Что такое бунт на корабле
Бунт на корабле
Фразеологизм получил распространение из-за восстаний экипажей морских кораблей. Поскольку условия их труда часто бывали сложными или даже невыносимыми, моряки нередко прибегали к открытому бунту и саботированию приказов командования.
Необходимо понимать, что экипаж корабля длительное время пребывает в дали от суши, складывается своя иерархия и от порядка на судне зависит эффективность работы всей команды. Корабль сам по себе не движется.
Частота конфликтов, восстаний и бунтов на кораблях также обязана тесноте, плотности «населения» на квадратный метр. Людей набирали в плаванье набирали очень много. История знает немало таких случаев, например, бунт на пиратском фрегате «Месть королевы Анны» (1715), восстание на корабле британских ВМС «Баунти» у островов Тонга (1789), восстание на броненосце «Потемкин» (1905), массу мятежей на пиратских бригах, каравеллах и галеонах, которые в эпоху Великих географических открытий (XV-XVII вв.) бороздили океаны в поисках добычи на новых землях.
В современном мире выражение «бунт на корабле» вошло в обиход и может использовать применительно к любым случаям неповиновения. На работе, на учебе. Начальник может возмущенно спросить «я не понял, это бунт на корабле, что ли?».
В общем, распространенное выражение, применимое к ситуациям неподчинения. Используется в шуточном и серьезном контексте. Используется далеко за пределами кораблей и их экипажей.
Значение фразеологизма «бунт на корабле» — неповиновение нижестоящих лиц вышестоящим, неподчинение руководству.
Бунт на корабле! Восстания матросов Российского Императорского флота
Англичане, которые, наверное, лучшие моряки мира, вообще, считают – основа флота это традиции. Ну, исключая Черчилля, с его знаменитым замечанием про «ром, плеть и содомию».
Были традиции и у русского императорского флота. И мы от этих традиций, увы, уходили с трудом, даже в эпоху железа и пара. И первая из этих традиций – флот еще со времен Петра Великого комплектовался из дворян-офицеров и крепостных-матросов.
Поэтому офицеры не воспринимали личный состав как полноценных равных себе людей, и соответственно же относились к своим экипажам, как к неким вещам, полезным и предусмотренным уставом, но не больше. Это, в принципе, было во всех парусных флотах, в той или иной степени.
Но переход к железу сделал из матросов высококлассных специалистов с серьезным уровнем образования и дефицитными специальностями. Появились инженеры-механики, работа офицера требовала все больше специфических знаний и умения не только отдавать приказы, но и вдобавок работы с личным составом, который научился думать и уважать себя. А с этим было. по-разному, чаще всего никак. Разговаривать с матросами про политику, да и просто по душам, многие считали ниже своего достоинства, что и привело к серии восстаний в годы первой русской революции.
У матросов того времени положение было по-своему уникальным. С одной стороны, служба на паровых кораблях была каторжной, через все воспоминания того времени сквозит ужас угольных погрузок, особенно в дальних походах. С другой – тот же гальванер (электрик) на гражданке легко находил высокооплачиваемую работу с очень даже неплохой зарплатой. Не оставались голодными и кочегары, и артиллеристы, наловчившиеся работать с приборами, и прочие специальности.
В те времена и с тем голодом в промышленности на толковых специалистов, надо было быть дураком, дабы не задержаться в крупном городе с приличной зарплатой после службы. И понятно, что личный состав, неплохо выученный и с хорошими перспективами после демобилизации, начал себя ценить и уважать. А вот многие офицеры еще старой школы привыкли видеть в них безмолвный и бесправный инструмент. На это еще накладывалась специфика снабжения, когда офицер-ревизор закупал продовольствие самостоятельно, не всегда будучи чистым на руку. И специфика самой службы, сильно сближающая личный состав, ибо если что – гибнуть всем вместе.
Когда началась Русско-японская война с ее неудачами, не полыхнуть не могло.
Бунты на Второй эскадре
В целом поход Рожественского, без захода в порты, без полноценного отдыха экипажей, с угольными погрузками в море и проблемами с обмундированием и продовольствием – авантюра. Жаловались даже офицеры – и на постоянную угольную пыль, и на жару, и на нехватку продуктов и даже тривиальных сигарет. Редко поступали газеты и новости, перспективы были неясными, а еще постоянные сообщения разведки о враге, который вот там, за тем мысом. Нервы были на пределе, работы много, вот и.
Известным стал бунт на броненосце «Орел»:
Благодаря письмам Вырубова и «Цусиме» Новикова.
Но была еще вспышка на броненосном крейсере «Адмирал Нахимов», причина – отсутствие хлеба. На транспорте «Малайя» – большое количество вольнонаемных и техническая ненадежность. На крейсере «Терек» – конфликт экипажа со старшим офицером. На «Орле», кстати, бунтовали из-за мяса, точнее – из-за забоя на мясо больной коровы.
Можно было бы списать на революционеров, но, помимо мемуаров Костенко и Новикова, следов революционных организаций не обнаружено. Людей тупо довели без всякой политики, не было ни красных флагов, ни прокламаций – только возмущение. Надо отдать должное командованию эскадры и кораблей – все ситуации удалось уладить без крови, а в бою экипажи вели себя геройски.
Черноморские бунты
По схожему сценарию началось и на Черном море, где война морякам не угрожала и со снабжением был полный порядок, но.
На Руси две беды – дураки и дороги. С дорогами на море проще, а вот с дураками…
А вот с дураками дефицита не имелось. Командир не контролирует ревизора, ревизор работает за откаты, судовой врач, который обязан запретить и доложить, тонко и изящно издевается над «быдлами». В концовке: вместо выдачи консервов и обещания наказать ревизора – угроза смертной казнью нежелающим есть подгнившее мясо. В итоге – бунт, усугубленный общими настроениями в стране, убитые офицеры и угнанный в Румынию корабль. Повезло, могло рвануть на всем флоте. И опять революционеры не особо-то и при чем: просто вменяемые действия командира предотвратили бы бунт в зародыше. Но вменяемым командир не был, как и значительная часть офицеров.
Это не конец. В ноябре 1905 года полыхнуло в Севастополе на крейсере «Очаков».
Опять новейший недостроенный и неосвоенный толком корабль, опять невнятные действия властей, на этот раз политические. Сначала расстрел демонстрации в Севастополе, уход в море комфлота Чухнина, арест депутата от революционеров капдва Шмидта, в итоге – захват крейсера и бой его с флотом. И, помимо всего прочего – жалобы экипажа на плохую пищу и грубость командира.
Кто додумался смешать с рабочими 335 новобранцев перед сдаточными испытаниями? И чем думали – Бог весть, ясно только, что на недоведенном корабле бытовые условия были не очень, а офицеры в условиях бардака реально срывались на подчиненных. Понятно, революция и агитация, но при нормальной организации службы такое попросту невозможно. Организации не было.
На Балтике
Год 1906, старый крейсер «Память Азова»:
Штаб Войск Гвардии Петербургского Военного Округа Управление Окружного Генерал-Квартирмейстера Отделение Военно-Судное. 3 июля 1906 года. № 1374. Красное Село.
Ревельскому Временному Военному Генерал-губернатору.
По соглашению с Морским Министром, Его Императорское Высочество Главнокомандующий приказал Вашему Превосходительству, по окончании суда над мятежными матросами крейсера «Память Азова», принять к руководству следующие указания:
1) тех мятежников, которых суд приговорит к смертной казни, по конфирмации таковых капитаном 1-го ранга Бостремом расстрелять на указанном Морским Министром острове Карлос. Приговоренных доставить туда под сильным пехотным конвоем ночью, когда замрет городская уличная жизнь, а самый приговор привести в исполнение на рассвете.
Для расстреляния назначить матросов того же крейсера «Память Азова» из числа приговоренных к другим наказаниям»…
Тела расстрелянных похоронить на том же острове или предать морю, по усмотрению Морского начальства, с тем чтобы необходимые для сего рабочие были назначены из числа матросов крейсера «Память Азова», присужденные к другим наказаниям. Место погребения надлежит тщательно сравнять.
Об изложенном, по приказанию Его Императорского Высочества, Главнокомандующего, уведомляю для надлежащих распоряжений.
Начальнику Главного Морского Штаба вместе с сим послана копия с настоящего отзыва для сведения.
Подписал: Окружный Генерал-квартирмейстер Свиты Его Величества Генерал-Майор Раух.
Здесь да, чистая революция. На корабль проник агитатор, его арестовали и на ночь оставили на корабле, переписав фамилии тех, кто с ним беседовал. После чего и рвануло: минимум две ошибки командования – оставить на свободе переписанных, которым стали светить серьезные проблемы, и арестованного, хотя отвести его на берег дело часа-полутора. Революция, но бунта было легко избежать, при мало-мальски вменяемых действиях командного состава. В итоге десятки трупов и пример – так можно.
Три восстания Владивостока
Пример – он заразителен. И, получив понимание, что бунты – это тоже метод борьбы, они стали полыхать во всех концах империи. Не успела отгреметь война, как рвануло во Владивостоке.
Откинем про уголовников и черносотенцев – гарантию даю, что в погромах участвовали все, у кого совести нет, вне зависимости от принадлежности. Получим что? По Манифесту Николая вводятся свободы, и тут же командование «закручивает гайки». Ну и рвануло, не могло не рвануть. Чем думали – решительно непонятно. Тем более – на вчерашнем ТВД, с людьми, прошедшими войну, возвращающимися из плена, ждущими демобилизации, задержанной по причинам беспорядков.
Чистая революция, конечно. И причины идейные.
Но, опять же – что мешало оставить в городе минимум войск и вывести в море корабли? Что мешало подготовиться к годовщине Кровавого воскресенья? Что мешало наладить диалог с восставшими?
Все три восстания – последствия нежелания смотреть на нижние чины, как на людей, и дикого стремления давить силой любой протест. Что восстание 1907 года только подтвердило:
Этот раз сила помогла, и на флоте утихло.
Временно утихло, коренной реформы комплектования и управления так и не провели, а пример того, как можно решать споры с командованием, в памяти остался. Благо нижние чины учились – и беспорядки по бытовым причинам на флоте в течении года эволюционировали в восстания революционные с политическими лозунгами. А вот командный состав флота вынес только один урок – бунты военнослужащих можно подавить силой, большой опасности от них нет.
1.1. Бунт на корабле
Что такое вообще бунт? Бунт – это массовое (групповое) несогласие и неприемлемость людьми существующего порядка правления, выражающееся в физической и иногда даже в кровавой форме. Лиц, в нем участвующих, называют бунтовщиками. Существует понятие ненасильственный бунт. Это гражданский бунт, включающий в себя общее отрицание законности данного режима, массовые стачки, крупные демонстрации, прекращение экономической активности, повсеместный отказ от политического сотрудничества
Близкими к понятию бунта являются: мятеж, путч, восстание и революция. Восстание – это открытая акция сопротивления группы людей против государственной власти. Наиболее важным видом восстания является вооруженное восстание. Участники восстания называются повстанцами. Восстание, в котором принимает участие значительная часть населения, называется народным восстанием. Наиболее кровопролитным восстанием в мировой истории стало восстание тайпинов на юге Китая в XIX веке, унесшее жизни 30 миллионов человек.
Главные виновники и зачинщики подвергались в царской России за простое восстание каторжным работам на время от 4 до 6 лет; за квалифицированное восстание – каторжным работам от 12 до 15 лет, а за вооруженное восстание – каторжным работам от 15 до 20 лет. Другие участники, смотря по виду восстания, подлежали ссылке на житье в Сибирь, или отдаче в исправительные арестантские отделения, или же заключению в тюрьме. Каторжным работам без срока подвергались те участники восстания, «по распоряжению или возбуждению которых учинено смертоубийство или зажигательство». Добровольно приостановленное восстание влекло наказание (исправительное) только для зачинщиков. Даже подстрекательство к восстанию или возбуждение к нему «путем составления и распространения писем, сочинения или произнесения публичных речей и распространения ложных слухов» наказывалось каторжными работами от 6 до 8 лет. Одно хранение у себя письма или сочинения, «заключающих возбуждение к восстанию», каралось арестом на время или выговором в присутствии суда. Как видим, участие в восстании было делом подсудным и каралось большой уголовной ответственностью.
О мятеже. Мятеж – это групповое (массовое) вооруженное выступление против действующей власти. Лицо, в нем участвующее, называется – мятежник. Слово «мятеж» обычно носит негативный оттенок. В результате оно употребляется, как правило, для обозначения безуспешного сопротивления властям. Хотя мятежом можно назвать любое неудачное вооруженное восстание или попытку переворота, все же чаще всего слово «мятеж» применяется к таким вооруженным выступлениям, в которых участвовали военные (солдаты, матросы, офицеры). В советской историографии мятежами назывались также различные виды вооруженных выступлений против советской власти, в позднейшие времена обозначавшиеся более нейтральным термином – восстание (Кронштадтское восстание 1921 года и другие).
Существует юридический статус бунта и в современной России. Это уголовно наказуемое преступление (согласно статье 279 Уголовного кодекса Российской Федерации). Организация вооруженного мятежа либо активное участие в нем в целях свержения или насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации либо нарушения территориальной целостности Российской Федерации – наказываются лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет.
Путч. Это вооруженный мятеж или государственный переворот. Конкурирующие политические силы нередко называли своих врагов путчистами, тогда как собственные аналогичные действия предпочитали именовать революциями.
Поясним и очень важное для наших рассуждений понятие – революция. Революция – это коренное преобразование в какой-либо области человеческой деятельности. Это радикальное, коренное, глубокое, качественное изменение, скачок в развитии общества, природы или познания, сопряженное с открытым разрывом с предыдущим состоянием. Революцию, как качественный скачок в развитии, как более быстрые и существенные изменения, отличают и от эволюции (где развитие происходит более медленно), и от реформы (в ходе которой производится изменение какой-либо части системы без затрагивания существующих основ). В принципе, революция (как и эволюция) может произойти в любой сфере.
А теперь о бунте на военном корабле. Что следует под этим понимать? Это восстание военных моряков против командования корабля, как во время плавания, так и при стоянке в базе. Как мы уже заметили, сегодня произошла трансформация и расширилось понятие бунта на корабле. Теперь нередко во всех сферах жизни и деятельности людей неповиновение подчиненных начальству называют тоже бунтом на корабле.
Отношение авторов книги к бунту на военном корабле
Любое восстание можно назвать бунтом, а восставших – уголовниками. Но восставших в определенных условиях и обстоятельствах можно назвать и героями, выступившими против самодурства властей, за идеалы свободы и справедливости. Да, это так. Но только если речь не идет о бунте (восстании) на военном корабле. Позиция авторов настоящей книги к бунту на военном корабле (во все времена) однозначно отрицательная. И вот почему.
Военные принимают присягу, дают клятву верности государству и правительству. И если они ее не исполняют, то становятся на путь преступления, предательства. Ввязываясь в бунт на корабле, военные моряки отступают от своей клятвы, от присяги. Дело военных – защищать Родину, свою страну, но не заниматься политикой.
Возникает вопрос: а если страной правят люди, явно ведущие ее не туда, куда надо? Наш ответ: если ты это понял и хочешь восстать против таких правителей, увольняйся с флотской службы и после этого бунтуй, выступай, протестуй. Но когда ты поднимаешь на бунт экипаж военного корабля, то автоматически тянешь за собой в основном случайных и невинных людей, которые, как правило, не понимают, что происходит, и не дают оценки реальным событиям. Часто эти люди просто поддались эмоциям, попали под влияние толпы или отдельных личностей, заговорщиков бунта.
Бунт на военном корабле – это опасная возможность, которой, к сожалению, периодически пользуются сильные личности в своих политических интересах. Поднять бунт на корабле трудно, но можно. Для этого нужны как минимум два условия: какое-то общее недовольство экипажа и сильная авторитетная личность, способная возглавить бунт. Но революции надо делать не на военных кораблях.
Бунты на военных кораблях бывают, образно говоря, на бытовом уровне (по незначительным причинам, так сказать, чисто корабельного или военного характера). Но более значительными и опасными являются бунты, в которых участвуют экипажи военных кораблей, выдвигая политические требования или участвуя в общегосударственных протестных действиях с политическими платформами. То есть – это явно политические бунты, в которых военные моряки поддерживают чьи-то политические требования в адрес действующей власти.
Так как политический бунт почти всегда связан с захватом корабля, то мы считаем, что это не только воинское преступление, но еще и террористический акт. В бунте на корабле явно присутствуют террористические действия: захват военного корабля, захват заложников (командира корабля и других офицеров, иногда в заложниках оказывается весь экипаж), физическое уничтожение отдельных членов экипажа.
Бунт на отдельном корабле или даже на нескольких кораблях с политическими требованиями вообще никогда не может стать успешным, даже если он поднимается во имя благой цели. Потому что это всего лишь ограниченный протест людей на малой территории огромного государственного пространства. Поднять же на бунт всю военную машину государства в системе действующей власти просто нереально. Значит, любой политический бунт на военном корабле обречен. И во многом он бессмысленен. Нет ни одного примера, когда такой бунт на военном корабле достиг своей цели и завершился победой. Увы, финал всех таких бунтов печальный – поражение, за которым следуют раскаяние и репрессии. И ничего, кроме страданий основной массы участников, поломанных и искалеченных жизней людей, такие протестные действия принести не могут. Причем страдают в основном невинные люди. В истории же остаются (и то далеко не всегда) только зачинщики, заявившие о себе с помощью этого бунта и прославившие свое имя. По большому счету, основная масса военных моряков, участвуя в бунте, не дает себе отчета в том, что происходит и во что их втянули.
Да, все это так. Но парадокс состоит в том, что, несмотря на это, все годы своей истории российский флот (с 1696 года) периодически бунтует. Бунтуют отдельные корабли, группы и целые соединения кораблей. Чаще всего бунты связаны с протестами против нарушений установленных порядков на кораблях, против несправедливых требований командиров и начальников, их грубости и незаконных притеснений по отношению к подчиненным. Таких протестных выступлений на флоте во все времена было немало. Они проходили в различных формах и на разных уровнях. Как правило, они были только на отдельных кораблях и завершались скоротечно. Следовало наказание зачинщиков бунта (в основном в уголовном порядке) и принимались меры для восстановления справедливости. В том числе и по отношению к виновным должностным лицам. Но такие события, за редким исключением, не являются предметом изучения для авторов этой книги. В книге же речь идет главным образом лишь о протестах военных моряков (самостоятельных или других протестных действиях с участием представителей военно-морского флота), которые были связаны с политическими требованиями или привели (могли привести) к существенным последствиям и изменениям на флоте или даже в стране в целом. Таких событий в истории российского флота тоже было немало.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
История мятежа на корабле «Баунти»: как мечта о тропическом рае разрушила команду целого судна
Правосудие, выпивка и конфликты погубили почти всех бунтовщиков. Только один обрёл идиллию на крошечном островке посреди Тихого океана.
Одним из самых популярных исторических сюжетов в западной массовой культуре стал мятеж 28 апреля 1789 года на британском военном судне «Баунти». Стихи и прозу ему в разное время посвящали Джордж Байрон и Марк Твен, Жюль Верн и Робер Мерль, Сэмюэл Колридж и Джон Бойн. В 20 веке же только Голливуд выпустил четыре посвящённых бунту на корабле экранизации.
Одни авторы видели в событии справедливое восстание отчаявшихся людей: за свободу и против изжившей себя системы угнетения. Другие трактовали его как сомнительную авантюру против строгого, но справедливого капитана, которая самим мятежникам принесла одни только беды. Споры вокруг того, чем на самом деле был бунт на «Баунти», продолжаются среди историков и деятелей культуры до сих пор.
В 1783 году Великобритания и США подписали Парижский мирный договор. Лондон после военного поражения признал независимость тринадцати своих бывших колоний. Потеря важных владений отразилась на экономике Соединённого Королевства.
Американская независимость сильно ударила по барышам плантаторов с принадлежавших Лондону островов в Карибском море: Барбадоса, Ямайки, Гренады, Багам. Там рабы за бесценок выращивали для экспорта в Европу сахар, кофе и табак. Невольники нуждались только в пище, и дешёвое продовольствие хозяева раньше по низким ценам покупали в североамериканских колониях. Независимость США эту схему разрушила: теперь американцы торговали без преференций для британцев.
Доходы плантаторов из Вест-Индии падали, и выход из ситуации для них нашёл председатель Королевского научного общества Джозеф Бэнкс. Учёный предложил культивировать на карибских островах хлебное дерево из другого конца света — Полинезии. В конце 18 века о его полезных свойствах европейцам рассказал легендарный мореплаватель Джеймс Кук: хлебное дерево неприхотливо, часто плодоносит, а сами плоды — вкусны и калорийны. Бэнкс посчитал их идеальной пищей для рабов.
Инициативу учёного поддержал лично король Георг Третий. 15 мая 1787 года монарх подписал указ о будущей экспедиции — сначала на тихоокеанский остров Таити, сейчас это часть Французской Полинезии, а потом уже в Карибское море, на Ямайку. Организаторы выбрали для миссии ничем не примечательное судно «Бетиа». Его выкупили у владельцев, переоборудовали и, вопреки моряцкому суеверию, переименовали — в «Баунти» («Щедрость»).
Сомнительный выбор корабля стал миной замедленного действия. Тихоходную и небольшую «Бетиа» использовали для перевозок на короткие расстояния с небольшой командой на борту. А теперь паруснику под новым именем предстояло идти к далёкому Тихому океану. И без того тесные каюты и кубрики мастера-корабельщики сократили — чтобы обустроить на судне оранжерею для саженцев хлебного дерева. Предсказуемым итогом такого ремонта стала скученность, которая потом здорово нервировала экипаж.
На борту судна находилось 46 человек: 17 «господ» на должностях командиров и специалистов вместе с 29 простолюдинами — корабельными старшинами и рядовыми матросами. Почти все офицеры и мичманы получили должности по протекции — из-за знатного происхождения. Многих из них Блай лично не знал, и потом сильно тяготился новыми подчинёнными.
Экипаж судна «Баунти»:
Капитан и старшие офицеры — 5;
Младшие офицеры и специалисты — 12;
Корабельные старшины — 12;
Особенно у капитана не сложились отношения с формально ближайшим помощником — 34-летним штурманом Джоном Фрайром. Два моряка даже отказывались обедать за одним столом, что шло вразрез со всеми флотскими традициями. Также Блай открыто презирал навязанного ему адмиралтейством судового врача Томаса Хаггана, запойного алкоголика.
Лично капитан смог выбрать в свою команду только нескольких человек: учёного-ботаника Дэвида Нелсона, оружейника Джозефа Коулмена и канонира Уильяма Пековера. По иронии, в их число вошёл и лидер будущего мятежа — 22-летний Флетчер Крисчен. До 1787 года тот дважды ходил вместе с Блаем в рейсы на торговых судах, где они и сдружились.
Тёплые отношения эти два моряка сохраняли и в плавании за хлебным деревом, вплоть до самого прибытия на Таити. 2 марта 1788 года капитан даже произвёл Крисчена в лейтенанты, фактически сделав его вторым человеком на паруснике. Крисчен, как и другие офицеры-дворяне с «Баунти», поначалу рассматривал участие в плавании как небывалую удачу: экспедиция в далёкие моря, с важной научной целью, под эгидой самого короля.
У простых матросов поводов для радости было куда меньше. Их ждали только изматывающий труд и постоянные придирки командиров при низком жаловании и сомнительных карьерных перспективах. Средний возраст экипажа «Баунти» не превышал 26-27 лет, а большинство матросов было и того младше. Для половины команды путешествие на Таити стало первым и последним дальним плаванием в жизни.
В конце 18 века королевский флот переживал кадровый кризис, на судах не хватало как раз рядовых моряков. Из-за этого в британских портах молодых людей часто забирали на военные корабли принудительно. А добровольцами в матросы обычно записывались нищие, бродяги да беглые преступники. Поэтому офицеры обычно относились к своим командам по-скотски, нисколько не заботясь об условиях их жизни и поддерживая дисциплину через постоянные унижения, оскорбления и побои.
С полувымершего корнуолльского языка фамилия «Блай» переводится «волк».
В посвящённых бунту на «Баунти» фильмах и книгах Блая часто изображают тираном, сквернословом и садистом, поровшим своих матросов по поводу и без. В действительности моряк не был таким уж плохим человеком, особенно на фоне коллег-современников.
Ещё до отплытия капитан «Баунти» распорядился выдать матросам часть будущего жалования авансом — неслыханная щедрость по меркам 18 века. В море Блай лично проводил медосмотры личного состава, следил за разнообразием рациона, сократил для матросов время вахты. Переживая, что моряки находятся на тесном судне и от этого мало двигаются, командир принудительно устраивал для экипажа танцы под скрипку на палубе.
Новации Блая работали: его экипаж избежал болезней вроде цинги или «бери-бери», от которых часто страдали команды на других парусниках во время длительных океанских плаваний. За полтора года экспедиции за хлебным деревом на «Баунти» скончались только два человека — без личной вины капитана. 9 октября 1788 года матрос Джеймс Валентайн умер, получив гангрену после плохо проведённой спившимся врачом Хагганом операции. А 10 декабря 1788 года, уже на Таити, не стало самого горе-доктора: его сгубил алкоголизм.
Блай, в отличие от большинства коллег, редко прибегал к помощи «кошки с девятью хвостами». За время экспедиции он всего десять раз приказывать выпороть кого-нибудь из матросов. На обычном британском военном судне секли минимум раз-два в неделю, за самые мелкие провинности. Капитан «Баунти» отдавал своих людей под плеть только в крайних случаях: вроде систематического неподчинения приказам, утраты служебного имущества или попыток дезертирства.
«Кошкой с девятью хвостами» или «капитанской дочкой» английские моряки иронично называли особую плеть для наказаний. Нескольких нанесённых «девятихвосткой» ударов хватало, чтобы превратить спину наказываемого в кровавое месиво.
В реалиях английского флота 18 века успешным мог быть только беспощадный и суровый начальник, внушавший своим людям безотчётный страх. Отходчивый и незлой от природы Блай с такой ролью справлялся плохо. Офицер не любил крайние меры, часто смягчал наказания и при этом раздражал подчинённых своей чопорностью, педантичностью и мелочной мнительностью.
Несмотря на капитанские причуды, поход «Баунти» через океаны за хлебным деревом шёл своим чередом. 13 января 1788 года корабль миновал Канарские острова, 9 февраля — прошёл через линию экватора, 10 марта — подошёл к самому югу Американского континента.
Я счастлив, я доволен моим маленьким кораблём. Я и мои люди готовы обойти вокруг света хоть десять раз. Меня очень радует, что до сих пор не пришлось никого наказывать.
По плану британского адмиралтейства, «Баунти» для экономии времени должен был подойти к Таити с востока, обойдя в проливе Магеллана печально знаменитый мыс Горн — крайнюю точку Южной Америки. Но растянувшаяся на месяц битва с мысом закончилась поражением британских моряков, несмотря на их усилия. Всё-таки их корабль изначально предназначался для коротких рейсов, а не странствий по океанам.
Мечтавший покорить мыс Блай принял поражение. 18 апреля 1788 года капитан поблагодарил экипаж за проделанную работу и к радости моряков объявил, что они пойдут на Таити другим, более длинным, но менее опасным путём — мимо Африки через Индийский океан. 24 мая «Баунти» пришвартовался в бухте Кейптауна. Блай дал команде больше месяца на отдых в порту, пока специалисты приводили в порядок потрёпанный у южноамериканских берегов корабль.
1 июля 1788 года экипаж с новыми силами продолжил экспедицию. «Баунти» поймал попутный ветер и шёл с максимальной для себя скоростью в девять узлов (около 17 километров в час). 21 августа корабль достиг Тасмании, где Блай снова дал отдохнуть на берегу своим людям. В сентябре британцы, наконец, достигли Тихого океана. 19 сентября Блаю даже повезло открыть небольшой необитаемый архипелаг в 650 километрах на север от Новой Зеландии. Капитан дал ему имя своего корабля — острова Баунти.
На момент плавания «Баунти» британцы ещё не колонизировали Австралию и Тасманию, которые тогда называли, соответственно, Новой Голландией и Землёй ван Димена.
26 октября 1788 года парусник достиг цели экспедиции — острова Таити. До «Баунти» здесь успели побывать уже десять экспедиций из Старого Света. Населявшие остров племена уже знали о белых людях и понимали, что мир с ними гораздо выгоднее вражды.
На Таити люди живут, не зная ни пороков, ни предрассудков, без забот и раздоров. Туземцы знают только одного бога, и имя ему Любовь. Каждый остров служит ему храмом, каждая женщина – алтарём, а мужчина – жрецом. А какие там женщины!
Власти в Лондоне воспринимали таитян не как отсталых дикарей из каменного века, а как своего рода суверенное государство. Блаю поэтому ещё в Великобритании дали строгий наказ: приобрести саженцы хлебного дерева без какого-либо принуждения туземцев.
По прибытии на остров командир «Баунти» буквально завалил местного вождя Помаре и его свиту заранее купленными в Англии подарками: пилами, топорами, гвоздями, зеркалами, бижутерией. Таитяне не знали металлургии, поэтому изделия из железа и стали приводили их в восторг. Довольный Помаре спросил Блая: а чем бы он мог порадовать короля англичан в далёкой Европе? Таитянин начал перечислять всё, что росло у него на острове. Блай, разумеется, остановился на хлебном дереве, пояснив, что его король —страстный садовод.
В ноябре 1788 года люди с «Баунти» под руководством ботаника Нелсона собрали больше тысяч нужных саженцев. Моряки выполнили свою цель и могли идти дальше — на Ямайку. Но из-за начавшегося сезона дождей и океанских штормов Блай держал парусник и людей на Таити. Вынужденная стоянка растянулась на пять месяцев.
Затянувшееся безделье на тропическом острове сильно ударило по дисциплине и моральному духу команды. Молодым мичманам и матросам остров казался земным раем. И дело было не только в океанских видах, экзотических фруктах, приятной погоде и отсутствии змей и назойливых насекомых.
Морякам нравился сам образ жизни таитян, о котором ясно говорил их язык. Туземцы не знали слов для обозначения физического труда и супружеской измены, зато у занятия сексом здесь было порядка десяти синонимов. И приплывшие с другого конца света британцы, «перетанэ», как их называли аборигены, были желанными половыми партнёрами для каждой таитянки.
Изначально по плану Блая следить за экипажем на берегу должен был его главный помощник, Флетчер Крисчен. Но молодой офицер стал как раз пионером культурного обмена, набив себе татуировки и заведя постоянную девушку. Остальные матросы старались не отставать от пользовавшегося среди них авторитетом Крисчена. Мнительный Блай воспринял это как личное предательство.
Расслабившиеся матросы, к ярости капитана, систематически теряли служебное имущество — не без помощи вороватых и любопытных таитян. Блай не оставлял такие случаи без внимания, и каждого растяпу отправлял под «кошку с девятью хвостами». В январе 1789 года кульминацией каникул на Таити стал побег двух матросов вместе с капралом морской пехоты Чарльзом Чёрчиллом, по идее обязанным как раз следить за порядком на корабле. Беглецов поймали и показательно выпороли.
По закону Блай имел право заковать всех троих в кандалы, бросить в трюм, а уже в Англии отдать под трибунал, который с огромной вероятностью приговорил бы дезертиров к смерти. Так что порка в этом случае однозначно была актом гуманизма.
Только 4 апреля 1789 года корабль продолжил своё плавание. И часть экипажа возвращение к служебным обязанностям совсем не радовала. Жизнь на райском Таити выглядела гораздо ярче и приятнее, чем несение вахт, скудная кормёжка от судового кока и ругань вечно всем недовольного капитана.
Спусковым крючком для дальнейших событий стал конфликт между Блаем и Крисченом. Командир переложил на своего помощника всю вину за падение дисциплины среди экипажа. И теперь бывший друг-покровитель ежедневно унижал молодого офицера, обвиняя его по надуманным поводам в трусости, воровстве и некомпетентности.
Утром 28 апреля 1789 года на судне случился мятеж. Вероятно, замысел его родился спонтанно. Находившийся во взвинченном состоянии Крисчен нёс вахту сразу с несколькими матросами, таившими злобу на Блая. Это были физически крепкие, наглые люди с криминальными замашками: Александр Смит, Мэттью Квинтал, Мэттью Томпсон, Уильям Маккой и Томас Бёркетт. К ним примкнул капрал-морпех Чёрчилл, тот самый, которого капитан фактически спас от виселицы на Таити.
Заговорщики выкрали ключи от оружейной, забрали все мушкеты и арестовали спавшего Блая. Капитана прямо в ночной рубашке выволокли из каюты и привязали к мачте, затем на судно согнали всю команду. Попытки «контрреволюции» на «Баунти» ограничились уговорами мятежников остановиться. Иронично, что яростнее других Крисчена пытались образумить штурман Фрайр и главный плотник Уильям Пёрселл, оба — давние недруги Блая.
Ругань между моряками из разных лагерей продолжалась несколько часов. В итоге Крисчен сохранил жизнь Блаю и верным тому людям, разрешив всем желающим покинуть «Баунти» на баркасе. Больше половины экипажа не поддержало мятеж. В основном это были немолодые бывалые моряки, которых дома ждали семьи. Нескольким пожелавшим уйти с Блаем людям даже не хватило места на маленькой лодке.
Мятежники не сомневались, что баркас Блая скоро сгинет в океане, а сами они насладятся вольготной жизнью под началом нового капитана Крисчена. Матросы выбросили ненавистные саженцы хлебного дерева за борт, взломали корабельные запасы алкоголя и отпраздновали мятеж пирушкой.
В начале мая 1789 года «Баунти» вернулся на Таити. На полюбившемся острове мятежники пополнили запасы еды, забрали своих подружек и приятелей из туземцев, взяв затем курс на юг, к отдалённому острову Тубуаи. Опасавшийся британской фемиды Крисчен решил основать там новое поселение.
Но закрепиться на этой земле мятежникам не удалось. Климат здесь оказался суровее, чем на Таити, флора с фауной — беднее, а сами туземцы — гораздо агрессивнее. В конце сентября 1789 года, после нескольких стычек с аборигенами, англичане восвояси вернулись на Таити. Затем команда «Баунти» разделилась повторно.
Крисчен и несколько верных ему людей ушли в неизвестном направлении, а ещё 16 моряков остались на полюбившемся им райском острове, не боясь, что в Великобритании узнают правду про мятеж на «Баунти». У «новых таитян» не было общего лидера. Только несколько человек пытались держаться сообща, а остальные их товарищи обзавелись семьями и вели жизнь обычных островитян.
23 марта 1791 года спокойная жизнь остальных 14 «перетанэ» на Таити закончилась. К острову подошёл британский фрегат «Пандора». Военные моряки выловили и арестовали всех ошарашенных соотечественников. Оказалось, что на родине знают о мятеже на «Баунти», ведь Блай и большинство его спутников каким-то образом выжили.
Сначала Блай направил баркас ко ближайшей суше — вулканическому острову Тофуа, чтобы разжиться там хоть какими-то запасами. Здешние аборигены немедленно напали на англичан, поняв, что у белых людей нет ни большого корабля с пушками, ни даже ружей. Англичанам чудом удалось уплыть с острова, потеряв только старшину Джона Нортона.
Поразмыслив над безрадостной ситуацией, Блай понял, что отсиживаться в Полинезии нельзя, нужно любой ценой добираться до других европейцев. Он не знал о только-только начавшейся колонизации Австралии и взял курс к нидерландской колонии Купанг в современной Индонезии. 6700 километров пути Блай решил пройти с короткими остановками только в безлюдных местах.
После бунта на «Баунти» экс-капитану вернули личные вещи вместе с компасом, секстантом, часами и географическими картами. Но и это не умаляет масштаба тихоокеанской одиссеи английского капитана, который весь путь на баркасе исправно вёл судовой журнал и фиксировал все обнаруженные географические объекты. После трагической гибели Нортона Блай не потерял больше ни одного человека.
Плавание в условиях постоянных лишений и голода не сплотило экипаж баркаса. Не проходило ни дня без ссор и препирательств. Многие считали лично Блая главным виновником всех злоключений. Ситуацию разряжал только тонкий британский юмор.
Во время стоянки Пёрселл открыто дерзил Блаю, и тот, мгновенно придя в бешенство, обозвал плотника мерзавцем, добавив:
— Если бы не я, вас бы здесь не было!
На что Пёрселл ответил:
— Да, сэр, если бы не вы, нас бы сюда точно не занесло.
14 июня 1789 года, спустя 47 дней после отплытия с Тофуа, измождённые моряки добрались до Тимора. Некоторое время они пожили у гостеприимных нидерландских колонистов, после чего Блай и одиннадцать других британцев вернулись на родину. Четверо их товарищей в Нидерландской Ост-Индии скончались от малярии, ещё двое — пропали без вести по пути домой.
После возвращения в Великобританию Блай подробно доложил адмиралтейству о произошедших на «Баунти» событиях. 22 октября 1790 года как капитан, потерявший военное судно, он предстал под трибуналом и был полностью оправдан. Процесс носил больше формальный характер: для коллег Блай выглядел спасшим своих людей после мятежа героем.
Британские власти снарядили карательную экспедицию в Полинезию. За бунтовщиками с «Баунти» отправился фрегат «Пандора» капитана Эдварда Эдвардса. Блай в своём отчёте пофамильно и с указанием примет перечислил четверых верных ему матросов, насильно удержанных на «Баунти»: оружейника Джозефа Коулмана, полуслепого скрипача из Ирландии Майкла Бирна, младших плотников Чарльза Нормана и Томаса Макинтоша. Но весной 1791 года капитан «Пандоры» приказал своим людям без разбора схватить и заключить в трюм всех найденных на Таити британцев.
Попытки же найти Крисчена и его группу успеха не дали. После нескольких месяцев странствий по Полинезии «Пандора» повернула обратно. В конце лета 1791 года судно село на мель возле Австралии. Большинство членов экипажа и узников выжили, но четверым бывшим матросам с «Баунти» спастись не удалось.
Со второй попытки Блай доставил саженцы дерева на Ямайку. Впоследствии офицер участвовал в войнах против наполеоновской Франции, служил губернатором в Австралии и вышел в отставку в адмиральском звании. Он дожил до старости и скончался в 1817 году.
18 сентября 1792 года трибунал полностью оправдал Коулмана, Бирна, Нормана и Макинтоша. Ещё двое, мичман Хейвуд и младший боцман Джеймс Моррисон, получили королевское помилование. Блай указал обоих в числе бунтовщиков, но Фрайр, Пёрселл, боцман Уильям Коул и другие выжившие с баркаса засвидетельствовали их невиновность. Судьи приняли это во внимание. Позже был помилован и корабельный портной Уильям Маспрэтт, его тоже отстояли товарищи по «Баунти».
После фиаско на Тубуаи Крисчен остался верным мечте найти максимально далёкий от морских путей остров, освоить его и начать там новую жизнь. 23 января 1790 года мятежный офицер и верные ему люди вместе с туземными жёнами и прислугой высадились на затерянном в океане островке Питкэрн.
Этот клочок суши — одно из самых недоступных мест на планете, лежащее в тысячах километрах от любой обитаемой земли.
Англичане решили остаться здесь навсегда и предали огню многострадальный «Баунти». Некогда обитаемый, но брошенный аборигенами Питкэрн идеально соответствовал пожеланиям Крисчена. На европейских картах 18 века формально открытый остров обозначали неточно, примерно в 200 километрах в сторону от реального местоположения.
Первым Питкэрн увидел Нед Янг. Он подошёл к Крисчену и радостно сообщил:
— Слева по борту — рай, сэр!
— Янг, только от нас зависит, окажется эта земля раем или адом.
Англичане поделили между собой остров на участки, построили дома, обзавелись семьями. Мирная жизнь продолжалась до тех пор, пока мужчины-полинезийцы не посчитали себя обделёнными. Британцы не давали привезённым на Питкэрн шести туземцам владеть землёй, принуждали батрачить на себя и заставляли делить между собой трёх женщин.
Обретённая протестантская религиозность не мешала Смиту и Янгу жить с «гаремами» из поделённых между собой вдов бывших товарищей.
Янг с помощью Библии научил нового друга читать и писать. На западное Рождество в 1800 году бывший мичман умер от астмы. Смит же прожил ещё много лет, руководя растущей мини-нацией под настоящим именем — Джон Адамс. Псевдоним «Александр Смит» он придумал себе много лет назад, из-за проблем с законом при устройстве на «Баунти». На острове Адамс от него отказался.
В 1808 году Питкэрн случайно посетили моряки с американского китобойного судна. Адамс радушно принял гостей, рассказав им о произошедших здесь событиях. В 1825 году последний бунтовщик с «Баунти» официально получил королевское прощение, но в Великобританию так и не вернулся. Джон Адамс пережил всех участников экспедиции капитана Блая и скончался в окружении многочисленного семейства в 1829 году.
Было бы актом величайшей бесчеловечности забрать его [Адамса] с острова. Даже если он и был виновен, то его забота о молодой общине острова искупила его прежние преступления
Основные источники статьи:
Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.