Что сказал кили тауриэль amralle me перевод
Эльфийка с возу?
«За» и «против» Тауриэль, придуманной сценаристами «Хоббита: Пустоши Смауга» бессмертной воительницы
Разворачивая 300-страничного «Хоббита» на три эпические картины, Питер Джексон и его соавторы не только добавили в фильмы ранее отсутствовавшие эпизоды и расширили боевые сцены, но и придумали новую ключевую героиню – эльфийку Тауриэль. Ее предстоящий дебют в «Хоббите: Пустоши Смауга» уже вызвал как восторженные, так и гневные отклики поклонников Толкиена. Что фанаты классического фэнтези имеют против Тауриэль, которую они еще не видели на экране, и правы ли были создатели трилогии, когда решили включить эльфийку в повествование? Давайте разбираться.
Кадр из фильма «Хоббит: Пустошь Смауга»
Для начала небольшая справка. Тауриэль, сыгранная Эванджелин Лилли (Кейт из сериала «Остаться в живых»), – одна из самых молодых эльфов во всех шести фильмах Джексона о Средиземье, уже вышедших и готовящихся к прокату. Ей «всего» 600 лет (эльфы, напомним, живут вечно, если не гибнут на войне). Тем не менее Тауриэль – капитан стражи в эльфийском королевстве Лихолесье. После гибели родителей ее опекает король Трандуил, и она с детства дружит с его сыном, принцем Леголасом (Трандуила мы уже видели в первом «Хоббите», а Леголас хорошо знаком всем, кто видел трилогию «Властелин Колец»). Тауриэль смертоносна в бою и безжалостна к оркам, которые убили ее семью. Как и все эльфы Лихолесья, эльфийка не доверяет гномам, но, кажется, она более открыта для «политкорректных» идей, чем ее приемная родня. Во второй и третьей сериях «Хоббита» нас ждет нечто вроде любовного треугольника между Тауриэль, Леголасом и гномом Кили, одним из спутников Бильбо. Однако мы пока не знаем, как далеко герои зайдут в своих отношениях.
Почему Питер Джексон и его жена-сценаристка Фрэн Уолш придумали Тауриэль? По их собственному признанию, потому что в «Хоббите» Толкиена нет героинь. Ни одной! Ни среди хоббитов, ни среди гномов, ни среди людей, ни среди эльфов. И это несмотря на то, что в сравнительно небольшой книжке целая дивизия персонажей. Одних гномов там тринадцать бород! В первом «Хоббите» соавторы чуть подправили гендерный баланс, вернув в действие эльфийскую королеву Галадриэль. Но так как героиня Кейт Бланшетт по сюжету лишь позирует в элегантном платье и изрекает мудрые истины, то для сиквелов Джексон и Уолш создали новую, активную и агрессивную героиню, которая с готовностью пускает в ход лук и кинжалы.
Напомним в этой связи, что во время работы над «Властелином Колец» соавторы планировали отправить на войну, в гущу сражений эльфийскую принцессу Арвен, но в последний момент передумали и вырезали героиню из боевых сцен, не решившись далеко отступить от пассивного образа Арвен в книгах Толкиена. Так что «боевая эльфийка» – это давняя мечта Джексона и Уолш, которую они лишь сейчас смогли реализовать.
Кадр из фильма «Хоббит: Пустошь Смауга»
Как только создатели фильма представили Тауриэль публике и продемонстрировали ее фотографии, у нее тут же появились как поклонники, так и противники. Аргументы первых были примерно теми же, что у Джексона и Уолш. Книга «Хоббит» была опубликована в 1937 году, а трилогия «Хоббит» выходит в 2010-х, и в XXI веке уже неприлично снимать трехсерийное эпическое фэнтези без одной-единственной героини. Равно как неприлично, чтобы прекрасный пол в одиночестве представляла Галадриэль, чья роль в новых «Хоббитах» – это, в сущности, камео. А так как во «Властелине Колец» на поле боя сражалась человеческая принцесса Эовин, то логично, что в приквеле воительницей оказывается эльфийка. Был бы у Толкиена третий полноценный роман о Средиземье, там можно было бы отправить на войну гномиху!
Наконец, эффекты эффектами и пафос пафосом, а красивая женщина еще ни одному фильму не помешала. Особенно если это Эванджелин Лилли, которая недостаточно харизматична, чтобы стянуть все одеяло на себя (если бы ее роль досталась молодой Анджелине Джоли или нынешней Скарлетт Йоханссон, фильмы бы перекосило в сторону Тауриэль и трилогия бы развалилась), но достаточно привлекательна, профессиональна и любима публикой, чтобы вписаться в собранную Джексоном труппу.
Кадр из фильма «Хоббит: Пустошь Смауга»
Так что же, Джексон и Уолш – молодцы и «рождение» Тауриэль можно только приветствовать? Нет, не все так просто. Во-первых, женщины – это вам не негры. В Америке сейчас около 13% населения – «афроамериканцы», и это значит, что если на десять персонажей в голливудском фильме – один негр, то сценаристы воссоздали реальное соотношение рас в стране. Напротив, женщин что в США, что в Новой Зеландии – половина населения. И если на целую толпу героев-мужчин в «Хоббите» приходится лишь полторы героини (Галадриэль из-за ее незначительной сюжетной роли считаем за половинку), то это не исправление несправедливости, а «токенизм» (от слова token – «знак») – пустой жест, демонстрирующий лишь формальную приверженность прогрессивным ценностям.
Либо уж перепахивайте «Хоббита» от начала и до конца и, скажем, заменяйте нескольких спутников Бильбо на героических гномих (так, кстати, членов команды Торина было бы проще различать), либо экранизируйте классику «как есть», не пытаясь скрыть ее недостатки с точки зрения современной западной цивилизации. Пусть Толкиен останется Толкиеном – это не только проявление уважения к мэтру, но и подчеркивание заслуг перед феминизмом нынешних авторов вроде Джорджа Мартина, у которого в «Игре престолов» с гендерным балансом все в порядке.
А, кстати, почему в «Хоббите» нет героинь, а во «Властелине Колец» они есть, пусть и немногочисленные? Что, Толкиен за годы Второй мировой войны, которые пролегли между сочинением двух шедевров, изменил свои взгляды на прекрасный пол? Не исключено – Вторая мировая война заставила многих женщин занять места их мужей, ушедших на фронт, и после этого патриархального джинна уже нельзя было загнать в бутылку, хотя западные политики-консерваторы и пытались это сделать. Но более вероятно, что Толкиен просто ориентировался на разных читателей.
Кадр из фильма «Хоббит: Пустошь Смауга»
В самом деле, «Хоббит» – это прежде всего сказка для мальчиков младшего школьного возраста. Которым, как считается, романтические перипетии не интересны. А так как в эпических повествованиях героиня – это почти всегда предмет чьих-то воздыханий (заметим, что Галадриэль во «Властелине Колец» – замужняя эльфийка, что не мешает гному Гимли питать к ней платонические чувства), то Толкиен не стал включать в «Хоббита» героинь, чтобы сосредоточиться на подвигах и приключениях. Напротив, «Властелин Колец» писался для ребят постарше, и там есть и красавицы, и романтика. Хотя последняя для сюжета и третьестепенна.
Конечно, писатель мог бы решить эту проблему тем же путем, к которому прибегли его предшественник Льюис Кэрролл в «Алисе в Стране чудес» и его современник и друг Клайв Льюис в «Хрониках Нарнии». Хочешь, чтобы в действии были героини, но не хочешь описывать ухаживания и воздыхания? Сделай героинь маленькими девочками! Это возможное решение, но вряд ли подходящее для «Хоббита», где все персонажи во вполне солидном возрасте. Бильбо, например, отправляется в поход, когда ему уже исполнилось 50 лет (это не человеческие 50 лет, но все же отнюдь не молодость).
Как видите, Алису или героинь Льюиса в такую книгу вписать было бы трудно, а особых причин для отстаивания феминистских идеалов у Толкиена не было. Среди его четырех детей дочь была только одна, и, сочиняя сказки, писатель преимущественно ориентировался на сыновей. Его жена Эдит была женщиной традиционных взглядов, а не пламенной феминисткой, как супруга Фрэнка Баума, автора подчеркнуто прогрессивных сказок о стране Оз. К тому же Толкиен, как исследователь фольклора и раннесредневековой литературы, черпал вдохновение в произведениях, где женщины редко называются по именам. Не говоря уже о том, чтобы быть главными героинями. Так что у него были веские психологические и художественные причины, чтобы написать «Хоббита» таким, каким он получился. И экранизатор не вправе игнорировать эти причины.
Кадр из фильма «Хоббит: Пустошь Смауга»
Но, допустим, эльфийка, движимая жаждой мести за родителей, все же записалась в армию. Была бы она назначена капитаном гвардии? Разумеется, нет. Не из-за своего пола, а из-за своего возраста. Это одна из ключевых должностей в королевстве, и занимать ее должен кто-то многоопытный, а не девчонка, у которой молоко на губах не обсохло. В современном мире молодой начальник может иметь преимущество перед ветераном, так как жизнь сейчас постоянно меняется и молодым людям порой проще реагировать на новые угрозы. Но в мире Толкиена эльфам угрожают не новые, а хорошо забытые старые враги. Вроде Саурона или драконов. Да и орки в Средиземье появились довольно давно. При этом эльфы не стареют и не дряхлеют. Так что эльфийский воин, которому несколько тысяч лет, – это не старик, а умудренный опытом богатырь вроде Элронда. Он и сам мастерски сражается, и молодых воинов может научить воевать с древними врагами, с какими они еще по малолетству не сталкивались. И именно такой эльф должен быть капитаном стражи. Тем более что Трандуил у Джексона – консервативный параноик, и было бы странно, если бы он доверил столь ответственную должность девушке. Пусть даже своей воспитаннице и любимице.
Наконец, гном, влюбленный в эльфийку, уже был во «Властелине Колец». И вписав в сюжет «Хоббита» такую романтическую линию, Джексон и Уолш продемонстрировали то ли неспособность, то ли нежелание придумать нечто новое. И, кстати, что может быть шаблоннее, чем смертоносная красавица, которая мстит за родителей и разрывается между «подходящим» и «неподходящим» кавалерами?
И все же… И все же Джексон и Уолш были правы, когда придумали Тауриэль. Да, они могли бы потратить на ее создание больше пяти минут и родить что-то более оригинальное. И да, от ее появления в сюжете «Хоббит» не становится оплотом феминизма. Но после «Властелина Колец» снять «Хоббита» без кого-то вроде Тауриэль было уже невозможно. И Толкиен, вряд ли бы одобрив эльфийку как персонажа в контексте его книги, наверняка согласился бы, что «Хоббиту» Джексона – заметно более размашистому и «взрослому» произведению, чем исходная книга, – нужны привлекательная и решительная героиня, любовный треугольник и эльфийка, расправляющаяся с орками. Эовин тому пример. Что хорошо для «Властелина Колец», то хорошо и для его приквела!
Второй шанс
Этого воссоединения Тауриэль ждала всю жизнь и еще немного.
Помнит ли еще ее Кили? Любит ли он ее до сих пор, как и обещал в тот смелый, чудесный момент на берегу озера в Средиземье? Или за те годы, что он ждал в залах своих отцов, и последующие годы, когда он и его братья гномы построили эту Новую Арду, он передумал?
Она не забыла его. Да, они знали друг друга лишь короткий миг, но даже те немногие моменты, когда он касался ее, изменили ее долгое бессмертие навсегда. Его пыл и радость очаровали ее с самого начала, а потом, когда он ушел, она сохранила их в себе. Из-за него она жила более смело и свободно, отказываясь оставаться запертой в родном лесу, когда там был целый мир, способный подвести к новым открытиям, и люди, готовые защищать и любить.
Тот факт, что она отличалась от него, был ее утешением и доказательством, что по крайне мере ее любовь была реальна. У них не было времени, чтобы любовь приняла какую-то другую форму, иную, чем светлая память и вдохновение, но для Тауриэль это действительно была она.
Но теперь, на краю одного мира и в начале другого… разве у них не может быть того, в чем было отказано в первой жизни? Она хочет второй шанс, но захочет ли он?
Она слышит шум шагов по гравийной дорожке вокруг закругленной лиловой изгороди, и ее сердце подскакивает к горлу, как не делало очень, очень давно.
«Это должен быть он», — думает она. Это его мастерская под садом, и ей сказали, что он частенько приходит сюда вечером. Солнечный свет нависает над листьями и травой даже сейчас.
О, Валар, что он подумает? Будет ли он смеяться над ней за то, что она все это время хранила его в своем сердце? Или он…
Он обходит закругленную садовую дорожку. Видит ее и останавливается, так и не опустив поднятую для шага ногу на землю, его глаза округляются. Это счастье или шок отражаются в его чертах?
— Тауриэль? — тихо говорит он. Замерший, он не делает никаких других движений и не издает звуков.
— Да, Кили. — Она хотела бы побежать к нему, обнять, но, конечно же, они не знают друг друга достаточно хорошо для этого. Они провели вместе всего три коротких дня. И все же она любила его почти всю свою жизнь.
Между ними повисает молчание, и она чувствует надвигающиеся на нее разочарование и страх. Потому что один из них должен говорить, иначе они простоят тут вечность.
— Ты помнишь, — говорит она.
На этих словах он снова оживает.
— Конечно я помню! — плачет он, черные брови приподнимаются, выражая недоумение оттого, что она может думать иначе. — Я… — он подходит к ней, и она видит, как его грудь опускается и поднимается от тяжелого дыхания. — Я обещал.
Каким-то образом у нее возникает ощущение, что сначала он хотел сказать что-то еще. Надежда расцветает и заполняет ее сердце.
— Кили. — Она делает шаг вперед и берет его руку, обхватывая его пальцы своими, как делала это лишь однажды. — Я почти не знаю тебя, но…
Он улыбается ей, делая это с такой нежностью в глазах, которая не изменилась за все столетия, что они были в разлуке.
— Но я очень хочу, — заканчивает она.
— И я хочу узнать тебя. — Он протягивает свободную руку и осторожно подхватывает прядь ее волос, пропуская ее через пальцы. А затем, воодушевленный ее собственной улыбкой, берет ее лицо в обе руки и тянет вниз, чтобы поцеловать.
На этот раз его губы теплые и осторожно двигаются против ее рта.
Она чувствует, как ее сердце разлетается на миллион кусочков: вот, каково это, — быть поцелованной. Она ошеломлена.
Затем он отступает, и она видит слезы на его щеках, хотя глаза его при этом сухие. Это ее слезы.
— Я целовала тебя однажды, — признается она.
Он смотрит на нее, лоб пересекают морщинки задумчивости, когда он пытается это припомнить, но не может.
— Я не… ох. — Он усмехается, понимая. — Надуюсь, в этот раз было лучше.
— Да. — Она опускается на колени, чтобы можно было повторить эксперимент. Сейчас он менее осторожен, хотя все еще нежен и полон благоговения перед ней. Его руки обхватывают ее стан, притягивая хрупкое тело к себе. Его нос прижимается к ее, и она чувствует, как его ресницы слегка касаются ее щеки, а щетина царапает кожу, а затем его зубы чуть сжимают ее губу.
Она смеется так, что перехватывает дыхание, и нерешительно запускает пальцы в его волосы.
— Мне жаль, — выдыхает он. — Прости меня, если я действую слишком быстро. Постараюсь помнить, что мы только что встретились.
— Разве? — Она прижимается лбом к его и смотрит в теплые карие глаза. Их коричневый цвет слегка оттенен зеленым, и она понимает, что все время представляла его неправильно. — Но я любила тебя всю свою жизнь. Amrâlimê (прим.пер.: Amrâlimê — слово на нео-кхуздуле, реконструированном языке гномов. В переводе означает «Моя любовь» или «Ты моя любовь»).
Она знает, что он улыбается — видит это в его глазах.
— Я знал, что ты поняла, — с нежностью молвит он.
— Я рад. Ох, Тауриэль. Я люблю тебя. — Он снова целует ее.
— И я люблю тебя, Кили.
Он усмехается, и она ощущает вибрацию его груди.
— Давай выясним, что это такое на самом деле, что думаешь? — спрашивает он.
КнигиУшки на макушке:
Эльфы Средиземья
от лучшего к худшему
Расставили по местам главных эльфов из фильмов Питера Джексона
Вчера состоялась премьера последней части эпического переложения «Хоббита» — «Битва пяти воинств». За последние пятнадцать лет Питер Джексон вместе с прекрасными актерами создал совершенно отдельный образ Средиземья. Как бы ни представляли поклонники Толкина воображаемый мир его произведений и населяющих его героев, нельзя отрицать, что без фильмов новозеландского режиссера он был бы намного беднее. Главными героями новой трилогии стали гномы и хоббит, однако зрителей не перестают приманивать более элегантными персонажами: так, Джексон вставил Леголаса в переложение книги, где героя, по сути, нет. Мы решили вспомнить всех эльфов из фильмов Питера Джексона и разобраться, кто из них самый классный, а кто нет.
Галадриэль
эльфийка, владычица Лориэна
Галадриэль — один из важнейших персонажей истории Средиземья. Дочь королей, она была одной из тех, кто возглавил восстание эльфов и повел их прочь из Валинора. Толкин описывал ее как «величайшую эльфийку» и самую могущественную и прекрасную из тех, кто остался в Средиземье на момент событий «Властелина колец». С постепенным пониманием настоящей природы своего прошлого все ее действия стали своеобразным искуплением грехов. Помощь, которую она оказывала Братству, прекрасная тому иллюстрация. Несмотря на то, что ее гордость никогда бы не позволила героине обладать кольцом всевластья, настоящую силу характера она показывает, признавая это и отказываясь от него. Галадриэль может читать мысли других существ и заглядывать им в душу. Она прожила невероятно долгую жизнь, став свидетелем и посильным участником воображаемого мира Толкина, — на момент ее последнего упоминания эльфийке было семь тысяч лет.
Арвен
полуэльфийка, дочь Элронда, королева Гондора
Вечерняя звезда Арвен Ундомиэль в книгах была уж совсем не на виду. Толкин удостоил ее мимолетного описания и кое-как обозначил ее как мотивацию Арагорна в походе по спасению Средиземья. В фильме же — и хочется верить, что без сценаристок Фрэнсис Уолш и Филиппы Бойенс именно здесь не обошлось — Арвен становится не менее отважной, чем ее муж — будущий король. Заменив эльфа Глорфиндела, она сама спасает Фродо от назгулов, доставляя его к отцу в Ривенделл. Арвен присутствует во всех фильмах, но уже не как мотивирующий приз, а катализатор судьбы Арагорна. Без ее самопожертвования и решения остаться не запустились бы процессы, которые затем привели силы добра и Арагорна к победе. Финальное решение эльфийки быть со своим мужем отчасти пропитано горечью: она навсегда вынуждена попрощаться со своей семьей и своим народом, целиком покинувшим Средиземье. В книге после того как ее муж умер, а дети выросли, она ушла в леса Лориэна и решила больше не жить, попадая тем самым в чертоги мертвых в Валинор.
Леголас
эльф, сын Трандуила, принц Лихолесья
Леголас стал своего рода рок-звездой Средиземья благодаря кинотрилогии «Властелин колец». Джексон вместе с Блумом придумывали ему новые уровни отвязности, о которых в книге и речи быть не могло. Например, он на щите, как на серфе, съезжает по лестнице и одновременно выдает очередь из стрел — тут даже объяснять ничего не нужно. Несмотря на то, что оригинальный дух книжного персонажа в фильмах сохранился сполна, присущая юности (по эльфийским меркам) наглость и джексоновский юмор обеспечили этой инкарнации принца Лихолесья армию преданных поклонниц практически моментально. При этом Леголас унаследовал от отца неприязнь к гномам и семейную вспыльчивость.
Его присутствие в новой части смотрится, конечно, уж как-то совсем неловко. Блум выглядит, скорее, как более накачанный дядя того мальчика, что был в нулевых, а компьютерное омоложение и вовсе превращает его в восковую фигуру. Создается ощущение, что он там не на своем месте, будто сбежавший экспонат мадам Тюссо, неожиданно попавший на съемки. Тем не менее мы гордимся Леголасом за то, что он смог перерасти папино влияние и, вопреки вековой неприязни, лучший друг у него гном, которого, как пишет Толкин, он даже забрал с собой в Валинор.
Элронд
полуэльф, владыка Ривенделла
Элронд был не совсем эльфом, если уж смотреть строго. Оба его родителя, Эарендил и Эльвинг, происходили от союзов эльфов и людей, так что Элронду был предоставлен выбор между судьбой эльфа и человека. В отличие от своего брата-близнеца Элроса, остановившегося на втором варианте и в итоге основавшего королевство людей Нуменор, Элронд решил стать эльфом. В фильмах Джексона роль Элронда досталась Хьюго Уивингу, и, если поначалу зрители тыкали на него пальцем и кричали — «это же Агент Смит», к концу нулевых какие-либо ассоциации с «Матрицей» испарились.
Как и в книгах, Элронд предстает одним из самых мудрых эльфов Средиземья, которому действительно небезразлична участь остальных жителей его мира. Он прожил несколько тысяч лет, успев поучаствовать в войне против Саурона задолго до событий «Властелина колец». Помимо этого Элронд обладал даром предвидения и эльфийской телепатией, которой в фильме даже огромные расстояния оказались не помехой. В довершение ко всему сказанному, Элронду было доверено самое могущественное из эльфийских колец Вилья — так что, прямо скажем, тягаться с ним практически некому.
Тауриэль
эльфийка из Лихолесья
Эту эльфийку придумали специально для фильмов, и если вы думаете, что история отношений Арвен и Арагорна была сложной, то что уж говорить о Тауриэль, влюбившейся в гнома. Толкин себе таких вольностей не позволял: для него союз эльфов и людей был чем-то невероятно трагичным, и таких за всю историю Средиземья было всего три. В экранном «Хоббите» же разница, даже внешняя, уж будем откровенны, между эльфами и гномами (по крайней мере этим) не такая кардинальная, а избранник Тауриэль Кили вполне мог бы сойти за эльфа, при условии ушей и отсутствия щетины. В довершение ко всему Тауриэль взбунтовалась против своего короля и, вопреки приказу, отправилась помогать гномам отбиваться от орков. Как капитан стражи она умеет воевать не хуже любого мужчины и к тому же охраняла земли Лихолесья, чувствуя, в отличие от остальных, что темные силы сгущаются, что бы ни говорил Трандуил.
Халдир
эльф, капитан стражей Лориэна
Келеборн
эльф, владыка Лориэна
Келеборн — однозначно положительный персонаж, при этом самый скучный из всех. Про него известно довольно мало, а прославился он тем, что являлся мужем Галадриэль. Несмотря на статус одного из мудрейших эльфов Средиземья, Келеборн всё время остается где-то на вторых ролях и не имеет прямого отношения к происходящему — соответственно, и в фильмах он появляется совсем мало. В книгах, в отличие от последнего фильма первой трилогии, он был последним эльфом, покинувшим Средиземье, с которым ушли и последние живые воспоминания о них.
Трандуил
эльф, король Лихолесья
Король Лесных эльфов Трандуил — невероятно гордый персонаж, чья надменность не раз играла с ним злую шутку. В отличие от остальных, он появляется еще в «Хоббите», что делает его одним из первых эльфов Толкина, когда-то увидевших свет, тогда, правда, без имени. В киноверсии лесному королю уделено довольно много внимания, просто потому что устоять и не использовать такого персонажа было бы не возможно. Для своего грандиозного появления Трандуил в исполнении Ли Пейса выбрал огромного оленя с ветвистыми рогами — такой выход за доли секунды рассказывает нам довольно много о персонаже, любящем покрасоваться.
Трандуил сам довел свои отношения с гномами до тревожного натяжения из-за своих комплексов по поводу богатств и самоцветов, которых ему всё время было мало. В фильме агрессивность и алчность короля ставят его в один ряд скорее со злодеями, нежели союзниками. При всех грехах Трандуил тем не менее встанет на сторону людей и гномов в Битве пяти воинств против орков. В будущем же внимание на себя перетянул его сын Леголас, которого он отправит в Ривенделл во время событий «Властелина колец».
Фигвит/Линдир
эльф Ривенделла
Фигвит — самый дурацкий, но самый смешной, пожалуй, персонаж всего списка эльфов экранизаций. Судите сами: его имя — это на самом деле аббревиатура фразы «Frodo is grea. who is THAT. » Так героя третьего плана трилогии кольца Джексона назвал, конечно, не сам режиссер, а тройка веллингтонских документалистов, снявших потом одноименный фильм про феномен Фигвита. Дурацкое имя лучше никакого — так можно хоть как-то идентифицировать его, все-таки «эльф из свиты» не говорит совсем ни о чём. Можно было бы забыть о нем, как о любом другом безымянном эльфе, если бы не актер, его сыгравший. Брет Маккензи — это половина проекта «Flight of the Conchords», комедийного дуэта Бретта и Джамейна, снявших свой HBO-сериал про то, как они покоряют Нью-Йорк. Притом что с первого взгляда Маккензи не узнать, бдительные фанаты все-таки умудрились его разглядеть.
В первом фильме Фигвит сидел в совете, но после веселой шумихи вокруг персонажа Джексон решил дать ему в третьем фильме целую реплику. Он говорит всего одну фразу: «Леди Арвен, мы не можем медлить! Моя госпожа!» (серьезно, только это), что не помешало ему заработать свою фан-базу и стать регулярным героем фанфикшена самого разного толка. В «Хоббите» Маккензи сыграл другого эльфа из Ривенделла — Линдира, правую руку самого Элронда.