Что такое безобразное в эстетике
БЕЗОБРАЗНОЕ
Полезное
Смотреть что такое «БЕЗОБРАЗНОЕ» в других словарях:
БЕЗОБРАЗНОЕ — эстетич. категория, выступающая обычно как антитеза прекрасному, средоточие негативных характеристик бытия (бесформенное, «безобразное» и т. д.). Если в др. греч. метафизике Б. обычно сближалось с понятиями небытия и зла (хотя… … Философская энциклопедия
Безобразное — Одна из основных категорий эстетики, оппозиционная категории прекрасного, обозначающая ту область неутилитарных субъект объектных отношений, которая связана с антиценностью, с негативными эмоциями, чувством неудовольствия, отвращения и т.п. В… … Энциклопедия культурологии
БЕЗОБРАЗНОЕ — эстетическая категория, противоположная прекрасному … Большой Энциклопедический словарь
безобразное — эстетическая категория, противоположная прекрасному. * * * БЕЗОБРАЗНОЕ БЕЗОБРАЗНОЕ, впервые теоретически осмысленная Аристотелем (см. АРИСТОТЕЛЬ) категория эстетики (см. ЭСТЕТИКА), выражающая негативную эстетическую ценность; эстетическое… … Энциклопедический словарь
Безобразное — Босх, Сад земных наслаждений, деталь Безобразное категория из области эстетики, противопоставляемая прекрасному. Также является соотносительной с категорией … Википедия
Безобразное — морально эстетическое понятие, являющееся антонимом категории прекрасного, обозначающее полное отсутствие признаков красоты и, напротив, избыток таких признаков и свойств, как уродство, низость, отвратительность гнусность и т. п. Русский… … Эстетика. Энциклопедический словарь
Безобразное — эстетическая категория, противоположная прекрасному (См. Прекрасное) и соотносительная с ним. Б. характеризует внешне выявленное разрушение некоторой внутренней меры бытия (само слово «безобразное» означает нечто неоформленное, хаотичное … Большая советская энциклопедия
безобразное — эстетическая категория, противоположная прекрасному; служит для определения и оценки уродливо односторонних предметов и явлений действительности, нарушающих представление о красоте. Рубрика: эстетические категории в литературе Антоним/коррелят:… … Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению
Безобразное — (греч. aischron, miaron, лат. turpe, deforme). В античной эстетике Б. тесно связано с дурным, Б. вызывает отвращение. В социально этич. смысле представляет собой неуместное, чрезмерное. Мастерски и точно отраж. в искусстве, Б. вызывает… … Словарь античности
Что такое безобразное в эстетике
БЕЗОБРАЗНОЕ
БЕЗОБРАЗНОЕ – одна из основных эстетических категорий, оппозиционная прекрасному; обозначает область неутилитарных субъект-объектных отношений, которая связана с антиценностью, с негативными эмоциями, чувством неудовольствия, отвращения и т.п. В отличие от главных категорий эстетики (эстетического, прекрасного, возвышенного, трагического) имеет сложный опосредованный характер, т.к. дефинируется обычно только в отношении к другим категориям как их диалектическое отрицание или как интегральная антиномическая составляющая (прекрасного, возвышенного, комического).
Категория безобразного наиболее активно разрабатывалась в сфере имплицитной эстетики (см. Эстетика) с древнейших времен, где осмысливалась в двух аспектах: безобразное в действительности и безобразное в искусстве. Уже в греко-римской античности было замечено, что безобразное как антипод прекрасного проявляется практически во всех сферах бытия: в природе (разрушающиеся и разлагающиеся объекты и существа), в человеческой жизни (болезни, ранения, смерть), в морали (безнравственные поступки), в политике и государственном управлении (обман, коррупция, несправедливые суды и т.п.). Как правило, безобразное в действительности оценивалось негативно, как противоречащее главному идеалу античного мира – упорядоченному космосу и ориентированному на него рационально организованному социуму, хотя античные источники фиксируют и существование любителей безобразного, которые получили презрительное именование «сапрофилы» (от греч. σαπρός – гнилой, дурной, испорченный). В неоплатонической иерархии красоты безобразными считались ее низшие материальные, телесные, «бесформенные» ступени, на которых была предельно ослаблена формирующая сила Единого, почти угасал луч эманации; фактически безобразное – это ничто, небытие в платоновско-неоплатоническом понимании. Линия этой традиции сохранилась до 20 в., особенно в богословской эстетике (в частности, в софиологии С.Н.Булгакова).
Более сложный характер имеет историческое осмысление безобразного в искусстве. Уже Аристотель легитимирует его место в различных искусствах. В контексте своей теории мимезиса он признавал, что изображение безобразных предметов (трупов, отвратительных животных) допустимо в живописи, ибо доставляет удовольствие самим фактом подражания. В драматических искусствах безобразное как не доставляющее реального страдания трансформируется в смешное в комедии и способствует самоотрицанию (или своеобразной профилактике безобразного в действительности) в трагедии.
Особое место проблема безобразного занимает в христианской эстетике. Продолжая неоплатоническую традицию и опираясь на библейскую идею креационизма, христианские мыслители высоко ценили видимую красоту мира и человека. Безобразное в природе и человеке рассматривалось как следствие грехопадения и порчи, дефицита красоты. В то же время чувственная красота – источник вожделения и греховных соблазнов, поэтому христианам предписывалось если не умалять, то по крайней мере скрывать ее и не увлекаться ею. Согласно христианской доктрине, неприглядный и даже безобразный внешний вид вполне может совмещаться с внутренней (душевной или духовной) красотой. Более того, некоторые из ранних отцов Церкви, опираясь на евангельское свидетельство, развивали идею «невзрачного», «презренного» вида Христа, в каком он явился на земле. Они полагали, что в таком (не привлекавшем к себе) виде Иисусу легче было донести до людей красоту духовных истин, выполнить свою жертвенную миссию. В системе патриотического символизма «презренный», «достойный поругания» вид Христа становится символом его неописуемой божественной красоты. Григорий Нисский толковал эротические образы «Песни песней» как символы высочайшей духовности, а Псевдо-Дионисий Ареопагит в контексте апофатического богословия утверждал, что Бог может изображаться (обозначаться) даже в виде самых неприглядных вещей, напр. камней, червей и т.п. Самóй внешней противоположностью образа архетипу («неподобным подобием») он должен возбудить психику воспринимающего на поиски в сферах, далеких от внешнего вида образа. На этой основе развилась «эстетика аскетизма», в которой, в частности, фактически эстетизируются такие «безобразные» для обыденного сознания вещи, как гниющая плоть аскета, копошащиеся в ней черви, гноящиеся раны и т.п., не говоря уже о слезах, стонах, рыданиях, – обо всем этом с умилением пишут многие агиографы. Здесь феномены безобразного выступают символами аскетического подвига, христианского мужества, духовной стойкости. Эта традиция была развита западным христианским искусством, где стали популярными экспрессивно-натуралистические изображения страдающего, умирающего Христа и пыток мучеников (вплоть до натуралистического изображения разлагающейся плоти «Мертвого Христа» X.Гольбейна и знаменитого Изенгеймского «Распятия» Грюневальда, поразивших в свое время Ф.М.Достоевского). Здесь безобразное выступает не антитезой прекрасному, но его опосредованным религиозным сознанием символом. От Августина в христианской культуре идет традиция понимания безобразных явлений в качестве органичных компонентов (наряду с прекрасными и нейтральными в эстетическом отношении) прекрасного целого божественного Универсума. Христианство, связывая безобразное со злом, не признает за ним онтологического статуса. Абсолютно безобразное (deformitas) понимается как небытие (отсутствие формы). В противоположность западноевропейскому средневековому искусству, изображавшему безобразные явления в назидательно-дидактических и эмоционально-побудительных целях, византийско-православное искусство, живопись Возрождения и классицизма практически полностью исключали их из своего изобразительного арсенала. Видное место они вновь заняли только в «больше-не-изящном искусстве» (Яусс) реализма 19 в. и в ряде направлений искусства 20 в.
В собственно философской (эксплицитной) эстетике безобразному достаточно долго не уделяли особого внимания. Э.Бёрк связывал безобразное с возвышенным. Г.Э.Лессинг в «Лаокооне» (1766) полагал, что безобразное может изображаться в большей мере в поэзии, но не в живописи. Ф.Шиллер и И.Кант считали правомерным и закономерным изображение безобразного в искусстве, но в определенной мере. Согласно Канту, развивавшему мысль Аристотеля, искусство «прекрасно описывает вещи, которые в природе безобразны или отвратительны» («Критика способности суждения», § 48), т.е. за счет художественности изображения фактически снимает безобразное, преобразует его в прекрасное. Романтики видели в безобразном закономерную художественную антитезу прекрасному, имеющую право на бытие в искусстве. Гегель не уделил этой категории специального внимания, указав на нее в связи с карикатурой, деформационно-сатирическим изображением действительности. Категорию безобразного исследовали его ученики Г.Вайс, А.Руге, И. К.Ф.Розенкранц. Последний известен как автор фундаментального труда «Эстетика безобразного» (Ästhetik des Häßlichen, 1853), единственного в своем роде в истории эстетической мысли. Для Розенкранца «эстетика безобразного» – составная часть общей «метафизики прекрасного». Безобразное – это «отрицательно-прекрасное» (Negativschöne), теневая сторона и антитеза «просто прекрасного» в диалектически понятом «абсолютно-прекрасном». В отличие от прекрасного безобразное – относительное понятие, «не само в себе сущее», но становящееся, «вторичное бытие». Внутренняя связь между прекрасным и безобразным заключена в возможности саморазрушения прекрасного на основе несвободы человеческого духа, возникающей из «свободной негации», т.е. при его переходе от духовного идеала к материальной реализации. Безобразное, по Розенкранцу, указывает на полную «несвободу духа» («волю к ничто»), и на этой основе оно имеет родство и со злом. Возможно и обратное «восстановление прекрасного из безобразного». В искусстве безобразное самореализуется в комическом. Розенкранц разработал подробную поступенчатую классификацию безобразного: безобразное в природе, духовно безобразное, безобразное в искусстве и в отдельных видах искусства (наиболее сильно выражено в поэзии). Он выделяет три основных вида безобразного с их подвидами: бесформенность (аморфность, асимметрия, дисгармония); неправильность, или ошибочность (в т.ч. в стиле, в отдельных видах искусства), и, как «генетическая основа» любого безобразного, дефигурация, или уродство (тоже имеющие свои подвиды). Таким образом, в «метафизике прекрасного» предпринята попытка создания диалектически связанной по антитетическому принципу системы эстетических категорий, в которой безобразное с его разновидностями занимает одно из главных мест. При этом, если возвышенное и приятное Розенкранц рассматривает в качестве позитивных антитез прекрасного, то полярные им разновидности безобразного – низменное и отвратительное – как негативные антитезы прекрасного. В постклассической эстетике, берущей начало с Ф.Ницше, намечается принципиальная смена акцентов в понимании безобразного, чему косвенно способствовал поток изображений социально негативных (часто безобразных) явлений в реалистическом искусстве 19 в. и своеобразная эстетизация безобразного в символизме и у художников, тяготевших к нему. Сам Ницше негативно относился к феноменам, дефинируемым как безобразные, воспринимая их как знаки упадка, деградации, слабости. В идеологически гипертрофированном виде эта позиция была доведена до логического конца в эстетиках тоталитарных режимов 20 в., в частности Третьего рейха, записавших в разряд «деградирующего искусства» всех художников авангарда. Однако общая установка Ницше на «переоценку всех ценностей» и разработка категорий аполлонического и дионисийского дали последующей эстетике и художественной практике мощные импульсы для пристального всматривания в феномен безобразного. Научное обоснование З.Фрейдом и его последователями сферы бессознательного в качестве основной в жизни человека и разработка К.Г.Юнгом концепций архетипа и коллективного бессознательного еще усилили интерес к безобразному в эстетике. Теоретическое осмысление этих новаций попытался сделать, опираясь на опыт авангардного искусства 1-й пол. 20 в., Т.Адорно в «Эстетической теории» (Ästhetische Theorie, 1970).
Для Адорно безобразное – базовая негативная категория эстетики, первичная по отношению к прекрасному. Исторически понятие безобразного возникло в процессе развития культуры (и искусства) на этапе преодоления архаической фазы, для которой были характерны кровавые культы, человеческие жертвоприношения, каннибализм, табуированные культурой и дефинированные как безобразное – символ «несвободы» человека от мифического ужаса. Многомерность безобразного детерминирована сексуальной полиморфией, властью уродливого, больного, умирающего во всех сферах жизни. Особо Адорно подчеркивает роль социального зла и несправедливости в возникновении безобразного, в т.ч. в искусстве. Прекрасное и основанное на нем искусство возникли через отрицание, снятие безобразного. К безобразному в архаическом искусстве Адорно относит дисгармоничное и наивное вроде всевозможных фавнов, силенов, кентавров античности. В классическом искусстве (от античности до 20 в.) в целом прослеживается диалектика прекрасного и безобразного, создание гармонии на основе динамического единства диссонансов, и только со 2-й пол. 19 в. и особенно в авангардистском искусстве 20 в. вес безобразного увеличивается и оно переходит в новое эстетическое качество. Причины этого Адорно видит в бездумном развитии техники, основанном на насилии над природой и человеком. «Несвобода» нового уровня – зависимость от техники – является одной из главных причин торжества безобразного. Смакование анатомических мерзостей, физического уродства, отвратительных и абсурдных отношений между людьми – свидетельство бессилия «закона формы» перед лицом безобразной действительности, внутренний протест против нее.
Безобразное в качестве феномена художественно-эстетического сознания, обильно питаемого ницшеанскими, бергсоновскими, фрейдистскими идеями в атмосфере бешеной гонки научно-технических достижений, заняло важное место в культуре и искусстве 20 в. как в снятом (относительно эстетизированном – аристотелевско-кантовская традиция) виде (экспрессионизм, сюрреализм, театр абсурда, трактат С.Дали «Искусство пука» и т.п.), так и в непосредственной (или экспрессивно подчеркнутой) натуральности, направленной на возбуждение эмоций протеста, отвращения, брезгливости, страха, ужаса и зачастую повергающей в шоковое состояние. Таковы омерзительные прилипчиво-слизистые субстанции мира в «Тошноте» Ж.П.Сартра, смакование нарко-сексуального бреда У.Берроузом («Мягкая машина») и его последователями в западной и отечественной литературе, бесчисленные экспрессивно-натуралистические сцены и образы насилия, жестокости, садизма и мазохизма в фильмах ужаса, вампиризма, в боевиках и т.п. (вплоть до реальных самоистязаний с потоками крови некоторых «мастеров» боди-арта, доходящих до медленного самоубийства в процессе жестокой акции). Современный постфрейдистский, постструктуралистский, постмодернистский философско-эстетический дискурс теоретически обосновывает (точнее, включает в правила современной интеллектуальной игры) принятие de facto безобразного в одном ряду и на равных основаниях со всеми остальными эстетическими (и иными) феноменами бытия-сознания.
1. Бычков В.В. Aesthetica Patrum. Эстетика отцов церкви, т. 1. Апологеты. Блаженный Августин. М., 1995;
2. Die nicht mehr schönen Künste. Hg. H.R.Jauß. Münch., 1968;
3. Letter К. Der Begriff des Häßlichen in der Ästhetik. Zur Ideologiekritik der Ästhetik des Hegelianismus. Münch., 1975;
4. Funk H. Ästhetik des Häßlichen. Beiträge zum Verständniss negativer Ausdrucksformen im 19 Jahrhundert. В., 1983;
5. Jung H. Schöner Schein der Häßlichkeit oder Häßlichkeit des schönen Scheins. Ästhetik und Geschichtsphilosophie im 19. Jahrhundert. Fr./M, 1987;
6. Rosenkranz J.Κ.F. Ästhetik des Häßlichen. Lpz., 1996.
Эстетика безобразного. Евгения Чернецова.
Эстетические категории – то есть, наиболее общие и типичные характерные особенности – часто идут парами. Пары составляют противоположные явления. Например, прекрасное – безобразное, возвышенное – низменное, трагическое – космическое и так далее.
Попробуем рассмотреть эстетику безобразного. Причём сделаем это в общих чертах, так как проблема разрастается на наших глазах и становится неохватной: категория безобразного в наши дни стала выходить на лидирующие позиции. Хотелось бы разобраться: с чем это связано? Эстетическая категория «безобразное» составляет пару с «прекрасным». Больше того, самое распространённое определение эстетики – наука о прекрасном. Так почему же прекрасное уступает позиции своей противоположности – безобразному? Безобразное имеет три аспекта:
• собственно безобразное, то, что вызывает чувство отвращения, неудовольствия, отталкивает,
• безобразное пугающее, которое манит страшным, затягивает, вызывает непреодолимое желание смотреть и
• комедийно-пародийно-безобразное, в котором страх и отвращение преодолевается через смех, примиряющий с ним.
Так почему же безобразное во всех его вариациях так распространилось, вытесняя другие формы эстетического восприятия?
Этот вопрос задаём себе не только мы. В Нюрнберге с мая по сентябрь 2015 года проходила выставка «Монстры. Фантастические миры между ужасным и комичным». На ней были собраны картины, графика, книжная иллюстрация, пластика и демонстрировались фрагменты из фильмов ужасов. Думаю, что задачей авторов выставки было не только развлечение публики, но и попытка дать ответы на этот же вопрос.
А иллюстрацией к преобладанию безобразного стала другая выставка. В Москве в «Красном» центре проходила выставка с говорящим названием «Грязное бельё», в которой демонстрировались грязные простыни из хостела1 «Фабрика». После выставки эти «произведения искусства» были возвращены хостелу и постираны. (Сложно представить, кому пришла в голову идея такой выставки). Это – достаточно яркий пример интереса к безобразному. Правда, как я узнала по телефону у сотрудника зала, любоваться на грязное бельё всё-таки пришло мало посетителей.
К прекрасному люди стремились во все времена, притом в разные эпохи оно могло восприниматься по-разному. Античные богини вызовут у нашей современницы желание посадить их на диету, а идеал прекрасной дамы Средних веков, пожалуй, – недоуменное пожимание плечами. Пышные рубенсовские дамы в наши дни просто комплексовали бы по поводу своих форм и румянца во всю щёку. Словом, эстетические вкусы, а вместе с ними и категории эстетики подвижны и не стоят на месте. Настоящая красота и раньше была редкой, чем-то наподобие самородка; она требовала времени на её созерцание и постижение. У современного же человека постоянный цейтнот. Красота в наше время перестала изумлять. Кроме того, красота внешности человека стала уж очень доступной. С появлением пластической хирургии, которая может превратить любого в любого, каждый может стать красивым на свой манер. Красота стала кукольной, главными представителями такой красоты стали Барби и Кен. В США есть юная пара, которая тратит огромные средства и здоровье на пластические операции для превращения себя в Барби и Кена. В плакате и фотографии красоту можно создать, прибегнув к ретуши или компьютерным технологиям. Красота стала банальной и переместилась в область гламура, то есть в область поверхностной красивости с большим акцентом на роскошь. В такой форме прекрасное принимается далеко не всеми. И даже те, кто его таким принимает, устают от повторов, их восприятие притупляется. Красота трансформировалась в красивость, а это, хоть и однокоренные слова, но далёкие, даже противоположные по смыслу.
Поскольку природа не терпит пустоты, маятник человеческих симпатий как бы качнулся в противоположную сторону – то есть, в сторону безобразного.
Безобразие и раньше было объектом интереса художников (у Леонардо да Винчи, Босха, Квентина Массейса, Дюрера, Грюневальда, потрясшего своим распятием когда-то Достоевского, и других). В более поздние эпохи оно в большом количестве встречается у экспрессионистов и сюрреалистов.
Категория «безобразного» относится больше к сути, чем к качеству исполнения: по исполнению предмет может быть безукоризненным, то есть – прекрасно изображённым. От гармоничного прекрасного безобразное отличается нарушением чувства меры. В нём могут быть акцентированы асимметрия, дисгармония, аморфность, сочетание несочетаемых в природе элементов, даже кощунственные или хулиганские мотивы, – словом, всё то, что провоцирует выброс адреналина. Прекрасное, гармоничное по своей природе тихо, не суетливо. Безобразное же громко, шумно и потому заметнее прекрасного. Оно буквально бросается в глаза.
Поскольку современную живопись знают хорошо далеко не все, перейдём для иллюстрации сегодняшнего состояния эстетики к примерам из области кино, мультфильмов, детских игрушек, особенностей внешнего вида молодых людей, поскольку эти вещи – на виду у всех.
Важная особенность безобразного – то, что на подсознательном уровне мы его воспринимаем всё-таки как воплощение зла, с помощью которого хочется пощекотать нервы. Здесь уместно вспомнить примеры из кинематографа, где победно шествуют монстры всех видов и фасонов (Кинг-Конг, Годзилла, зомби, упыри, вампиры, привидения, гоблины, орки, оборотни, ожившие мумии, каннибалы, маньяки, мутанты). Все они – образцы безобразного как внешне, так и внутренне, по сути. Сейчас эта тенденция укоренилась и в мультипликации, то есть, по большей части, в детском кино. Уже детей приучают к тому, чтобы как норму воспринимать черепашек Ниндзя, которые, сами будучи мутантами, сражаются с другими мутантами, с нелюдью до полного уничтожения в канализации. Канализационной саги авторам этих шедевров показалось мало. Для большего глумления персонажам дали имена бессмертных творцов Возрождения Микеланджело, Донателло, Рафаэля и Леонардо. Было выпущено 150 серий, не считая дополнительных серий и игр.
Сейчас распространены истории про великана Шрека или серии мультфильмов с фигурками из конструкторов лего – «Легочима». В последнем случае мы имеем дело со слегка завуалированной рекламой производителей лего. Очень популярен сериал про Симпсонов, уродцев с перекошенными физиономиями (27 сезонов!), которые, кстати, тоже мутанты, а переделанные в игру Симпсоны сражаются с инопланетянами.
В России известен мультсериал Олега Куваева о Масяне (более 120 серий!) с нелепой, но при этом очень типичной героиней наших дней. Её лексикон: «короче, это, пошли на фиг, козёл, типа, блин». Интересно, что во время интервью с художником ни автор персонажа, ни журналистка не смогли внятно сказать, что такое Масяня. Это не помешало журналистке (Таня Киселевски) с пафосом назвать персонаж брендом.
В близком стиле, навскидку, работает ещё один автор – Иван Максимов. Поначалу ему хотелось делать красиво и смешно. Но когда художник понял, что это – вещи несовместимые, он ничтоже сумняшеся отказался от красоты. Его мультфильмы «Пять четвертей», «Болеро», «Ветер с моря» наполнены персонажами странными… чтобы не сказать – безобразными.
И оба автора очень востребованы.
Жизнь современного человека, при всей своей регламентированности, полна стрессов. На него ежедневно обрушивается такой поток информации, которую он уже не в состоянии толком отсортировать (на важную и не важную), осмыслить, пропустить через свои критические фильтры. А природа всегда стремится к упрощению. Это видно, кстати, на примере развития языка. Легко заметить, что фразы в нынешней речи становятся всё короче, эпитеты (прилагательные) – более примитивными, много общих мест и междометий вместо четко сформулированной фразы («ОК!», «круто», «супер», клёво», «прикольно», «отстой», «жесть»). То же происходит в изобразительном языке: он упрощается, становится более поверхностным. Человек реагирует больше на то, что ярко, что выпадает из ряда вон. В этом случае у безобразного – куда больше шансов ошеломить своей необычностью.
Безобразие ориентировано не на просвещение, а на развлечение. Оно щекочет нервы, но в нравственном или познавательном плане ничего не даёт. Безобразие существует в своём вымышленном мире; в реальном мире оно неуместно. Вы же не встретите на улице гоблина или ожившую мумию! Поэтому оно ничего не может дать для понимания мира реального. Иными словами, это пустышка.
Характерной формой проявления эстетики безобразного можно считать «Школу монстров» – американскую серию игрушек, вдохновлённую фильмами ужасов и классическими историями о чудовищах. А дизайнер Джошуа Бен Лонго создал свою вымышленную страну Лонголенд и населил её плюшевыми монстрами для детей. У них часто нет глаз, конечностей, но всегда есть рот (пасть), бывает подчёркнуто анальное отверстие. Есть среди них и плюшевый человечек с молнией на животе. Если расстегнуть её, то можно увидеть в плюшевом исполнении внутренние органы. Их можно выпотрошить и рассматривать. Есть игрушки, представляющие собой отдельные внутренние органы: сердце, мозг, почку, желудок, мочевой пузырь и далее в том же духе. Представьте себе, что вы дарите любимому человеку плюшевый мочевой пузырь, мозги или желудок! Дальше – больше: игрушки представляют собой увеличенные во много раз вирусы с глазками, микробы или клетки, Кстати, эти игрушки достаточно дорого стоят. Людей, создающих их, можно было бы счесть шизофрениками, если бы они не делали на своей продукции такие большие деньги. Интересно, что и Барби пытаются удержаться в этой конкуренции на плаву, Они, с одной стороны, пытаются сохранять гламурный вид, а с другой – нащупывают почву в компании вампиров, пиратов или ещё чего-то в этом духе.
В безобразном встречается элемент гипернатурализма. Сцены физического уродства, насилия, жестокости должны быть узнаваемыми. Уровень критического восприятия у современной публики отчасти притуплен, как уже было сказано, вследствие мощнейшего потока информации, осмыслить который нет возможности. Поэтому увиденное на экране, в театре, на плакате или постере воспринимается как данность, образец для подражания, а то и как руководство к действию.
Ещё одной причиной, активировавшей интерес к безобразному, могло стать всеобщее безбожие. Религия – я говорю о христианском мире – переняла в форме заповедей из более древних источников нравственные и этические законы. Эти законы должны (при их соблюдении) формировать гармоничного человека. Иными словами, человека прекрасного. А здесь уже начинается область эстетики. Верящий в бога человек стремится к совершенству, к божеству, к красоте. А если этого ориентира нет, его место занимает противоположность. Бог – это добро, красота, но и ограничение. Противостоящим ему будет зло, безобразие, вседозволенность. Вседозволенность порождает желание перепробовать всё, включая самые тёмные и безобразные явления. В отсутствии ограничения безобразие больше не вызывает отторжения. Оно стало нормой.
Безобразие очень хорошо встроилось в современную массовую культуру. Произведения массово тиражируются (здесь крутятся большие деньги) и массово же потребляются: раз всем нравится, значит – это хорошо, это норма. Обратите внимание, с какой скоростью появляются в продаже сувенирная продукция, принты на текстиле, постеры, детские игрушки с очередными безобразными персонажами из новых фильмов. Казалось бы, ещё недавно освоили рисунки с человеком-пауком и черепашками-ниндзя, – а они уже устарели и на очереди «тачки», Шрек и Миньоны. Общество потребления всегда готово хватать всё новые и новые приманки.
Большую роль в распространении любой информации, в том числе и безобразного, играет глобализация, которая в короткий срок делает доступным каждую новинку в области культуры. Нет никакой проблемы в том, чтобы выяснить, где какая выставка происходит, заглянуть в мастерские художников, узнать новости театра и кино, ознакомиться с инсталляциями, перформансами2 и другими акциями. И тут хорош любой способ выделиться, используя как можно более странные, уродливые, вычурные формы.
К эстетике безобразного активно приобщается молодёжный стиль одежды, который помогает выделиться внешностью. Щеголять в намеренно рваных джинсах, носить вычурные сумки, надевать шапки и солнцезащитные очки задом наперёд, носить изображения безобразных монстров на футболках. Дреды из спутанных волос превращают причёски в какие-то сооружения из пакли до пояса длиной. Ирокезы выделяют панков из толпы. Популярны ядовито-красные, синие или зелёные волосы. Можно нанести большое количество татуировок – сейчас есть возможность делать их цветными. Количество многоцветных татуировок превращает молодёжь в бродячие картинные галереи с довольно примитивной живописью и банальной, псевдозначительной символикой. Пирсинг украшает брови, уши, губы, языки, носы, пупки, соски и прочие места тела. Иногда количество пирсинговых проколов переваливает за сотню и буквально изменяет внешность человека – надо ли говорить, что не в лучшую сторону? Есть мода вшивать под кожу какие-то выпуклые куски силикона. Иногда это бывает похоже на подобие рожек. Такой лёгкий намёк на чёрта с рожками. Кто-то, не довольствуясь этим, производит операцию по раздваиванию кончика языка. Все эти, мягко говоря, чудачества придают молодым людям диковатый, безобразный вид. Зато они сразу бросаются в глаза. Всё перечисленное искажает вид молодых людей. Беда в том, что копируется не только внешность, но и сущность представления. В лучшем случае, это отстранённость и безразличие, в худшем – жестокость, смакование кровавых подробностей чужой боли, отсутствие сострадания.
Почему все эти явления смущают и настораживают? Потому что молодёжь часто воспринимает увиденное на экране, плакате, вычитанное в определённых книгах как руководство, как образец. Тенденции, заложенные в эстетике безобразного, ведут общество к разъединению и распаду. Как мы знаем, у всякого явления есть своё развитие. В каком направлении может идти развитие безобразного? Куда оно заведёт общество? Увеличение доли безобразного в окружении человека приводит к нарушению баланса между прекрасным и безобразным и таким образом – к нарастанию напряжения и усилению разрушительных тенденций.
Примечания.
1. Хостел (англ. Hostel — общежитие) — европейская система размещения, предоставляющая своим постояльцам на короткий или длительный срок жильё, представляющее собой, как правило, спальное место без дополнительных удобств в комнате.
2. Перфо́рманс (англ. performance — исполнение, представление, выступление) — форма современного искусства, в которой произведение составляют действия художника или группы в определённом месте и в определённое время. К перформансу можно отнести любую ситуацию, включающую четыре базовых элемента: время, место, тело художника и отношение художника и зрителя. В этом заключается отличие перформанса от таких форм изобразительного искусства, как картина или скульптура, где произведение определяется выставленным объектом.