Что сейчас с девочкой которая жила в больнице
Как сейчас живет девочка, которая шесть лет прожила в одиночестве в частной клинике
В 2019 году мир всколыхнула история девочки, которая родилась недоношенной в перинатальном медицинском центре «Мать и дитя» и по решению родителей осталась там жить в платной палате с няней почти на шесть лет.
Родители считали дочь тяжелобольной, а врачи — здоровой. Благотворительный фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» добивался, чтобы девочку забрали из больницы. И это удалось. Родители 5-летней девочки были ограничены в родительских правах, а ребенка забрала из больницы приемная семья.
Журналисту «Коммерсантъ» удалось побывать в гостях у семьи. Оказывается, 27 сентября начинается судебный процесс, инициированный органом опеки района Хамовники, о лишении родительских прав кровных матери и отца. Девочка живет в семье, где есть еще двое детей. Она любит «киндеры», достаточно общительная, в этом году пошла в первый класс. Она охотно рассказывает, что ей нравится русский язык и письмо, а еще информатика, нравится ходить в бассейн, играть на перемене с подругами. После уроков она ходит в художественный кружок и на шахматы.
Юлия (приемная мама) считает, что у девочки сильный эмоциональный и интеллектуальный голод, поэтому она так любит разговаривать со взрослыми людьми и впитывает их слова, выражения, мимику, как губка. А еще она первые шесть лет своей жизни провела со взрослыми — детей она видела разве что в окно.
Семья постоянно живет на даче — у них два дома в деревне, в одном живут родители Юлии, в другом — сама Юлия с мужем и детьми. В городской квартире в Хамовниках они бывают, лишь когда детей нужно показать врачу. В школу ребенок тоже ходит в деревне. На вопрос, где ей больше нравится жить — на даче или в московской квартире, уверенно отвечает, что «на даче, потому что там бабушка с дедушкой. И две собаки, Чарли и Джонни». Недавно девочку осматривал врач, тот самый, который смотрел ее и при выписке из роддома, когда ее забирали приемные родители.
— Сказал, что она выросла на 10 сантиметров, подтянулась, и даже щитовидка немного уменьшилась в размере. Когда мы ее забирали, у нее и животик висел, и щечки, а щитовидка была увеличена. Стоило ей съесть сладкое — у нее кожа становилась сухой, как бумага, она вся чесалась.
Как девочка жила пять лет в больнице, Юлия не знает, девочка об этом ни разу не вспоминала.
— Иногда я только по каким-то ее фразам догадывалась о том, что там происходило. Когда она первый раз пошла с бабушкой в магазин, то увидев там на полке полуфабрикаты, сказала: «О, мой любимый доширак!» Потом я как-то приготовила куриный бульон с лапшой, она попробовала и говорит: «Вкусно, как роллтон».
Летом 2020 года ребенок впервые увидел море. По словам Юлии, здоровье у ее приемной дочери сейчас в норме. Два-три раза в год у нее обострения хронического отита. Но в остальном она сейчас мало чем отличается от других детей.
— В первые недели это была девочка-маугли,— рассказывает Юлия.— При виде других людей она плакала, тряслась. Уже началась пандемия, мы сразу из больницы поехали на дачу. Но из комнаты, где мы жили вместе с ней, она практически не выходила — она привыкла мало двигаться, и ей сложно было ходить, двигаться. Она много играла в игрушки, а остального дома для нее как будто не существовало. Выходила из этой комнаты, только если я шла в туалет или на кухню, одна боялась оставаться и везде хвостиком следовала за мной.
Поначалу девочка категорически отказывалась гулять. Дети тоже для нее были чем-то опасным, она их боялась. Когда девочка появилась в семье Юлии, она сильно раскачивалась перед сном: «Кровать ходуном ходила, она себя так убаюкивала». Засыпала она только с соской.
— Представляете себе, ребенку шесть лет, а она без соски не может жить,— говорит Юлия.— Через полгода соска где-то затерялась, мы обыскали весь дом, но новую покупать не стали. Вскоре дочка про нее забыла. Потом моя помощница по хозяйству нашла эту соску, и мы ее выкинули.
Свою прежнюю семью девочка не вспоминает, а Юлия не спрашивает — с ребенком работает психолог, и, по его мнению, девочка сама должна начать такой разговор. Кровные родители сперва требовали через органы опеки встречи с ней, но приемная семья решила, что девочке в период адаптации такие встречи не нужны, и отказала. С августа прошлого года, по словам Юлии, кровные родители в опеку не обращались, на связь не выходили. Из своей прошлой жизни она общается только с дедушкой, отцом мамы.
— Это единственный человек, который приезжал к ней в больницу, и он ей иногда звонит, вот недавно поздравлял с началом учебного года. Один раз мы с ним встретились в кафе.
Мамой Юлию девочка стала называть почти сразу. Она — давний доброволец в фонде «Волонтеры в помощь детям-сиротам».
— Ее историю я слышала от мамы,— продолжает Юлия.— За новостями я не особенно слежу — учеба, дети, работа. Как-то мама мне написала: «А ты не хочешь забрать ребенка?» Я подумала, что они не могут найти кандидатов, и сразу ответила: «Да, конечно!» Она мне пишет: «Ты с мужем поговори». Я тут же спрашиваю мужа: «Ты не против?» Он отвечает: «Если ты уверена, то я не против». Я была уверена. Не знаю, как это объяснить. У меня есть силы, ресурсы, этому ребенку нужна семья, и, если никто не готов, как я могу пройти мимо? Для меня все было понятно. А сейчас у меня ощущение — это мой ребенок. Она даже похожа на меня — такие же глаза, цвет волос. Моя мама — ее бабушка, у них даже близорукость одинаковая. Моя семья — ее семья. У меня ощущение, что она всегда с нами была. И я уверена, что никто у нас ее не заберет. Мы обязательно ее удочерим.
Счастливые перемены произошли в жизни девочки, которая провела в больнице более пяти лет
Помните, мы рассказывали, как из московского роддома пять лет не забирали ребенка. К слову, теперь уже шесть. Шесть лет. Все эти годы биологические родители оплачивали дорогую отдельную палату. Представляете?
С рождения и почти до школы все время ребенок провел в больнице. Опять же, интересно, что в голове у родителей? Ну, ладно у отца — с отцами, к сожалению, всякое бывает. Ну, а мама? Единственное здравое объяснение — болезнь. Но, говорят, здорова.
Не знаю… Но так или иначе надо было лишить биологических родителей их прав на ребенка, найти ему нормальную семью и сделать так, чтобы он в ней оказался. Но все хорошо, что хорошо заканчивается. Надеюсь хорошо. Вот Дмитрий Кулько тоже надеется.
Со своими игрушками, которые для шестилетней Саши всю жизнь были единственными друзьями, девочка знакомит новую семью. Еще не все распаковано, а так хочется поделиться всем и сразу!
За кадром — опекун, семья с детьми взяла Сашу из больницы под свое крыло, и теперь помогает ей с нуля познавать окружающий мир. Вот малышка впервые видит собаку.
Ее большой новый дом полон простых детских радостей, которых, выросшая в заточение Саша просто не могла представить. Есть даже бассейн. Но вначале — чтение.
Когда рядом мама, любая проблема, еще недавно казавшаяся неразрешимой, кажется пустяком — вот как быть, когда у пожарной машины сломалась лестница?
Адаптация в семье — непростое время, и новая семья, чтобы не навредить ребенку, пока сторонится прессы, не называет и своих имен. Радостью делятся дистанционно.
«Я больше ожидала, что она найдет какую-то комнату, и не будет из нее выходить по привычке. А она, наоборот, обежала весь дом, сказала: «Вау! Тут классно! Хочу здесь жить!» Девочка очень общительная. Она обожает поболтать, она задает очень много вопросов, ей все интересно, она на глазах распускается», — рассказала приемная мама.
Женщина не смогла быть в стороне, когда узнала прогремевшую на всю страну историю девочки, которая почти всю жизнь провела в стенах больничной палаты. Она родилась в марте 2014 года недоношенной, в перинатальном центре малышку выходили. Но у родной матери все эти годы была навязчивая идея: дочь смертельно больна. Хотя это не так: ребенок здоров, врачи это не раз подтверждали в заключениях. Но что мать, что ее няни, вообще во всем спорили с докторами.
За клинику родители оплачивали гигантские счета — люди весьма обеспеченные, но место для девочки в своем доме не нашли. По словам врачей, навещали ее редко, запрещали общаться с дочкой и родственникам. И вот после череды судов родителей ограничили в правах — ведь у девочки, никогда не выходившей дальше лечебного учреждения, специалисты уже стали замечать явные эмоциональные проблемы.
«Она пришла из больницы с соской. У нее, видимо, уровень стресса или, не знаю, уровень заботы о ней, что она привыкла в шесть лет засыпать только с соской и себя и самоуспокаивать, но она отучилась. Вот эти шесть лет, ранний возраст ребенка, это самый важный возраст для развития всех базовых каких-то вещей, которые потом с нами будут происходить как со взрослыми личностями, то есть мы учимся коммуникации, мы учимся отношениям. Первые дни при виде остальных детей она начинала плакать, потому что просто боялась, не знала как с ними общаться, как с ними играть. У нее не было опыта общения с другими детьми», — президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям сиротам» Елена Альшанская.
Еще сложнее давалось — просто выходить на улицу. Для Саши это мир страхов.
«Каждое предложение, чтобы пойти погулять, у нее начинали трястись руки, накатывались слезы в глазах. и она спрашивала — зачем нам на улицу?», — рассказывает специалист.
За два месяца в новой семье появился прогресс. Девочка еще немного волнуется, прижимает голову — и вот — она открывает совсем другую жизнь.
Поддержка мамы — для счастья нужно совсем немного. Пока это предварительное опекунство — через несколько месяцев будет еще одно судебное заседание, где биологических родителей могут либо лишить родительских прав, либо снять ограничения вовсе. Но у маленький Саши, все мысли уже совсем о другом — о море, в которое она непременно должна окунуться с головой.
«Она постоянно говорит, что она безумно очень хочет поехать в Крым. Почему-то вот Крым ей очень понравился. Каждый вечер, когда мы ложимся спать, она: “Ну что, мы скоро в Крым поедем?» — рассказывает женщина.
Девочка готова еще подождать. Теперь для нее открыт весь мир — не в картинках, а настоящий.
Правду о родителях, бросивших дочь расти в роддоме, раскрыл суд
«Я не просила ее реанимировать!»
Непростое решение об ограничении родительских прав на первый взгляд весьма успешных москвичей — Татьяны Максимовой и Юрия Зинкина — принял в среду, 5 февраля, Пресненский суд. Девочку передадут органам опеки, а родители будут выплачивать ей алименты (четверть заработка). Напомним, что пара «прославилась» в конце прошлого года. Тогда выяснилось, что их дочь Соня (имя изменено), почти как сказочная Рапунцель, с самого рождения не покидает стены перинатального центра, где появилась на свет. Более того, уже 12 месяцев родители под любым предлогом отказываются забирать ее!
Родители маленькой пленницы так и не пришли в суд. Внушительнее всех смотрелась адвокат отца (в красном). Фото: Дарья Федотова
Во время процесса в среду выяснилось, что у семьи есть свои скелеты в шкафу — пара находится в процессе развода, и женщина успела даже подать на алименты на четверых общих детей. Более того, Максимова, отказываясь забрать ребенка, заявила врачам клиники, что «теперь проблемы будут у тех, кто реанимировал ребенка».
Первая половина дня в суде ушла на решение вопроса с экспертизами. Органы опеки просили провести судебно-медицинскую экспертизу ребенка, а также психолого-психиатрическую экспертизу Сони и ее родителей. Судья в удовлетворении этих ходатайств отказала.
А затем началось самое интересное.
Сначала выяснилось, что мама девочки не может находиться не только в зале суда, но и дома, потому что серьезно больна. Летом 2019 года у Татьяны обнаружили меланому, и врачам пришлось удалить у нее 21 лимфоузел. По словам адвокатов, когда в семье узнали о диагнозе Татьяны, ее муж даже отправился за границу, чтобы попытаться найти способы лечения. Однако оперировали Татьяну все же в Москве, женщине назначили химиотерапию. Адвокаты не поленились раздобыть целую пачку фотографий Татьяны из больницы, чтобы доказать суду, что женщина не врет.
— Мы готовы представить фотографии Максимовой всем сторонам, кроме журналистов, — сказала адвокат женщины.
Похоже, снимки действительно оказались жуткими: некоторые даже отмахнулись и не стали рассматривать фотодокументы.
В то же время органы опеки заявили, что у них есть данные о том, что домохозяйка ищет работу.
— Максимова или плохо себя чувствует или не так плохо себя чувствует и устраивается на работу, — отметила представитель истца.
Чуть позже стало понятно, почему мать четверых детей озаботилась дополнительным заработком. Без особого желания, но адвокатам пришлось ответить на вопросы представителей клиники, которые поинтересовались, являются ли Зинкин и Максимова семьей:
— Да, сейчас стоит вопрос о расторжении их брака. Зинкин не проживает с семьей, — со вздохом констатировала адвокат.
Встал вопрос и об алиментах. Как выяснилось, Максимова подала в Пресненский суд иск на взыскание алиментов с бывшего мужа на воспитание детей.
— Он что, не платит алименты? — спросили юристы клиники.
— Он платит алименты. Но есть женский менталитет, мол, пусть будет решение. Ну, это ее прихоть, — ответила адвокат.
После показания в суде представителя органов опеки и попечительства района Черемушки стало ясно, что отец Сони и правда не скупился на свою дочь. Только аванс для клиники составлял более 864 тысяч рублей. Итак, специалист рассказала, что с января 2019 года неоднократно приходила к девочке в больницу.
— Последний раз мы были летом и были свидетелями общения родителей с ребенком. В основном же они приходили по отдельности, — сказала соцработник.
Женщина пояснила, что не видела, чтобы родители гуляли с Соней, в основном общались в палате.
— Соня сама по себе контактна, но она занимает главенствующую позицию в играх, ей нравится, чтобы за ней просто наблюдали. У нее не было желания, чтобы родители принимали участие в играх, ей это было не нужно, — ответила на вопрос соцработник, играли ли с ней родители. При этом она пояснила, что Соня рассказывала стихи и сказки. Особенно соцработника поразили игрушки девочки. Мало того что Соне в клинике был отдан весь третий этаж, так еще и в палате было игрушек «больше, чем в «Детском мире». Питалась девочка шесть раз в день в ресторане при клинике. Когда же мама приезжала на свидание, то привозила собой домашнюю еду и сладости. Внешних признаков отклонений у Сони соцработники не заметили — разве очки для зрения, которые после операции на сетчатке вынуждена носить девочка.
На этом хорошие новости для суда закончились. Органы опеки отметили, что с лета 2019 года девочку ни папа, ни мама не навещали.
— Мать, может быть, не хотела показывать своего подавленного состояния ребенку. Это можно понять. Но где отец? Нет отца! — возмущался адвокат клиники. Ребенок не знает, что есть парк, что есть институты культуры, кино!
В свою очередь, адвокаты попытались реабилитировать своих доверителей. По словам защитников, Татьяна звонит ребенку каждый день и разговаривает с ней пять минут.
Пока защитник демонстрировала видео судье, журналисты могли послушать часть разговора:
«Тебя любит Степа, папа. Никого не слушай, все будет хорошо. Скажи, пожалуйста, Анжела (няня девочки. — «МК») уезжает на неделю, ты переживешь? Все нормально будет? Настроение нормальное? Главное, чтобы ты не плакала, никто за тобой не придет. Мама все держит под контролем», — сказала дочери Максимова. И тут же обратилась к няне: «Представляешь, у меня генный тип меланомы на нервной почве. » — на этом запись прервалась.
Органы опеки были возмущены таким доказательством общения, мол, ребенок имеет право на нормальное общение с родителями дома. Сейчас же Соне, которая хоть и живет в золотой клетке, наносится психологический вред.
Глава юридического отдела клиники и вовсе рассказал жуткую историю общения с родителями Сони. Еще год назад работники перинатального центра обратились к отцу, чтобы тот забрал дочь домой. Однако мужчина заявил, что делает ремонт в квартире. А во время следующего звонка мужчина отправил работников к «матери ребенка»:
После таких слов матери решение суда выглядело вполне логичным.
«Не просили реанимировать!» Что стало с девочкой, которая всю жизнь провела в больнице по желанию родителей?
После того как девочка, прожившая всю жизнь в элитной московской клинике, была передана в замещающую семью, стало известно, что ее родные отец и мать не намерены отказываться от прав на ребенка.
Об этой истории Daily неоднократно писала. На девочку, которая вот уже 6 лет живет в дорогой клинике «Мать и дитя», обратили внимание журналисты. Ребенка воспитывает няня, девочка никогда не общалась со своими ровесниками и не выходила за территорию больницы. Родители уверены, что их дочь неизлечимо больна. Врачи утверждают: она абсолютно здорова.
Фото: Иван Клейменов / «Медуза (НКО или СМИ, выполняющая функции иностранного агента)»
Девочка действительно родилась недоношенной, рассказывает «Комсомольская правда». С марта 2014-го и до лета она лежала в клинике с мамой. Ребенка выходили, и в июле Татьяну М. с дочкой выписали домой. Но уже через несколько дней мама примчалась в клинику и сказала, что дочь задыхается, она боится, что ребенок умрет, и попросила положить их обратно. Однако сама она в больнице не осталась — дома еще трое детей, за ними надо смотреть. Вместо себя оставила няню. Так девочка оказалась в больнице. Ребенка не забирали даже на Новый год, к ней не пускали бабушек и дедушек. Но огромные счета отец исправно оплачивал.
Родители были готовы к тому, что их дочь вот-вот умрет. Даже место на кладбище ей приготовили. В итоге бабушки и дедушки увидели внучку только тогда, когда той стукнуло уже 2 года. Конечно, обалдели, потому что на вид ребенок-то оказался совершенно здоровым, — рассказала знакомая одной из бабушек.
Об этой ситуации узнали волонтеры и подняли тревогу. После этого на сайте центра «Мать и дитя» появилось официальное сообщение:
Клиника в одностороннем порядке расторгла договор и через суд потребовала обязать родителей забрать ребенка. Постановление суда передали приставам, но те не смогли заставить родителей увезти девочку домой.
В обычной больнице, если ребенка не забирают родители, что происходит? Вызывается полиция, они приезжают с инспектором по делам несовершеннолетних, забирают ребенка как оставшегося без попечения родителей, — говорит адвокат Мари Давтян. — Потом иск о лишении родительских прав. Всё.
Опека отказалась начинать процесс лишения прав, аргументируя это тем, что счета родители оплачивают, значит, заботятся. И только после скандала в СМИ органы опеки все-таки подали в суд на ограничение (не лишение) родительских прав.
Мать ребенка нигде не работает. Фото: «Комсомольская правда»
Чем сейчас занимается отец семейства, неизвестно. Но человек он явно обеспеченный и влиятельный. Старшие дети в школу не ходят — все трое на домашнем обучении. Органы опеки уже во время судебного процесса не раз пытались проверить условия жизни детей. Но им этого сделать так и не удалось. Родители девочки в суде, который рассматривал вопрос об ограничении их прав, ни разу не появились.
Мы звонили Юрию Юрьевичу (отцу), чтобы поговорить о Саше, — рассказал глава юротдела Перинатального центра на суде по ограничению родительских прав. — Он сказал, что у ребенка есть мать. «А опекой меня не пугайте. У меня и сыновья в школу не ходят, потому что там одни наркотики». А когда позвонили матери, она в хамской манере заявила, что вообще-то не просили реанимировать дочь. И проблемы теперь у тех, кто ее выходил.
В феврале 2020-го Пресненский суд Москвы постановил передать ребенка на воспитание госорганам. В мае стало известно, что девочка уже не в клинике. По словам адвоката, семья сейчас оспаривает в суде акт об оставлении ребенка в больнице, который подавала на родителей клиника. Но к самой девочке с лета 2019-го не съездили. Даже о том, что ребенок уже передан в замещающую семью, узнали из СМИ. Тем не менее от своих прав на Сашу они точно отказываться не собираются. И будут биться до конца.
Волонтер Елена Альшанская отказалась говорить что-либо конкретное о семье, в которой сейчас воспитывается девочка.
Я не расскажу вам про приемную семью. Нет, я не знаю, где они живут, и если бы знала, не сказала бы. Потому что сильно сомневаюсь в их безопасности. Несмотря на постоянных нянь и якобы шикарные условия в больнице, у девочки, как говорят специалисты, конечно же, есть психологические последствия одиночества — весь букет, от самоукачивания перед сном до самого классического неизбирательного дружелюбия к любым посторонним взрослым. И, надеюсь, у людей, забравших ее, всё получится. Я очень благодарна им за риск, который они на себя взяли.
Родных родителей ограничили в правах только на полгода, после этого будет решаться, вернется ли девочка к ним или останется в приемной семье.
Передали опеке. История девочки, 5 лет прожившей в клинике
5 февраля состоялось заседание Пресненского суда по делу о пятилетней девочке, которая всю жизнь провела в медицинском центре. Суд постановил передать девочку органам опеки. Рассказываем, как развивалась история и почему родители ребенка до сих пор не выходят на связь.
Фото: скриншот телеканала Москва 24
5 февраля на заседании Пресненского суда по делу о пятилетней девочке, с рождения живущей в больнице, было принято решение передать ребенка органам опеки. Суд постановил ограничить родительские права родителей девочки, Татьяны Максимовой и Юрия Зинкина. Также родителей обязали выплачивать алименты на ребенка в размере четверти от официального заработка.
Помимо этого, суд отказал в ходатайстве ответчиков о проведении судебно-медицинской экспертизы для проверки состояния здоровья ребенка.
Адвокаты родителей, подававшие ходатайство, хотели получить от экспертов ответы на следующие вопросы: какие исследования нужно провести для определения наличия у ребенка патологии психологических расстройств, заболеваний слухового и эндокринного аппарата, может ли представлять угрозу здоровью ее нахождение за пределами центра и под наблюдением каких специалистов должна проходить адаптация у недоношенного ребенка.
По сообщениям СМИ, суд также отклонил проведение психиатрической экспертизы родителям девочки. На этой процедуре наставали органы опеки, чтобы понять, смогут ли они критически оценивать ситуацию и состояние их малолетней дочери и могут ли возникнуть проблемы при проживании ребенка у родителей.
Объявлены в розыск
При этом сами родители на судебных заседаниях не появляются. На заседании Пресненского суда 28 января, где рассматривался иск органов опеки об ограничении родительских прав матери и отца девочки, они также не присутствовали. Как сообщает РИА Новости, представитель перинатального медицинского центра (ПМЦ) заявила, что родители девочки объявлены ФССП в розыск.
При этом адвокат матери Ольга Лукманова заявляла, что мать девочки была «вообще не в курсе исполнительного производства». Она предоставила справку о состоянии здоровья матери и просила отложить заседание, чтобы та смогла принять участие в рассмотрении иска.
В свою очередь, адвокаты родителей девочки посчитали судью заинтересованной в деле и заявили ей отвод. По словам Ольги Лукмановой, представителя матери, судья Наталья Коржавина приняла иск без оснований. Адвокат подчеркнула, что сторона истца не представила акт об осмотре жилища и другие документы, но дело было принято к производству.
В декабре прошлого года органы опеки и попечительства подали иск об ограничении родительских прав матери и отца пятилетней девочки, которая всю жизнь провела в частной клинике. Перинатальный центр обратился с запросом в департамент труда и соцзащиты населения в январе 2019 года. С марта медучреждение начало судиться с родителями ребенка, требуя, чтобы они забрали дочь из клиники. У опеки основания забирать ребенка у матери и отца не было, так как жизни и здоровью девочки ничего не угрожало.
Пять лет в четырех стенах
История о пятилетней девочке, которая живет в частной клинике на Севастопольском проспекте, получила огласку в декабре 2019 года. Ребенок не выходил за пределы медучреждения с самого рождения. При этом у девочки есть здоровые, обеспеченные родители. Обеспеченные настолько, что все эти пять лет они платили клинике почти миллион рублей ежемесячно за содержание ребенка, плюс покрывали расходы на двух нянь.
Малышка родилась недоношенной и какое-то время находилась на реабилитации. Но родители не собираются ее забирать даже спустя пять лет и не позволяют сделать это родственникам. При этом, по словам руководителя сети клиник «Мать и дитя» Марка Курцера, в марте 2019 года медучреждение перестало получать плату за содержание девочки, но она продолжает там жить.
Врачи уверены, что содержать девочку в изоляции нет никакой необходимости. Более того, каждый день, который ребенок проводит в четырех стенах, снижает ее шансы на нормальную жизнь. В свои пять лет девочка ни разу не общалась со сверстниками, не видела вживую домашних животных, о том, что существует метро, лес и море, знает только из телевизора. Ее обычный день состоит из стандартного больничного распорядка, раскрасок, одиноких игр и мультиков. И так каждый день в течение пяти лет.
Родственники прокомментировали нахождение пятилетней девочки в больнице
По словам президента благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елены Альшанской, мама девочки убеждена, что ее ребенок тяжело болен.
При этом родители девочки заявляли, что заберут дочь, если клиника предоставит им полный выписной эпикриз. Адвокат матери Ольга Лукманова объяснила, что врачи ПМЦ «Мать и дитя» говорили родителям о плохом самочувствии ребенка, но не давали никакой информации о диагнозе. Они просто выставляли счета. В ПМЦ сообщили, что документы за все время лечения были переданы матери еще в феврале прошлого года.