Почему у людей нет определенного сезона спаривания, как у животных
Наблюдая за повадками некоторых животных, кто-то может отметить сходство с человеческим поведением. И это нормально. Однако, наряду со сходствами, безусловно, имеются большие различия.
Касаются они, прежде всего, воспитания потомства и отношений между партнерами. В частности, у животных есть особый брачный сезон, а для людей это не характерно. Почему?
Зависимость от климата и среды обитания
Животные, обитающие в условиях, меняющихся в зависимости от времени года, вынуждены спариваться в определенный сезон. Связано это со способностью выживания будущего потомства. Например, если детеныши появятся зимой или осенью, им будет не хватать пищи.
Поэтому брачный период большинства животных приходится на весеннее время года. Благоприятные летние условия помогают родителю прокормить детенышей и не остаться голодным самому. К осени окрепшее потомство будет способно позаботиться о своем питании самостоятельно.
Однако в обществе людей все обстоит совершенно иначе. Во-первых, жизнь цивилизованного человека не сильно связана с климатическими условиями. Вероятность выживания потомства не зависит от сезона.
Во-вторых, людям свойственно оставаться детьми на протяжении гораздо более долгого времени. Весь этот период ребенок зависит от своих родителей.
Некоторые ученые объясняют эти особенности тем, что образ жизни предков Homo Sapiens сформировался в условиях влажных тропических лесов, где времена года почти не отличаются друг от друга. Есть и другие факты, объясняющие отсутствие у людей особого сезона спаривания.
У многих млекопитающих с наступлением сезона спаривания, меняется поведение. Самцы все чаще обращают внимание на самок и стараются привлечь к себе их внимание.
Как правило, побеждает тот, кто показал себя с наилучшей стороны. Самка выбирает самого успешного с ее точки зрения партнера – родителя ее будущего потомства. Почему это так, и по каким критериям оценивается кандидат?
Многое зависит от вида. Например, среди большинства птиц предпочтение отдается самцу с наиболее ярким и красивым оперением. Также для некоторых немалое значение имеет голос.
Тембр и сила звучания помогают самке оценить степень здоровья будущего отца ее потомства. Ориентируясь на внутреннее чутье, она определяет свою совместимость с данным партнером. Таким образом, самка выбирает того, чьи гены больше всего подходят для продолжения здорового рода.
Инстинкты животных уберегают их от появления на свет хилых больных детенышей. Но напротив способствуют распространению сильных генов. Например, в отношении павлинов было замечено следующее: у наиболее красочных самцов рождались самые упитанные и ловкие цыплята.
Если провести аналогию с поведением людей, можно отметить некоторые сходства. Однако в данном случае при выборе партнера большую роль сыграют совсем не общие критерии, а индивидуальные предпочтения, объясняющиеся культурой.
Кроме того, для многих важна будет и духовная составляющая – насколько партнеры подходят друг другу характерами, взглядами и образом жизни. Все это играет большую роль в создании союза. То есть в случае с людьми на первый план выходит удовлетворение эмоциональных потребностей, что совсем не свойственно животным.
Людям присуще, прежде всего, желание строить доверительные отношения. Пары остаются вместе даже тогда, когда способность иметь потомство пропадает у обоих или у одного из партнеров. Для многих животных такая линия поведения не является возможной.
Учитывая вышесказанное, сезонность спаривания отсутствует ввиду того, что близкие отношения супругов имеют целью не только продолжение рода, но и удовлетворение эмоциональных потребностей друг друга.
Всегда готов. Почему людям хочется секса круглый год
Как это бывает у животных
Однако эструс — это не только внутренний процесс, но и целая рекламная кампания, манифестация намерений. Конечно, в мире животных существует избирательность: сердцу (и половому отбору) не прикажешь, так что одни претенденты оказываются интереснее других, а точнее перспективнее с точки зрения размещения своих генов. Тем не менее о том, что у самки течка, в курсе все мужские особи в округе. Отлично знают это и сами самки, которые остро переживают происходящие гормональные изменения.
Эструс — явление недолгое, но яркое. Не зря этот термин восходит к греческому οιστρος — «слепень»: насекомые жалят животных и вызывают у них острое беспокойство, внешне похожее на поведение самки, готовой к спариванию.
У самок есть множество способов дать самцам понять, что пришло время для размножения. Их половые органы в это время выделяют секрет и наполняются кровью, у животных появляется особый запах, они издают специальные звуки. У кошек, например, это низкое гортанное мяуканье.
Женские особи характерно ведут себя: так, львицы катаются по земле, показывают живот, бодают льва головой и всячески демонстрируют безобидность, хотя в другое время могут дать оплеуху когтистой лапой. Эти приемы соблазнения состоят из тех же инфантильных элементов, которые проявляют львята, когда просят пищи и заботы. Самцы тоже становятся менее агрессивными.
В финальной стадии полового цикла, когда главная цель брачного периода достигнута, самка теряет к любовным играм интерес. Она больше не подпускает самца к себе, а то и агрессивно гонит прочь. Тот какое-то время еще может реагировать на остаточные сигналы вроде запахов, но со временем тоже утрачивает задор. После окончания периода фертильности самки больше не привлекательны, и ухаживания прекращаются. Словом, спаривание для большинства видов — это не способ выразить симпатию и не развлечение, а обязанность.
Однако из этого правила есть исключения. Овуляция протекает скрыто у многих видов приматов, а также у дельфинов. Причем у некоторых приматов нет никаких внешних проявлений овуляции, у других они слабые, а у третьих ярко выражены.
Скрытая овуляция обеспечивает расширенную сексуальную способность. Дельфины, например, пристают даже к купальщикам — просто потому, что могут.
Одним из животных с неочевидной овуляцией и внесезонной сексуальностью является человек.
В поисках человеческого эструса
У женщин тоже регулярно происходит овуляция: фолликул разрывается и яйцеклетка из яичника перемещается в фаллопиеву трубу. Однако ни сама женщина, ни ее партнер не знают, когда точно наступит время, пригодное для зачатия (и это при том, что фертильный период очень короткий: яйцеклетка готова к оплодотворению всего около суток). Да, у некоторых женщин во время овуляции бывают головные боли, спазмы и вздутие живота из-за задержки воды, вызванной гормональными колебаниями. Но научные доказательства связи этих симптомов с овуляцией появились только в 1930-е годы.
Разделение полового акта и репродуктивной функции позволяет нам заниматься любовью, когда хочется: не только в непродуктивные дни цикла и после зачатия, но и после менопаузы.
Впрочем, существуют исследования, которые доказывают существование «человеческого эструса», то есть что у овулирующих женщин меняется внешность и поведение. Мужчины считают их более привлекательными, реагируя на сигналы фертильности: так, американские ученые выяснили, что в этот период приват-танцовщицы получают больше всего чаевых.
Эту же гипотезу подтвердило такое тестирование: испытуемым предлагали сравнить фотографии девушек во время овуляции и в фазе между серединой цикла и менструацией.
Ученые заключили, что у овулирующих женщин кровообращение усиливается, поэтому их губы выглядят более полными и яркими, цвет лица становится ровнее, а на щеках чаще появляется румянец.
Кстати, эта же теория позволяет считать классический макияж симуляцией эструса.
В Италии исследовали, как фаза менструального цикла и уровень гормонов влияют на сексуальное желание. Оказалось, что женщины, состоящие в стабильных отношениях, были более сексуально активны не в какой-то определенный день цикла, а в выходные. Зато у женщин без постоянного партнера была заметна связь между сексуальной активностью и выработкой стероидов яичниками. Ученые предположили, что одинокие (то есть сексуально конкурирующие) женщины, узнав из медиа о том, что в период овуляции они считаются более привлекательными, ощущают и ведут себя соответственно.
Словом, данные противоречивы. Поскольку овуляция у приматов может быть скрыта в разной степени, при желании признаки эстральных сигналов можно отыскать и у человека. Другое дело, что половая мотивация людей сложнее, чем у животных. На то, что мы считаем сексуально привлекательным, а что нет, а также на периоды сексуальной активности влияет множество факторов — и биологических, и социальных. Отделить их друг от друга очень трудно, а ответы будут зависеть от выбранного научного метода.
Но даже если рудиментарный эструс (как и восприимчивость к его сигналам) у человека все-таки остался, остается вопрос: почему люди сексуально активны во всё остальное время?
Зачем нам скрытая овуляция?
Почему возникла расширенная сексуальная способность при скрытой (или как минимум неявной) овуляции? Это оказалось более выгодно — вопрос в том, кому именно.
«Поведение, соответствующее врожденным интересам самца, совсем не обязательно совпадает с интересами самки, и наоборот. Эта жестокая правда — одна из основных причин человеческих страданий», — писал эволюционный биолог Джаред Даймонд.
Американский палеоантрополог Оуэн Лавджой сводит всю эволюцию человека (способность к прямохождению, уменьшение клыков и скрытую овуляцию) к социальной моногамии. Согласно Лавджою, по мере того как формировался современный человек, самцы всё больше заботились о потомстве. Гоминиды постепенно переходили к относительному единобрачию, и их клыки уменьшались — ведь при наличии постоянной самки больше не надо было жестко конкурировать. Свободные же руки понадобились для того, чтобы приносить самкам еду, а те выбирали самых заботливых самцов, способных найти пропитание. «Хорошие парни» стали кооперироваться, чтобы вместе искать ресурсы. Постепенно челюсти уменьшались, давая место мозгу, и появлялось всё больше социальных навыков, а наши предки умнели и оставляли всё более умное потомство.
Если целью является только распространение генов, то для самца куда выгоднее тут же бросить беременную самку и найти еще кого-нибудь. Однако чем больше люди развивались, тем более непростой становилась беременность и более беспомощными — новорожденные. Если копытные могут рожать буквально на ходу, то для приматов это куда более сложное предприятие. Детеныши эволюционировавших обезьян просто не могли выжить без длительной заботы обоих родителей.
В ходе антропогенеза непросто пришлось всем. Тут теория эволюции по Лавджою сходится с Ветхим Заветом: одной половине наших предков пришлось умножать скорбь в беременности, а другой — добывать пропитание в поте лица своего.
Концепция «еда в обмен на секс» в мире животных будит массу эмоций среди тех, кто проводит прямую аналогию с проституцией и материальным содержанием женщин в человеческом обществе. Участники мужских движений склонны видеть в этом подтверждение женской природной злокозненности и желания эксплуатировать мужчин. Те же, кто считает проституцию и неравенство исключительно социальным явлением, которое изобрел патриархат, чаще игнорируют концепцию «еды за секс» и поощрительного спаривания либо преуменьшают их роль в эволюции.
Моногамия сделала из обезьяны человека?
Социальная теория Лавджоя недавно подтвердилась благодаря новым данным об ардипитеках — переходном звене между общим предком человека, шимпанзе и австралопитеками. У ардипитеков не было больших клыков — как считается, именно из-за социально-половых причин: эта особенность была у них еще до появления каменных орудий, с которыми потребность в зубах как оружии отпадает.
Теория напрямую связывает тип отношений между самцами и самками со скрытой или явной овуляцией, но ей можно противопоставить примеры из жизни других видов. Большинство животных с ярким эструсом действительно не моногамны. Единобрачие развивалось только у видов, у которых была скрытая или почти скрытая овуляция. Однако в обратную сторону эта связь не работает: те, кто ведут беспорядочную половую жизнь, не обязательно скрывают фертильный период. У 20 из 34 видов полигамных приматов овуляция незаметна, как и у некоторых гаремных видов. По мнению Джареда Даймонда, сложность этой системы и обилие вариантов подсказывают, что скрытая овуляция может выполнять различные функции в разных брачных системах.
Гориллы ведут гаремный образ жизни, шимпанзе и бонобо полигамны, а человек практикует моногамию или гарем по собственному выбору.
Идея о том, что человек эволюционировал благодаря скрытой овуляции и верности, лишь одна из множества: слишком много факторов повлияло на развитие человека, чтобы можно было утверждать что-то определенное.
Мы получили от предков богатое наследство, состоящее из сплошных противоречий. Неясно, когда происходит овуляция (хотя некоторые все-таки ее ощущают). Мы стремимся строить моногамные прочные отношения и заботиться о партнере — и в то же время желаем разнообразия. У всех этих явлений есть свои биологическая база, а правильно распорядиться тем, что мы имеем, помогает база социальная. Но самое лучшее для людей следствие изменений в половых циклах — это то, как родилась возможность заниматься любовью ради нее самой.
«Весна, весна, пора любви…» — эти пушкинские строки в отношении человека на самом деле стереотип. Действительно, после мрачной зимы природа пробуждается и живые организмы начинают активно размножаться. Вот только человек брачного сезона лишен.
В первую очередь это «заслуга» наших предков-приматов, которые провели большую часть этапов эволюции в тропиках, лишенных колебаний продолжительности светового дня.
Именно увеличение продолжительности светлого времени суток влияет на работу эпифиза — железы внутренней секреции, который снижает выработку гормона сна мелатонина. Организм начинает больше бодрствовать и получает сигнал, что наступили идеальные для размножения условия: светло, тепло и достаточно ресурсов для выкармливания потомства. С этого времени растет уровень половых гормонов, и вот в живой природе наступает брачный сезон.
Нам остается только поражаться разнообразию его проявлений: от безобидных песен ярко окрашенных самцов тетерева до совсем уж криминального вгрызания самца рыбы-удильщика в тело его потенциальной невесты.
У человека не так. Мы не привязаны в размножении ко времени года, поэтому и брачного сезона у нас нет. Мелатонин эпифиза реализует у человека только циркадные ритмы (цикл сон / бодрствование). Вырабатываясь в темное время суток, он «усыпляет» мозг, а также не дает раньше времени запустить процессы полового созревания в детском организме.
Однако в тропиках, кроме человекообразных обезьян, есть и другие животные. У них брачный сезон есть. Отсутствие его у человека сохранилось по двум причинам.
Во-первых, жизнь в социуме дает возможность опираться не только на себя, но и на членов социальной группы. Причем из-за отсутствия брачного сезона мы налаживаем связи с другими людьми круглый год и можем полагаться в вопросах заботы о потомстве на кого-то. Например, попросить бабушку посидеть с внуком или забрать его из детского сада. (Ранее мы рассказывали, знают ли животные своих бабушек и дедушек, как люди.)
Во-вторых, человек — единственное существо, которое не только приспосабливается к окружающей среде, но и активно изменяет ее в соответствии с собственными нуждами. Правда, зачастую это приводит к глобальным последствиям.
К примеру, искусственное освещение и способность получать продукты питания вне зависимости от времени года дают нам возможность жить и общаться активно. А также не зависеть от благоприятных условий природы для размножения. И вот, даже притом, что человек расселился по планете практически повсеместно, освоив территории с ярко выраженной сменой времен года, брачный сезон себе он не вернул. Более того, давно известно, что лабораторные животные, днем и ночью подвергающиеся воздействию ламп, приобретают возможность размножаться круглогодично.
Конечно же, право использовать словосочетание «брачный сезон», как и цитировать по весне А. С. Пушкина, мы всегда оставляем за собой, но к нашей биологии это имеет уже крайне опосредованное отношение.
Сексуальные, брачные и репродуктивные программы Человека имеют ряд уникальных видовых особенностей:
Один из развернутых ответов на вопрос о целесообразности всех этих уникальных признаков дан в статье В. Дольника «О брачных отношениях». Вашему вниманию предлагается несколько сокращенная и слегка переработанная ее версия. Текст оригинала можно найти по ссылке.
Четыре брачных программы Человека
Одиночная семья без отца встречалась лишь как вкрапление в принятую обществом систему брака. К нашему времени полиандрия исчезла, групповой брак сохранился лишь у немногих племен, полигиния сильно сократилась, но осталась у миллионов мусульман, а моногамия расширилась, однако доминирует не пожизненный брак, а брак с разводом. Одиночная семья стала встречаться чаще.
Существование у Человека нескольких брачных систем факт крайне удивительный, ибо брачная система – важнейший видовой признак: один вид животных имеет только одну систему и никакую другую принять не может, она будет противоречить его естеству, его инстинктам. Так почему же у Человека естественным образом сосуществуют несколько брачных программ? К размышлению над этим я и приглашаю читателей.
Непростой вопрос о сексе
Естественен вопрос: откуда у человека возникла столь избыточная в сравнении с репродуктивной необходимостью потребность в регулярной половой жизни, чему служит? Ведь в природе все имеет или имело какую-то цель. Такого нет ни у одного вида животных, а способность женщины вести половую жизнь непрерывно с момента полового созревания такая же уникальная особенность человека, как пользование огнем и речью. Но если это особенность человека, то она возникла и тесно связана с процессом возникновения человека. Это не рудимент, а новоприобретение, такое же, как прямохождение или изготовление орудий. Поразительно, не правда ли? И непонятно.
Прежде, чем подойдем к ответу на вопрос, рассмотрим сексуальные и брачные программы животных.
Сексуальные программы животных
У животных репродуктивное поведение образует цикл последовательных инстинктивных реакций. Под влиянием внешнего фактора, например, определенной длины светового дня или внутреннего «календаря», половая система животного переходит из неактивного состояния в активное. Об этом сообщается особям противоположного пола изменением внешнего вида, выделением особого запаха или особыми звуками. Демонстрация оставляет равнодушными особей с неактивированной половой системой, но у активированных она отпирает, как ключ отпирает замок, ответные инстинктивные программы. В результате начинается соревнование, которое обеспечивает наблюдающим его особям другого пола возможность выбора брачного партнера и расслаивает соревнующихся. Успешных оно подстегивает, а проигрывающих подавляет, не позволяя генам слабых особей перейти в следующее поколение.
Но, так или иначе, у огромного большинства видов репродуктивная система и самцов, и самок активизируется раз в год на короткий брачный период. В остальное время она неактивна. Если потомству для достижения самостоятельности требуется более года, самки либо пропускают следующий сезон размножения (крупные хищные птицы, например), либо вступают в новое размножение, имея при себе несамостоятельных детенышей (медведи, волки, львы, обезьяны).
Есть вариация, когда цикличны только самки, а самцы сохраняют способность спариваться постоянно. Таковы кошки, собаки, обезьяны, в том числе и человекообразные. Поэтому в том, что мужчина всегда готов и способен к половым контактам, нет ничего уникального, это унаследовано им от предков-приматов.
Брачные программы животных
Инициатива выбора партнера всегда односторонняя. Один пол выбирает, а другой соглашается или не соглашается. У одних видов инициатива выбора за самками, у других за самцами. Обычно более ярко украшены и больше демонстрируют себя те, кого выбирают. Выбирающая особь выбирает среди клюнувших на нее претендентов. Так обстоит дело и у человека. Но не у его ближайших родственников человекообразных обезьян: у них самка совершенно подавлена и лишена всякого выбора.
В инстинктивных программах самки заложена цель – обеспечить потомству гены от выдающегося самца. Но у видов, у которых самец заботится о самке и потомстве, программа «обеспечить потомству элитные гены» конфликтует с программой «привязать самца к себе и к потомству на весь репродуктивный период». При разбивке на устойчивые пары элитных самцов на всех не хватает, поэтому некоторым самкам приходится довольствоваться тем, что достанется. Еще недавно считалось, что у видов с устойчивыми парами самки строгие моногамы. Однако выяснилось, что у нескольких видов певчих довольно часто супруг не приходится генетическим отцом части или даже всем птенцам в гнезде. Самка выбрала супруга, по программе «обеспечить заботу о себя и о потомстве», но под влиянием программы «обеспечить потомство элитными генами» принесла птенцов от другого самца, который был уже занят. Подобного рода исследования, проведенные несколько лет назад, установили, что и у человека примерно 15% мужчин воспитывают не свое генетическое потомство, не подозревая об этом.
У моногамных видов самка выбирает супруга не только по внешним признакам, но и по перспективам обеспечить условия ей и потомству. Самки территориальных видов проверяет качество занятого самцом гнездового участка. Если участок нравится, то нравится и самец, самец без участка – вообще не самец. Подобное поведение женщин не нарушают никаких заповедей природы, скорее наоборот, подчиняется им. Если у самца есть обязанность кормить самку и птенцов, проверяется, насколько он к этому способен. Ритуальное кормление сохранилось и у людей – чем расточительнее ухаживающий мужчина, тем он привлекательнее.
Выбор потенциального партнера закрепляется в мозгу образованием доминанты, обращенной только на эту особь, преувеличивающей в субъективном восприятии ее привлекательные качества и умаляющей недостатки. Доминанта превращает выбранную особь из одной из нескольких в единственно возможную. Без ее «ослепляющего» действия животное колебалось бы в выборе, ибо далеко не всегда может встретить партнера, отвечающего идеалу. Человек называет эту доминанту влюбленностью, ее ослепляющее действие очевидно, особенно при наблюдении ее со стороны.
Доминирование в браке
В мире животных доминирование одного из полов естественно, предопределено и не вызывает яростного сопротивления со стороны другого пола.
Очень часто в период брачных отношений у животных происходит инверсия доминирования. На какой-то период, обычно незадолго до спаривания, самец переходит в подчиненное положение и всячески демонстрирует самке свою покорность и заботу. Если это вид, в котором самец не участвует в последующей заботе о потомстве, то после спаривания происходит обратная инверсия доминирования.
Что касается приматов, то у некоторых из них инверсия доминирования наблюдается, но только на период спаривания, у других видов приматов, в том числе у всех человекообразных обезьян, инверсии нет вообще – самка у них абсолютно подавлена, всегда.
Патриархальная структура семьи (власть отца) для человека неудивительна – это свойство приматов. Простую логику брака с полным равенством полов, гуманную и разумную, нам неожиданно трудно принять именно потому, что против нее работают древние инстинкты. Матриархат первобытных людей был придуман кабинетной наукой XIX века. Если социальные процессы в цивилизованных обществах от Древнего Рима до наших дней приводили к эмансипации женщин, то это всегда сопровождалось снижением стабильности семьи.
Устойчивая стратегия поощрительного спаривания
У огромного большинства видов оплодотворение тут же прекращает «всю любовь». Самец утрачивает интерес к самке, а та к самцу, мало того под влиянием гормонов, изменяющих мотивацию поведения, реагирует на ухаживание очень агрессивно.
Поэтому и относится к биологическим загадкам, уже упоминавшаяся непрерывная способность женщины к половым контактам. Чтобы произошли столь глубокие изменения физиологии и поведения одного из полов, должны были быть причины. Ч. Дарвин в «Происхождении человека» придавал большое значение действию полового отбора. Позднее специалисты по человеку стали игнорировать его значение. Но идеи Дарвина, как известно, имеют особенность подтверждаться: в свете современных данных мы должны признать, что старик был опять прав – человек в ходе эволюции прошел через период усиленного полового отбора. Ради чего?
Мы догадывались ради чего, но не был известен вид, позволяющий на примере «смоделировать» путь, приводящий к постоянству сексуальной активности женщин. Недавно такой вид был изучен. Это обезьяны верветки, живущие в групповом браке. У верветок период спаривания наступает синхронно для всех самок один раз в год (в этом отношении они типичные нечеловекообразные обезьяны), но растянут вплоть до второй половины беременности (тут по длительности готовности к половым контактам они отчасти напоминают женщин). В течение периода сексуальной активности самка успевает спариться с большинством самцов в группе, и все они делятся с нею пищей, так как находятся в подчиненном состоянии, которое длится, пока самка может спариваться. Чем самка сексуально активнее, тем больше у нее пищи для себя и своих зародышей, тем больше самцов считают ее детенышей своими. Так что если один из самцов погибает или уходит в другую группу, детеныш без отца не остается. Верветкам удалось преодолеть столь типичный для приматов принцип полного господства самцов, растянув инверсию доминирования самки перед спариванием, тем самым обеспечить заботу о самке и потомстве.
Брачные программы у приматов как прообраз человеческих
В семейном отношении приматы мало похожи на человека, но их брачные программы позволяют проследить предполагаемую эволюцию брачных программ Человека.
У орангутангов, одного из живущих на деревьях видов, самцы не дерутся из-за самок, не заботятся ни о них, ни о детенышах. Гориллы живут на земле и деревьях в лесу, группами с полным доминированием одного самца, который, однако, позволяет подчиненным спариваться со своими самками. Те совершенно подавлены самцами, которые перед ними не токуют, ни их, ни детенышей не кормят. Шимпанзе живут в более открытом ландшафте и проводят много времени на земле. Группы у них более обширные, а отношения теплее и разнообразнее. Самцы образуют не столь строгую иерархию, но самок не ревнуют, не токуют перед ними и не кормят. У гиббонов, отделившихся от общего ствола предков несколько раньше, чем человекообразные, отношения семейные. Семья состоит из самца, одной-двух самок и детей. Подросшие дети обоего пола изгоняются. В местах кормежки семьи объединяются в группы.
Многие специалисты считают, что изначальная структура сообщества предков человека во времена древесного образа жизни напоминала структуру гиббонов. Главный аргумент в пользу исходной моногамности – сохранение у человека инстинкта ревности, который ослаблен или вообще отсутствует у обезьян с групповыми формами брачных отношений. В пользу присутствия в эволюции человека периода парного брака говорит наличие у мужчин пусть слабой, но все же несомненной потребности и без секса заботиться о своей женщине и ее детях, чего начисто лишены человекообразные. Но если бы предки человека всегда так и оставались бы моногамами, то им не нужны были бы поощрительное спаривание и перманентная готовность к нему самки: самец и так считает детей и самку своими и готов заботиться о них и защищать. В такой ситуации излишние сексуальная активность являются нерациональной, потому опасной, тратой энергии. Она нужна при групповом браке по типу верветок. Поэтому этологи согласны с этнографами: на каком-то этапе эволюции предки человека свернули к групповому браку, но с заботой прамужчин о праженщинах.
Сохранение в построенной на иерархии сплоченной социальной группе парных отношений полов затруднено, что продемонстрировали гориллы, шимпанзе, павианы, которые перешли к «обобществлению» самок либо всеми самцами в группе, либо иерархами. Самцы при этом полностью подавили самок, не кормят ни их, ни их потомство, самки вполне справляются с этим сами, благо основная пища человекообразных – побеги и листья – имеется в достатке. Однако предки человека пошли несколько другим путем – перешли к групповому браку, но с усилением заботы самцов о самках и детях, чему были веские причины. И именно на этом этапе праженщины претерпели серьезные эволюционные изменения.
Эволюционный спринт
В конце сороковых годов замечательный советский исследователь, генетик человека С.Н. Давиденков выдвинул гипотезу: биологическая эволюция от обезьяны к человеку была на последнем этапе исключительно быстрой. Естественный отбор решал уйму совершенно новых задач, очень быстро, как бы вчерне. Если бы человек и дальше эволюционировал как обычный биологический вид, все решения были бы, в конце концов, отшлифованы естественным отбором. Но в самый разгар биологической эволюции человека случилось невиданное – он в значительной мере вышел из-под влияния естественного отбора незавершенным и недоделанным. И остался таким навсегда.
Выход из-под действия отбора обусловлен тем, что главным условием успеха стала не генетически передаваемая информация, которую и тестирует естественный отбор, а знания, передаваемые негенетическими механизмами. Преимущество получили не те Homo, кто биологически лучше устроен и приспособлен, а те, кто быстрее познает и лучше использует все возрастающее с каждым поколением негенетическое знание о том, как согреться, добыть пищу, защищаться, вообще, как выжить. Выше уже упоминалась одна из причин редукции клыков у Человека – они мешали развитию сложной членораздельной артикуляции, а это условие возникновения речи, которая стала основным механизмом получения и передачи негенетического знания. Другими следствиями специализации по интеллекту стали большая голова и переход к постоянному прямохождению: двуногость – следствие развития мозга и абстрактного мышления, дошедшего до стадии создания и применения средств производства, для чего надо было на постоянной основе освободить руки. В результате быстрого отбора по интеллекту так и осталось нерешенным противоречие между громадной головой ребенка и недостаточно расширившимся из-за необходимости прямохождения тазом женщины. Поэтому роды тяжелы, мучительны и опасны.
Специализация «по интеллекту» сопровождалась неизбежным удлинением периода обучения: мало иметь большой мозг, его еще нужно заполнить знаниями, а делается это успешно только в период, когда в нем образуются новые структуры и связи, то есть в детстве, до наступления половой зрелости. Поэтому детство у человека, по сравнению с млекопитающими сходных размеров, чрезвычайно растянулось. Человекообразные приматы достигают самостоятельности к трем-четырем годам, а половозрелости к шести-десяти годам. Человек созревает в половом отношении к двенадцати-четырнадцати годам, самостоятельным становится не раньше этого срока, а чаще и позже. И все эти годы ребенок человека нуждается в заботе, опеке и обучении, менее самостоятелен, чем детеныш человекообразных.
Чтобы человеческий род продолжался, «среднестатистическая» мать должна вырастить до самостоятельного возраста не менее двух детей. Предполагают, что у первобытной женщины, как и у человекообразных, ребенок рождался раз в три-четыре года. Чтобы второй и третий ребенок стали взрослыми, мать должна прожить после полового созревания шестнадцать–двадцать лет. А средняя продолжительность жизни первобытного человека была двадцать пять лет, такая же, как у человекообразных. За эти годы и у матери, и у отца был очень велик шанс гибели. Ясно, что парная семья в таких условиях становилась неприемлемой, к чему мы еще вернемся.
Частично проблема ранней смертности компенсировалась тем, что у человека, как и у шимпанзе, матери помогают в заботе о детях ее сестры и старшие дочери. Вот почему у девочек есть сильная инстинктивная потребность нянчить младших братьев и сестер. Если их нет, то девочки нянчат кукол, если кукол нет, они способны создать их сами. Но эта взаимопомощь на уровне одного пола не решает проблемы. Отягощенные детьми матери могут добывать пропитание только собирательством растительной в основном пищи. Однако мозг человека во время своего развития нуждается в снабжении белками животного происхождения, в том числе и белками позвоночных животных. Иначе наступает так называемый алиментарный маразм – ребенок становится тупым, не способным учиться. Животную же пищу могут догонять, ловить и убивать только не связанные детьми мужчины.
Поэтому у предков человека выживание и полноценное развитие потомства зависело от того, удастся ли заставить самцов заботиться о нем и о самках. Отбор решил эту задачу экстравагантным путем, отчасти сходным с решением у верветок. Используя врожденную инверсию доминирования самок перед спариванием как исходный плацдарм, он начал усиливать и продлевать ее, делая самку перманентно привлекательной для самца и постоянно готовой к поощрительному спариванию, что дало возможность реализовать на постоянной основе стратегию «секс в обмен на пищу». Если самке удавалось удержать около себя самца, ее дети выживали, если нет – погибали.
Решить эту задачу естественным отбором было не так-то просто, поскольку ему противоречили и сексуальные программы млекопитающих, и очень далеко зашедшее у высших приматов доминирование самцов над самками. У подавляющего большинства млекопитающих, в т.ч. и у приматов, у самок в моменты овуляции проявляются признаки, открыто демонстрирующие их готовность к спариванию с репродуктивной целью. Только в эти короткие периоды самки привлекательны для самцов и те вступают в борьбу за право быть избранными, ухаживая и делая подношения. Все остальное время самцы сексуально индифферентны по отношению к самкам.
Чтобы изменить эту привычную программу, у вида Homo Sapiens в процессе эволюции исчезли признаки, демонстрирующие овуляцию, тем самым лишив самцов представления о том, когда именно самка готова к репродуктивному спариванию. Поэтому с точки зрения встроенной программы передачи своих генов появился смысл постоянно предпринимать попытки к спариванию. Плюс к этому у самок появились явно выраженные вторичные половые признаки, которые сменили в этом качестве демонстрацию овуляции, что сделало их сексуально привлекательными для половозрелых самцов уже на постоянной основе. А поскольку самцы приматов по своей природе всегда готовы к спариванию, то произошедшие изменения стали основой гиперсексуальности Человека, расчистив ему путь к регулярному сексу, помимо прочего, постоянному источнику удовольствий. Но целью эволюции была отнюдь не забота об удовольствиях, а решение более фундаментальной задачи выживания самок и потомства в процессе эволюционного усложнения мозга.
Эволюционные недостатки моногамии
Поскольку групповому браку предшествовал моногамный, то программы последнего сохранялись и тоже влияли на поведение, прежде всего – это ревность. Так что до идиллического бесконфликтного группового брака верветок человек, видимо, не дотягивал. Более вероятно, что в рамках группового брака праженщина стремилась к компромиссному варианту – иметь одну более прочную связь и сколько-то вспомогательных. Возможно также, что ввиду ревнивости прамужчин ей было удобнее не афишировать вспомогательные связи намеренно.
Кстати, теория матриархата выросла из одного факта – именования у некоторых народов в древности детей не по отцу, а по матери, но отражает неизбежную в групповом браке неопределенность отцовства, а не абсолютно невозможную при первобытной жизни «власть женщин».
Возврат к моногамии
Последующий переход к моногамии – исключительно социальный проект, возможность реализовать который представилась только по достижении уровня развития производительных сил и общественных отношений, позволившем снять обсуждавшиеся выше ограничения:
Корреляция возврата к моногамии с экономикой изложена в «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Ф. Энгельса.
Симбиоз стратегий доминирования в браке
В любой молодой семье идет явная или неявная конкуренция двух стратегий: новоприобретенной стратегии доминирования самок перед спариванием на основе поощрительного секса и более древней стратегии абсолютного доминирования самцов, доставшейся нам от приматов. Сложившуюся ситуацию часто называют «войной полов».
В нормальной семье сосуществуют обе стратегии, поскольку каждая является оптимальной для одних целей и провальной для других. Ситуация, когда в результате соперничества одна из стратегий полностью подавляет другую, нежелательна с точки зрения и устойчивости семьи в долгосрочной перспективы, и социализации вне семьи повзрослевших детей.
Причина множественности брачных программ
Сосуществование программ моногамного и группового браков позволяет, комбинируя их, получать полигинию (многоженство) – женщины живут по программе моногамного брака, а мужчина по программе группового, полиандрию (многомужество) – женщина живет по программе группового брака, а мужчины – моногамного, и, конечно, моногамный или групповой брак в чистом виде. Поэтому в дальнейшем, при изменении условий жизни, люди так легко могли переходить к разным системам брачных отношений. Например, земледельцам более всего подходит моногамия, а скотоводам-кочевникам более подходила полигиния.
Присутствие в процессе эволюции последовательно разных брачных программ и невероятная скорость эволюции Человека на заключительном этапе являются причиной того, что унаследованные нами от предков программы так противоречивы и неоднозначны, тогда как у других видов согласованы и притерты друг к другу: у животных все новые программы реализуются четко и однозначно, а древние, которым они пришли на смену, подавлены.
Теперь вам ясно – для этологов многие странности сексуально-брачного поведения человека расшифровываемы. Многое в этой области мы можем понять и объяснить, но почти ничего не можем отменить или исправить. Инстинкты сидят в нас и влияют на наше поведение и сознание. Именно поэтому остались нерешенными и противоречия между половыми, брачными, семейными инстинктами и нормами общественного поведения. Поэтому так часто мы ведем себя неудачно, даже просто плохо и в том случае, когда руководствуемся инстинктами, и в том случае, когда сознательно стремимся идти им наперекор.
