его многолетних мыслительных итераций получилась формула:
«Деньги есть товар, который функционирует в качестве меры стоимости».
«Деньги образуют исходный и заключительный пункт всякого процесса возрастания стоимости. Д – Т – Д+, где «+» есть прибавочная стоимость».
Итак, по Марксу «Деньги есть мера …». Чтобы один товар был мерой для других товаров, он должен сродниться с товарной семьёй, как, например, метр сроднён с расстоянием.
Если такое сродство никак не определяется, то современники Маркса поступали просто, без затей: они придумывали подходящие субстанции: теплород, флогистон, янтарную (электрическую) жидкость и заполняли ими поры («сквозимости», как тогда говорили) между атомами наблюдаемых объектов.
Старые учёные, вводя свои субстанции, понимали, что всё это о несуществующей жизни, всё предположительно. Например, К.Д. Краевич в своём учебнике физики XIX века писал: «Не зная с достоверностью, что такое магнетизм, составили следующую гипотезу: существуют две невесомые магнитные жидкости. Северная и южная жидкости притягиваются, а частицы одной жидкости отталкиваются».
Маркс не стал оригинальничать и залил в поры товаров некую метафизическую стоимость и, что удивительно, не только он, но и его последовали – марксисты – приняли эту субстанцию за реальность.
Подобно магнитной жидкости Карл Маркс дал своей стоимости два полюса: относительный и эквивалентный. В реакции обмена участвуют разные полюса, а одинаковые даже не видят друг друга. В качестве примера Маркс использует обмен нескольких аршин холста на сюртук.
Он пишет: «Несмотря на то, что сюртук выступает застегнутым на все пуговицы, холст узнаёт в нём родственную себе прекрасную душу стоимости». Такая вот прекраснодушная материальная субстанция получилась.
Если не особо сильно напирать на эту странную «стоимость», а использовать старый русский глагол «стоить», то множество страниц первоисточника можно сжать до одного абзаца. Этот абзац будет выглядеть примерно так.
«Если десять аршин холста стоят одного сюртука, то холст находится в относительной форме, а сюртук в эквивалентной. Если же сюртук стоит десять аршин холста, то холст и сюртук меняются не только местами, но и полюсами».
Зачем Марксу понадобилась такая «магнитная» стоимость? Чтобы плавно перейти к сущности денег. Эквивалент – это и есть деньги. Каждый товар, имея эквивалентный полюс, как бы имеет и «денежный зародыш». Он существует в каждом товаре от природы, объективно.
Как настаивает К. Маркс, эквивалентная форма стоимости уже неотличима от «денежной формы», и это видно, если перефразировать приведённую выше фразу с глаголом «стоить»: «Десять аршин холста стоят пять рублей».
То есть, как ни верти холст с сюртуком, но после глагола «стоить» всегда будет стоять эквивалентный полюс – «зародыш денег».
«Денежный зародыш» ещё не деньги. Зародыш должен попасть на благодатную почву и начать свой рост. Поэтому эквивалентная форма любого товара лишь в своей потенции может стать деньгами. Деньгами станет «чемпион», лишь тот, кого признает общество, а это дело случая и игры природы. Природа в разные исторические эпохи каких только товаров на роль денег не предлагала: и шкуры, и ракушки, и серебро, и прочее, и прочее. Во времена Маркса природа остановилась на золоте, и Маркс написал: «В этой работе («Капитале») я везде предполагаю, ради упрощения, что денежным товаром является золото».
Сейчас властные люди всё больше склоняются к такому природному дару, как электричество.
Немало времени и бумаги потратил Карл Генрихович, чтобы объяснить нам, как количественно подсчитать стоимость. В результате он в философских категориях нащупал метод расчёта математического ожидания генеральной совокупности величин (цен, затрат живого труда, рабочего времени и прочего). Однако, количественно эталон стоимости им не был определён.
Нам же классик завещал анализировать имеющиеся на буржуазном рынке цены и находить их средневзвешенную величину. В каждой конкретной покупке мы будем тогда иметь конкретную цену, а в среднем неуловимую, бестелесную стоимость.
Не год, не три, а уже почти два века метрологи ждут от марксистов чудо-эталон, этот всеобщий эквивалент, особый товар, и никак не могут дождаться. Нет у них эталона, нет меры стоимости.
На этом о сути денег по формуле Маркса можно и закончить, но до сих пор многие в России верят в его «прибавочную стоимость», поэтому постараемся понять, какую прибавку к неуловимой стоимости увидел Карл Генрихович в мельтешении товаров и денег.
Напомню, что по формуле К. Маркса, деньги – мера стоимости и, значит, прибавочная стоимость автоматически увеличивает (прибавляет) число мер, то есть ведёт к «прибавочным деньгам».
И сейчас-то русская «стоимость» – существительное неустойчивое: то это затраты, то себестоимость, то цена, то ценность, а в XIX веке при переводе К. Маркса на русский язык появилось и нечто метафизическое, измеряемое абстрактным трудом или временем.
Замена «стоимости» на «ценность» не добавит ясности при прочтении «Капитала», потому что категория ценности и сама есть категория философская, не ясная.
Переводчики на русский язык «Капитала» и их кураторы из ЦК КПСС железно постановили, что марксову субстанцию товара надо называть стоимостью, понимая под ней смесь потребительной и меновой стоимостей.
Совершенно дикая характеристика товара в виде «потребительной стоимости» для русского языка чужеродна. Не лучше и «потребительная ценность». Сам Маркс однажды дал в «Капитале» определение этого немецкого термина, как «аппетит Духа». Поэтому наш совет русскоязычным читателям знаменитого труда: заменяйте при чтении «потребительные стоимости» на «аппетит Духа», на «привлекательность», на «возжелать», на «захотеть», даже на философский термин «хотящая воля» и тому подобные словосочетания. Читать станет легче.
Ещё одно словосочетание – «меновую стоимость» – при чтении не вредно заменять на «меновую пропорцию», в крайнем случае, на просто «стоимость». Этот термин, как уже отмечалось выше, в русском языке толком не определён и, как ни странно, читая Маркса, начинаешь понимать товарищей, считающих «стоимость» энергией.
Впрочем, сам Маркс недвусмысленно и не единожды сообщает, что «…труд, который образует субстанцию стоимостей, есть одинаковый человеческий труд, затрата одной и той же человеческой рабочей силы», и разъясняет: «Рабочая сила существует только как способность живого индивидуума. … производство рабочей силы состоит в воспроизводстве самого индивидуума, в поддержании его жизни», а так же: «Рабочий час – затрата жизненной силы рабочего в течение одного часа».
Прямо электросчётчик какой-то – хоть кВт;ч вместо стоимости вставляй.
Карл Маркс прекрасно знал, что нельзя игнорировать закон сохранения энергии, поэтому в самом акте обмена товаров Т–Д–Т никакой прибавки он не усмотрел. Не интересовали его и всякие мелкие торговцы и ремесленники и всякие схемы, вроде ростовщичества, потому что до зарезу нужен был физический процесс, научно объяснявший капиталистическую эксплуатацию.
В своих поисках такого объективного материального процесса К. Маркс вёл себя как адепт алхимии, и, как и все известные нам алхимики, источника прибавочной жизненной энергии, то есть прибавочной стоимости, не нашёл.
Тогда Карл Генрихович, как любой изобретатель вечного двигателя, не то чтобы пошёл на обман, а просто, как мне хотелось бы думать, ошибся.
Укажу лишь на одно такое место по книге «КАПИТАЛ. Критика политической экономии», т.I – М., Политиздат, 1967. На стр. 204 К. Маркс сообщает: «Но прошлый труд, который заключается в рабочей силе, и тот живой труд, который она может выполнить, ежедневные издержки по её сохранению, и её ежедневная затрата – это две совершенно различные величины».
То есть никакого закона сохранения ни энергии, ни материи, ни их суммы. И никакого доказательства, мол: «Две совершенно различные величины» – и думай, что хочешь.
Марксовой прибавочной стоимости не то что нет, а и быть не может.
Уточню эту последнюю фразу. Если деньги – это товар и одновременно это мера стоимости, а по формуле Маркса это именно так, то, сколько ни трудись, прибавочных денег не получишь. Там, где ты трудишься, где создаёшь товары, деньги не печатают.
Но от твоего труда прибавится товаров. Стоимость возрастёт. Прибавочная стоимость появится, но в виде прибавочного продукта.
Ошибка К. Маркса в том, что стоимость он измеряет деньгами, а стоимость измеряется эмоциями человека – именно человек мера всех вещей.
Ты работаешь, а уже начальник определит, какую стоимость ты произвёл, и стоит ли одаривать ли тебя деньгами.
Деньги – это не товар, это измеритель силы, ума и нравственности власти, это инструмент распределения и мотивации к созданию товаров (по нынешней терминологии экономистов – стоимостей). Деньги – это доля от распределяемых благ. Без человека нет стоимостей и нет денег. Это не метр, который может измерять расстояние и в безлюдном космосе.
Похоже, что Карл Генрихович и сам это понял. Всё, finit la commedia.
Дальше – потеря Марксом интереса к написанию научного труда, перевод его в бесконечную критику капитализма, многолетняя (до самой смерти) беготня от издателей…
Второй и третий тома «Капитала», благодаря Ф. Энгельсу, через много лет всё же были отредактированы, дописаны и уже после смерти К. Маркса опубликованы. Четвёртый том стараниями немца Карла Каутского родился после смерти и К. Маркса, и Ф. Энгельса и переродился в непонятно что.
Теперь о формуле Т.Д. Лысенко.
Понятно, что никаких формул о деньгах Трофим Денисович не составлял, но его подход к научному поиску и природе настолько блестящ, что много лет широко используется политэкономами для создания густого белого шума вокруг сути денежных знаков.
Формула Трофима Денисовича гласит: «Природа развивается по своим законам, по законам, которые присущи её явлениям».
Формула довольно туманная, но академик поясняет, что речь идёт о переделке природы через её воспитание.
Воспитывать природу может только советский человек, потому как никто другой не обладает абсолютной марксистской истиной: «Меняя общественные отношения, мы меняем и сущность человека».
«И природы тоже,» – подсказал большевикам ловкий сын полтавского крестьянина, за что был вознесён Сталиным в высшие круги советской иерархии.
На математическом языке это значит, что функция управляет аргументом, а на разговорном – хвост виляет собакой.
Сторонников обратной точки зрения в СССР репрессировали, многих расстреляли.
То была трагедия, а сейчас, разучив лысенковские па, ведущие экономические школы танцуют фарс. Подход к сути денег по формуле Лысенко не убивает, а, как и прежде, развешивает лапшу на ушах народных масс, мешает им понять главную внутреннюю причину смены исторических циклов и возникновения экономических кризисов.
Современный метод сокрытия сути (аргумента) по модернизированной формуле Лысенко следующий: в учебниках по экономике даётся глава типа «Сущность и функции денег», а в самой главе приведена лишь часть функций. При этом понятие денег скомкано до предела, смешаны носители денежных знаков и сами знаки, а иногда те и другие включены в понятие экономического блага. Получается мешанина типа: «Золото – это деньги, имеющие стоимость, бумажные деньги стоимости не имеют» и тому подобные оксюмороны.
Так как такие заявления звучат простовато, то в виде научного фона используются наработки К. Маркса. Даже если ученье Маркса корифеями финансов всерьёз не принимается и излагается в критическом или историческом ключе, само упоминание в учебниках мер, эквивалентов и прочих хитрых терминов в памяти студентов остаётся, создавая в растущем организме прочное впечатление о научном подходе к делу.
Понятно, что в главе «Сущность и функции денег» про суть так ничего и не будет сказано. Часто ничего не говорится и про две основные функции денег: про распределение благ и про мотивацию людей к производству этих благ. В лучшем случае пишут: «Природа и сущность денег лучше всего познается в изучении их назначения, выполняемых ими функций». Ну, раз познаётся, так познай и сообщи народу, не зря же главу так назвал. До этого, однако, дело не доходит.
Можно даже подумать, что суть денег никому не известна. Но это не так. Суть известна давно, и очень многим.
Действительно, из чудовищно далёкого прошлого и до наших дней в широком, народном смысле, деньги ассоциируются с богатством.
Никто не говорит про товарища, ставшего олигархом: «Он наворовал много заводов и земельных участков, а также прав на другую собственность, акций, фьючерсов, облигаций и прочего». Нет, говорят: «Он наворовал много денег».
Народ прав: всё вышеперечисленное может быть выражено денежным номиналом. Получаемое число всегда конечно, а, значит, может быть приравнено, например, к 1, или 100%.
Значит, денежная единица – это доля от всех земных благ, и дай бог, чтобы работяге повезло, чтобы досталась ему целая нанодолька, на которую позволено откушать от общего пирога.
Если кто-то может взять себе больше долей, назови это хоть воровством, хоть доходом, хоть прибылью, то у других останется меньше волшебных долек – и никак иначе. Потому что если в одном месте присовокупится, то в другом непременно убудет.
Других процессов в мире денег просто не бывает.
В старые времена люди жили, в основном, землёй и её продуктами и весь процесс производства и распределения был у них как на ладони. Поэтому раньше суть денег (богатства) была известна всем.
Ещё за 765 лет до нашей эры пророк Исайя говорил: «И в народе один будет угнетаем другим, и каждый – ближним своим… Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места, как будто вы одни поселены на земле».
Тогда люди боялись и считали, что надо подчиняться богу, надо блюсти божественные, нравственные законы, а всё другое – ересь. Так шли тысячелетия.
Но лет 300 – 400 назад Земля получила толчок и взорвалась цивилизацией, которая расширяется до сих пор и скоро упрётся в ограниченность мозгов и ресурсов.
Из сотен появившихся авторов тогдашние элиты выделили несколько классиков.
Главный из них, Адам Смит, пусть не на словах, но на деле отринул бога и довольно мелодично сочинил, что именно эгоизм каждого человека, благодаря «невидимой руке рынка», создаёт богатство народов, что сродни счастью. До сих пор эту мелодию, а также многоликую попсу на эту тему по многу раз в день проигрывают для членов западных обществ. А у русских людей всё ещё популярен гимн Карла Маркса.
Содержащиеся на тысячах страницах «Капитала» буквы и шифруемые этими буквами звуки лишь похожи на слова. Вроде всё понятно, знакомо, но зигзаг за зигзагом – и за каждым поворотом удивление: как бы тот же смысл, но чуть-чуть по-другому, чуть с другой стороны, не старый термин, а синоним, но не синоним, а оттенок с отливом, погружающий в глубину мысль, которая лишь чудится и которую, такую умную, вот-вот поймёшь. И начинает звучать мелодия, напоминающая науку. И растёт возмущение, что нет справедливости в производстве. Обманывают проклятые эксплуататоры наёмных рабочих, то есть пролетариев, не доплачивают им за жизненную энергию, за проданную рабочую силу.
«Капитал» – это мелодия, которая ни строить, ни жить не помогает. Не помогает эта песня ни в понимании жизни, ни в прогнозировании этой жизни. Это песня разрушения, песня протеста, это зов, призывающий к уничтожению окружающего певца общества. Бессмысленно критиковать воинственный клич, когда он ведёт в бой атакующие толпы.
Советы о замене понятия стоимости более точными терминами хотя и облегчают чтение текста «Капитал», но не приводят к его пониманию. «Облегчить» не значит «понять». Трезвым умом, математическим умом или логически понять «Капитал» невозможно, можно лишь бездумно верить в «понимание» гения. Чем добросовестнее и порядочнее человек, пытающийся следовать за мыслями К. Маркса, тем скорее он может сойти с ума, ныряя всё глубже и пытаясь найти всё время ускользающую от следопыта суть непонятно чего.
Понять гений К. Маркса – значит понять, как он смог сгенерировать этот зов, почему в России боевым кличем стал именно его гимн, а не другие мелодии.
Однако сделать такой анализ людям до сих пор не под силу.
Зато они слушают проповедников марксизма, которые сами Маркса не понимают, но умело препарируют его мелодию под свои цели.
Эти проповедники стали называться марксистами. Между К. Марксом и марксистами нет ничего общего, их объединяет лишь одно – страсть разрушения и неясная надежда на близкое счастье.
Во времена Т.Д. Лысенко таким проповедником был Сталин, а его марксизм назывался сталинизмом. Маркс признавал игру случая и живые силы, но Сталин на публике такого позволить себе не мог. Не мог он допустить существование случайностей, потому что случайность не может легитимизовать власть. Случайно он пришёл к власти, и нужна была теория, что эта случайность не случайна.
Не нужны стали бунтари, власть захвачена и надо её удерживать, надо строить новую иерархию, а новой теории нет. Нет и новых классиков: всё в дыму, куда всё валится и что делать, неясно, а талантливые певцы всё тянут назад, хотят стабильности и сытой жизни. Даже пращуров вспоминают и их нравственные законы.
Так легитимность новой власти не докажешь.
Пришлось брать старый марксистский гимн разрушения и начинять его фальшивыми нотами строительства чего-то нового. Без строительства не удержать захваченную власть. Стали нужны лишь подпевалы.
И они легко нашлись: природа рождает таких без счёта – людей, заточенных под карьерный рост, а не на методичные и честные поиски истины.
Это и объясняет появление Т.Д. Лысенко с его законами изменчивости и стадийности (без поклона марксизму – дарвинизму тогда было нельзя), с формулой о воспитании человеком природы и неизменным припевом ко всему: «… в силу необходимой (а не случайной) взаимосвязи факторов …».
Подаваемая современным людям ложь должна быть мягче, тоньше; людям вредно понимать, что нельзя разбогатеть, не изымая блага и ресурсы (то есть деньги) у ближнего своего.
Они не должны понимать, что это изъятие преступно, потому что с неизбежностью ведёт к расслоению общества, кризисам, рабству и гибели людей.
Такую простую истину просто так не замаскируешь: нужна мощнейшая медийная поддержка, нужен постоянный информационный шум.
Когда человек малограмотен и не знаком с многоумными теориями, но энергичен и неразборчив в средствах, то он легче образованного интеллигента усваивает простую формулу: взять себе побольше долю, больше денег, опередив ближнего своего. Он богатеет и взбирается по иерархической лестнице (если его не сбросит такой же более удачливый товарищ или не остановит закон общества, находящегося в стабильной фазе своего развития).
Хорошо знают суть денег владельцы банков и верхушка общества, потому что им каждодневно надо изымать деньги (право на владение простым продуктом) у одних и, не забывая себя, отдавать другим. Тут уж хочешь – не хочешь, а дойдёшь до сути.
Из известных людей современности суть денег не только понимали, но нашли в себе мужество писать об этом немногие. Из высших – только глава Ливии Муаммар Аль–Каддафи.
В своей «Зелёной книге» Каддафи говорит: «Если для удовлетворения потребностей каждого члена общества достаточно одной единицы общественного богатства, то, следовательно, тот, кто владеет общественным богатством в количестве, превышающем одну единицу, по существу присваивает себе долю остальных членов общества. Поскольку же его реальная доля превышает единицу общественного богатства, необходимую для удовлетворения его потребностей, то, следовательно, он присвоил её в целях обогащения, обогащение же возможно только за счёт потребностей других, за счёт причитающейся им доли общественного богатства. Именно в этом кроется причина существования людей, стремящихся к обогащению, которые не тратят, а накапливают сверх необходимого им для удовлетворения своих потребностей, причина существования нищих и обездоленных, то есть тех, кто, не имея средств существования, выпрашивает полагающуюся им по праву долю общественного богатства. Это воровство и грабёж, более того, это открытый, узаконенный грабёж, соответствующий жестоким эксплуататорским законам, которые правят данным обществом».
А что же жрецы науки?
Те из них, кто близок к истине, всегда замалчивались и забыты. Тех, кто известен, включая Карла Маркса и Адама Смита, по теперешней терминологии можно называть «диванными бойцами».
Исключением является Давид Рикардо, который сначала стал богатым, а потом, забросив практику, ушёл в научный поиск. Поэтому стоит прислушаться к его мыслям внимательнее.
Д. Рикардо окончил всего два класса школы. После ссоры с родителями стал пробиваться по жизни самостоятельно. К 25 годам он стал миллионером (на английские деньги XVIII века!)
По жизни до этого места дошло немало ушлых и везучих людей, однако они всегда хранили в тайне секреты своего богатства. Не особо распространялся об этом и Рикардо, но его хобби – научные изыскания – кое о чём позволяют догадываться.
Проявив незаурядные способности и трудолюбие, Давид Рикардо в зрелом возрасте (на четвёртом десятке лет) получил образование и влился в высшие научные и политические круги. С его деньгами и родословной это было, наверное, не трудно, но всё же.
Рикардо стал разговаривать и писать на профессиональном языке интеллектуалов своего времени, выдвигать теории типа трудовой стоимости и прочие изыски, но есть у него интересные константы – утверждения, в которых он не сомневался, которые не уставал отстаивать и повторять. Именно через них, косвенно, мы можем догадываться о главных путях к обладанию богатством.
Во-первых, Давид Рикардо утверждал, что главной задачей политической экономии является определение законов распределения национального богатства между тремя основными классами общества.
Во-вторых, он понимал и говорил, что «Когда одна доля целого возрастает, другая должна уменьшаться». Отсюда его вывод: «Низкая заработная плата – только другое название для высоких прибылей». Но это уже формула Д. Рикардо.
Если её принять, то придётся возвращаться к мыслям пращуров, к рассмотрению нравственных законов и понятия справедливости.