Что сказал магарыч мастеру
Алоизий Могарыч
Алоизий Могарыч. О его внешности,в романе ничего не сказано. Мастер описал его так «. внешне-то чёрт знает на кого похожий. «.Ну это для Мастера, чёрт знает на кого,но мы то точно знаем на кого. Похожий он на человека гипертимного типа с полугодовой клочковатой щетиной этнической расцветки,и вечно говорящим ротовым отверстием из которого струится искромётный юмор,переходящий в тупую насмешу и даже пошлость,Неутомимый весельчак,балагур,затейник,скалозуб и брылотряс. Легко эмоционально трансформируется, но на лице остаётся постоянное проявление интереса ко всему вокруг. От него не услышать четких позиций свойственных эпилептоидному типу личности, когда из первого вытекает второе, из второго третье и так далее.. Он не злобен,лёгок в общении,но хитёр,и наедине с собой бывает истеричен, что естественно для шизоидного психотипа, отчего вынужден писать доносы.
Вот текст доноса написанный им на Мастера::
Генеральному комиссару госбезопасности товарищу Ежову Николаю Ивановичу от гражданина Могарыча Алоизия
Довожу до Вашего сведения, что в нашем городе мною обнаружено трацкистско-зиновьевское гнездо,Оно расположено где- то в переулках Арбата,в двухкомнатной квартире подвального типа,в которой проживает так называемый Мастер, занимающийся незаконной предпринимательской деятельностью по написанию и сжиганию рукописей в буржуйке работающей на дровах. Берёт по пяти копеек с листа,плюс поллитровую бутыль авиационного керосина для не в меру откормленного кота негроидного окраса с золочёными усами,пенсне и поломанным примусом.Мало того,что он занимается противоправной деятельностью,так он ещё затащил к себе в подвал жену ответственного работника государственного аппарата, некую Маргариту Николаевну,с вызывающим макияжем и букетом отвратительных жёлтых цветов,и пользуется ею единолично,тем самым нарушая все моральные и этические нормы социалистического общежития.
Надеюсь, что эта правдивая и своевременная информация откроет Вам глаза на истинный облик упомянутых выше отщепенцев. Также надеюсь, что давно назревшие меры в отношении тех, кто темнит яркий и светлый образ советского человека, будут вскоре приняты.
Буду благодарен за конструктивный подход к рассмотрению моего доноса.Готов представить дополнительные материалы и доказательства,как то: 1) Гранёный стакан,который был использован мною как средство для подслушивания стены дома. 2) Отпечаток ботинка Мастера на моих брюках в области ягодицы 43 размера.3) Фотографические снимки голой Маргариты Николаевны в разных разжигающих страсть ракурсах, а также список лиц, причастных к данному делу, их адреса,явки и телефоны
Остаюсь с уважением,Честный человек Алоизий Могарыч. Интим, по возможности, прошу не предлагать.
Это было настоящее безумие-вспоминал отставник.Нервное переживание,которое я испытал,стало причиной серьёзного потрясения головного мозга,которое явилось причиной тремора кистей рук,которые я держал в карманах галифе, Мне захотелось выстрелить себе в голову из наградного самозарядного «Маузера» C-96,который был конфискован у московского уголовника Королькова, ограбившего самого Ленина,или покончить жизнь самоубийством любым другим способом, С тех пор маховик репрессий в Москве начал набирать обороты.
.
К разъяснению истории с панталонами я тут же должен заметить следующее: В то время,как Маргарита Николаевна притупляла бдительность ослабевших от страсти оперативников НКВД, Мастер тем временем спасался бегством через дымоход буржуйки,но уже на выходе был схвачен санитарами психдиспансера,которым Маргарита,пообещала подарить американский эротический журнал Пентхауз с ей фривольными фотографиями,и номером телефона для проведения с ней полноценного отдыха с релаксирующим массажем. Мастер же при задержании,кусался,кричал,что его похищают инопланетяне,корчил рожи и показывал кукиш. Ему сделали лоботомию,укололи транквилизатор,и спецмашина,сверкая проблесковым маячком и издавая спецсигалы умчалась на Правобережную, 6а,в клинику профессора Стравинского.
Пожертвовав собой,ради любимого,Маргарита Николаевна вышла замуж за Алоизия,но в вальпургиеву ночь с 1 на 2 мая,на второй день брака,улетела на шабаш,на Лысую Гору, где и осталась устроившись на вакантную должность «женщиной свободных нравов».
Алоизию по началу было грустно и тоскливо.Он не знал,то ли радоваться,то ли горевать.Слава Богу,что у них не было общих детей.Но тут внезапно на него произвели своё влияние потусторонние силы в виде свиты Воланда,натолкнувшие его на мысль о целомудренной и непорочной красавице украинки Лолиты Милявской, которая время от времени приезжает на гастроли из революционного Киева,как она говори «потреблять москалей»и которую он давно хотел сначала удовлетворить,а затем овладеть ею с пристрастием,,посулив ей шмат сала и литровую бутыль горилки для примочек отёчности лица после употребления горилки.
Плану по удовлетворению красавицы Лолы не суждено было сбыться,по той причине,что Алоизий стал пристраивать в подвальчике ванну,а это противоречило эстетике жилищного товарищества,и образа жизни советского человека. На товарищеском суде, методом убеждения и общественного порицания,доказали его неправоту и сослали в концентрационный лагерь на 10 лет без права переписки, вместе с гнилой интеллигенцией и недобитой белогвардейской контрой.
Алоизий Могарыч
В романе Булгакова “Мастер и Маргарита” много персонажей, которые являясь второстепенными играют маленькие, но очень важные роли в судьбе главных героев. Это своеобразные шурупчики, которые двигают тот механизм, что отвечает за человеческие судьбы. Именно таким персонажем является Алоизий Могарыч.
Знакомство с Мастером
Алоизий Могарыч поселяется недалеко от того уютного подвальчика, который снимает Мастер. Он знакомится с хозяином, узнаёт его интересы, втирается в доверие. Наивный Мастер находит своего соседа (который представился журналистом) крайне умным, очень грамотным, видит в нём человека “с сюрпризом в своём ящике”. Таких людей главный герой называет интересными, хотя сам очень тяжело сходится с людьми. Он совершенно прав: Алоизий в будущем принесёт Мастеру настоящий сюрприз – разобьёт его жизнь, уничтожит Мастера, как личность и заселится в их с Маргаритой жильё. А в начале знакомства сосед искренне интересуется романом Мастера, даёт автору дельные советы, важные замечания. Могарыч “заставляет” Мастера прочитать ему роман полностью, помогает в понимании тех моментов, которые цензура ни за что не пропустит. Участие чужого человека трогает Мастера, он доверяет своему соседу (хотя Маргарита оценивает его как отталкивающего). Мастер восхищён умом Могарыча и его пониманием литературы: “Если я не понимал смысла какой‑нибудь заметки в газете, Алоизий объяснял мне ее буквально в одну минуту, причем видно было, что объяснение это ему не стоило ровно ничего. То же самое с жизненными явлениями и вопросами…”.
Значение образа Алоизия Могарыча
О предательстве соседа, которого Мастер считал своим другом, он узнаёт от Воланда и Маргариты. Именно Алоизий пишет донос о том, что у мастера хранится нелегальная литература, чтобы заселиться в его жильё.
Типаж персонажа
Автор говорит о Могарыче, что он “чёрт знает на что похожий”. Это всё, что известно о внешности героя. Алоизий Могарыч – вечный тип людей: приспособленец, проныра, лицемер. Даже столкновение с нечистой силой не повлияло на героя настолько сильно, чтобы изменить свои жизненные принципы. Он снова стал руководителем – финдеректором театра, продолжает вести обычную жизнь, урок, который ему преподал Воланд, ничему не научил Алоизия. Такие люди имеют самую высокую степень выживаемости, они используют возможности по-максимуму, чтобы прожить жизнь богато и комфортно. Они непробиваемы, их нельзя сломать, психика у подобных людей тверда и устойчива, как камень. Аллоизий – полная противоположность Мастера. Алоизий остаётся жив, в отличие от многих положительных героев, этим автор подчёркивает неистребимость подлецов и предателей, они были, есть и будут всегда.
АЛОИЗИЙ МОГАРЫЧ
— Делай, как хочешь, но говорю тебе, что этот человек производит на меня впечатление отталкивающее.
Я рассмеялся. Да, но чем, собственно говоря, он меня привлек? Дело в том, что вообще человек без сюрприза внутри, в своем ящике, неинтересен. Такой сюрприз в своем ящике Алоизий (да, я забыл сказать, что моего нового знакомого звали Алоизий Могарыч) — имел. Именно, нигде до того я не встречал и уверен, что нигде не встречу человека такого ума, каким обладал Алоизий. Если я не понимал смысла какой-нибудь заметки в газете, Алоизий объяснял мне ее буквально в одну минуту, причем видно было, что объяснение это ему не стоило ровно ничего. То же самое с жизненными явлениями и вопросами. Но этого было мало. Покорил меня Алоизий своею страстью к литературе. Он не успокоился до тех пор, пока не упросил меня прочесть ему мой роман весь от корки до корки, причем о романе он отозвался очень лестно, но с потрясающей точностью, как бы присутствуя при этом, рассказал все замечания редактора, касающиеся этого романа. Он попадал из ста раз сто раз. Кроме того, он совершенно точно объяснил мне, и я догадывался, что это безошибочно, почему мой роман не мог быть напечатан. Он прямо говорил: глава такая-то идти не может. »
Интересно, что Ермолинский в момент знакомства с Булгаковым действительно был еще холост. По воспоминаниям М. А. Чимишкиан, именно автор «Мастера и Маргариты» ее уговаривал: «Выходи, выходи за Ермолинского, он славный парень». В отличие от самого Булгакова, его вторая жена Л. Е. Белозерская к Ермолинскому относилась без симпатии, что не скрывала ни в опубликованных мемуарах, ни в беседах со мной. Она прямо писала: «Перехожу к одной из самых неприятных страниц моих воспоминаний — к личности Сергея Ермолинского, о котором по его выступлению в печати (я имею в виду журнал «Театр», №9, 1966 г. О Михаиле Булгакове) может получиться превратное представление.
Летом 1929 года он познакомился с нашей Марикой (М.А.Чимишкиан. — Б.С.) и влюбился в нее. Как-то вечером он приехал за ней. Она собрала свой незамысловатый багаж. Мне было грустно. Маруся плакала, стоя у окна.
Ермолинский прожил с Марикой 27 лет, что не помешало ему в этих же воспоминаниях походя упомянуть о ней, как об «очень милой девушке из Тбилиси», не удостоив (это после двадцати-то семи лет совместной жизни!) даже назвать ее своей бывшей женой.
Жаль, что для мемуаристов не существует специальных тестов, определяющих правдивость и искренность автора. Плохо пришлось бы Ермолинскому перед детектором лжи. Я оставляю в стороне все его экскурсы в психологию: о многом он даже и не подозревает, хотя и претендует на роль конфидента М. А. Булгакова, который, кстати, никогда особого расположения к Ермолинскому не питал, а дружил с Марикой (это утверждение Л. Е. Белозерской опровергается приведенным выше свидетельством М. А. Чимишкиан. — Б.С.). Прочтя этот «опус» в журнале «Театр», к сожалению, бойко написанный, много раз поражаешься беспринципностью автора. В мое намерение не входит опровергать по пунктам Ермолинского, все его инсинуации и подтасовки, но кое-что сказать все же нужно. Хотя воспоминания его забиты цитатами (Мандельштам, дважды — Герцен, М. Пришвин, Хемингуэй, Заболоцкий, П. Вяземский, Гоголь, Пушкин, Грибоедов), я все-таки добавлю еще одну цитату из «Горя от ума»: «Здесь все есть, коли нет обмана». Есть обман! Да еще какой. Начать с авторской установки. Первое место занимает сам Ермолинский, второе — так и быть — отведено умирающему Булгакову, а третье — куда ни шло — Фадееву, фигуре на литературном горизонте значительной». По мнению Л.Е.Белозерской, Ермолинский «по своей двуличной манере» «забывает то, что ему невыгодно помнить».
Как и А. М. с Мастером, Ермолинский познакомился с Булгаковым в 1929 г., когда развернутая против писателя кампания в прессе достигла апогея и все его пьесы оказались сняты. Воспоминания Ермолинского, обильно оснащенные цитатами, доказывают, что их автор, как и А. М., был весьма сведущ в литературе. Мемуарист, подобно А. М. и вопреки утверждениям Л.Е.Белозерской, по крайней мере во второй половине 30-х годов действительно стал булгаковским «конфидентом». Это доказывает, например, дневниковая запись третьей жены писателя Е.С. Булгаковой от 5 декабря:
1938 г.: «Вчера днем М.А. заходил к Сергею Ермолинскому поиграть в шахматы, а кроме того, Сергей Ермолинский, благодаря тому, что вертится в киношном мире, много слышит и знает из всяких разговоров, слухов, сплетен, новостей. Он — как посредник между М. А. и внешним миром». Судя по интонации этой и других записей, Е. С. Булгакова относилась к Ермолинскому довольно сдержанно, но, конечно, без той ненависти, как Л.Е.Белозерская. В «Мастере и Маргарите» в отношении к А.М. главной героини автор передал в основном отношение к Ермолинскому Л.Е.Белозерской, которая была булгаковской женой в 1929 г., в году, когда разворачивается действие московских сцен романа и когда произошло на самом деле знакомство Булгакова с Ермолинским. Маргарита, узнав о предательстве А.М., едва не выцарапала ему глаза.
Не исключено, что именно Ермолинского имел в виду автор «Мастера и Маргариты», когда сообщал своему другу философу и литературоведу П. С. Попову 24 марта 1937 г.: «Некоторые мои доброжелатели избрали довольно странный способ утешать меня. Я не раз слышал уже подозрительно елейные голоса: «Ничего, после вашей смерти все будет напечатано!» Я им очень благодарен, конечно!» (отметим, что согласно дневниковой записи Е. С. Булгаковой, Ермолинские посетили их накануне, 22 марта). Точно так же о невозможности прижизненной публикации романа говорил Мастеру А. М. 16 мая 1939 г. Булгаков надписал жене свою фотографию: «Вот как может выглядеть человек, возившийся несколько лет с Алоизием Могарычем, Никанором Ивановичем и прочими». Здесь писатель указывал не только на усталость от десятилетней работы над романом, но и на длительное общение с перевертышами типа А. М., образ которого в тот момент еще носил общий и собирательный характер, без конкретных деталей. История знакомства Мастера с А. М. была написана уже во время смертельной болезни автора — зимой 1939/40 г. 5 марта 1940 г. Е. С. Булгакова написала в дневнике: «Приход Фадеева. Разговор продолжался сколько мог. Мне: «Он мне друг». Сергею Ермолинскому: «Предал он меня или не предал? Нет, не предал? Нет, не предал!». Булгаковские слова, несомненно, относились к Ермолинскому, который действительно был его другом, а не к Александру Александровичу Фадееву (1901-1956), первому секретарю Союза советских писателей, познакомившемуся с Булгаковым только 11 ноября 1939 г., когда он по должности навестил заболевшего члена Союза. Другом Булгакова Фадеев не был и предать его при всем желании не мог. Подозревавший Ермолинского в предательстве, автор «Мастера и Маргариты», как видно из цитированного выше разговора, за пять дней до смерти подозрения отверг. Вероятно, в связи с этим рассказ Мастера о знакомстве с А.М. был перечеркнут Булгаковым, однако нового варианта он написать уже не успел (не исключено также, что текст был перечеркнут Е.С.Булгаковой). Возможно, что поводом для подозрений послужил отзыв Ермолинского о пьесе «Батум» уже после ее запрещения, зафиксированный Е.С. Булгаковой 18 августа 1939 г.: «Сегодня днем Сергей Ермолинский, почти что с поезда, только что приехал из Одессы и узнал (о запрете «Батума». — Б.С.) Попросил Мишу прочитать пьесу. После окончания — крепко поцеловал Мишу. Считает пьесу замечательной. Говорит, что образ героя сделан так, что если он уходит со сцены, ждешь — не дождешься, чтобы он скорей появился опять. Вообще говорил много и восхищался, как профессионал, понимающий все трудности задачи и виртуозность их выполнения». По всей видимости, Булгаков не обманывал себя насчет художественных достоинств пьесы о Сталине и почувствовал лицемерие, хотя и вызванное благой целью — утешить потрясенного катастрофой с «Батумом» драматурга, у которого уже начиналась грозная болезнь, сведшая его в могилу. Вероятно, автор «Мастера и Маргариты» рассудил, что если Ермолинский слукавил сейчас, то мог лукавить и раньше. Отсюда в возбужденном сознании больного Булгакова родилось подозрение, что друг мог доносить на него в НКВД, и это подозрение материализовалось в образе А. М. Поведение Ермолинского в последние недели булгаковской жизни, много часов самоотверженно проведшего у постели больного, очевидно, рассеяло подозрения, но написать новый текст у Булгакова уже не было сил.
Скорее всего, Е.С.Булгакова знала, кто был прототипом А.М. 17 ноября 1967 г. она записала в дневнике свой разговор с Ермолинским по поводу его воспоминаний в журнале «Театр» (тогда Елена Сергеевна собирала книгу воспоминаний о Булгакове): « — Если ты хочешь, чтобы я приняла твою статью целиком, переведи прямую речь Миши в косвенную. Ты не передаешь его интонации, его манеры, его слова. Я слышу, как говорит Ермолинский, но не Булгаков. И, говоря откровенно, мне определенно не нравятся две сцены, одна — это разговор якобы ты журналист, а вторая — игра в палешан. Причем я не могу себе представить, где же я была в это время, что я не помню этой игры!». «Игра в палешан» — это рассказ в воспоминаниях Ермолинского о застольной импровизации на тему спектакля Камерного театра «Богатыри» по пьесе Демьяна Бедного (Е.А.Придворова (1883-1945)), на оформление которого пригласили художников из Палеха. Булгаков и его товарищи «в лицах» разыграли, как палешане возвращаются домой после провала постановки. Е. С. Булгакова в записи от 2 ноября 1936 г. охарактеризовала «Богатырей» как «стыдный спектакль», а 14 ноября с удовлетворением констатировала: «В газете — постановление Комитета по делам искусств: «Богатыри» снимаются. «. За глумление над крещением Руси. », в частности» и привела по этому поводу реплику Булгакова:
«Таиров лежит с капустным листом на голове, уверяю тебя». Вероятно, ей не хотелось еще раз вспоминать об этом спектакле, тем более что в ходе кампании, начавшейся в прессе по поводу «Богатырей», вновь стали поносить булгаковский «Багровый остров». Да и содержавшаяся в рассказе Ермолинского насмешка (от лица Булгакова) над официальной «народностью» могла показаться вдове писателя опасной. Что же касается эпизода с Ермолинским-журналистом, то его стоит привести полностью: «Я бывал (во время последней болезни. — Б.С.) у него каждый день. Пытаясь восстановить факты его жизни, предложил игру в навязчивого журналиста, приставшего с вопросами к знаменитому писателю.
— Ты хитришь, — сказал он, но игру принял.
В дальнейшем она развлекала его, и я в шуточной форме записал несколько таких бесед, состоявших из вопросов и ответов. Несколько листков случайно сохранилось. Вот эта запись.
Он. Мне непонятно все-таки, уважаемый товарищ, зачем вы ко мне пристаете?
Я. Мировому человечеству интересна каждая деталь из вашей жизни.
Он. Я согласен, это так. Но я обязан все ж по благородству своего характера предупредить вас. — тут он прищурился и добавил юмористически: — Я, дорогой мой, «не наш» человек.
Я. Быть может, как раз поэтому вы и представляете особый интерес?
Он (уже с непритворным негодованием). Это отвратительно, что вы говорите, голубчик! Я наш человек, а не наш — это я сам выдумал, сам подстроил.
Я. Простите, не понял.
Он. Вчера вы допрашивали меня о начале моего литературного пути.
Я. Совершенно верно. Я весь внимание.
Он. Именно тогда я и подложил себе первую свинью.
Я. Каким образом вам удалось это сделать?
Он. Молодость! Молодость! Я заявился со своим первым произведением в одну из весьма почтенных редакций, приодевшись не по моде. Я раздобыл пиджачную пару, что само по себе было тогда дико, завязал бантиком игривый галстук и, усевшись у редакторского стола, подкинул монокль и ловко поймал его глазом. У меня даже где-то валяется карточка — я снят на ней с моноклем в глазу, а волосы блестяще зачесаны назад (речь идет об известной фотографии 1926 г. — Б.С.).
Редактор смотрел на меня потрясенно. Но я не остановился на этом. Из жилетного кармана я извлек дедовскую «луковицу», нажал кнопку, и мой фамильный брегет проиграл нечто похожее на «Коль славен наш господь в Сионе». «Ну-с?» — вопросительно сказал я, взглянув на редактора, перед которым внутренне трепетал, почти обожествлял его. «Ну-с, — хмуро ответил мне редактор. — Возьмите вашу рукопись и займитесь всем, чем угодно, только не литературой, молодой человек». Сказавши это, он встал во весь свой могучий рост, давая понять, что аудиенция окончена. Я вышел и, уходя, услышал явственно, как он сказал своему вертлявому секретарю: «Не наш человек». Без сомнения, это относилось ко мне.
Я. И вы считаете, что этот случай сыграл роковую роль во всех ваших дальнейших взаимоотношениях с редакциями.
Он. Взгляните, голубчик, на этот случай шире. Дело в моем характере. Луковица и монокль были всего лишь плохо продуманным физическим приспособлением, чтобы побороть застенчивость и найти способ выразить свою независимость.
Я. Последуем дальше. Что привело вас в театр?
Он. Жажда денег и славы. Затаенная мечта выйти на аплодисменты публики владела мною с детства. Я во сне видел свою длинную шатающуюся фигуру с растрепанными волосами, которая стоит на сцене, а благодарный режиссер кидается ко мне на шею и обцеловывает меня буквально под рев восторженного зрительного зала.
Я. Позвольте, но при возобновлении «Турбиных» занавес раздвигался шестнадцать раз, все время кричали «автора!», а вы даже носа не высунули.
Он. Французы говорят, что нам дарят штаны, когда у нас уже нет задницы, простите за грубое выражение. (И подозрительно.) А вы не из французской ли газеты?
Он (вкрадчиво). А может быть, из какой-нибудь другой иностранной, а?
Я. Нет, нет. Я из русской.
Он. Не из рижской ли, белоэмигрантской? (И он угрожающе поднял кулак.)
Я. Избави бог! (Я отмахнулся в ужасе.) Я из «Вечерки»! Из прекрасной, неповторимой «Вечерки» нашей!
Он. Ура! Тюпа! Люся! Водку на стол! Пускай этот господин напьется в свое полное удовольствие! Мне отнюдь не грозит опасность, что он напечатает обо мне хоть одну строчку!»
Очевидно, что Булгаков впоследствии шутливые вопросы Ермолинского осмыслил вполне серьезно и заподозрил друга в попытке выведать его подноготную для доклада в «дорогие органы». А в пристрастной подаче весьма грозно могло прозвучать и признание писателя, что он — «не наш человек», и слова по поводу нежелания выходить к зрителям в связи с возобновлением «Дней Турбиных», о штанах, которые появились тогда, когда уже нет задницы. Е. С. Булгакова прекрасно осознавала, что именно в связи с этим разговором автор «Мастера и Маргариты» сделал А. М. журналистом. Ермолинский же не знал, что в романе есть столь разоблачительная для него история знакомства Мастера с А. М., поскольку она не была включена ни в журнальную публикацию «Мастера и Маргариты» 1966-1967 гг., ни в машинопись романа, подготовленную в 60-е годы вдовой писателя. Эпизод с А. М. вошел только в издание романа 1973 г., осуществленное при участии Е. С. Булгаковой, которой, однако, так и не удалось увидеть книгу напечатанной.
Опасения Булгакова насчет Ермолинского были безосновательными. В декабре 1940 г. последний был арестован, и в ходе допросов, как свидетельствуют их опубликованные протоколы, связи Сергея Александровича с НКВД никак не проявились. Кстати, не исключено, что в шутливом разговоре с Ермолинским Булгаков рассказывал о злоключениях своей повести «Роковые яйца». На допросе в НКВД 14 декабря 1940 г. Сергей Александрович назвал ее «наиболее реакционным произведением Булгакова» из всех, ему известных, поскольку там проявилось неверие «в созидательные силы революции». По утверждению Ермолинского: «Сам Булгаков считал, что «Р. Я.» сыграли резко отрицательную роль в его литературной судьбе: он стал рассматриваться как реакционный писатель». Дарственная надпись с экземпляра повести, сохранившаяся в архивах НКВД, подтверждала показания: «Дорогому другу Сереже Ермолинскому. Сохрани обо мне память! Вот эти несчастные «Роковые яйца». Твой искренний М. Булгаков. Москва. 4.IV. 1935 г.». Повесть насторожила цензуру и осложнила публикацию булгаковских произведений (больше крупных вещей писателя при его жизни в СССР напечатано не было).
Имя Алоизий для А. М. автор «Мастера и Маргариты», возможно, заимствовал из романа Александра Амфитеатрова (1862-1938) «Жар-цвет» (1910) (см.: Демонология), где так назван эпизодический персонаж, старый закрыстын (кастелян) польского графа Валерия Гичовского. Это может указывать и на реальный прототип: Ермолинский был родом из Вильно и носил фамилию польского происхождения.
Мастер и Маргарита
13. Явление героя (продолжение)
Варенька, Манечка. еще платье полосатое
И скоро, скоро стала эта женщина моею тайною женой
Случай мастера и Маргаритой воспроизводит ситуацию самого Булгакова в его взаимоотношениях с Еленой Сергеевной Шиловской (1893-1970), которая ушла от своего хорошо обеспеченного мужавоенного к относительно менее благополучному писателю. Начало их взаимоотношений было трудным, поскольку оба состояли в браке. Но в конце концов Елена Сергеевна стала женой Булгакова. Маргарита появляется в романе только после встречи Булгакова с Шиловской.
Он никогда и никому не скажет ее имя
Мы узнаем имя возлюбленной Мастера во второй части романа, но это будет не Мастер, кто откроет ее имя.
Бюро и книги от крашеного пола до закопченного потолка
Роман на такую странную тему
Политика в области литературы, принятая Компартией в 1928 году, характеризовалась социальным заказом. Это было связано с пятилетним планом и выполнялось Российской Ассоциацией Пролетарских Писателей (РАПП) и редакторскими отделами издательств. В рамках осуществления этой политики осуществлялись заказы писателям на создание литературных произведений на определенные темы, стимулирующие дальнейшее строительство социалистического общества. Тема, заказная Бездомному, хотя напрямую и не была связана с пятилетним планом, была призвана содействовать формированию идеоло-гического отношения государства к религии. Хотя Советский Союз официально был атеистическим государством, лидеры РАПП наглядно демонстрировали, что они поддерживают разработку таких исторических тем, если они рассматривались с «правильной» точки зрения марксистской теории.
Эта социальный заказ, осмеянный Булгаковым, наглядно продемонстрирован в романе, когда герой романа, Мастер, вспоминает о том, как редактор, которому он представил свою рукопись, спросил (что с точки зрения Мастера было полностью идиотским вопросом): «кто это меня надоумил сочинить роман на такую странную тему?». Книга о Пилате не была предусмотрена в социальном заказе Мастера.
Между жизнями Булгакова и Мастера можно провести определенные параллели. Первый роман Булгакова «Белая гвардия» был только частично опубликован в журнале в 1925 году, но он читал его отдельным литературным группам, которые придерживались точки зрения, что произведение на такую тему никогда не будет опубликовано. Но реальные нападки начались в 1926 году, когда Булгаков переделал роман в пьесу «Дни Турбинных» для Московского художественного театра. В этом не было ничего странного, что Булгаков писал о судьбе монархистски настроенной семьи в Киеве во время Гражданской войны. Нападки, описанные в этой главе «Мастера и Маргариты», явно повторяют критицизм, высказанный в адрес пьесы Булгакова.
Булгаков был подвергнут реальной критике со стороны Леопольда Леонидовича Авербаха (1903-1939), секретаря Российской Ассоциацией Пролетарских Писателей (РАПП). Авербах был одним из самых яростных оппонентов Булгакова. В 1926 году он написал статью «За пролетарскую литературу», в котором он призвал Булгакова ««наиболее ярким представителем «правого фланга»».
Осыпавшиеся красные лепестки на титульном листе
Этими словами, Булгаков отсылает к факту из его частной жизни, который рассказала Елена Сергеевна Шиловская (1893-1970), специалисту по Булгакову Мариэттой Омаровной Чудаковой (°1937) в октябре 1968 года: «В лето 1929 года, я был в в Ессентуках для лечения. Булгаков написал мне хорошее письмо, усыпанный лепестками красных роз. Но я не смогла сохранить это письмо. В одном из своих писем он писал: «Я подготовил достойный подарок для вас». Когда я вернулся в Москву, он дал мне текст автобиографической повести Тайному другу.»
Образ косого дождя пришел из стихотворения Владимира Владимировича Маяковского (1893-1930) «Домой!». Булгаков должен был знать это из публикации поэмы в журнале в 1926 году. Когда в последствии поэт заканчивал это стихотворение, он по совету своего друга Осипа Максимовича Брика (1888-1945) стер последние строки, возможно лучшие в поэме. Они звучали так:
По родной стране пройду стороной,
как проходит косой дождь.
Кажется, что говоря устами Мастера Булгаков отождествляет себя с этими строками.
В архивах Булгакова находятся вырезки из газеты «Рабочая Москва» со статьей «Ударим по Булгаковщине!». В романе Лаврович пишет статью, в котрой рекомендует «ударить, и крепко ударить, по Пилатчине». Булгаков подвергался такой же резкой критике в прессе, как и Мастер. В его письме Советским властям в 1930 году он точно указал, как часто он подвергался публичной критике. В течении 10 летнего периода писательства он прочел о себе 301 статью в советской прессе, среди которых было 3 хвалебных статьи и 298 враждебных и оскорбительных статей. Почти все его театральные пьесы были запрещены.
Староверы или старообрядцы отделились от русской ортодоксальной церкви в 17 веке в знак протеста против церковных реформ, проводившихся Патриархом Никоном Московским, в миру Никита Минин (1605-1681). Латунский напрасно использует этот термин. Пятого октября 1926 года Александр Робертович Орлинский в «Нашей газете» назвал Булгакова аналогичным образом бойцом белой гвардии. Театральная пьеса Булгакова «Дни Турбинных» была квалифицирована как «политическая демонстрация, в которой автор симпатизирует отбросам Белой гвардии».
Настали совершенно безрадостные дни
Для читателя может быть не совсем понятно, почему я упомянул Алоизия Могарыча на этой страничке. В английских вариантах романа, переведенных Михаилом Гленном, Ричардом Певье, Ларисой Волохонской и многими другими переводчиками, Могарыч появляется лишь в главе 24, когда мастер и Маргарита вновь вместе. Но в оригинале романа Алоизий Могарыч появляется именно в этой главе. Он появляется в дворике мастера, представляется журналистом и демонстрирует потрясающие знания методов и критериев, используемых властями для запрета рукописей. Мастер говорит Ивану, что они стали друзьями.
Эта сцена является одной из так называемых потерянных концов Мастер и Маргарита. Так как Булгаков умер прежде, чем смог закончить авторский текст, в романе есть некоторые недостатки. Частые переписывания, сокращения и расширения романа привели к потере некоторых потерянных концов и даже некоторым противоречиям в тексте.
Булгаков также сжег часть своих рукописей, включая сожженную в 1930 году первую версию «Мастера и Маргариты», когда он был отлучен от театров.
Ко мне в окна постучали
Только Иван мог слушать что случилось. Но русским читателям понятно, что Мастер был арестован. Когда позже он вернулся в свой подвал, стало ясно, что теперь там живет еще кто-то: «в комнатах моих играл патефон». Причина объяснена во второй части романа, когда Алоизий Могарыч был вызван к Воланду для отчета.
. в том же самом пальто, но с оборванными пуговицами
В этом лаконичном описании сказано все о том, где находился Мастер последние 3 месяца. Это было распространенной практикой отбирать ремни, шнурок для ботинок и отрезать пуговицы с одежды тех, кто находился под следствием.
Cтрах владел каждой клеточкой моего тела
Боязнь Мастера носит автобиографичный характер. В середине 1930-х годов Булгаков страдал агорафобией (боязнью пространства) и лечился от этого.